Эксперт: Чесменский ансамбль был организующим градостроительным элементом
В выступлении на заседании Совета по архитектурному и градостроительному наследию Союза архитекторов Санкт-Петербурга руководитель Совета, архитектор и реставратор Дмитрий Бутырин подробно изложил историю формирования ансамбля Чесменского дворца, построенного в 1774-1777 гг. по проекту одного из лучших учеников Растрелли – Юрия (Георга-Фридриха) Фельтена. Докладчик напомнил, что в ансамбль XVIII в., кроме путевого дворца и церкви Св. Иоанна Предтечи, также входили здания причта и камер-лакейский корпус, парк с прудом, в котором купалась императрица Екатерина II, огражденный узорной решеткой с воротами с двух сторон, а также здание гостиного двора, где по праздникам устраивались народные гуляния.
Как рассказал Д.Бутырин, здание Чесменской церкви произвело такое впечатление на современников, что памятник был дважды воспроизведен в дворянских имениях в Тверской и Псковской губерниях. А ворота с двумя разновысотными башенками послужили прообразом Башни-руины в Екатерининском дворце Царского Села.
Чтобы дворец и церковь были видны с Царскосельского тракта (ныне Московский пр.), граница посадки парковых деревьев располагалась по диагонали, открывая обзор с дороги. В тот период, напомнил докладчик, еще не существовало законодательного термина «охраняемые панорамы», однако обзор оригинального псевдоготического здания дворца с зубчатой крышей был обеспечен.
На изображении ансамбля
Комплекс сохранял черты единого ансамбля и после перестройки и приспособления дворца под больничное учреждение для инвалидов (1831-1835 гг.). До наших дней, как пояснил Д.Бутырин, сохранились не 2, а 3 исторических здания: дом на ул. Гастелло, в котором до недавнего времени находилось общежитие Университета авиакосмического приборостроения, был построен в XVIII в. Как напоминает архитектор, сама ул. Гастелло является бывшей аллеей, по которой осуществлялся подъезд к дворцу и церкви.
В связи с этим у архитектора вызывает недоумение утверждения о том, что территория дворца и церкви ранее была «неорганизованным участком». Такое суждение содержится в заключении историко-культурной экспертизы, выполненной 2-й мастерской ФГУП «Спецпроектреставрация» для Росохранкультуры (дворец и церковь являются памятниками федерального значения). «Это был самый организованный участок на этой территории. Более того, ансамбль играл роль организующего градостроительного элемента», - настаивает Д.Бутырин.
Экспертиза проводилась в
«В случае, если этот проект будет реализован, с Московского пр. будут видны три окна дворца», - отмечает Д.Бутырин, напоминая о том, что новое здание будет помтроено не на месте снесенного кинотеатра, а на более значительной площади. Это обстоятельство не учтено в заключении экспертизы, где утверждается, что проектируемое здание не будет оказывать на обзор федерального памятника большего влияния, чем здание кинотеатра. Кроме того, кинотеатр был ниже дворца.
Как считает Д.Бутырин, здание Чесменского дворца может быть реконструировано в виде, которое оно имело в дореволюционный период. По свидетельству архитектора, в помещениях 1 и 2 этажа дворца сохранились подлинные росписи и лепка времен Ю.Фельтена. Имеются также данные о том, что между зданиями дворца и церкви в XVIII в. существовал подземный ход. Для уточнения этой версии, как и для поиска фундамента утраченной колокольни необходимо археологическое исследование, отмечает Д.Бутырин. О целесообразности качественного историко-культурного исследования, а также распространения охранной зоны дворца на участок бывшего кинотеатра Совет намерен сообщить губернатору В.Матвиенко, а также руководству Росохранкультуры.
Итоги конкурса на лучший проект Театра танца будут подведены 6 июля. «Мастера жалуются, что за такой короткий срок им будет трудно самовыразиться, - признал на пресс-конференции главный архитектор Санкт-Петербурга Юрий Митюрев. – Но я надеюсь, что сжатые сроки мобилизуют их таланты».
Высокие требования ставит перед участниками балетмейстер Борис Эйфман. По его мнению, театральное здание должно быть одновременно современным и гармонично вписывающимся в архитектуру исторического центра Санкт-Петербурга. «Это должен быть не просто театр для некоей труппы, а центр мирового балета, где будут синтезироваться лучшие идеи, как во времена Сергея Дягилева. Такой театр не может находиться в Америке или в Азии – он может быть только в историческом Санкт-Петербурге», - считает он.
Одно из условий, которое поставил балетмейстер в общении с руководителями участвующих в конкурсе зарубежных и российских мастерских, состоит в том, чтобы архитектурное решение не предполагало излишнего остекления. «У нас и так много стеклянных зданий», - отмечает Б.Эйфман. Еще одно пожелание касается большого зрительного зала: это должен быть театр по классическому итальянскому образцу с ярусами и ложами, а не «помещение вроде кинотеатра». Современное техническое решение, по замыслу балетмейстера, должно сочетаться с духом традиции.
Он долго уклонялся от вопросов о том, какой из проектов театральных зданий, ранее разработанных и реализованных конкурсантами, ему больше по душе, не желая выделять ни одного из участников. В итоге Б.Эйфман признал, что не хотел бы со своим театральным коллективом въехать ни в один из построенных конкурсантами театров. По его словам, те проекты - «очень авангардистская архитектура, с наворотами, она вообще не годится для нашего города».
Выступая перед участниками конкурса, он стремился заразить их идеей уникального, единственного в своем роде театрального проекта. «Наши предшественники тоже строили невиданные в Европе театры, создавая особый, ни на что не похожий петербургский стиль. Я предлагал архитекторам построить нечто небывалое в том числе и в их собственном творчестве», - пояснил Б.Эйфман.