Оксана Бажина: «Качество — это не бумажка, а ежедневная работа»
13 ноября отмечается Всемирный день качества. В преддверии праздника директор по качеству АО «ЩЛЗ» Оксана Бажина рассказала о ключевых изменениях в данном направлении, применении философии Total Quality Management в лифтостроительной отрасли и планах на будущее.
— Какие ключевые изменения в области качества произошли на заводе за последние два года?
— 2024–2025 годы для нас стали временем большой внутренней перестройки. Мы сосредоточились на главном — сделать продукцию еще надежнее, а качество сервиса — удобнее для заказчиков. Возможно, это и звучит просто, но за каждым шагом — сотни часов анализа, тестирования и работы. Мы старательно собирали обратную связь: жалобы, предложения, пожелания. Не избегали проблем, а разбирались в первопричине. В итоге внедрили ряд конкретных улучшений. Например доработали программное обеспечение блока управления дверьми лифтов серии ДСМ, устранили проблемы с конденсаторами и перешли на новый привод BST — он работает стабильнее и тише; модернизировали станцию управления серии ШК, чтобы исключить скачки напряжения и сбои в контроллере; унифицировали шкафы управления — теперь все выглядит аккуратно и, главное, работаетединообразно; заменили шумные резиновые демпферы войлочными — двери стали закрываться мягко и бесшумно; усилили контроль за поставщиками фотобарьеров, чтобы в лифты больше не попадали конструкции с ненадежным креплением.
Все эти, казалось бы, «мелочи» напрямую влияют на восприятие работы лифта и комфорт пассажиров. Думаю, многие уже почувствовали, что лифты ЩЛЗ стали работать тише, плавнее, спокойнее.
— Вы упомянули поставщиков. Что изменилось в этой работе?
— Мы давно поняли: качество не начинается только с завода, оно начинается задолго до процесса производства — с каждой гайки, листа металла, платы, провода. Поэтому мы перестроили подход к поставкам. В 2024 году мы обновили внутренние стандарты, чтобы требования к качеству были прописаны четко и однозначно; усилили входной контроль в восемь раз — проверяем больше позиций, особенно по металлопрокату; улучшили обратную связь с поставщиками: регулярно посещаем их площадки, проводим проверки, разбираем дефекты вместе; запустили ежегодную оценку поставщиков по прозрачным критериям.
И результат не заставил себя ждать: уровень брака на входном контроле снизился с 4% до 1%. Для нас это показатель того, что система реально работает.
— За счет чего вам удалось добиться таких результатов?
— За счет того, что мы перестали воспринимать качество как обязанность отдела контроля. Сейчас это зона ответственности всех — от конструктора до монтажника. Мы взяли за основу философию Total Quality Management — это про то, что качество невозможно «проверить на выходе», его нужно строить на каждом этапе. Когда я работала в KONE, мы практиковали такой подход, и я убедилась, что он реально работает, поэтому перенесла эту практику в процессы ЩЛЗ. Мы создали межфункциональную команду по качеству: конструкторы, технологи, снабженцы, монтажники. Все садятся за один стол и разбирают проблемы без поиска виноватых. Главный принцип — не просто потушить пожар, а понять, почему он вообще случился. Мы используем инструменты вроде «Пять почему», диаграммы Парето, мозговые штурмы. Это помогает смотреть на процессы системно, а не по наитию. И конечно, многое стало возможным благодаря поддержке руководства. Если сверху нет запроса на честный диалог и реальные действия — никакие диаграммы не спасут. Также повышение уровня качества связано с глубокой модернизацией производства и запуском новых автоматизированных линий, осуществленных благодаря поддержке ПАО «ДОМ.РФ» и Минпромторга России».
— Отслеживаете ли вы, как клиенты оценивают качество?
— Конечно. Нам важно не только то, как лифт проходит проверку на заводе, но и как он в итоге работает в доме, офисе, реальной жизни. Весной 2024 года мы провели большой опрос среди заказчиков коммерческого сегмента. Показатель удовлетворенности составил 5,3 балла из 7, а показатель лояльности — 8 из 10. Это хороший результат, но для нас это не конечная точка, а ориентир, от которого нужно отталкиваться. Позже, в декабре, мы провели конференцию монтажных организаций. Показали, какие улучшения уже реализованы, ответили на вопросы, объяснили, почему те или иные изменения внедряем. В 2025 году уровень удовлетворенности остался стабильным, а лояльность выросла уже до 8,2 балла. Мы воспринимаем это как знак доверия: заказчики видят, что завод не стоит на месте.
— Изменилась ли сама система управления качеством?
— Безусловно! В 2024 году мы прошли внешний аудит и подтвердили соответствие стандарту ISO 9001:2015. И это не просто формальность — это подтверждение того, что процессы на предприятии выстроены правильно, согласно международному уровню. Сейчас готовимся к ресертификации в 2026 году. Мы не делаем революций — мы последовательно идем по эволюционному пути: обновляем процедуры, работаем на всех участках производства – от складов до цеха микроэлектроники, убираем избыточные процессы. Важно не просто «писать стандарты», а чтобы ими реально пользовались.
— И напоследок: какие планы на будущее?
— Главная цель у нас простая — делать лифты, которые будут надежно работать и вызывать ассоциации с качеством и безопасностью,чтобы заказчик не сомневался, что сделал правильный выбор. В рамках стратегии до 2027 года мы продолжаем совершенствовать технологии, улучшать процессы, внедрять цифровые инструменты. Например, пересмотрели конструкцию грузового лифта на пять тонн, купили новое сварочное оборудование, внедряем окраску деталей на автоматической линии — все ради стабильного качества и удобства сборки; начали программу улучшения процесса порошковой окраски: обновляем химические реагенты, подвески деталей, чтобы снизить дефекты и расход материалов; переходим на метизы повышенной прочности — это небольшой, но важный элемент, который напрямую влияет на надежность.
Кроме того, внедряем систему раннего предупреждения о качестве (Quality Early Warning System). Это мировой стандарт, который помогает выявлять потенциальные проблемы еще до того, как они превратятся в рекламации заказчиков. Пример: первые обращения по новым приводам дверей показали, что дело — не в самих приводах, а в нюансах наладки. Мы разобрались, дополнили инструкцию, провели обучение, и поток обращений сразу пошел на убыль. В будущем хотим перейти от реакции на проблемы к их предупреждению. Чтобы до клиента доходила только та продукция, которой можно по праву гордиться. А еще — развивать культуру качества. Это не лозунг. Это про отношение: не быть равнодушным, замечать детали, не проходить мимо, казалось бы, мелких несоответствий. На ЩЛЗ все чаще звучит фраза: «Качество начинается с меня». И вот с этого момента начинается настоящий рост.
Велопешеходный мост через Яузу длиной 243 метра связал районы Басманный и Лефортово на востоке столицы. Евгений Астафьев, заместитель руководителя управления линейных объектов компании MARKS GROUP, рассказал о том, как команда профессионалов воплотила этот уникальный проект.
— Исходной задачей для нашей команды являлась разработка проекта моста с обеспечением возможности выделенного велодвижения и устройством амфитеатра над рекой, — рассказывает Евгений. — Это стало отправной точкой, определившей всю дальнейшую работу.
Проектировщики перебрали множество вариантов: от монументальных железобетонных конструкций до более легких металлических и сталежелезобетонных. Но выбор материала и формы диктовался не только эстетическими предпочтениями. При реализации проекта предстояло найти и тот самый баланс между внешней выразительностью, функциональностью и экономичностью.
— Нужно учитывать, что мост не существует в вакууме, — подчеркивает Евгений Астафьев. — Он вписан в контекст набережных Яузы. С одной стороны — учебно-лабораторный корпус МГТУ им. Баумана (позднесоветский модернизм), с другой — ультрасовременный кампус (новейший emo-tech). Архитектура моста отражает в себе обе эти яркие доминанты. В нем есть как строгие аскетичные формы железобетонных и металлических конструкций опор и пролетных строений, так и стеклянные ломаные поверхности лифтовых башен.
Не упрощая задачи
В результате поисков и расчетов было принято решение в пользу металлического строения, которое позволило «перешагнуть» бо́льший пролет, чем могла себе позволить железобетонная конструкция, без возведения временных опор в русле реки.
— Было совершенно ясно: отдавая предпочтение сложным формам железебетонных поверхностей и геометрии металлоконструкций, мы выбираем не самый простой вариант с точки зрения проектирования и строительных работ, — рассказывает Евгений. — Понимали это и заказчик, и Москомархитектура. Но общее целеполагание в реализации визуально выразительного сооружения позволило утвердить предложенную версию проекта. Благодаря вовлеченному участию строительного подрядчика и конструктивному взаимодействию между всеми участниками процесса удалось успешно справиться с задачей без отклонений от первоначальной идеи, достигнув наиболее качественного результата.
Эстетика несовершенства
Покрытие железобетонных подходов к русловой части моста были намеренно выполнены без окраски, подчеркнув тем самым фактуру железобетона со своими локальными несовершенствами. Полигональный низ пролетного строения также стал частью архитектурного замысла.
— Из-за геометрии амфитеатра, спускающегося ниже уровня прохожей части, мы издалека видим дно моста, — поясняет Евгений. — Решили воспользоваться этим, чтобы показать особенности конструкции пролетного строения и даже акцентировать на нем внимание в темное время суток, детально подсветив каждый кессон. Это помогло уйти от классического депрессивного подмостового пространства в пользу светлого и привлекающего внимание участка набережной.
Мобильность будущего
Проект изначально предполагал наличие велодорожки.
— Это было одним из главных условий, — отмечает Евгений. — Велопешеходные мосты, безусловно, обладают рядом особенностей — геометрия моста должна обеспечивать безбарьерное движение велосипедистов, а компоновка прохожей части — минимизировать конфликтные точки с пешеходами.
— На этапе генплана была задана общая концепция планировочного решения, мы же занимались ее детальной проработкой с учетом фактических условий: уточняли конфигурацию и длину эстакадных спусков, прорабатывали продольный профиль и назначали места установки опор. По сути, данное сооружение представляет собой реакцию на набирающий обороты запрос на новый формат и новый баланс городской мобильности, — резюмировал эксперт.