В поисках пути к новым шедеврам
Соотношение исторических традиций и современных новаций в архитектуре всегда было актуальной темой для дискуссий среди профессионалов. Сегодня особое значение получил еще и фактор «общественного мнения». «Строительный Еженедельник» пригласил экспертов, чтобы рассмотреть сложившуюся ситуацию за заочным круглым столом.
«Строительный Еженедельник»: В Петербурге сложилась странная ситуация. Согласно «общественному мнению», в городе мало новых интересных архитектурных проектов. В то же время, как только появляется какая-то неожиданная, оригинальная инициатива, то же «общественное мнение» разражается яростной критикой о несовместимости предлагаемой идеи и сложившегося исторического облика. В чем, на ваш взгляд, причина такой ситуации?
Филипп Грибанов, представитель Фонда содействия восстановлению объектов истории и культуры в Петербурге: Это нормальная реакция. Мы привыкли к сложившейся городской среде и неудивительно, что появление новых объектов вызывает противоречивые мнения. Кроме того, с одной стороны, горожане не видят качественной современной архитектуры, за редким исключением, с другой – помнят, что были градостроительные ошибки, а с третьей - беспокоятся за исторический центр города.
Михаил Сарри, начальник мастерской №6 ОАО «ЛенНИИпроект», Заслуженный архитектор России: У общества в принципе отсутствует запрос на качественную современную архитектуру (особенно в историческом центре), и следует признать, что во многом благодаря деятельности нынешнего архитектурного сообщества. Удачных примеров современной архитектуры в нашем городе, на мой взгляд, недостаточно для того, чтобы переломить эту тенденцию, которая на самом деле вполне понятна и объяснима. Общество априори консервативно и всегда настороженно относится к новациям. У классического (традиционного, декоративного и т.д.) искусства всегда больше сторонников, чем у авангарда. У Репина и Шишкина (честь им и хвала!) больше любителей, чем у Пикассо и Шагала. У Моцарта и Чайковского – чем у Шнитке и Каравайчука. И так далее. Применительно к архитектуре – у аскетично гладкой поверхности и сплошного остекления мало шансов против капители и балясины. Другое дело, что иногда авангард со временем становиться классикой (Маяковский, Шостакович, Корбюзье), но тут ключевые слова «иногда» и «со временем».
Михаил Мамошин, генеральный директор «Архитектурной мастерской Мамошина», Заслуженный архитектор России: Я думаю, что закончились стандартные сюжеты, которые были продолжением традиционных петербургских тем: ансамблевость, трехчастность, стилевые реминесценции и т.д. Появляются отступления от этих традиций, своеобразных правил игры, некие провокации, которые преподносятся как неожиданные оригинальные инициативы. Но неожиданность и оригинальность для Петербурга не всегда уместна. Вполне понятно общественное мнение, которое стремится этого не допустить.
«СЕ»: Возможно ли выйти из этого тупика? И как это сделать?
Михаил Сарри: Только создавая и множа примеры качественной современной архитектуры, популяризируя ее тем самым (неблагодарный труд!) в нашем городе.
Михаил Мамошин: Мне кажется, нужно продолжать развивать архитектуру в балансе между традициями и мейнстримом. Традиции петербургской архитектуры: сюжеты классики, барокко, ар-деко, нордическая тема. Раннеленинградские процессы (творчество Л. Хидекеля, Н. Суетина, И.Чашника, Г. Симонова, И. Явейна) должны стать новым ресурсом современной архитектуры вне исторического центра.
Святослав Гайкович, руководитель Архитектурного бюро «Студия-17», Заслуженный архитектор России: Модератор предложил называть противоречие капризов публики, тоскующей по «новеллам», и ее же негодованием при виде таковых – тупиком. Скорее это является вялотекущей коллективной шизофренией. Я считаю причиной подобного поведения объективный консерватизм общества. Причем это не недостаток, а полезный контролирующий механизм сохранения стабильности в таком долговременном процессе, как создание искусственной среды обитания. Это естественное стремление общества – публики – к главенству идеи сохранения над идеей созидания.
С точки зрения вечности задача архитекторов не заключается в попытке добиться благосклонного внимания общества, а как раз и бороться со стереотипами, так же как ученый мир борется с предрассудками и только поборов их выходит на новую ступень развития. Таким образом, мы имеем дело не с тупиком, а с естественным процессом диалектической борьбы, в которой каждая сторона играет присущую ей роль.
Регуляторами в описанном процессе выступают в каждый момент времени разные персоны и разные уполномоченные органы. В стране в целом царит полный хаос, спровоцированный чудовищным Градкодексом, авторы которого хотели полностью изгнать, но недоглядели кое-где в тексте термин «архитектура», и поэтому термин этот все же там пару раз встречается.
Филипп Грибанов: Здесь важно организовать открытый диалог, прислушиваться к разным мнениям и, может быть, прозвучит пафосно, но обязательно вести активную просветительскую работу. Часто неприятие происходит, потому что люди недостаточно хорошо знакомы с ними. У них мало информации, они не знают деталей, но знают примеры некорректного поведения инициаторов тех или иных проектов. Все это можно преодолеть, если комплексно и продуманно подходить к продвижению. Например, наш Фонд активно представлен в социальных сетях, мы отвечаем на все вопросы, рассказываем не только о своих проектах, но и в целом об архитектуре Петербурга, а это всегда интересно и познавательно. Конечно, с нами дискутируют, но нам доверяют. И что важно - очень многим людям близка и дорога тема сохранения исторического наследия. Очень приятно, что нам удалось сплотить вокруг себя активных неравнодушных людей, и их становится все больше.
«СЕ»: По вашему мнению, применительно к Петербургу – обязательно ли «хорошая архитектура» = «невысокая архитектура»?
Михаил Мамошин: Да, потому что основная петербургская тема – горизонталь. Наш город 2D, над которым раньше возвышались архитектурные акценты в виде храмов. Сейчас появились и гражданские здания-доминанты, но с этим нужно быть очень аккуратными.
Святослав Гайкович: В «настоящий исторический момент» важным фактором является полуграмотное так называемое «решение Верховного суда» о включении под планку ограничения высоты всех без исключения элементов здания. Под пресс ограничения при этом попал даже шпиль – элемент, по определению выходящий за планку общей высоты объекта. Из-за пирровой победы над «жадными девелоперами» инфантильная публика получит и уже получает примитивно плоскую, безо всякого намека на силуэт застройку.
Михаил Сарри: Сама по себе высота здания никогда не была критерием оценки его архитектурного достоинства. В мире достаточно высотных шедевров, равно как и низеньких уродцев. А вот соблюдение высотного регламента для каждого конкретного участка (особенно в Петербурге!), на мой взгляд, условие строго обязательное. Но не достаточное для создания качественного архитектурного произведения. Требуется кое-что еще!
Филипп Грибанов: Для меня это, скорее, некий стереотип. Так и хочется спросить: а почему? Ну вот откуда такое мнение? Красота и качество архитектуры не определяются десятком метров вверх. И Петербург строился как европейский прорывной город с огромным количеством высотных доминант. Это исторически город высоток – таким его задумал Петр I. А уж как это интерпретируется сейчас даже комментировать не хочу. Пусть останется на совести тех, кто на самом деле не является профессионалом в области архитектуры, но высказав где-то свое мнение, уже гордо называет себя градозащитником.
«СЕ»: До революции принципиальные решения в архитектурной сфере столицы принимал сам император. И его воля перевешивала «общественное мнение», которое часто «в штыки» встречало проекты, становившиеся затем признанными шедеврами. Ввиду временно отсутствия царя, какой адекватный механизм принятия решений в этой сфере вы видите?
Филипп Грибанов: Я вижу, что решение таких вопросов должно быть за профессионалами, остальное - это вкусовщина и пиар. Такие вопросы должны решать архитекторы, реставраторы, историки, культурологи, строители - те, кто понимают, что такое архитектура, имеют опыт и имя в этой области. Иначе получается, что каждый суслик - землемер.
Михаил Сарри: Вспоминается знаменитое изречение Черчилля: «демократия как форма правления ужасна, но все остальные формы – еще хуже!» Поэтому ничего кроме Градсовета на ум не приходит.
Святослав Гайкович: Намек модератора на то, что веком раньше решение принимал император, оказывающийся прогрессивнее консервативного общественного мнения, по-моему, неактуально. Не устаю повторять, что самым адекватным выходом явилась бы широкая практика архитектурных конкурсов, поскольку в хорошо организованном конкурсе при авторитетном жюри и широком общественном обсуждении принимается сбалансированное, примиряющее все стороны, решение.
«СЕ»: «Общественное мнение» часто против новаций в сфере архитектуры, может быть, хотя бы возродить утраченные шедевры?
Святослав Гайкович: Идея возрождения утраченных шедевров страдает существенным недостатком: общество безосновательно признает при этом деградацию русского народа, якобы утерявшего способность создавать новые шедевры и идти вперед.
Михаил Мамошин: Возрождение необходимо. Нами давно разрабатывается проект создания центра музейных коллекций Российского этнографического музея и Государственного русского музея, подразумевающий воссоздание утраченных фасадов К.Росси. Также долгие годы мы работаем над проектом воссоздания Андреевского собора в Кронштадте. Мне кажется, что там, где возможно, должны быть восстановлены храмы, в первую очередь – градостроительно значимые. От Петербургского отделения Союза архитекторов России мы передали губернатору Петербурга следующий перечень храмов, воссоздание которых можно начать уже сейчас, не вкладываясь в корректировку инфраструктуры: собор Апостола Андрея Первозванного в Кронштадте, церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Большой Коломне, церковь святого Митрофания Воронежского на Митрофаниевском кладбище, Введенских храм на Петроградской столоне, собор во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы лейб-гвардии Семеновского полка на Загородном пр.
Филипп Грибанов: Я всегда говорю: давайте строить шедевры. Мы видим, как много построено спальных кварталов, бизнес-центров, торговых центров, магазинов... Но разве это красота? Разве этим мы можем гордиться и любоваться? Пока мы любуемся только тем, что нам осталось от великих мастеров прошлого – Растрелли, Росси, Монферрана. А что наши современники оставят после себя? Именно поэтому мы инициировали завершение ансамбля Смольного монастыря, который Растрелли задумал вместе с колокольней. Этот проект может стать тем самым шедевром, который соединяет традиции великой архитектуры прошлого и современность.
Михаил Сарри: Одно другому не мешает. Двигаясь вперед, опираемся на скрепы. Поэтому я положительно отношусь к таким идеям, как воссоздание Спаса-на-Сенной, колокольни Новодевичьего монастыря на Московском проспекте или недавней инициативе строительства колокольни Смольного собора, задуманной, но не воплощенной Растрелли. Даже ярлык «новодел», гипотетически применимый к итогам такого возвращения утраченного или воплощения нереализованного, меня не смущает. Как не смущал факт восстановления портика Руска на Невском проспекте в 1970-х годах или еще раньше – дворцов Петергофа и Царского Села.
Состоялась официальная церемония ввода в эксплуатацию одного из крупнейших транспортных проектов современной России – скоростной платной автомагистрали М-11 между Москвой и Санкт-Петербургом. В ней принял участие глава государства Владимир Путин.
Автотрасса, соединившая две столицы и в день официального открытия получившая название «Нева», проходит по территории Москвы, Московской, Тверской, Новгородской и Ленинградской областей, а также Петербурга. Общая протяженность дороги – 669 км.
Из восьми участков, как пояснил глава Минтранса РФ Евгений Дитрих, головной, а также 7-й и 8-й построены по схеме концессионных соглашений, прочие – по схеме государственно-частного партнерства.
Объем инвестиций в проект составил 500 млрд рублей, в том числе 138 млрд – частные средства. «Проекты такого масштаба мы не только планируем, но и реализуем», – отметил Президент РФ Владимир Путин.
Проект запущен в 2005 году. В 2006-м к его реализации привлечены иностранные компании – французские и турецкие. На прошлой неделе получил разрешение на ввод в эксплуатацию последний, восьмой, участок платной трассы протяженностью около 34 км. Он проходит в основном по территории Ленобласти.
Источник фото: Никита Крючков
Мосты и тоннели
Сразу после официального открытия трассы состоялось совещание «О влиянии реализации инвестиционного проекта строительства скоростной автомобильной дороги М-11 «Москва – Санкт-Петербург» на социально-экономическое развитие субъектов РФ». И Евгений Дитрих, и губернаторы регионов, по которым прошла трасса, отметили уже сократившееся число ДТП на альтернативной трассе М-10 «Россия».
Владимир Путин обратил внимание на «большое мостовое хозяйство» на трассе – возведены 330 мостов и виадуков. В частности, в Ленобласти построены 19 новых путепроводов, три моста, проложен тоннель под железной дорогой, построена развязка, установлено 640 новых опор освещения. По словам Евгения Дитриха, вдоль трассы уже обустроено много рекреационных зон, трасса почти полностью освещена и ограждена.
В то же время Владимир Путин подчеркнул, обращаясь к губернаторам: «Ваша работа только началась». По его словам, дорожники уже выполнили свою часть задачи, а губернаторам пяти регионов предстоит заниматься обустройством инфраструктуры трассы: наладить пункты питания, связь, построить АЗС и пр.
В настоящее время на трассе «Нева» скоростной режим – 110 км/ч; летом, как пообещал Евгений Дитрих, разрешенная скорость составит 130 км/ч. По его словам, стоимость проезда от Москвы до Петербурга легкового автомобиля составляет 1350 рублей.
Источник фото: Никита Крючков
Еще не конец
М-11 – проект масштабный, но его развитие не завершено. Губернатор Тверской области Игорь Руденя ждет разрешения на строительство так называемого третьего этапа трассы – 60-километрового обхода Твери. Он позволит связать регион с Ярославской, Вологодской областями и подмосковной Дубной. Средства на строительство выделяет региональный бюджет.
В Северной столице проект также получит развитие. Губернатор Петербурга Александр Беглов заявил о необходимости построить третий съезд с трассы – к аэропорту «Пулково». По его словам, необходимые 2,7 млрд рублей уже заложены в городском бюджете. «Развязка с М-11 облегчит доступ в «Пулково» жителям соседних областей и снизить транзитный поток по Пулковскому шоссе», – отметил глава города.
Его поддержал президент – председатель правления банка ВТБ Андрей Костин, сообщивший, что уже принято решение о строительстве дополнительного терминала в аэропопрту «Пулково», поскольку пассажиропоток растет быстрее, чем ожидалось. Соответственно, понадобится строительство дополнительной развязки, отметил он.
Как рассказал Владимир Путин, подобные трассы будут построены и в других направлениях. В частности, в 2020 году планируется продолжить М-11 от Москвы в сторону Владимира, а также начать строительство трассы вокруг Казани. По словам Евгения Дитриха, есть задача – перенаправить строительные подразделения с М-11 на новые объекты.
Справка
На М-11 расположено 16 пунктов взимания платы, 6 многофункциональных сервисных зон, 15 контейнерных заправок.
Кстати
После открытия последнего этапа время в пути от Петербурга до Москвы составляет 5,5 часов.
Фотоотчет на сайте https://asninfo.ru/events/photo-reports/274-vladimir-putin-dal-start-dvizheniyu-po-platnoy-trasse-m11-moskva-sankt-peterburg
Подходит к концу строительство индустриального парка Zeev Shalom Center, расположенного в региональном совете Эмек-Хефер. Отличительной особенностью промышленного объекта является стеклянная галерея, скрывающая от посторонних глаз производственную часть комплекса. В ее остеклении использовалось стекло Pilkington, доставленное в Израиль из Подмосковья.
Индустриальный центр Zeev Shalom Center, расположенный Эмек-Хеффере, состоит из трёхэтажного здания, включающего в себя склад и офисные помещения. Этажи спроектированы таким образом, чтобы грузовые автомобили могли добраться до складских помещений, расположенных на верхних этажах. На каждом этаже оборудованы парковочные стоянки, к которым ведут подъездные пути.
Производственная часть здания скрыта от глаз посторонних при помощи стеклянного фасада, в котором расположились офисные помещения – идея принадлежит архитектурному бюро Auerbach Halevy, одной из специализаций которого является проектирование промышленных объектов.
При выборе остекления галереи учитывались следующие факторы:
- Zeev Shalom Center расположен в субтропическом климате с прохладными дождливыми зимами и жарким сухим летом – необходимо создать комфортный микроклимат в помещении в течение всего года (высокий коэффициент сопротивления теплопередаче)
- необходимость соблюдения норм по естественной освещенности офисных помещений (высокое светопропускание)
- стремление заказчиков к сокращению стоимости эксплуатации объекта (высокая защита от солнечного жара)
Технические консультанты, которые трудились в тесной связке с архитекторами проекта, предложили стекло Pilkington Suncool® 70/40.
Данный продукт был выбран на объект по совокупности характеристик. Большую роль в выборе сыграл крайне низкий коэффициент отражения света – 10% (т.е. низкая зеркальность) в сочетании с высокой прозрачностью стекла (73%), что полностью подходило под замысел архитектора. Эти параметры внешнего вида обеспечивают максимальную транспарентность облика здания, что лежит в русле тенденции европейской архитектуры.
Немалое значение имели и отличные энергосберегающие параметры остекления. Стеклопакет с данным стеклом пропускает внутрь порядка 70% солнечного света, при этом пропуская лишь около 40% солнечного тепла. Стекла, обеспечивающие такое сочетание характеристик, называют высокоселективными, поскольку они пропускают внутрь много солнечного света и мало солнечного тепла. Это позволяет обеспечить комфортные условия внутри здания даже при высокой инсоляции, при этом в условиях жаркого климата обеспечивает большую экономию затрат на кондиционировании.
В случае отсутствия прямого солнечного облучения стеклопакет с данным стеклом также пропускает внутрь крайне мала тепла от нагретого наружного воздуха, поскольку обладает прекрасными теплоизолирующими свойствами за счет наличия в покрытии слоев серебра.
Почему российское стекло востребовано за рубежом? Рассказывает Вячеслав Щередин, руководитель технического департамента экспортного отдела SP Glass.
В настоящее время стекольный завод Pilkington Glass Russia успешно экспортирует стекло с мягким магнетронным покрытием, сделанным по технологии Double Silver двойного серебряного напыления), в более чем 20 стран мира. Географический охват поставок огромен – от Мексики и Гондураса до Филиппин и Новой Зеландии. Возможность массовых поставок на экспорт обусловлена сочетанием нескольких факторов.
Во-первых, стекольные продукты из России, даже несмотря на большое транспортное плечо, имеют ценовое преимущество по сравнению иностранными. Играют роль невысокая себестоимость сырьевых материалов, природного газа и электроэнергии на месте производства. Например, песок – основной сырьевой материал для производства стекла – добывается в 10 км от стекольного завода.
При этом технология производства, система контроля качества на заводе-производителе и само качество и характеристики конечного продукта находятся на уровне, позволяющем легко конкурировать на внутреннем и международном рынках. В России производятся не только стекла серии Suncool®, разработанные и выпускаемые на европейских заводах компании, но также и серия стекол Suncool®-R, являющаяся собственной разработкой российского завода.
Основную часть экспорта составляет стекло с многослойным мультифункциональным покрытием торговых марок Suncool® и Suncool®-R. Это архитектурные мультифункциональные, высокоселективные стекла, продукты с максимальной добавленной стоимостью, поэтому экспорт этих продуктов является наиболее выгодным.
Поставки на экспорт осуществляются как напрямую, так и через партнеров в странах импортерах, что позволило с годами сформировать надежную сеть продаж во многих точках земного шара.