Сохранять нельзя развивать
Проблематика нахождения баланса между сохранением и развитием исторического центра Санкт-Петербурга не теряет своей актуальности. «Строительный Еженедельник» провел заочный круглый стол, попросив ряд экспертов высказать свое мнение по этому вопросу.
«Строительный Еженедельник» («СЕ»): В мировой практике немало разных примеров отношения к сложившейся застройке исторических городов. Какие практики, на Ваш взгляд, наиболее применимы для Петербурга?
Рафаэль Даянов, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91», заслуженный строитель России: Я думаю, что проведение каких-то прямых аналогий совершенно неуместно. Зарубежные практики обращения с объектами наследия вряд ли применимы в России. У нас совершенно другие условия – иной климат, иная экология, иной менталитет людей. Сравнения просто некорректны. При всей похожести на европейскую застройку Петербург совершенно самобытен, его наследие оригинально, сформировано российской идентичностью в специфических северных условиях со всеми их отличительными особенностями. Поэтому у нас свой путь.
Александр Карпов, директор Центра экспертиз ЭКОМ, руководитель группы экспертов Комиссии ЗакС Петербурга по городскому хозяйству: На мой взгляд, это практика итальянских, немецких городов, которые развивали комплексное регулирование градостроительства и охраны наследия на муниципальном уровне еще до того, как это стало общей тенденцией. Эти практики предполагают очень детальную проработку перспектив управления территорией, включая желаемые сценарии развития буквально каждого участка. В результате планы по сохранению наследия этих городов были интегрированы с планами по развитию. И логика этих практик проистекала не из каких-то внешних обязательств, а из понимания своей идентичности, истории, культурной традиции. Нужно перенимать опыт, например, британский, государственной и муниципальной поддержки работы собственников по сохранению исторической ценности зданий.
«СЕ»: Известно, что барон Осман во второй половине XIX века фактически снес старый Париж и застроил территорию теми зданиями, которые сегодня всех восхищают. Возможна ли подобная практика в Петербурге – конечно, не в полном масштабе, а в отношении зданий, не представляющих серьезной историко-архитектурной ценности?
Филипп Грибанов, представитель Фонда содействия строительству культовых сооружений РПЦ в Петербурге: У каждого великого города свой путь, который складывается из истории, культуры, менталитета, традиций. В Петербурге огромное количество настоящих памятников архитектуры, сносить которые – это настоящее преступление. В то же время есть здания, которые не представляют собой ценности, но охраняются не меньше, чем истинные произведения искусства. Подход к ним с точки зрения законодательства почти одинаковый, что противоречит как здравому смыслу, так и самой сути сохранения и восстановления памятников архитектуры. В итоге город оказался фактически застывшим музеем под открытым небом – и ни о каком развитии не может идти и речи. Я выступаю за индивидуальный подход к новым проектам в центре города.
Александр Карпов: Это некорректное сравнение. Действия барона Османа имели стратегический градостроительный посыл – он реализовывал свой план преобразования хаотически застроенного Парижа не на уровне отдельных зданий или кварталов, объектом перепланировки был весь город в целом. Петербург изначально «умышленный город», со времен Петра он застраивался по планам, и градостроительного хаоса, который мешал бы его развитию и требовал ликвидации, у нас просто никогда не было. Так что говорить об использовании «опыта Османа», тем более применительно к отдельным зданиям, – не приходится.
«СЕ»: Какие архитектурно-градостроительные характеристики (высота, плотность и пр.) в зоне исторической застройки города должны оставаться незыблемыми, а что может быть скорректировано, на Ваш взгляд?
Филипп Грибанов: Пока незыблемым можно считать только то, что многие здания требуют реконструкции, реставрации и приспособления к современному использованию. Но сделать это зачастую невозможно из-за жесткого регулирования в зоне исторической застройки. В таких условиях любая попытка инвестора подойти к историческому зданию встречается в штыки. Для начала нужно выработать индивидуальный подход к особо значимым объектам. А высотность, плотность, перепланировка – это уже вопрос целесообразности, здравого смысла и сохранения исторической правды.
Рафаэль Даянов: Ситуация вкратце такова: охранное законодательство – жесткое, правила игры – очень строгие; большинство людей, которые дискутируют сегодня по поводу застройки – плохо представляют себе строительные нормы и правила. Надо понимать, что город все равно будет развиваться – так или иначе, в той или иной форме. Остановить этот процесс невозможно. Даже если «запретить всё», через какое-то время все равно придется подстраиваться под реальность. Потому что меняются технологии, представления о комфорте и качестве жизни и многие другие факторы. Ансамбли классицистического Петербурга принципиально отличаются от застройки конца XIX– начала ХХ века, но сегодня все это воспринимается как единый комплекс наследия. И сегодняшний путь законодательных ограничений на любые работы в центре города, на мой взгляд, – тупиковый. Законодательство должно быть гибким, учитывающим объективную реальность, а не строящимся на отвлеченных «принципах», не применимых на практике.
«СЕ»: Существует немало исторических объектов, которые не могут найти инвесторов, поскольку требования охраны не позволяют приспособить их для современного использования. В итоге они просто постепенно разрушаются. Что делать со сложившейся ситуацией?
Рафаэль Даянов: В старых жилых домах, где каждый гвоздь градозащитники готовы объявить бесценным артефактом, между прочим, люди живут. Почему они должны жить в условиях, совершенно ненормальных с точки зрения и современных представлений о комфорте, и тех же установленных норм – противопожарных, санитарных и прочих? Отремонтировать такие дома или просто невозможно или запредельно дорого, сохранять до естественного «умирания» – опасно. Это серьезные социальные проблемы, которые надо спокойно и методично решать – профессионалам, а не дилетантам.
Александр Карпов: По данным государственной инвентаризации, подобных объектов в городе не более полутора сотен. На фоне десятка тысяч исторических зданий в Петербурге – это ничтожный процент. При этом для того, чтобы говорить об их «разрушении», необходимо различать реальную аварийность, мнимую аварийность и просто облупившийся фасад, придающий дому непрезентабельный вид. У нас есть здания (яркий пример – ул. Восстания, 4), которые на фоне официального признания аварийными активно эксплуатировались, и никто из многочисленных арендаторов, несмотря на «диагноз», отнюдь не торопился оттуда съезжать. Большая часть рассказов о «неустранимой аварийности» – это просто миф, подтвержденный заказными экспертизами, доказывающими то, чего нет.
Алексей Шашкин, член Совета по сохранению и развитию территорий исторического центра Санкт-Петербурга, генеральный директор компании «Геореконструкция»: С существующим законодательством никакого развития города не будет. Любой дореволюционный дровяной сарай будет стоять теперь «вечно». Если такова цель закона, надо ясно себе представлять и последствия. Исторический центр Петербурга в границах полуторамиллионной столицы Российской империи обречен на медленное (а может быть, и сравнительно быстрое) умирание. В бюджете денег на его поддержание нет. А инвестировать в дровяные сараи, которые должны стоять вечно, никто не будет. Не пора ли остановить эту псевдоспасательную деятельность, пока она не нанесла городу непоправимый урон? Конечно же, нельзя впадать и в другую крайность. Внешний облик исторической застройки, безусловно, должен быть сохранен. Именно она создает архитектурное очарование Петербурга. Однако вопрос может решаться отнюдь не только радикальным способом (сносим или оставляем как есть).
«СЕ»: Как обеспечить развитие и модернизацию исторического центра Петербурга, сохранив при этом его наследие?
Рафаэль Даянов: Абсурдно объявлять наследием все, что построено до 1917 года, включая третьи дворы и дровяные сараи. Законодательство надо развивать. Необходимо формирование дифференцированного подхода с четким пониманием: что действительно является ценным историческим наследием, а что – нет. В Вене, например, буквально поквартально расписано, где допустима какая-то трансформация застройки, а где – нет. Только делать это должны профессионалы. Бывали случаи, когда предметами охраны становились «исторические решетки», которые на поверку оказывалась типовыми ленпрокатовскими образца 1957 года, или лепной декор под «барокко» на гипроке. По каждой инициативе градостроительного вмешательства в сохранившуюся архитектурную среду должно приниматься индивидуальное решение – насколько оно уместно в предлагаемой форме в данном конкретном месте. И делать это должны специалисты, а не активисты, почему-то присвоившие себе право говорить от имени всего общества.
Александр Карпов: У большей части зданий, производящих неблагоприятное впечатление, есть собственники – как жители, так и юрлица. Так что их состояние – это вопрос о том, как городу помочь собственникам – организационно, финансово, технически, технологически. Как можно искать инвестора для объекта, у которого уже есть владельцы? Германская и английская практика, о которой я говорил ранее, в значительной мере как раз и заключается в обучении собственников (медленном и долгом, но зато надежном), разработке для них проектов грамотного ведения работ на исторических объектах, предоставлении им грантов и безвозмездных субсидий (или софинансирования). Конечно, у нас есть объективные препятствия для этого, поскольку традиция частного владения зданиями была в советский период разрушена, и компетентный собственник сейчас – это редкость.
Алексей Шашкин: В отношении исторических зданий необходимо вводить понятия их ценности и целесообразности сохранения. Категория ценности должна определять, какие именно здания следует сохранять, а какие могут быть снесены. Целесообразностью же должна определяться форма сохранения (полное или воссоздание). Целесообразность физического сохранения, например, аварийного исторического здания определяется ценой усиления и разумностью платить эту цену. Вполне возможным вариантом является сохранение исторического фасада здания и перестройка внутренних объемов.
Филипп Грибанов: Город должен расти и развиваться, и при этом необходимо бережно относиться к историческому центру, но не отпугивать от него инвесторов и меценатов, которые готовы взять на себя ответственность по сохранению и воссозданию исторического наследия. Пока же существуют такие жесткие градостроительные ограничения, ни о каком развитии не может быть и речи. Мы же все помним, что традиция – это поддержание огня, а не поклонение пеплу!
Гастроформаты нынче в моде. И активней всего они развиваются на базе старых рынков.
Василеостровский рынок, расположенный на Большом проспекте В. О., 14–16, реконструируют под фуд-маркет. Там больше не будут продавать одежду и обувь, зато обещают свежие и разнообразные продукты питания и актуальные ресторанные концепции.
Пространство рынка разделят на несколько зон. Одну из них займет продуктовый сельскохозяйственный рынок (ожидается, что он будет работать напрямую от производителей и крупных импортеров, что позволит ему конкурировать по ценам с гипермаркетами), а другую – гастромаркет с уголками ресторанов и гастроэнтузиастов. Во внутреннем дворе хотят создать пространство для летних фестивалей. Проект дополнят собственные сыроварня, пекарня, пиццерия и кофейня.
Переговоры с потенциальными арендаторами еще идут. Открытие фуд-маркета запланировано на начало этого лета.
Заказчиком проекта реконструкции в 2017 году выступала московская компания Zemskiy Group (она же представляла на суд города собственную концепцию преобразования Кузнечного рынка). Сейчас, по данным The Village, реконструкцию проводят крупный поставщик продуктов питания и специалисты, которые до этого работали в таких компаниях, как Ginza, Food Retail Group, Italy Group.
А само здание рынка принадлежит ООО «Василеостровский рынок», которое контролирует семья бывшего первого заместителя гендиректора компании «Газпром Инвест» Владимира Хурцилавы. Сейчас он руководит ПО «Санкт-Петербургские сельскохозяйственные рынки».
Эксперты отмечают, что гастроформаты сейчас находятся на пике популярности и быстро развиваются. Это касается и фуд-холлов (больших пространств, где открывают рестораны разных концепций и кухонь) и фуд-маркетов (они представляют собой симбиоз фуд-холла с продуктовым рынком).
«Они, по сути, предлагают людям новый формат досуга. Вариативность концепций, продуктов и цен позволяет таким проектам охватить очень широкую аудиторию. А высокие ставки аренды делают окупаемость таких объектов очень интересной – 2–3 года», – говорит гендиректор компании IDEM Екатерина Гресс.
С коллегой согласен эксперт-аналитик АО «ФИНАМ» Алексей Калачёв: «Тема гастроконцепций становится модной и набирает популярность, поскольку в обществе присутствует тренд на здоровое питание. И покуда это так, формат будет развиваться и теснить фуд-корты в ТРЦ».
За прошлый год число фуд-холлов и фуд-маркетов в Москве удвоилось. Сейчас их уже 14. А толчок к развитию нового гастроформата в Москве дала программа реконструкции старых сельскохозяйственных рынков, запущенная несколько лет назад. Первым рынком, который с легкой руки инвесторов из Ginza Project превратился в современное гастрономическое пространство, стал Даниловский. В апреле 2017 года здесь завершились комплексные ремонтные работы, которые шли с марта 2015 года без остановки торговли. Следом в фуд-холлы превратились Усачёвский рынок и рынок экопродуктов в Коньково. Были обновлены Черёмушкинский рынок и Центральный рынок на Рождественском бульваре. Но преобразования продолжаются. Следующие на очереди – Дорогомиловский и Багратионовский рынки.
В Петербурге Василеостровский рынок станет первым подобным проектом. Но аналоги могут появиться уже в ближайшее время благодаря планам города по реновации старых продовольственных рынков. В Петербурге около 20 сельскохозяйственных рынков. Они размещаются на площадях, которые арендуют у города. Многие договоры аренды истекли. Для заключения новых нужно проводить аукционы. Фонд имущества Петербурга заявлял о планах провести торги по пяти рынкам. В списке – Кузнечный рынок, также Мальцевский, Московский, Ломоносовский и Невский.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Glorax задумался о фуд-холле. Компания купила здание бывшей мастерской вагоностроительного завода у Московских ворот
Смольный заморозил идею передать городские рынки Ginza целевым назначением
Их планируют распространить на все действующие кредитные договоры. Но покупателям элитного жилья каникулы не светят.
Госдума рассмотрела в первом чтении законопроект об ипотечных каникулах 20 марта текущего года. Согласно закону, срок «ипотечных каникул» составит до 6 месяцев. На это время гражданам будет позволено приостановить или снизить платежи по ипотеке. Право на «каникулы» получат граждане, потерявшие работу или кормильца, получившие инвалидность I и II группы, а также временно нетрудоспособные (на первые 2 месяца), и семьи, в случае снижения семейного дохода супругов более чем на 30%. Право на «каникулы» заёмщик может реализовать только раз, и только если речь идёт о единственном пригодном для проживания жилье. В течение льготного периода нельзя будет обращать взыскание на предмет залога. Законопроект также исключает норму об обязательном нотариальном заверении ипотечных договоров, когда жильё находится в долевой собственности.
В действующей редакции законопроект предусматривает каникулы по кредитным договорам, заключённым после того, как он начнёт действовать. Но президент РФ Владимир Путин, комментируя этот законопроект, заявил, что кредитные каникулы нужно распространить и уже на действующие договоры. «Люди информацию в моем обращении поняли так, что «каникулы» будут распространяться на все выданные ипотечные кредиты. Я вас прошу исполнить все именно в таком виде», - заявил он, обращаясь к депутатам. По его словам, эту позицию разделяет и Центробанк России.
Законодатели считают, что «ипотечные каникулы» должны распространяться на всех граждан, попавших в сложную ситуацию, кроме приобретателей премиального жилья. С таким ограничением выступил комитет Госдумы РФ по финансовому рынку. Тем не менее, на данный момент, в законопроекте нет указаний на стоимость жилья, на которое могут распространяться «ипотечные каникулы».
Эксперты, опрошенные «Строительным Еженедельником», считают, что лишение покупателей элитного жилья права на «ипотечные каникулы» окажется дискриминацией.
«Любые ограничения по классу жилья в законопроекте несправедливы. У любого человека может возникнуть форс-мажор: потеря работы, временная нетрудоспособность, поэтому ипотечные каникулы должны предоставляться всем гражданам государства вне зависимости от того, являются ли они покупателями жилья эконом- или премиум-класса», - говорит директор департамента жилой недвижимости Colliers International Елизавета Конвей. Она напомнила, что в ближайшем будущем значимость проектного финансирования вырастет, а такой инструмент, как ипотечный кредит будет абсолютизирован. «Поэтому даже теоретическая возможность взять «ипотечные каникулы» может сыграть решающую роль при принятии решения о том, брать или не брать ипотеку. Элитная недвижимость точно так же может быть первым жильем, на которое решается человек, как и квартира эконом-класса», - добавляет Елизавета Конвей.
С коллегой согласна Екатерина Тейдер, директор направления девелопмента Becar Asset Management: «Конечно, ипотечным кредитованием люди пользуются по разной причине. Для кого-то это выгоднее финансово, а для кого-то это вынужденный шаг и единственная возможность приобрести жилье. Как правило, для второй категории людей ипотечное кредитование - это кредит с достаточно длительным сроком погашения. А экономическая ситуация во времени очень быстро меняется. Поэтому, конечно, нужен механизм защиты граждан попавших в сложную ситуацию. А термин “элитное жилье” - маркетинговый термин. К нему сейчас не существует каких-то четких критериев. Ситуации бывают разные и у людей, покупающих элитное жилье: например, банкротство или серьезные проблемы со здоровьем. Было бы адекватно оперировать не типом и форматом жилья, а критериями конкретной ситуации (единственное ли это жилье, какие источники дохода существуют и т.п.)».
Но у партнера юридического бюро «Качкин и партнеры» Дмитрия Некрестьянова свое мнение на этот счет. Он отмечает, что «ипотечные каникулы» - это нерыночная мера поддержки попавших в трудную ситуацию. «Несомненно, оплата дорогого жилья может считаться тяжелой ситуацией для покупателя, но с точки зрения социальной справедливости она таковой не является. Поэтому нет никаких оснований для «ипотечных каникул», если нет цели защитить интересы малоимущих», - заключил он.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Банки начали продавать ипотечные кредиты с жильцами
Для накопления первоначального взноса по ипотеке могут создать безотзывные вклады
Доход заемщика для комфортного погашения ипотеки в Петербурге должен превышать 87,7 тыс. рублей