В ВООПИК состоялась дискуссия о высоте будущего комплекса в Новой Голландии
На заседании круглого стола в петербургском отделении ВООПИК разгорелся спор между представителями группы «Защитим Новую Голландию» и главой КГИОП Верой Дементьевой. Глава группы Анна Савчук заявила, что высота будущего Дворца фестивалей достигает
Отвечая на вопрос, В.Дементьева отметила, что пока подземные работы на острове ведутся по разрешению КГИОП лишь на пробном участке. Памятники XVII-XIX вв. остались на своих местах, разрушены лишь постройки советского времени. Локальное превышение высотного регламента есть, «но это все просмотрено с разных точек зрения и ложится в уровень с трубами домов, выходящих на наб. Лейтенанта Шмидта». «И там не
Однако убедить протестующих ей не удалось. «Вы лукавите, это подмена понятий. Остров – целостный ансамбль, там ничего нельзя было разрушать», - заявила А.Савчук.
Надо заметить, что такой прямой диалог – весьма редкое явление в общественном и информационном поле Северной столицы. По мнению В.Дементьевой, такой диалог, и то, что согласия во многом достичь не удается, это хорошо. «Такой градус общественных дискуссий – это нормально и правильно. Хуже, когда все молчат. Так, в Париже уже охладевают к этой теме – в результате там за периферийными бульварами готовится строительство новых 200- и 300-метровых башен», - заявила глава КГИОП.
По словам Александра Семочкина, директора и создателя музея-усадьбы В.В. Набокова в пос. Рождествено, потомки владельцев дворянских усадеб не намерены помогать в их восстановлении. Так, Дмитрий Набоков, сын писателя, в 1990-е гг. обещал помочь с реставрацией, но до дела эти обещания так и не дошли. Так же поступил и барон Фальцфейн. «Это уже полностью европейцы: все это наследие – уже не их, а наше, их оно мало волнует. Вдова и сын Набокова отмежевались от нашего музея, - говорит А.Семочкин. - И на самом деле это правильно: ведь это они пострадали, это у них отобрали имения, это их выгнали из страны, они не обязаны после этого нам помогать».
Сейчас музею только для общестроительных работ требуется около 20 млн. рублей в год, не считая средств на инженерные сети, охрану, зарплаты, создание экспозиции. Из областного бюджета этот памятник (федерального значения) получает лишь 500 тысяч рублей в год, а от федерального центра не получает ничего. Все региональные деньги идут на восстановление фасадов здания. Часть средств музейщики получают от различных меценатов – после пожара 1995 г. музей, исключенный тогда из всех списков памятников, существовал только на эти средства и небольшие деньги из бюджета района. Сейчас средства меценатов составляют примерно половину от финансирования. Еще часть средств музей получает от благотворительных концертов камерной музыки, от экскурсионных групп, одиночных посетителей и от продажи сувениров.
При этом А.Семочкин сетует на систему госзаказа, под которую сейчас попали все музеи страны. «Тендеры выигрывают те, кто меньше запросил денег, соответственно, качество работ ниже всякой критики, работают гастарбайтеры, - жалуется он. - А ведь по уникальности памятника мы должны бы состоять на учете в ЮНЕСКО. Больше в России нет подобных образцов деревянного ампира – было в Осиновой роще имение князей Вяземских, но погибло». Директор музея отметил, что памятник, несмотря на пожар, не является «новоделом»: 70% конструкций дома сохранились. «Это великолепная красная боровая сосна, которой уже не бывает в природе, ей нет замены», - говорит он.
Рассказывая о местных достопримечательностях, А.Семочкин пояснил, что нынешний музей Набокова не является родовой усадьбой писателя – это дом, который ему завещал дядя по материнской линии, представитель купеческого рода Василий Рукавишников. Будущий писатель формально владел этим домом лишь год – с 1916 по 1917 г., однако в юности много раз бывал здесь и описал усадьбу в романе «Другие берега». Само же фамильное имение Набоковых в Выре сгорело в 1944 г. Но место, на котором оно стояло, по сию пору не застраивается. Директор музея мечтает когда-нибудь создать на этом месте макет усадьбы под открытым небом.