Эксперт: Развитию архитектуры мешают допотопные строительные нормативы
Об этом вчера на круглом столе в особняке Румянцева заявил архитектор Святослав Гайкович. «И инвесторы, и архитекторы находятся по одну строну барьера – проекты губит отсталость и несовершенство нормативной базы», - считает он. Например, согласно нормам, нельзя объединить столовую с кухней, нельзя, чтобы проход в санузел осуществлялся через жилую комнату – и все это потому, что еще по советским нормам каждая квартира должна быть потенциально готова к превращению в коммунальную, с «местами общего пользования». Нормы инсоляции рассчитаны с учетом «профилактики чахотки» еще в 1930-е гг., с тогдашними представлениями о том, что «солнце уничтожает бактерии».
По словам вице-президента городского Союза архитекторов Олега Романова, унылость и повторяемость фасадов жилых домов вызвана тем же – кухня должна быть под кухней, ванная – под ванной, потому что так государство компенсировало недостатки строительных технологий, вызывающие постоянные протечки через перекрытия.
Издатель профессиональных европейских журналов об архитектуре Барт Голдхоорн считает, что в России «надо поднять кампанию за отмену устаревших норм, потому что они являются кормушкой для бюрократии». При этом он сказал, что на Западе тоже не избежали «перенормированности» строительства, из-за чего архитектура тоже сталкивается с ограничениями. «У нас балкончики, нарисованные Гауди, по нормам не проходят», - заметил эксперт.
По словам Александра Семочкина, директора и создателя музея-усадьбы В.В. Набокова в пос. Рождествено, потомки владельцев дворянских усадеб не намерены помогать в их восстановлении. Так, Дмитрий Набоков, сын писателя, в 1990-е гг. обещал помочь с реставрацией, но до дела эти обещания так и не дошли. Так же поступил и барон Фальцфейн. «Это уже полностью европейцы: все это наследие – уже не их, а наше, их оно мало волнует. Вдова и сын Набокова отмежевались от нашего музея, - говорит А.Семочкин. - И на самом деле это правильно: ведь это они пострадали, это у них отобрали имения, это их выгнали из страны, они не обязаны после этого нам помогать».
Сейчас музею только для общестроительных работ требуется около 20 млн. рублей в год, не считая средств на инженерные сети, охрану, зарплаты, создание экспозиции. Из областного бюджета этот памятник (федерального значения) получает лишь 500 тысяч рублей в год, а от федерального центра не получает ничего. Все региональные деньги идут на восстановление фасадов здания. Часть средств музейщики получают от различных меценатов – после пожара 1995 г. музей, исключенный тогда из всех списков памятников, существовал только на эти средства и небольшие деньги из бюджета района. Сейчас средства меценатов составляют примерно половину от финансирования. Еще часть средств музей получает от благотворительных концертов камерной музыки, от экскурсионных групп, одиночных посетителей и от продажи сувениров.
При этом А.Семочкин сетует на систему госзаказа, под которую сейчас попали все музеи страны. «Тендеры выигрывают те, кто меньше запросил денег, соответственно, качество работ ниже всякой критики, работают гастарбайтеры, - жалуется он. - А ведь по уникальности памятника мы должны бы состоять на учете в ЮНЕСКО. Больше в России нет подобных образцов деревянного ампира – было в Осиновой роще имение князей Вяземских, но погибло». Директор музея отметил, что памятник, несмотря на пожар, не является «новоделом»: 70% конструкций дома сохранились. «Это великолепная красная боровая сосна, которой уже не бывает в природе, ей нет замены», - говорит он.
Рассказывая о местных достопримечательностях, А.Семочкин пояснил, что нынешний музей Набокова не является родовой усадьбой писателя – это дом, который ему завещал дядя по материнской линии, представитель купеческого рода Василий Рукавишников. Будущий писатель формально владел этим домом лишь год – с 1916 по 1917 г., однако в юности много раз бывал здесь и описал усадьбу в романе «Другие берега». Само же фамильное имение Набоковых в Выре сгорело в 1944 г. Но место, на котором оно стояло, по сию пору не застраивается. Директор музея мечтает когда-нибудь создать на этом месте макет усадьбы под открытым небом.