Градсовет поможет ван Эгераату преодолеть недоверие петербуржцев к архитектурным новшествам в центре
Главной проблемой сегодняшнего петербургского градостроительства является недоверие к новшествам. Такое мнение на заседании Градостроительного совета Санкт-Петербурга высказал сегодня голландский архитектор Эрик ван Эгераат, представивший архитектурную концепцию элитного жилого комплекса на наб. р. Мойки 102.
Шестиэтажное здание на 20 квартир, в соответствии с концепцией, имеет форму неправильной буквы П с фасадами вдоль Мойки, Крюкова канала и пер. Матвеева. В комплексе спроектирован один центральный вход с двумя лифтами, к которым также предусмотрен вход из 2-этажного подземного паркинга с въездом со стороны переулка.
Концепция проекта рассматривается повторно. В усовершенствованном варианте предложено оборудовать навесной внешний фасад. Расстояние между ним и стеной здания увеличивается от нижних этажей к верхним. С внешним фасадом массивное здание не кажется тяжеловесным. Кроме того, он придает зданию более динамичную форму, которая «стекается» к углу Мойки и канала с образованием незначительного высотного акцента.
Внешний фасад, нависающий над облицованным гранитом цокольным этажом, образован из сетки с горизонтальными, вертикальными и диагональными элементами, причем вертикали и диагонали расположены иррегулярно. Предполагается, что он будет облицован натуральным камнем белого цвета.
Ван Эгераат высказал признательность инвестору – ЗАО «Охта-групп» за настойчивость в продвижении проекта «даже в сегодняшний трудный период». Он считает собственное произведение «великолепным» (great). Эту самооценку разделяет главный архитектор Санкт-Петербурга Юрий Митюрев. Он не только не высказал никаких замечаний к проекту, но также отметил, что в нем сразу же угадывается индивидуальность голландского архитектора.
По мнению нескольких участников дискуссии, проект, однако, не учитывает индивидуальность Санкт-Петербурга. Михаил Мамошин назвал его «космополитическим», а Марк Рейнберг считает, что такое здание лучше было построить в новом районе, а не в историческом центре.
Впрочем, голландский мэтр утверждает, что тщательно изучил не только окружающую застройку, но и историю места. Он считает, что закругленный угол Мойки и канала напоминает о круглой форме башни Литовского замка, который здесь ранее находился, а также гармонирует с закруглением расположенной на другой стороне реки «Новой Голландии».
Ван Эгераат подчеркнул, что проектировал именно здание XXI в., но таким образом, чтобы оно было тактично по отношению к исторической застройке. Он считает, что несмотря на контраст стилей, новый комплекс «войдет в семью» окружающих зданий.
В процессе доработки эскизного проекта архитектор пообещал учесть некоторые замечания, прозвучавшие в ходе дискуссии – в частности, о целесообразности уменьшения высоты верхнего этажа и предоставления части площадей первого этажа для магазинов. Кардинальных изменений не предвидится, поскольку проект удостоился похвал почти от всех архитекторов, участвовавших в дискуссии.
В конце 1990-х гг. российские архитекторы рассматривали различные способы реставрации деревянных храмов Русского Севера. В частности, при работах на церкви погоста Ненокса было принято решение о полной переборке с воссозданием здания теми же методами, которыми оно было построено. Этот метод оказался ближе к международным критериям, зафиксированным в 1999 г. в Мехико в Стандартах реставрации деревянной архитектуры, чем методика укрепления металлоконструкциями, задуманная для Преображенской церкви в Кижах.
Как рассказал на пресс-конференции архитектор Александр Попов, Ильинская церковь близ Кириллова была также отреставрирована путем традиционной переборки с заменой утраченных элементов по восстановленным историческим технологиям. Эта работа заняла 7 лет, однако технологическая составляющая критерия аутентичности была соблюдена.
В то же время в Кижах, где ставилась задача сохранения неизменного силуэта храма на весь период реставрации и ради этой цели встраивался металлический каркас, не удается в итоге ни сохранить подлинность конструкций, ни избежать демонтажа верхней части здания. Отчасти неудачи на объекте связаны с тем, что предполагавшаяся эскизным проектом 2000 г. апробация задуманного метода реставрации на другом, менее значимом объекте не была осуществлена.
При ознакомлении с ходом работ миссия ЮНЕСКО убедилась в том, что в нарушение Стандартов деревянной архитектуры для скрепления конструкций применяется клей, хотя зодчие XVIII в. применяли для этого соединительные деревянные элементы. Как напоминает А.Попов, русское деревянное зодчество, считающееся в мире одним из наиболее ценных достижений отечественной архитектуры, ценится прежде всего уникальностью технологий наших предков.