В.Матвиенко: На Герасимова и Чобана будут любоваться, как на Трезини и Монферрана
В конкурсе на лучшее градостроительно-архитектурное решение многофункционального комплекса «Набережная Европы» победил проект студии «Евгений Герасимов и партнеры» (Санкт-Петербург) и NPS Tchoban & Voss (Германия). Как рассказала сопредседатель жюри, губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко, в пользу этого проекта высказались втрое больше членов жюри, чем ближайшего конкурента. При этом мнение жюри совпало с позицией экспертного совета.
«Я считаю, что когда этот проект будет реализован, о нем будут говорить с такой же гордостью, с какой говорят о произведениях Трезини и Монферрана», - не поскупилась на похвалы В.Матвиенко. В то же время она подчеркнула, что каждая из представленных на конкурс работ содержала ценные и самостоятельные архитектурные идеи.
Как считает Андрей Костин, президент Внешторгбанка и также сопредседатель жюри конкурса, победивший проект «лучше всего чувствует душу Петербурга». По его словам, в работе Герасимова и Чобана наиболее удачно сочетаются и традиции города, и те новые элементы, которые обязательно должны присутствовать в современной архитектуре.
А.Костин напомнил, что тот же альянс архитектурных бюро победил ранее в конкурсе на проект «Невской Ратуши», где инвестором также является ВТБ. «Но я не опасаюсь претензий в предвзятости: конкурс был честным», - подчеркнул он.
По оценке председателя Союза архитекторов России Андрея Бокова, главными достоинствами проекта-победителя являются размах и убедительность в сочетании со строгой простотой. «Можно, конечно, упрекнуть проект в эклектизме, некоторой невнятности исторических претензий. У меня лично были вопросы по решению транспортной проблемы. Но из представленных он был, несомненно, лучшим», - отметил он.
Как считает А.Боков, проект «Студии-44» Никиты Явейна оказался чрезмерно усложненным: «Нужно уметь вовремя остановиться... У них слишком много деталей, и за ними пропадает цельность». В этом аспекте, по его словам, он уступает и проектам Рафаэля Монео и Дэвида Чипперфилда: те, хоть стилистически и резко контрастировали с застройкой Петроградской стороны, но в них соблюдалась строгая цельность концептуального решения.
В свою очередь, главный архитектор Петербурга Юрий Митюрев сообщил, что проект Герасимова и Чобана в наибольшей степени соответствовал условиям конкурса. От участников требовалось как соблюдение строгого высотного регламента и утвержденной композиции размещения жилой зоны, торгово-офисных зданий и Театра танца, так и оптимальная организация общественного пространства. Кроме того, предъявлялся целый ряд требований экологического и технического характера.
Жилая зона в проекте Герасимова-Чобана представлена тремя замкнутыми кварталами величественных зданий, предполагающих гранитную облицовку двух нижних этажей, с просторными внутренними дворами. В том же стиле, сочетающем элементы классицизма и модерна, выдержан отель, также выходящий главным фасадом на набережную. Два строения офисного назначения размещаются в глубине и разделены крытой галереей с прозрачной крышей, соответствующей визуальной они Князь-Владимирского собора. Как жилые, так и коммерческие здания отделены просторной внутренней площадью от Театра танца с архитектурой, наиболее приближенной к европейскому классицизму.
В.Матвиенко подчеркнула, что победивший проект является самым скромным по общей площади помещений. На это обратил внимание и А.Боков: «Это не тот случай, когда для архитектора важнее всего квадратный метр». В то же время проект не содержит таких дополнительных затратных деталей, как искусственные каналы с мостиками. По оценке А.Костина, в окупаемости победившего проекта можно не сомневаться.
Члены Градостроительного совета разошлись во мнениях по архитектурной концепции многофункционального административно-коммерческого комплекса у станции метро «Электросила», разработанной мастерской «Рейнберг & Шаров» по заказу ООО «Нартекс» (инвестор – Внешторгбанк). Как подсчитал, подводя итоги, главный архитектор Юрий Митюрев, выступления pro et contra концепции, разделились вначале на 6 «за» и 7 «против». Однако, услышав об этом, и Олег Харченко счел необходимым пополнить собой стан сторонников концепции. Представивший концепцию Андрей Шаров сразу начал с оправданий. «Мы пытались соблюсти хрупкий баланс между пожеланиями по сохранению облика Московского пр. и экономической целесообразностью», - сказал он, пояснив, что заказчикам пришлось отказаться от проекта, победившего на архитектурном конкурсе из-за того, что 120-метровая высота доминанты была «порезана» с принятием ПЗЗ. «Но тот проект предполагал гораздо большее по площади здание», - добавил он. Основной сложностью, по словам архитектора, стал проблемный участок, внутри которого выделена территория метро, выходящая за красные линии застройки Московского пр. Сама станция имеет наклонный ход, занимающий значительную территорию. Для того, чтобы построить над ним два 6-этажных корпуса, необходимо провести защитные спецмероприятия – установить свайные и балочные конструкции. По той же причине высотная часть комплекса, состоящая из одного 16-этажного и двух 20-этажных, задвинутых в глубину 6-этажных продольных корпусов, не может быть приближена к проспекту. Кроме того, на территории находятся вентиляционные киоск и шахта; под ней проходит прогонный тоннель. Несмотря на то, что общая площадь участка составляет более 11 тысяч кв. м, площадь застройки пришлось ограничить 3,5 тысячей кв. м, - пожаловался А.Шаров. Первые этажи этих корпусов отведены под торговые залы и вестибюли. На вторых – разместятся предприятия общепита, а начиная с третьих – офисы. В подземной и на первом этаже надземной части шестого, отдельно стоящего 6-этажного здания комплекса, расположенного прямо за павильоном метро, предполагается разместить механизированный паркинг на 248 машиномест. Для того чтобы спроектировать подъезд к нему заказчику пришлось договариваться с владельцами соседнего здания Управления Кировского завода о сносе крыльца и пробивке внутриквартального проезда с карманами, позволяющими разделить транспортные потоки. Общая площадь помещений, согласно концепции, должна составить Чтобы удовлетворить «консервативные» вкусы заказчика, мастерская обратилась к «имперской идее» «с элементами американских небоскребов 30-40-х», - объяснил А.Шаров. Строительство предполагается на основе железобетонных конструкций, но без каркаса, который заменят диафрагмальные перекрытия и швы. Для отделки фасада архитекторы предложили использовать структурное остекление и текстурные «под ткань» алюминиевые рамки в высотной части здания, а в нижней – природный камень. «Архитекторы проделали огромную работу, представив тщательно проработанный проект, но посылки, из которых исходили авторы на стадии создания архитектурной концепции, по-моему, были выбраны не совсем верно, - заявил выступивший в качестве рецензента Юрий Земцов. – Весь Московский пр. состоит из длинных, вытянутых линий, здесь нет поперечных осей. Вся эта ситуация подсказывает необходимость продольного дома. А этот нарисован в расчете на несуществующую ось, как будто перед ним должна быть площадь». Сославшись на удачно стоящее и простое по своему объемному решению соседнее здание управления Кировского завода, рецензент посоветовал архитекторам попробовать упростить композицию, «хотя бы чуть-чуть» понизить и растянуть высотную часть комплекса, сохранив таким образом объемы площадей. «Я не согласен с тем, что здесь должна быть горизонталь. Доминанты Московского пр. и раньше имели осевое значение, как например, гостиница «Россия» или СКК. Действительно, проложить ось здесь хочется, я этого не скрываю», - ответил на замечания рецензента Марк Рейнберг, напомнивший коллегам о еще одной высотной доминанте, которая запланирована на противоположной от метро стороне. При этом он не исключил, что упростить композицию можно было бы, соединив две 20-этажных башни. «Мы выбрали диссеметрию, так как хотели сделать доминанту нового качества. В 40-х было реализовано много интересных идей на тему диссеметрии. И очевидно, что здесь не должно быть ассиметричного здания, потому что правила игры на Московском пр. – это античная геометрия», - заявил архитектор, вызвав бурю критических отзывов. Первым отозвался Никита Явейн, который заявил, что его пугает этот «очень грамотный и очень жесткий» то ли «ново-московский», то ли «чикагский» стиль, который исподволь начинают называть петербургским. Разглядев за появлением целой группы пропагандистов этого стиля опасную тенденцию, архитектор заметил, что даже сталинская архитектура в Петербурге отлична от московской. «Мы теряем свое лицо», - заключил Н.Явейн. А следом за ним «имперскую стилистику» критиковали большая часть выступавших, в том числе, и заявившие о поддержке концепции в целом Станислав Гайкович, сообщивший о том, что «симметричное членение карнизов – это смешно» и Олег Харченко, попросту заметивший, что американская архитектура, как периода 40-х гг. ХХ в., так и сегодня – «это скучно и некрасиво». Смягчить акценты попытался Юрий Курбатов, заявивший, что проект по сути представляет собой пример «хорошей имперской архитектуры», которая хороша при наличии большого пространства и соответствующего ей по духу времени. Другая группа критиков сосредоточилась на проблеме доминанты. «Почему в этом месте должна быть доминанта? Здесь нет ни пересечения с железной дорогой, ни с транспортной магистралью. Пока еще нет градостроительного объяснения, почему здесь должно быть 80-метровое здание. Нет аргументов, недостаточно информации», - плагает Михаил Кондиайн. «Никто не говорил, что доминанта должна быть именно в этом месте, - подхватил Александр Викторов, указав на две точки по обеим сторонам комплекса. – Вот здесь или здесь в дворовой части, на крутанерах, можно было бы ставить доминанту, но никак не вдоль проспекта. Лично я убежден, что здание, обращенное фасадом на Московский пр., должно составлять рядовую застройку», - сказал он, добавив, что не понимает, зачем понадобилось остеклять фасад отдельно стоящего за павильоном метро здания так, что оно напоминает телевизор. «Скажите мне, что такое ПЗЗ – это трагическая ошибка или закон? Пока что все, что здесь обсуждали сводится к двум вещам. Это критика высотности и стиля. Но все мы бьемся за свои высоты. А советовать архитектурной мастерской «Рейнберг & Шаров», как работать – это уже перебор и вкусовщина», - вступился за авторов концепции Евгений Герасимов. Однако после его выступления дискуссия вновь вошла в прежнее русло. «Я согласен, что сама архитектура пока не нашлась. И с тем, что поперечная ось, требующая площади – это ошибка», - заявил в итоге Ю.Митюрев, утвердив концепцию при условии ее доработки с учетом высказанных замечаний.