Вторжение в сложившуюся архитектурную среду характерно для переходных периодов
Появление в историческом центре Санкт-Петербурга новых строений, нарушающих композицию и планировку классических архитектурных ансамблей, не является тенденцией только сегодняшнего дня. Как напомнил на круглом столе «Этика и культурное наследие», состоявшемся в Музее связи, член президиума ВООПиК историк архитектуры Владимир Лисовский, на предшествующем рубеже столетий – в 1890-1910-е гг. - наблюдалось подобное вторжение в сложившуюся среду исторического центра. Общим свойством двух периодов, по мнению эксперта, был расцвет крупного частного капитала и его стремление «обозначить» свой общественный статус, что выражалось и в архитектурной стилистике.
В.Лисовский считает, что к этому феномену вполне применимы этические категории. На первом плане в мотивации инвесторов является преобладание индивидуальных амбиций над общественными ценностями, базирующимися на культурной памяти. Несмотря на то, что в Санкт-Петербурге имеется достаточно территорий для реализации новых проектов, инвесторы используют любую возможность для строительства в историческом ядре города, в особенности для создания объектов с эксклюзивными видами. Между тем площадь центра не превышает 3% территории города, и именно этот незначительный по объему массив застройки, по мнению В.Лисовского, соответствует функции музея. Появление в петербургском «золотом треугольнике» диссонирующих объектов он сопоставляет с изъятием или дорисовкой фрагментов на шедеврах Рубенса или Репина.
По оценке В.Лисовского, решение правительства Санкт-Петербурга отказаться от бюджетного финансирования строительства «Охта-Центра», как и вынесение многих девелоперских проектов на рассмотрение Совета по культурному наследию, свидетельствует о понимании власти возникших проблем, а также о ее реакции на общественные протесты. Однако, по мнению профессора, 80-85% петербуржцев скорее безразличны к нарушению сложившейся архитектурной среды, а оставшиеся 15% делятся на апологетов трансформации среды и ее категорических противников.
Как считает директор Военно-медицинского музея Анатолий Бутко, проблемы культурного наследия сегодняшнего дня отражают общемировые тенденции. Сами музеи, по его оценке, становятся инструментами в коммуникационной сфере, насыщаясь элементами сервиса, не имеющими отношения к коллекции. В европейских странах, как и в России, значительные музейные площади используются для целей обслуживания и релаксации посетителей, а планы развития музеев приспосабливаются к интересам и вкусам клиентов независимо от профиля.
Ориентация на сиюминутные потребности отражает зыбкость настоящего и неуверенность в будущем. Так, взгляды на будущее характеризуются часто не оптимизмом, а страхом, что проявилось в общественных протестах против строительства «Охта-Центра», считает А.Бутко.
По мнению заведующего сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олега Иоаннисяна, в переходный период в России в сравнительном выигрыше оказались архитектурные ансамбли в местах, не пользующихся инвестиционной привлекательностью. Так, совершенно не пострадал облик Ферапонтова монастыря или Старой Ладоги. В то же время безвозвратно утратили исторический вид многие уникальные микрорайоны Москвы или Киева, причем в Киеве этот процесс ускорился, по его мнению, ввиду обретенной столичной функции.
Для переходного периода характерно также сочетание развитого законодательства с его неприменением на практике. Как отмечает О.Иоаннисян, специалисты из ведомства по охране памятников Нью-Йорка удивляются наличию проблем в охране культурного наследия в России: по их оценкам, российское законодательство – в частности, в области охранных обязательств – строже американского. «Они убеждены, что, если существует закон, то не соблюдать его неэтично», - поясняет эксперт.
Характерной чертой переходного времени является не только разрушение, но и, напротив, стремление восстановить уничтоженные прежней эпохой объекты, даже если для этого нет убедительных оснований. Примером этого О.Иоаннисян считает дорогостоящее восстановление храма Христа Спасителя в Москве.
По свидетельству директора Михайловского замка Елены Кальницкой, строительство нового здания вблизи замка было выражением убежденности тогдашних властей Санкт-Петербурга, что подобные инициативы знаменуют наступление новой эпохи. Характерно, что проект одновременно предусматривал «возрождение ради возрождения» исторического канала вокруг замка – который, впрочем, был восстановлен лишь частично и стал застойным водоемом.
Противоречивое и часто легковесное отношение как к культурному наследию, так и к социальной памяти типично для переходного периода, считает профессор кафедры музейного дела СПбГУ Александр Дриккер, когда мало задумываются как о будущем, так и о прошлом, а доступные им культурные ценности используют сугубо утилитарно.
Рассмотрев варианты эскизного проекта реставрации объекта культурного наследия федерального значения - дачи А.А.Безбородко на Свердловской наб., 40, Совет по культурному наследию высоко оценил работу, проведенную ООО «Архитектурная мастерская А.С.Кавталадзе». Тем не менее, было принято решение о повторном рассмотрении проекта с представлением всей документации об архитектурном облике здания и его планировке в разные исторические периоды.
Дворец, строившийся вначале Василием Баженовым, а затем Джакомо Кваренги, подвергся значительной перестройке после пожара в
Проектировщики полагают, что при реконструкции колоннады ей следует придать исторический вид лишь с западной стороны, выходящей на набережную. По мнению Е.Туровой, если после этого остеклить арки колоннады и украсить их декоративной растительностью, возникнет достаточно убедительная иллюзия подлинности. Придание галерее ее первоначального открытого вида сделает этот архитектурный элемент исключительно декоративным, и колоннаду невозможно будет использовать в качестве коридора между главным зданием и боковыми павильонами. «На такое не согласится сегодня ни один инвестор», - считает проектировщик.
Как рассказала Е.Турова, заказчик реконструкции, ООО «Новый квартал» (входит в состав УК «Теорема»), настроен на использование здания после реконструкции для учреждения оздоровительного назначения. Это предполагает использование колоннады в качестве закрытой галереи, наряду с пристройками с тыльной стороны.
В то же время инвестор настроен на возвращении зданию его подлинных архитектурных форм. Остается неясным, какие формы считать подлинными, ведь в середине XIX в. дворцу были приданы черты романтической архитектуры с созданием двух бельведеров с двух сторон портика фасада главного здания. Проектировщики считают целесообразным их восстановление, в то время как мнения членов Совета по этому поводу расходятся.
«Мы недостаточно хорошо знаем этот объект», - признал Борис Кириков. Проектировщикам было предложено представить в полном виде первоначальный проект Дж. Кваренги и наложить на него сохранившиеся эскизы всех более поздних реконструкций.