Дом в центре Петербурга захватили фекалии. Подобраться к ним мешает закон
В самом сердце Петербурга в подвале дома-памятника уже несколько месяцев бурлят фекалии из канализации. Чинить трубу, давшую брешь, никто не спешит. Все дело в том, что зловонная жижа вытекает в подвесном дворе — историческом этаже, где раньше хранили уголь.
Внешность обманчива — выражение, подходящее не только для человека, но и для петербургских домов. Здесь будет больше — про форму и содержание. На 5-й Советской, 4, где по соседству с БКЗ «Октябрьский» расположен дом-памятник, с виду напоминающий тортик. Только вот начинка оказывается неприятной для проживания. В конце лета, по словам жителей, в подвале одной из трех парадных дома произошла авария.
«Пошел смердящий запах туалета, спустились, а там плавают какашки», — вспоминает одна из жительниц.
У фекалий, как и у ощущающей в себе силы стихии, появились приливы и отливы.
«До 40 сантиметров однажды доходило», — говорит жительница дома Татьяна Меркучева.
За несколько месяцев запах, по ее словам, захватил весь дом, и теперь воняет не только у жителей, но и у арендаторов на первых этажах. Одним из них оказывается центр психологической помощи, где на вонь жалуются и без того встревоженные клиенты, которых в перспективе могут заменить уже и жители дома.
То, что заставляет плакать
Дверь в проблемную парадную почти не закрывается. Непроизвольно морщишься уже при входе. Чтобы спуститься к источнику зловония, проходить семь кругов не требуется, достаточно шагнуть на пару ступенек с первого этажа. В неосвещенном помещении пространство захватил слой жижи. Это то, что осталось после испарения канализационной воды.
«Нездоровая история, вместо блох мы можем получить холеру и еще что-нибудь. Я не эпидемиолог, но не исключаю», — делится переживаниями наша сопровождающая.
Само зло скрывается за металлической дверью, ее местные периодически открывают, чтобы проветрить этаж, вонь из которого уже «пропитала все стены». За ней — теплое содержимое канализации, от которого в холодную парадную вырывается смрадный пар. Время «прилива» — и коктейль из того, что раньше было в человеке, стремится наружу. Это заставляет прослезиться и отступить. 40-сантиметровой глубины хоть и не увидели, но вонь не передать ни словами, ни камерами.
«Со всего дома это выливается в подвал. Уже подтопило вторую ступеньку. Проветриваем лестницу каждую ночь», — возмущается житель дома.
Собственники уже неоднократно обращались в УК с просьбой устранить причины зловония и обработать подвал. В ответах на обращения жителей сообщается, что коммунальщики смогли лишь продезинфицировать хлоркой места общего пользования.
«Ну а толку-то», — комментируют это жители.
По сути, аварию должен устранять тот, кому принадлежит это помещение или сам дефектный колодец.
«Согласно актам разграничений между управляющей компанией и ГУП «Водоканал», все колодцы водоотведения находятся на балансе ГУП», — отвечают на это в ЖКС.
Однако с такой позицией в Водоканале не согласны, колодец на их балансе не числится. Там справедливо отметили, что всё, что касается систем внутри дома, зона деятельности управляющих компаний, а их — на подступах к дому.
По словам жителей, управляющая компания и Водоканал не могут разобраться, кому принадлежит труба, давшая пробоину, поэтому чинить ее никто не спешит. Спуститься в обитель зловония и основательно решить вопрос в УК не могут. Причина далеко не в фобии смрадных темных мест, так знакомых коммунальщикам, а юридическая. Как объясняют в ЖКС-3 Центрального района, дефект произошел на выпускном колодце, который находится на территории подвесного двора. Часто это технический этаж, стоящий на сваях внутри дворовой территории, где в XIX веке на нижних ярусах хранили дрова, уголь или лед. В нашем случае подвесным двором является этаж ниже первого этажа, который лишь номинально считается подвалом.
Подвесные дворы, как объяснили в ЖКС, не входят в состав общедомового имущества, да и в целом их правовой статус в городе до сих пор не определен. Получается, что подвальный участок как бы вырезан из дома, и полномочий осуществлять там работы у УК нет. На это парируют и в Водоканале: «Когда не наша зона ответственности, мы не то что не можем что-то делать, а не имеем права».
После общения в связке «жители — УК» в последней заявили, что осушат подвал и выполнят работы по восстановлению герметичности колодца, но только из-за «безопасности проживающих». Собственно, в корне проблему это не меняет.
История, обделенная законом
Подвесных дворов в городе, как сообщил собеседник, близкий к жилищному блоку, еще несколько лет насчитывалось порядка 200. Иногда это знаковые адреса — вроде дома Бака на Кирочной, недавно горевшего дома Чубакова на Карповке, «пизанской башни» на Английском, 26.
«Чаще всего к этим объектам просто не подступиться, это объекты культурного наследия, хотя сами дворы в предмет охраны, конечно, не входят, — говорит он. — Это проблемная история — например, не ясно, как на эти конструкции ставить строительные леса. Много лет идут разговоры о том, чтобы как-то облагородить эти подземелья. Но и здесь затык. Например, нельзя туда сделать вертикальную лестницу, мы же не на подводной лодке. Нужен нормальный спуск с безопасным уклоном, по СНиП, а в этих дворах, как правило, просто места нет, чтобы выделять такой угол».
Судя по всему, значительно их число не сократилось, а засыпали единицы.
На территории Центрального района, как сообщали в администрации, числится 58 подвесных дворов, 40 из которых на тот момент (в 2016-м. — Прим. ред.) находились в неудовлетворительном техническом состоянии.
«Согласно техническим заключениям по результатам обследований, конструкции перекрытий над подвесными дворами находятся в аварийном состоянии с угрозой самопроизвольного обрушения из-за поражения коррозией металлических балок до 50–80 % по сечению», — говорили тогда в администрации.
Там даже подсчитали, во сколько обойдутся все работы — 273,5 млн рублей.
«Однако отсутствие правового статуса понятия «подвесной двор» не позволяет определить источник финансирования для проведения их капитального ремонта», — подводился итог по сути бессмысленно приведенных цифр.
Но даже если пытаться втискивать дворы в программу капремонта, как сообщил собеседник, близкий к жилищному блоку, — это максимум ремонт аварийных конструкций, но не изменение конструктива.
В жилищном комитете, где еще в 2015 году отчитывались перед губернатором о числе подвесных дворов в городе, в 2021-м заявили, что не обладают сведениями об их количестве. Там смогли назвать только два адреса — бывший доходный дом страхового общества «Россия» в Басковом переулке, где планируется произвести реконструкцию, и Белинского, 11, где устраняют аварийность.
«Ведомственная принадлежность данного имущества не определена», — заключили там.
Однако это далеко не всё. Цифры в самом же жилкоме называли ранее, хоть они и разнились. Еще шесть лет назад тогдашний председатель комитета Валерий Шиян заявлял, что в городе насчитывается 71 подвесной двор, а его заместитель упоминала, что их 118. На тот момент, как говорил глава комитета, 19 дворов инвесторы могли бы использовать под кафе или фитнес-клубы, другие 52 — засыпать, а восемь требуют срочного вмешательства из-за аварийности. Чтобы разобраться с такими помещениями, как заявлял Валерий Шиян на нулевых чтениях бюджета Петербурга в 2015 году, необходимо 2,5 млрд рублей. Сумма, по его словам, не была одобрена губернатором Георгием Полтавченко, но и уменьшить стоимость, как отмечал экс-глава жилкома, сложно. После этого тема подвесных дворов, по всей видимости, так и канула в Лету, оставив жителей таких домов с их проблемами.
На реставрацию фасадов Главного дома, входящего в состав объекта культурного наследия федерального значения «Дача Воронцова «Новознаменка» (ул. Чекистов, д. 13, лит. В), по программе КГИОП из средств бюджета Санкт‑Петербурга было выделено 39,9 млн. руб.
Выполнена реставрация известнякового цоколя, оконных и дверных заполнений, кирпичной кладки, штукатурного слоя, элементов лепного декора, ступеней и площадки крыльца здания.
Балконы северного и южного фасадов находились в аварийном состоянии. Проектными решениями было предусмотрено их восстановление на период последней реставрации (восстановление здания в 1957-1961 годах).
Дача канцлера Воронцова относится к числу исторических приморских владений, устроенных вдоль Петергофской дороги, ведущей из столицы в загородные царские резиденции. По именному указу Петра I вдоль этой дороги были нарезаны участки земли для строительства «приморских домов».
В начале 1750-х гг. граф Михаил Илларионович Воронцов начинает строить дворец в Петербурге (Садовая ул., д. 26, арх. Растрелли) и приморскую дачу на 18-й версте по Петергофской дороге.
Первым архитектором проекта дачи Воронцова называют Карло Джузеппе Трезини, продолжил строительство Антонио Ринальди.
Исследователи установили, что общее объемное решение здания оставалось от Трезини, а Ринальди является автором архитектурно-художественного решения фасадов, венчающей башни и двухцветного колера окраски фасадов, характерного для XVIII века (белые декоративные элементы на голубом).
После смерти Елизаветы Петровны М.И. Воронцов уезжает в длительный отпуск за границу, в 1765 году окончательно уходит в отставку. В 1766 году в «Санкт‑Петербургских ведомостях» появилось объявление о выставлении дачи на продажу. После смерти М.И. Воронцова в 1767 году в Москве владение переходит двум его братьям и по-прежнему продается.
После этого у дачи Воронцова сменилось несколько владельцев. В 1829 году ее приобретает тайный советник, коллекционер Петр Васильевич Мятлев по желанию своей жены Прасковьи Ивановны. С этой покупки усадьба стала носить название «Ново-Знаменки» в отличие от «Знаменки», дачи Мятлевых вблизи Петергофа, которая в 1835 году будет продана Николаю I.
В 1870 – 1880-х гг. сыном И.П. Мятлева камер-юнкером Владиславом Ивановичем Мятлевым для размещения коллекций к дому с востока и запада пристраиваются трехэтажные каменные застекленные веранды.
В 1892 году дача поступила в ведение города «для призрения хронических душевных больных». В 1908 году был запланирован капитальный ремонт здания и только вмешательством Императорской археологической комиссии, которая в прошении от 12 августа 1908 года посчитала своим долгом уведомить губернатора Санкт‑Петербурга о «большой художественной ценности зданий как по своей внешней архитектуре, так и по внутренней отделке», удалось этот ремонт остановить. Однако бывший господский дом, особенно его интерьеры, к тому времени значительно обветшал и претерпел изменения.
После 1917 года больницу закрыли. Здесь разместили Третью сельскохозяйственную колонию. Больничные корпуса были отведены для заключенных, в главном здании был организован клуб. В 1936 году колония была преобразована в Новознаменскую трудовую колонию для несовершеннолетних при НКВД. Главный каменный дом с участком отошел к молочно-огородному совхозу «Пролетарский труд» при Кировском заводе, в здании жили рабочие и служащие завода.
В довоенное время специалисты предпринимали попытки сохранения остатков интерьеров. Архитектор В.А. Максимов, представитель Отдела охраны памятников, в 1938 году писал, что здание находится в полуразрушенном состоянии. Но в Великую Отечественную войну главный дом был разрушен, внутренняя отделка окончательно утрачена.
Восстановление дачи Воронцова из руин производилось в 1957-1961 годы. Специальными научно-реставрационными производственными мастерскими с целью приспособления здания под ЦПКБ треста Энергочермет.
В настоящее время в здании находится школа.