«Русхимальянс» отбил у государства 55 гектаров в Усть-Луге
Департаменту лесного хозяйства по СЗФО (структура Федерального агентства лесного хозяйства — Рослесхоза) не удалось лишить ООО «Русхимальянс» 55 гектаров на берегу Финского залива в Усть-Луге. Строитель крупнейшего в России газохимического комплекса доказал, что в лесу лес и не стоял. Такое решение опубликовал Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
Юристы «Русхимальянса» убедили специалистов по лесному законодательству, что 55 гектаров, расположенные внутри участка земель лесного фонда, лесом не являются. Неважно, что там растут деревья и выглядит всё, будто лес. Гораздо важнее, как записано в Едином государственном реестре недвижимости (ЕГРН). Спорные 55 гектаров на берегу Лужской губы фигурируют в реестре как земли населенных пунктов, расположенные на территории деревни Краколье в Кингисеппском районе с назначением «ведение сельскохозяйственного производства», о чем любой желающий может узнать, взглянув на Публичную кадастровую карту Росреестра.
Именно в таком качестве в августе 2018 года администрация Кингисеппского района разрешила «Русхимальянсу» использовать землю до конца 2024 года «для размещения временных и вспомогательных зданий и сооружений (включая ограждения, бытовки, навесы, временные дороги, хранение техники)». Из записи в ЕГРН видно: участок сформирован в апреле 2018-го, за 4 месяца до постановления районной администрации. Но так как в России в кабинете № 1 традиционно не знают о происходящем в кабинете № 2 за стенкой, где-то год спустя чиновники Рослесхоза, занявшись наведением порядка в собственных архивах, обнаружили, что 194 гектара лесного фонда Приморского участкового лесничества Кингисеппского лесничества лишились 55 гектаров в 6 выделах. В Департаменте лесного хозяйства по СЗФО не поленились съездить на место, где обнаружили строительную площадку, табличку «Русхимальянс» и мужчин, рубивших деревья. Так родился иск от марта 2021 года.
Позиция лесников казалась беспроигрышной: вот датированное 2004 годом право собственности России в нашем лице на 194 гектара леса, вот ошибочная запись в ЕГРН про 55 из них, вот совсем свежий, датированный июлем 2020 года, акт про людей с топорами. Исправьте ошибку, признайте недействительной постановку 55 гектаров на кадастровый учет.
Вы, конечно, молодцы, сказано юридически корректными словами в решении суда, но немного опоздали. В российском законодательстве первичен не ваш архив и даже не Государственный лесной реестр, а ЕГРН.
«В случаях, если земельный участок в соответствии со сведениями ЕГРН расположен в границах населенного пункта, сведения о которых внесены в ЕГРН, такой земельный участок считается отнесенным к категории земель населенных пунктов независимо от наличия иных сведений <…> Информация об отнесении земельного участка к категории земель населенных пунктов, содержащаяся в ЕГРН, имеет приоритетное значение…» — сделал вывод арбитражный суд.
Также в суде выяснилось, что формирование границ спорного участка согласовывалось и с природоохранным ведомством — конкретно с комитетом по природным ресурсам Ленинградской области, работники которого в декабре 2017 года подтвердили: факты наложения границ населенного пункта на земли лесного фонда не выявлены. Более того, в мае 2008 года Кингисеппский лесхоз (филиал Ленобллесхоза) согласовал размеры и границы землепользования спорных 55 гектаров.
Выражаясь проще, пока одни природоохранные ветви власти думали, будто у них там лес, но забыли сообщить об этом в ЕГРН, другие — тоже природоохранные — согласились, что лес — не лес. Но сообщили об этом в ЕГРН. Конечно, случайность, что в последнем заинтересован строитель крупнейшего в стране газохимического комплекса.
Суть официального комментария «Русхимальянса» — у нас всё законно, а требования Департамента лесного хозяйства по СЗФО безосновательны. Впрочем, это ведомство ещё может пожаловаться в апелляционный суд.
Ранее мы писали о проблемах, возникших у жителей деревни Лужицы в связи со строительством крупнейшего в России газохимического комплекса.
На состояние пруда обратили внимание местные жители, а о возможных причинах состояния пруда чиновникам разного уровня направила письма организация «Чистые реки России». Обычно она в жалобах не мелочится, пишет минимум губернатору Александру Беглову и замглавы президентской администрации Сергею Кириенко.
Вот и в этот раз активисты сообщили им, что все дело в контракте между комитетом по природопользованию и «Экостроем» на дноочистку Нижнего Буферного пруда, что расположен вдоль аллеи Героев Чернобыльцев на Планерной. Контракт был заключен осенью 2019 года, вскоре после смены руководства в комитете по природопользованию; тогда его возглавил Денис Беляев, начались перестановки и в подведах — в том числе в «Экострое».
«Чистые реки России» — это, в общем-то, уже сформировавшаяся дноочистная оппозиция соответствующему блоку в комитете по природопользованию, состоящая, в том числе, из бывших сотрудников «Ленводхоза». Напомним, этот ГУП традиционно занимался дноочисткой в Петербурге, пока весь этот многомиллионный рынок не был передан другому городскому предприятию — «Экострой», а «Ленводхоз» не переориентировали на гидротехнические сооружения. Впрочем, организация обращает внимание не только на речной профиль и не только в Петербурге: в свое время она жаловалась на проведение субботника на Дудергофских высотах и на очистку гатчинских прудов.
По контракту на 145 млн рублей «Экострой» должен был закончить работы в конце 2020 года. Активисты «Чистых рек России» считают, что ситуация к тому времени уже была неблагоприятная. Традиционно пруд входил в одну систему с озером Долгое и Восточным каналом Юнтоловской дачи (приток Глухарки): то есть из озера в пруд через коллектор сбрасывался приток поверхностных и грунтовых вод, а сам пруд соединялся с каналом, что обеспечивало проточность и позволяло регулировать уровень. Однако Долгое оказалось частично засыпано в 2013 году и потеряло способность естественного пополнения водного баланса. А уже сейчас оказался засыпан и перепускной коллектор между Буферным прудом и Восточным каналом, говорится в письме. Одновременно в проекте не оказалось берегоукрепления со стороны Планерной улицы, где откос размывается и сползает в воду. В результате вместо того, чтобы расчистить заболоченную часть пруда и восстановить его сообщение с другими водоемами, было принято самое простое решение, теперь берега подтоплены.
Почти весь объем работ «Экострой» выполнял не сам, а передал субподрядчику — компании «Севтепломонтаж» (СМУ СТМ). Как видно из названия, очистка прудов не главный профиль предприятия, а звезда ее на рынке природопользования взошла с приходом Дениса Беляева на должность главы комитета. Именно она, в частности, принялась за один из участков многострадального Муринского ручья сразу после смены руководства.
Согласно данным портала госзакупок, комитет в одностороннем порядке расторг контракт с «Экостроем», успев заплатить 27 млн рублей. Причем расторг в декабре 2020 года, то есть уже после того, как работы должны были быть закончены. Первый зампредседателя комитета Михаил Страхов в официальном извещении сообщал, что комиссия провела повторные промеры и обнаружила неприятное: на 80% акватории пруда контрольные отметки не достигнуты, рельеф дна не обеспечен.
Это не редкость для комитета; большая часть контрактов на дноочистку не доживают до благополучного закрытия, расторгаются в процессе и оплачиваются по факту того, что все-таки сделано. При этом верифицировать объем поднятого со дна сложно, как и цену работ. Это не сторонние домыслы — еще контрольно-счетная палата в своих актах указывала: в отсутствие контроля со стороны независимой сторонней организации имеются риски завышения данных об объемах донных отложений, подлежащих извлечению, риски завышения сметной стоимости» — и приводила примеры.
Однако в этот раз подрядчик пошел на принцип. СТМ подал иск к «Экострою». Как выяснилось, городское предприятие отдало на субподряд этой компании работ на 116 млн рублей, всего на 4 этапа.
«В обоснование отказа от оплаты выполненных работ ответчик указал, что в ходе приемки результаты работ по 3-му и 4-му этапам утратили свойства и перестали соответствовать условиям договоров, техническому заданию, проектной документации, а также сданным государственному заказчику отчетным документам», — говорится в определении суда.
СТМ заказал экспертизу, на которую и сослался в суде: проект не учитывал геологические и гидроморфологические условия водоема.
«Это углубление дна нарушило литодинамическое равновесие, в котором находился пруд до их производства. После нарушения равновесия резко интенсифицировались процессы плоскостной эрозии на берегах пруда, которые усиливаются вибрациями от проходящих рядом с прудом автомагистралей и производящихся в непосредственной близости от берегов пруда строительных работ с применением тяжелой техники (видимо, имеется в виду строительство Шуваловской развязки ЗСД. — Прим. ред.). В этих условиях сохранение проектных отметок уровня дна Нижнего Буферного пруда на длительное время является невозможным. Можно заключить, что дноуглубительные работы проведены в соответствии с проектом. После их проведения дно Нижнего Буферного пруда углубилось на 1,2 — 1,5 м».
Говоря проще, из воды достали, сколько просили, но в итоге все так замылось, что подтвердить это промерами не удалось. Не много найдется столь миролюбивых процессов.
«Ответчик («Экострой». — Прим. ред.) и комитет по природопользованию данное заключение эксперта, в том числе в части выводов, не оспаривают», — отметил суд и в апреле 2020 года постановил заплатить СТМ чуть более 100 млн рублей.
В апелляцию «Экострой» даже не пошел, лишь добился отсрочки.
Получилось неловко: комитет не заплатил городскому предприятию, а оно должно из каких-то средств вытащить 100 млн и отдать субподрядчику, о котором, вообще-то, пару лет назад не слышало. Однако к тому времени «Экострой» уже просуживался с комитетом по аналогичной схеме — разве что комитет отбивался чуть более натурально, упирая на то, что «в ходе приемки результат 3-го и 4-го этапа работ утратил свои свойства и перестал соответствовать условиям контракта.
На это ответили уже привычным экспертным: «Берега Нижнего Буферного пруда подвержены интенсивной плоскостной эрозии и частичному оползанию, чему способствует повышенное вибрационное воздействие на всем протяжении пруда со стороны окружающих его дорог. Именно вымываемые с берегов твердые частицы и формируют новый верхний слой донных отложений». Другими словами — нападало с берега. 2 июля 2021 года Денис Беляев покинул должность, а через неделю суд вынес решение в пользу «Экостроя». Еще через несколько дней сменилось и руководство предприятия. Комитет, надо отдать ему должное, сходил в апелляцию, но буквально месяц назад закончил этот скорбный путь, получив отказ.
Гендиректор «Экостроя» Александр Карагодов предложил заинтересованным СМИ направить вопросы в письменном виде. Но, как ни крути, 100 млн рублей, таким образом, проследуют из бюджета в ГУП, а оттуда — в СТМ. Если учесть, что за полтора месяца, согласно экспертизе, там намыло новых 15 см на дне, через год уже сложно будет понять — а что, собственно, делали за эти деньги.
Замглавы комитета Михаил Страхов подтвердил, что комитет не спорил с объемом выполненных работ, однако раз уж повторные промеры показали отклонения от конкретных отметок, решил не подписывать акты, предоставив суду решать этот вопрос. Нарастание нового слоя донных отложений на месте старого он называет естественным процессом, это связано со многими факторами.
«На некоторых участках той же Смоленки в год может намывать до 40 см в год, — говорит чиновник. — Это не значит, что там по всей протяженности через 3 года будет 1,2 м, речь о наиболее напряженных участках. Ее надо чистить примерно раз в 12–14 лет».
С прудами иначе, там нет канализационных выпусков и «влекомого» песчаного слоя. Но там и грунты другие, говорит Михаил Страхов: «Вы вот пишете, что он превращается в болото. Так я вас поправлю: эта территория традиционно и была болотом. И изначальное предназначение буферных прудов — это отвод воды — и после того, как их создали и начали стройку вокруг».
Причин подъема воды несколько, говорит Михаил Страхов, и дноочистки среди них нет.
«Здесь строилась Шуваловская развязка, забивались сваи, которые, конечно, влияют на гидрологию, подпирают грунты. Кроме того, между прудами был поднят рельеф, что остановило естественный водоток из Нижнего в Средний. Возможно, были вскрыты новые горизонты подземных вод, и увеличился приток. Обычно это благоприятный фактор. Но вода всегда ищет нижнюю точку рельефа. И здесь это западный берег, он нулевой, его практически нет и не было, в отличие от стороны Планерной улицы. Даже если бы у нас были полномочия по берегоукреплению — как вы там себе это представляете? На протяжении километра делать насыпь и строить дамбу? Я затрудняюсь сказать, сколько миллиардов это бы стоило».