Петрикирхе на Невском проспекте возвращают исторический облик
Недавно башням лютеранской церкви Святых Петра и Павла, больше известной как Петрикирхе, вернули исторические часы спустя 19 лет. У прихода церкви много планов: восстановить в западной башне храма колокола и, возможно, вернуть исторические помещения в зданиях на Невском проспекте.
Вернуть собственность
Сегодня трудно представить, но в XX веке главный вход в Петрикирхе вел не в церковный зал, а скорее в спортивный – все пространство первого этажа занимал бассейн. Зал был условно разделен на две части за счет трибун по периметру, а в алтарной части стояла вышка для прыжков в воду.
Бассейн перестал работать только в 1993 году. Тогда же власти города передали здание в пользование Евангелическо-лютеранской церкви России. Затем началась работа над проектом реконструкции в здании. К слову, первые богослужения прошли в 1992 году, как только спустили воду из чаши бассейна.
Отметим, что до появления бассейна в начале 60-х годов XX века в церкви находился склад. Картину Распятие Иисуса Христа, которая украшала алтарь, увезли в коллекцию Государственного Русского музея, а на ее месте уже в наше время появилась копия картины.
В 1990-е разработали проект полного восстановления здания, а именно возвращения его исторического облика на XIX век. Пока реализован только первый этап: сделаны перекрытия над чашей бассейна, сама чаша сохранена, как и трибуны. Демонтирована в церковном зале вышка, восстановлена алтарная часть.
«Были разговоры в рамках проекта о демонтаже трибун и чаши бассейна, но это очень сложные работы с технической точки зрения и дорогие – с финансовой, поэтому пока этот вопрос отложен. Для меня лично не до конца очевидно, нужно ли вообще демонтировать трибуны и чашу. Сегодня это часть подлинной истории церкви XX века. Да, непростая страница в ее судьбе, но она есть», – рассказывает член совета общины по связям с общественностью Петрикирхе Герхард Ройттер.
По словам собеседника сегодня руководство церкви думает о возвращении в собственность храма здания Петрикирхе, но это далеко не быстрый процесс.
Два органа
По всей видимости, сторонникам режима 30-х годов XX века было мало просто сделать склад, а затем спортивный зал из здания церкви. Примерно в то время оттуда вывезли исторический орган – сначала в Москву, оттуда инструмент отправили в Донецк, где сохранились фрагменты исторического органа.
Сегодня в церкви два органа: малый – подарок немецких друзей на возвращение церкви в стены здания в 1997 году и большой орган фирмы Willi Peter, который церковь получила в 2017 году.
«Нам удалось приобрести инструмент благодаря пожертвованиям. Органные концерты, которые мы проводим в Петрикирхе, дают нам возможность поддерживать жизнедеятельность в здании», – отмечает собеседник.
Вернули циферблаты
Внимательные горожане заметят, что западной и восточной башням Петрикирхе недавно вернули исторические часы, руководителем проекта выступил член совета общины по техническим вопросам звонарь Клаус Домбровски.
«Часовой механизм восточной башни, который был спрятан в шкаф, утерян. Мы не можем сказать, куда конкретно он делся. Восстановить точно такую же конструкцию сегодня уже невозможно: фотографий практически не осталось, часового мастера сегодня уже нет с нами. К тому же восстановление будет слишком затратно. На смену ему пришел современный электронный механизм, благодаря которому часы на фасаде башни снова пошли», – рассказывает Герхард Ройттер.
Он отметил, что на западной башне действуют солнечные часы, которым также восстановили циферблат.
К слову, оба циферблата, которые уже не были в оригинальном состоянии, сняли в 2002 году, во время реставрации фасада. Тогда средств на восстановление не хватило, поэтому его отложили. В 2016 году члены общины заинтересовались судьбой часов. Началась подготовительная работа, а в 2019 году разработали проект восстановления циферблатов. Провести работы удалось благодаря пожертвованиям прихожан.
Про возвращение домов и ремонт колоколов
Отметим, что здание на углу Большой Конюшенной, 14, и Невского проспекта, а также дом на углу Малой Конюшенной, 9, и Невского проспекта еще до революции принадлежали церкви.
«В то время община сдавала в аренду помещения в них. Вырученные средства направляли на нужды Петрикирхе, в том числе на диаконическую работу. В 1918 году приход лишился зданий. Сейчас в одном из них находится ресторан, а раньше на его месте была большая библиотека», – рассказывает Герхард Ройттер.
По словам Герхарда Ройттера, сегодня община Петрикирхе небольшая по численности и состоит из 200 человек. Сотрудники церкви много внимания и времени уделяют основной работе. Поэтому, например, восстановление часов стало дополнительной нагрузкой, в каком-то смысле хобби для них. Заниматься возвращением помещений в исторических зданиях – тоже определенная дополнительная работа, к которой, по словам собеседника, нужно быть готовыми.
«Сегодня для текущей работы у нас нет потребности в дополнительных площадях. Но, с другой стороны, возвращение помещений – хорошая возможность для переезда пастора церкви Михаэля Шпарцкопфа поближе к храму. В этом случае возвращение помещений было бы целесообразно», – говорит Герхард Ройттер.
К слову, восточную башню сегодня украшают два из восьми колоколов. В западной башне два больших колокола, которые сегодня не работают из-за поврежденной несущей конструкции.
«Оставшиеся шесть колоколов восточной башни сейчас находятся на территории Свято-Троицкой Александро-Невской лавры. Сейчас трудно сказать, когда именно их вывезли из Петрикирхе. И возможно ли их сегодня вернуть церкви – тоже большой вопрос, – отметил Герхард Ройттер. – Мне бы, например, хотелось прежде всего отремонтировать несущую конструкцию колоколов западной башни, чтобы они тоже зазвучали».
Заменили на исторический
Пространство под церковным залом, то есть чашу бассейна, в церкви используют как арт-пространство. Там проходят выставки и театральные представления.
«Среди экспонатов в арт-пространстве можно увидеть временный деревянный крест, который при возвращении здания церкви в начале 1990-х годов установили ангелу, который украшает фасад Петрикирхе. Впоследствии крест заменили на исторический», – рассказывает Герхард Ройттер.
На заметку:
Каждое воскресенье в Петрикирхе проводятся богослужения, открытые для всех желающих. Также в стенах памятника архитектуры по вторникам и субботам проходят органные концерты.
На состояние пруда обратили внимание местные жители, а о возможных причинах состояния пруда чиновникам разного уровня направила письма организация «Чистые реки России». Обычно она в жалобах не мелочится, пишет минимум губернатору Александру Беглову и замглавы президентской администрации Сергею Кириенко.
Вот и в этот раз активисты сообщили им, что все дело в контракте между комитетом по природопользованию и «Экостроем» на дноочистку Нижнего Буферного пруда, что расположен вдоль аллеи Героев Чернобыльцев на Планерной. Контракт был заключен осенью 2019 года, вскоре после смены руководства в комитете по природопользованию; тогда его возглавил Денис Беляев, начались перестановки и в подведах — в том числе в «Экострое».
«Чистые реки России» — это, в общем-то, уже сформировавшаяся дноочистная оппозиция соответствующему блоку в комитете по природопользованию, состоящая, в том числе, из бывших сотрудников «Ленводхоза». Напомним, этот ГУП традиционно занимался дноочисткой в Петербурге, пока весь этот многомиллионный рынок не был передан другому городскому предприятию — «Экострой», а «Ленводхоз» не переориентировали на гидротехнические сооружения. Впрочем, организация обращает внимание не только на речной профиль и не только в Петербурге: в свое время она жаловалась на проведение субботника на Дудергофских высотах и на очистку гатчинских прудов.
По контракту на 145 млн рублей «Экострой» должен был закончить работы в конце 2020 года. Активисты «Чистых рек России» считают, что ситуация к тому времени уже была неблагоприятная. Традиционно пруд входил в одну систему с озером Долгое и Восточным каналом Юнтоловской дачи (приток Глухарки): то есть из озера в пруд через коллектор сбрасывался приток поверхностных и грунтовых вод, а сам пруд соединялся с каналом, что обеспечивало проточность и позволяло регулировать уровень. Однако Долгое оказалось частично засыпано в 2013 году и потеряло способность естественного пополнения водного баланса. А уже сейчас оказался засыпан и перепускной коллектор между Буферным прудом и Восточным каналом, говорится в письме. Одновременно в проекте не оказалось берегоукрепления со стороны Планерной улицы, где откос размывается и сползает в воду. В результате вместо того, чтобы расчистить заболоченную часть пруда и восстановить его сообщение с другими водоемами, было принято самое простое решение, теперь берега подтоплены.
Почти весь объем работ «Экострой» выполнял не сам, а передал субподрядчику — компании «Севтепломонтаж» (СМУ СТМ). Как видно из названия, очистка прудов не главный профиль предприятия, а звезда ее на рынке природопользования взошла с приходом Дениса Беляева на должность главы комитета. Именно она, в частности, принялась за один из участков многострадального Муринского ручья сразу после смены руководства.
Согласно данным портала госзакупок, комитет в одностороннем порядке расторг контракт с «Экостроем», успев заплатить 27 млн рублей. Причем расторг в декабре 2020 года, то есть уже после того, как работы должны были быть закончены. Первый зампредседателя комитета Михаил Страхов в официальном извещении сообщал, что комиссия провела повторные промеры и обнаружила неприятное: на 80% акватории пруда контрольные отметки не достигнуты, рельеф дна не обеспечен.
Это не редкость для комитета; большая часть контрактов на дноочистку не доживают до благополучного закрытия, расторгаются в процессе и оплачиваются по факту того, что все-таки сделано. При этом верифицировать объем поднятого со дна сложно, как и цену работ. Это не сторонние домыслы — еще контрольно-счетная палата в своих актах указывала: в отсутствие контроля со стороны независимой сторонней организации имеются риски завышения данных об объемах донных отложений, подлежащих извлечению, риски завышения сметной стоимости» — и приводила примеры.
Однако в этот раз подрядчик пошел на принцип. СТМ подал иск к «Экострою». Как выяснилось, городское предприятие отдало на субподряд этой компании работ на 116 млн рублей, всего на 4 этапа.
«В обоснование отказа от оплаты выполненных работ ответчик указал, что в ходе приемки результаты работ по 3-му и 4-му этапам утратили свойства и перестали соответствовать условиям договоров, техническому заданию, проектной документации, а также сданным государственному заказчику отчетным документам», — говорится в определении суда.
СТМ заказал экспертизу, на которую и сослался в суде: проект не учитывал геологические и гидроморфологические условия водоема.
«Это углубление дна нарушило литодинамическое равновесие, в котором находился пруд до их производства. После нарушения равновесия резко интенсифицировались процессы плоскостной эрозии на берегах пруда, которые усиливаются вибрациями от проходящих рядом с прудом автомагистралей и производящихся в непосредственной близости от берегов пруда строительных работ с применением тяжелой техники (видимо, имеется в виду строительство Шуваловской развязки ЗСД. — Прим. ред.). В этих условиях сохранение проектных отметок уровня дна Нижнего Буферного пруда на длительное время является невозможным. Можно заключить, что дноуглубительные работы проведены в соответствии с проектом. После их проведения дно Нижнего Буферного пруда углубилось на 1,2 — 1,5 м».
Говоря проще, из воды достали, сколько просили, но в итоге все так замылось, что подтвердить это промерами не удалось. Не много найдется столь миролюбивых процессов.
«Ответчик («Экострой». — Прим. ред.) и комитет по природопользованию данное заключение эксперта, в том числе в части выводов, не оспаривают», — отметил суд и в апреле 2020 года постановил заплатить СТМ чуть более 100 млн рублей.
В апелляцию «Экострой» даже не пошел, лишь добился отсрочки.
Получилось неловко: комитет не заплатил городскому предприятию, а оно должно из каких-то средств вытащить 100 млн и отдать субподрядчику, о котором, вообще-то, пару лет назад не слышало. Однако к тому времени «Экострой» уже просуживался с комитетом по аналогичной схеме — разве что комитет отбивался чуть более натурально, упирая на то, что «в ходе приемки результат 3-го и 4-го этапа работ утратил свои свойства и перестал соответствовать условиям контракта.
На это ответили уже привычным экспертным: «Берега Нижнего Буферного пруда подвержены интенсивной плоскостной эрозии и частичному оползанию, чему способствует повышенное вибрационное воздействие на всем протяжении пруда со стороны окружающих его дорог. Именно вымываемые с берегов твердые частицы и формируют новый верхний слой донных отложений». Другими словами — нападало с берега. 2 июля 2021 года Денис Беляев покинул должность, а через неделю суд вынес решение в пользу «Экостроя». Еще через несколько дней сменилось и руководство предприятия. Комитет, надо отдать ему должное, сходил в апелляцию, но буквально месяц назад закончил этот скорбный путь, получив отказ.
Гендиректор «Экостроя» Александр Карагодов предложил заинтересованным СМИ направить вопросы в письменном виде. Но, как ни крути, 100 млн рублей, таким образом, проследуют из бюджета в ГУП, а оттуда — в СТМ. Если учесть, что за полтора месяца, согласно экспертизе, там намыло новых 15 см на дне, через год уже сложно будет понять — а что, собственно, делали за эти деньги.
Замглавы комитета Михаил Страхов подтвердил, что комитет не спорил с объемом выполненных работ, однако раз уж повторные промеры показали отклонения от конкретных отметок, решил не подписывать акты, предоставив суду решать этот вопрос. Нарастание нового слоя донных отложений на месте старого он называет естественным процессом, это связано со многими факторами.
«На некоторых участках той же Смоленки в год может намывать до 40 см в год, — говорит чиновник. — Это не значит, что там по всей протяженности через 3 года будет 1,2 м, речь о наиболее напряженных участках. Ее надо чистить примерно раз в 12–14 лет».
С прудами иначе, там нет канализационных выпусков и «влекомого» песчаного слоя. Но там и грунты другие, говорит Михаил Страхов: «Вы вот пишете, что он превращается в болото. Так я вас поправлю: эта территория традиционно и была болотом. И изначальное предназначение буферных прудов — это отвод воды — и после того, как их создали и начали стройку вокруг».
Причин подъема воды несколько, говорит Михаил Страхов, и дноочистки среди них нет.
«Здесь строилась Шуваловская развязка, забивались сваи, которые, конечно, влияют на гидрологию, подпирают грунты. Кроме того, между прудами был поднят рельеф, что остановило естественный водоток из Нижнего в Средний. Возможно, были вскрыты новые горизонты подземных вод, и увеличился приток. Обычно это благоприятный фактор. Но вода всегда ищет нижнюю точку рельефа. И здесь это западный берег, он нулевой, его практически нет и не было, в отличие от стороны Планерной улицы. Даже если бы у нас были полномочия по берегоукреплению — как вы там себе это представляете? На протяжении километра делать насыпь и строить дамбу? Я затрудняюсь сказать, сколько миллиардов это бы стоило».