Владислав Маначинский: «Скульптура в архитектуре — это всегда синтез двух искусств»
Скульптурные работы Владислава Маначинского становятся неотъемлемой частью Петербурга — они органично живут своей жизнью и в классическом окружении Северной столицы, и в современной архитектуре новых кварталов, и в частных собраниях.
Сотни эскизов и моделей хранятся в мастерской скульптора на Петроградской стороне. Среди фигур из камня и бронзы можно встретить узнаваемые фрагменты монументов, кариатид, фасадных скульптур, барельефов, памятных досок.
Именно в этих мастерских Александр Опекушин создавал первый памятник Пушкину, а сам Владислав Маначинский после третьего курса Академии художеств распределился в класс выдающегося скульптора той же классической, традиционалистской школы — профессора Михаила Аникушина.
Преемственность
— Вам посчастливилось брать уроки у Михаила Константиновича?
— На самом деле я видел его всего несколько раз: он уже тогда был немолод и плохо себя чувствовал. Поэтому я постигал ремесло под началом Сергея Анатольевича Кубасова, ученика Аникушина, автора памятника Дзержинскому на Шпалерной улице. Начиная с аспирантуры, я преподавал на архитектурном факультете, и ректор Академии Альберт Серафимович Чаркин пригласил меня помощником, когда создавал памятник Александру III в Иркутске. Большой удачей было работать с таким мастером, развивая полученные за годы учебы знания и умения. Позже мне довелось поработать с ним над созданием скульптурной группы борцов возле КВШСМ на Каменном острове. Фигура олимпийского чемпиона Николая Соловьева с медалью в поднятой руке как раз наша совместная работа
— Он смотрится как эллинский атлет. Такое следование классическим канонам — это следствие академического образования? Ведь вы и сейчас идете по стопам традиционной монументалистской школы.
— Мне намного ближе классика, и это внутреннее мироощущение. Я не против современной скульптуры, мне, к примеру, очень нравится французская начала ХХ века. Но присутствие абстрактной формы должно быть дозированным: человек не способен воспринимать ее в огромных количествах. Классика с ее реализмом привычнее и понятнее зрителю. И потом — изобразить достоверно и честно портрет человека вовсе не тривиальная задача, она предполагает наличие академического мастерства. Конечно, на сегодняшнем рынке искусства каждый может реализовать себя, но профессионализм и дилетантство находятся по разные стороны.
Пройдитесь в Академии по музею гипсовых слепков, снятых с оригиналов скульптур Праксителя, Фидия, Мирона, попробуйте рассмотреть их, особенно при вечернем освещении. Екатерина Вторая недаром заплатила за них золотом, чтобы русские мастера постигали античное искусство. Как тонко и точно в этих скульптурах проработаны все элементы пластики и сложные линии, чтобы передать энергетику тела и человеческие эмоции! Насколько глубоко скульптор проник в суть формы, объемов, пропорций, продумал композицию, чтобы сформировать у зрителя общее восприятие фигуры, а затем воплотил свой замысел вплоть до фаланги мизинца, который выполнен с таким совершенством, что сам по себе может считаться произведением искусства! Это квинтэссенция нашего ремесла. Я всю жизнь стремлюсь к тому, что можно было бы назвать эталоном.
Традиции
— Ваш отец работал архитектором и занимался скульптурой, вы читали свой курс будущим зодчим. Получается, что творческое содружество с архитекторами нашего города стало закономерным?
— Монументальная скульптура в городе в принципе невозможна без отрыва от архитектуры, а уж тем более фигуры и лепные украшения на фасадах. Скульптор всегда идет от архитектурной концепции проекта и должен быть готов работать в любом стиле, который предлагает автор проекта, а это тоже показатель мастерства, заложенного академической школой. Например, здание «Газпром экспорта» на площади Островского создавалось архитектором Евгением Герасимовым в стилистике неоренессанса и полностью гармонирует с классической застройкой площади, задуманной Карлом Росси. Фасад здания декорирован балконами, пилястрами, и скульптура должна была стать продолжением архитектуры, максимально близкой к классицизму. Работая над ней, мы вдохновлялись петербургскими атлантами.
— Но потом были и другие работы?
— Жилой дом «Венеция» на Крестовском острове, тоже проект мастерской «Евгений Герасимов и партнеры», решен в стиле итальянских палаццо эпохи Возрождения, здесь я лепил грифонов и маскароны в виде головы льва на замковых камнях оконных арок.
Маскароны со львами на здании РСТИ на Петровском проспекте архитектора Сергея Цыцина — уже более современное толкование этого декоративного элемента. Фасад этого здания украшен пилястрами с богатой орнаменталистикой, которые завершаются маскаронами, решенными в общей стилистике здания.
Бизнес-центр «Сенатор» на Васильевском острове — пример классической архитектуры с множеством элементов коринфского ордера. Тут есть два моих картуша, которые фланкируют фронтоны, а на боковом фасаде — мой аллегорический рельеф.
Стилистическое решение ЖК Futurist отсылает к архитектурным стилям 1930-х годов: конструктивизму и ар-деко. Отсюда множество характерных декоративных элементов на фасадах. Для выходов вентиляционных шахт мною сделаны декоративные решетки в виде колосьев, напоминающих о Левашовском хлебозаводе-автомате, который построен на этой территории в эпоху индустриализации.
— Как складываются взаимоотношения архитектора и скульптора?
— Если мы говорим об архитектуре фасадов здания, то первая скрипка принадлежит архитекторам. Они задают общую концепцию проекта, стилистику здания, пропорции, композицию. А скульптор следует в русле архитектурной идеи, хотя может привносить свои предложения, обсуждать нюансы. Например, в ТК «Галерея» изначально планировалось разместить на фасаде только фигуру покровителя торговли бога Гермеса, но мы предложили создать некую интригу: дополнить его женской фигурой и сделали под стать ему условную богиню Флору. Затем пошли дальше и совместным решением «усилили» портал еще двумя аллегорическими фигурами.
При создании монумента архитектор и скульптор работают параллельно, хотя, наверное, скульптор становится доминирующим в этом тандеме, особенно если это памятник конкретному историческому персонажу. Но у архитектора задача более масштабная. Если скульптор больше думает о том, как найти точную и верную композицию, то архитектор мыслит о том, как разместить монумент в пространстве, как лучше показать его с точки зрения масштаба, перспектив, видения прохожих. Все эти вопросы решаются и прорабатываются совместно.
— Как обычно рождается идея памятника?
— В любой работе есть два пути решения. Один — это первая идея, которая приходит в голову, она бывает очень важна для реализации замысла и опирается на твои ассоциации, опыт, впечатления. Многие авторы именно ее берут за основу и следуют только ей. Второй путь идет через анализ, он намного сложнее, пройти его может не каждый. В этом случае начинаешь глубоко погружаться в тему, искать и в конце концов находить то самое единственно правильное решение, которое должно присутствовать в работе.
Например, при создании монумента, посвященного жертвам холокоста и блокады Ленинграда, в Израиле приходилось учитывать традиции и религии двух государств и при этом максимально верно передать основную идею монумента — память о трагической гибели в годы Второй мировой войны огромного количества людей из разных стран. Так случилось, что День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады и Международный день памяти жертв холокоста отмечаются 27 января, поэтому нам надо было найти решение, которое объединило бы эти памятные даты.
Мы с соавторами перебрали много разных вариантов и остановились на обелиске, который назвали «Свеча памяти», потому что наверху он закручен в спираль, словно поток пламени. В этом монументе много символики, которая понятна каждому. С одной стороны обелиска размещен символ блокадного Ленинграда — Медный всадник, который виден в прицел, с другой стороны символ Израиля — звезда Давида, но в колючей проволоке. Есть еще один ленинградский знак на основном фасаде монумента — ласточка с конвертом в клюве как символ жизни и надежды. Эта ласточка появилась на значках, которые носили блокадники в ответ на заявления Гитлера, что ни одна птица не сможет вылететь из осажденного города.
Современность
— Помимо архитектора и скульптора, есть еще один участник проекта, от которого зависит все. Это застройщик, а для него финансовая и функциональная составляющие проекта могут оказаться важнее эстетической. Скульптор может повлиять на точку зрения заказчика? Как, например, появились львы во дворе ЖК Familia?
— Сначала у главы холдинга РСТИ Федора Олеговича Туркина появилась идея установить на территории комплекса арт-объект. Он должен был стать особенностью комплекса и отражать тот посыл, который застройщик вкладывает в жилое пространство: семья, надежность, безопасность. Мы разработали много воплощений такого символа - от ангела-хранителя до древа жизни, пока не остановились на львиной семье. В Петербурге установлено огромное количество бронзовых и каменных львов-стражей, которые несут свою службу у дворцов и мостов. Мы же на уровне эскизов предлагали разные варианты, более жанровые и более близкие к природной стихии львиного прайда. Однако заказчик настоял на композиции из четырех фигур — льва и львицы обязательно с двумя детенышами. Царь зверей — символ храбрости, благородства, власти, высокого статуса, львица — хранительница очага. Композиция скорее натуралистическая, но создающая стилистическое единство придомовой территории и архитектуры фасадов в стиле ар-деко с маскаронами львов.
—Теперь для РСТИ вы создаете еще одну семью, аистиную.
— Да, для жилого комплекса «БелАрт». С аистами тоже все не так просто складывалось. По заданию заказчика надо было найти композицию, которая отражала бы единение двух славянских народов, белорусского и русского. Но как объединить национальные символы — зубра и медведя? Поэтому появились аисты, благородные птицы, создающие пару на всю жизнь. Начался поиск вариантов скульптурной группы, в которой эти утонченные птицы выглядели бы эстетически и в то же время не были слишком хрупкими. Так появилось гнездо из цветов и в нем аистиная семья, оберегающая младенца, которого потом все-таки заменили на птенца.
— Есть ли в нашем городе здания, которые вы считаете идеальными с точки зрения синтеза работы скульптора и архитектора?
— Из самых известных, пожалуй, Дом Зингера, несмотря на его жесткую эклектику. Скульптуры выполнены на очень хорошем уровне и не противоречат чрезмерной декоративности фасада — в отличие, кстати, от здания Елисеевского магазина. Вот два ярких примера одного стилистического периода в архитектуре.
Что касается моих работ, то какие-то нюансы в них всегда всплывают задним числом. Мне кажется, фигуру Гермеса на здании «Галереи» можно было бы сделать чуть стройнее, «легче» или ангелов на фасаде здания на проспекте Добролюбова немного иначе. Наименее удачная работа — это ЖК Ligovsky City, но это как раз тот случай, когда не было полноценного диалога со всеми участниками проекта, что помешало сделать горельефы более монументальными. Впрочем, что касается современных объектов, то я скорее не склонен что-либо ругать, чем что-либо хвалить.
Но, вообще, в Петербурге много прекрасных зданий со скульптурными группами. Иногда видишь какой-нибудь эркер с балконной абсидой и трехфигурной композицией снизу. Она вроде бы и случайная, но так хорошо сделана и с таким настроением, что всегда любуешься, когда проезжаешь мимо.
— Как современные материалы меняют работу скульптора?
— Значительно облегчают и ускоряют многие процессы. Трудно даже представить, сколько могла бы весить и стоить 3-метровая скульптура из камня, сделанная по классической технологии, а современные полимерные материалы позволяют создавать такую же фигуру, но пустотелую с сантиметровой толщиной стенок. В результате изделия становятся легкими, а процесс изготовления, отливки и тиражирования — значительно проще и дешевле.
— Как вы думаете, по какому пути пойдет дальше монументальная скульптура?
— Я учился в то время, когда еще продолжала действовать советская система монументальной пропаганды, предполагающая создание в каждом городе крупных скульптурных композиций, несущих обязательную идеологическую нагрузку. Потом это направление потеряло актуальность, но сейчас, скорее всего, начнет возрождаться. Наше искусство всегда связано с увековечиванием в камне и бронзе памяти о значимых для страны событиях и людях.
В сложных экономических условиях производственные строительные организации должны более оперативно реагировать на запросы потребителей. В этом уверен коммерческий директор ГК «АльфаЦем» Игорь Ходяченко. В интервью «Строительному Еженедельнику» он рассказал об особенностях деятельности многопрофильной компании, продукцией и услугами которой активно пользуются ведущие петербургские застройщики.
– Расскажите об истории ГК «АльфаЦем». С чего все начиналось?
– Наша компания работает на строительном рынке с 2005 года. В следующем году отметим свое 15-летие. Начали свою деятельность с самосвальных перевозок, постепенно расширяя парк спецтехники. С 2007-го стали заниматься продажей цемента. В 2010-м «АльфаЦем» получил статус официального партнера компании «ЛСР-цемент», входившей в «Группу ЛСР». В том же году мы начали активно заниматься реализацией нерудных материалов: песка, гранитного и известнякового щебня. Отлаженный механизм работы с клиентами привел нас к мысли о создании производства железобетонных изделий. Этим направлением мы начали заниматься в 2014 году. В городе Кировск Ленинградской области мы построили и в 2017 году запустили собственное предприятие по выпуску бетона и ЖБИ.
– И какова сейчас текущая деятельность предприятия?
– Наш завод итальянского производства Simem укомплектован немецким дозирующим оборудованием Siemens. На производстве задействованы камеры ТВО и универсальные формы с водяным прогревом. Все это позволяет добиться стабильного набора прочности выпускаемых изделий. Контроль температурных режимов осуществляется автоматикой по специальной заданной схеме прогрева. Ежемесячно мы выпускаем 3 тыс. куб. м ЖБИ. Мощность производства товарного бетона составляет 80 куб. м в час.
При этом мы производим не только рядовой товарный, но и гидротехнический, дорожный, теплоизоляционный и другие бетоны.
Добавлю, что, хотя производство ЖБИ и является для нас приоритетом, мы продолжаем успешно заниматься и другими направлениями деятельности. Так, мы активно работаем в сфере продажи нерудных материалов. Отгрузка в последние годы составляет 120–150 тыс. куб. м в месяц. Также мы используем сеть площадок для продажи нерудных материалов небольшим строительным компаниям. На каждой из площадок работают собственные погрузчики.
Автопарк компании на текущий момент составляет более 30 единиц. Наше производство обеспечивается своими цементовозами. И обслуживаем мы технику самостоятельно в нашей специализированной ремонтной зоне, рассчитанной на одновременное нахождение пяти машин. В целом такая диверсификация бизнеса позволяет нам не только оставаться на плаву, но и обезопасить себя от различных рисков в отдельных сегментах рынка.
– Каков ассортимент выпускаемых железобетонных изделий? Какие из них сейчас пользуются у клиентов наибольшим спросом?
– Наша компания предлагает объемный перечень ЖБИ для строительства жилых и промышленных зданий, дорог, инженерных коммуникаций. При этом благодаря современному оборудованию мы мобильны и можем быстро отреагировать на те или иные запросы потребителей. Это помогает не затоваривать склад. Сегодня мы работаем с одним видом продукции, завтра – с другим, и по заказу клиента делаем третий вид. Если под определенное изделие нет оснастки, то наш цех металлообработки оперативно самостоятельно производит формы.
В настоящее время мы вышли на лидирующие позиции по выпуску перемычек из бетона. Мы способны выпускать продукцию как типовую, так и по чертежам заказчика. Также большим спросом у наших клиентов пользуются лестничные марши и фундаментные блоки. Весной и осенью изготавливаем большое количество дорожных плит и непроходных каналов. Постоянно ищем возможности для производства новых изделий.
– Как осуществляется контроль качества?
– Интенсивное развитие отрасли постоянно повышает требование к качеству продукции. Мы внедрили контроль нового технологического уровня на каждом этапе производства. Все наши изделия соответствуют требованиям ГОСТ.
В рамках входящего контроля в собственной лаборатории проверяем качество материалов, которые будут использованы в производстве. При производстве ЖБИ осуществляем операционный контроль. На этом этапе проверяется последовательность выполнения операций и их соответствие установленным технологическим нормам. Обязательно оценивается и качество готовых изделий.
Кроме того, мы периодически проводим испытания и входящих материалов, и своей продукции в других экспертных центрах. Это позволяет подтвердить добротность производимых нами ЖБИ независимыми экспертами. В итоге качество изделий удовлетворяет всем запросам потребителей.
– Кто ваши клиенты и партнеры? На каких объектах использовалась ваша продукция?
– Как я уже говорил, мы активно сотрудничаем с «Группой ЛСР» и являемся официальным партнером компании «ЛСР-базовые». Кроме того, мы – стратегический партнер компании Scania, мирового лидера в производстве грузовых автомобилей.
«АльфаЦем» хорошо знают ведущие девелоперы, дорожные строители и компании, занимающиеся возведением промышленных объектов в Петербурге и Ленобласти. Многие из них используют продукцию нашего завода или поставляемые нами нерудные материалы. В частности, нашими клиентами являются Setl Group, ЦДС, «Эталон – ЛенСпецСМУ», Трансстроймеханизация, ВАД, «АБЗ-Дорстрой» и другие известные компании. Соответственно, ЖБИ нашего производства были задействованы при строительстве многих новых жилых комплексов в Петербургской агломерации.
Добавлю также, что мы приняли участие в реализации ряда знаковых нежилых проектов. Так, дорожные конструкции компании были использованы при строительстве Западного скоростного диаметра. Наши ЖБИ и нерудные материалы поставлялись на строительные площадки стадиона « Газпром Арена», МВК «Лахта Центр», новых станций городского метро.
– А есть ли проблемные контрагенты?
– Таких немного, но, к сожалению, есть. По всей видимости, это связано не только с общеэкономическими проблемами, но и откровенной недобросовестностью в ведении бизнеса. Такие организации не выполняют свои партнерские обязательства и пытаются уйти от ответственности. В частности, одна из таких «кризисных» компаний, работающая в сфере строительства гидротехнических сооружений и осуществления дноуглубительных работ и занятая сейчас на господряде в Мурманске, предложила нам расплатиться за уже поставленные им материалы биотуалетами.
– В целом как оцениваете рынок производства и потребления ЖБИ в настоящее время?
– Ситуация, конечно, в отрасли не самая лучшая. Это связано с целым рядом факторов, таких как уменьшение покупательной способности населения, законодательные изменения в сфере строительства, невыполнение обязательств поставщиками и банкротство покупателей продукции. Сейчас с рынка уходят не только старые и морально устаревшие заводы, но и вполне современные производства Петербурга и Ленобласти.
Поэтому для устойчивого развития организации необходимо не только постоянно работать над внутренней оптимизацией процессов внутри компании, расширяя номенклатуру выпускаемой продукции и предельно тщательно выбирая своих поставщиков, но и оценивать текущие риски в отрасли. Тем не менее, несмотря на кризисные времена, ЖБИ не будут терять популярности. А значит, и наша продукция будет востребована.
– Какие задачи ставите перед собой на ближайшее будущее?
– Отмечу, что «Торговый Дом АльфаЦем» предлагает продукцию по конкурентным и доступным ценам. При этом, чтобы наши клиенты не потеряли в качестве, мы тщательно контролируем и управляем производственным циклом на всех этапах, оптимизируя закупочные процессы, производственные затраты и расходы на доставку товаров до заказчиков.
Учитывая нарастающий спрос на качественную продукцию, в следующем году мы планируем заняться расширением предприятия. Новое производство поможет нам кратно увеличить объемы выпуска продукции. Также мы расширяем географию площадок для продажи нерудных материалов. В 2020 году намечено существенно увеличить парк техники, купить новые погрузчики и шесть самосвалов. Конечно же, в своей работе мы продолжим ориентироваться на потребности клиентов. Будем оперативно снабжать их качественными материалами, сохраняя индивидуальный подход и гибкую финансовую политику.