Маргарита Ли: «В России за технологией CLT — будущее»
Segezha Group прочит большое будущее проектам по строительству домов из CTL-панелей. Уже сегодня четырехэтажки поставлены в нескольких регионах, а до конца года появится возможность возводить дома высотой в шесть и девять этажей без разработки спецтехусловий в сфере пожарной безопасности. Помимо этого, в планах компании возведение ФАПов и жилья для специалистов на селе, объектов в сфере туризма и оздоровительного отдыха, а также участие в программе по расселению аварийного фонда. Детали и перспективы использования технологии раскрыла Маргарита Ли, вице-президент, руководитель дивизиона «Домостроение» Segezha Group (входит в АФК «Система») в интервью «Строительному Еженедельнику».
— Маргарита Енхеновна, расскажите, в каких регионах на данный момент запущен проект малоэтажного строительства?
— Первые в России жилые многоэтажные дома из CLT-панелей, ЖК «Соколики», мы построили в городе Соколе Вологодской области. Вторым проектом стало двухэтажное модульное общежитие для студентов, построенное совместно с «Росатомом», в городе Сарове Нижегородской области. Выбрали для начала город Сокол просто потому, что здесь расположены наши производства — АО «Сокольский деревообрабатывающий комбинат» и ООО «Сокол СиЭлТи». Они являются крупнейшим в России индустриальным кластером деревянных домокомплектов из клееной древесины, непрерывно работающим с 1942 года. В феврале 2021 года к АО «СДОК» добавился завод ООО «Сокол СиЭлТи» — его запустили в официальную эксплуатацию. Уже в апреле 2022 года началось строительство первых многоэтажных домов в Соколе, который успешно завершили в августе 2022 года.
При поддержке лично губернатора Вологодской области Олега Кувшинникова и его команды мы не просто создали производство, но и продемонстрировали преимущества технологии CLT для строительной отрасли России. И самое главное — решили вопрос обеспечения жильем своих нынешних и будущих специалистов, ведь привлечение квалифицированных кадров на завод в российской глубинке всегда начинается с решения жилищного вопроса.
Что касается второй площадки, в Сарове, то ее выбор тоже закономерен. Это столица российских атомщиков. Всем известно, что «Росатом» уделяет большое внимание инновационным и экологичным технологиям, и наши панели отлично вписались в их систему корпоративных ценностей. Так и родился совместный проект.
— На данный момент у проекта статус эксперимента?
— Эксперименты ставили задолго до нас. Технология появилась несколько десятилетий назад в Европе. Придумано европейцами — особыми ценителями деревянного домостроения. Они искали технологию, позволяющую «не страдать» от усадки дерева — как это происходит в домах из бруса. Одновременно ставилась задача уйти и от технологии «каркасников», где дерева практически нет.
Первопроходцами были австрийцы. Мы используем их оборудование и технологические наработки в российских условиях. В мире уже давно строят и успешно эксплуатируют многоэтажки из CLT. Так, самое высокое здание с применением CLT сейчас проектируют в швейцарском Винтертуре под Цюрихом — его высота составит 100 м. Из построенных широко известен рекордсмен Гиннесса высотой 85,4 м в норвежском Брумундале на берегу озера Мьес. Его строили два года, с 2017-го по 2019-й. Технология CLT широко используется в США, Канаде и Японии, в последней ей уделяют особое внимание, поскольку конструкции CLT имеют высокую степень сейсмоустойчивости. Европейские специалисты уверены, что CLT — лучшая на современном рынке технология для деревянного домостроения и в ближайшие десятилетия придумать что-то более совершенное будет уже сложно. CLT (Cross Laminated Timber) представляет собой многослойные перекрестно склеенные деревянные панели, из-за чего их часто называют деревянным железобетоном. В них удачно сочетаются конструктивная жесткость, огнестойкость, массивность, экологичность и теплоэффективность. Используемые в производстве клеи сертифицированы — имеют санитарно-эпидемиологические заключения, подтверждающие безопасность применения в жилых помещениях. В них не используется формальдегид.
Конструкции из CLT-панелей в пять раз легче железобетона. Высокая степень заводской готовности панелей позволяет собирать дом в четыре раза быстрее, чем из других материалов. Сборка домов может осуществляться круглогодично — здесь практически отсутствуют так называемые «мокрые» процессы. Экологичность, легкость и скорость строительства — естественное преимущество CLT в сравнении с другими технологиями.
— Какие результаты показало тестирование панелей?
— Здесь ситуация, как и с любым другим строительным материалом, — при соблюдении правил эксплуатации дома из CLT имеют срок службы 50 лет, все то же самое, что и для каменных строений. А вот класс энергетической эффективности конструкций CLT — А+. Фактически экономия теплоэнергии в среднем составляет порядка 30–40% по сравнению с похожими зданиями из других материалов. Конечно, и в железобетонных зданиях можно добиться класса А+, но для этого придется использовать намного больше утеплителя, чем в домах из CLT.
— Вы используете типовые решения для возведения домов?
— Типовые решения домов в настоящее время разрабатываются. Учитывая, что отрасль индустриального деревянного домостроения только формируется, основная задача — обеспечить специалистов инструментами, необходимыми для работы. На сегодня разработан, утвержден и выложен на сайте компании в свободном доступе Каталог типовых узлов изделий из перекрестно-клееной древесины (CLT). Он содержит уже опробованные типовые узлы и соединения, оптимальные для проектирования, производства и строительства. Аналогов нашему каталогу на российском рынке пока нет, это уникальный продукт. Также готовим к выпуску каталог для архитекторов — он даст возможность использовать все преимущества CLT в архитектуре.
— Segezha Group является только производителем панелей или вы одновременно изготавливаете материалы, возводите дома и продаете квартиры?
— Наш холдинг в первую очередь является производителем панелей высокой заводской готовности. На предприятии установлено высокоточное оборудование, которое позволяет не просто выпускать склеенные панели или CLT-погонаж, но и ювелирно вырезать дверные, оконные проемы, аккуратно штробить каналы для коммуникационных сетей.
Дом в Соколе Вологодской области во многом наш уникальный опыт деревянного многоэтажного домостроения. Продажа квартир не является целью.
Холдинг создает условия для развития отрасли деревянного домостроения в России: строит, испытывает, обучает и проектирует. Так, благодаря ЖК «Соколики» у нас появилась своя бригада монтажников. Ее привлекаем для строительства новых объектов — как своих, так и наших деловых партнеров. Более того, ребята готовы обучать заинтересованные в сотрудничестве бригады строителей. Одновременно у нас сложилась команда своих проектировщиков, формируем портфель типовых проектов.
— Какие квартиры могут быть запроектированы в данных домах? Стоимость квадратного метра сопоставима с «квадратом» в кирпичных или панельных домах?
— CLT отлично сочетается с любыми другими конструкционными материалами как с технической, так и с эстетической точек зрения, поэтому квартира может быть запроектирована буквально любая — ограничением служат лишь мастерство проектировщика и пожелания заказчика. Стоимость квадратного метра пока составляет порядка 100 тысяч рублей, но благодаря распространению технологии, ее внедрению при возведении типовых проектов, использованию гибридных решений, появлению новых производств цена будет снижаться.
— Какую предполагаете отделку от застройщика?
— Внутри CLT-дома можно оставлять без дополнительной отделки. Там сохраняется природная фактура, естественная красота дерева. При желании CLT можно покрывать краской, лаком, закрывать гипсокартоном, обоями, плиткой — все зависит от пожеланий заказчика.
— Видела информацию, что есть планы возводить по данной технологии и здания для ФАПов. Это уже где-то реализуется?
— Совершенно верно. О перспективах применения CLT-технологии для ФАПов шла речь на совещании у Президента России Владимира Путина по вопросам развития лесопромышленной отрасли 10 февраля 2023 года. Мы готовы к реализации таких проектов в любом регионе Российской Федерации. Нами подготовлено несколько типовых проектов ФАПов — современных, комфортных, экологичных. Они решат задачи оперативного возведения объектов при одновременном обеспечении высококлассным жильем его сотрудников, в том числе с семьями. Такие проекты могут стать дополнительным аргументом в пользу трудоустройства молодых медиков в сельской местности — ведь решается проблема обеспечения их достойным жильем.
— Каковы дальнейшие планы по развитию?
— В России за технологией CLT — будущее. Во-первых, мы — богатейшая лесная страна, а это возобновляемый ресурс. Использование древесины в качестве строительного материала на внутреннем рынке правильно и закономерно. Во-вторых, одновременно с запуском производства, строительством пилотных многоэтажек продолжается активная работа по формированию нормативно-правовой базы. Уже сегодня строительство МКД до четырех этажей не требует разработки специальных технических условий в сфере пожарной безопасности, а с июня 2023 года это будет возможно и для домов высотой в шесть этажей, до конца года — и в девять этажей. В-третьих, в 2023 и 2024 годах на строительство из домокомплектов индустриального производства, согласно поручению Президента, будет выделено 20 млрд рублей. Это очень хорошее подспорье для развития CLT-технологии. Целый ряд муниципалитетов, субъектов Федерации уже заявили о своей заинтересованности.
Неоспоримые преимущества CLT — всесезонность строительства, легкость и энергоэффективность — могут помочь в решении вопросов расселения аварийного жилья в северных регионах. Надеюсь, уже скоро наши дома появятся в таких городах, как Норильск, Сыктывкар, Мурманск, Салехард, в других населенных пунктах. Благодаря этой технологии удастся обеспечить северные территории жильем для привлечения квалифицированных специалистов — работников промышленных отраслей, учителей, врачей.
Значительный потенциал CLT-панели имеют и с точки зрения сейсмостойкого строительства. В России это особенно актуально для Кавказа, Забайкалья, Сахалина, Курильских островов. В ближайшее время состоятся практические испытания наших панелей на сейсмостойкость. В июне будет построен многоэтажный жилой дом в городе Байкальске Иркутской области. Его испытают на сейсмобезопасность специалисты ЦНИИСК имени Кучеренко. По результатам испытаний будут приняты соответствующие изменения в федеральные стандарты и правила строительства.
Наряду с жильем экономически оправданно возведение из CLT и туристской инфраструктуры — строительство гостиничных комплексов от глэмпингов до отелей. В стране динамично развивается внутренний туризм, экологические маршруты. Это настоятельно требует расширения гостиничного номерного фонда в регионах. Скорость и качество — преимущества CLT, которые позволяют инвесторам и девелоперам все более склоняться к решению о замене традиционных материалов на CLT.
Народный архитектор, действительный член РААСН, профессор Никита Явейн более 30 лет руководит архитектурным бюро «Студия 44», в котором были созданы проекты таких знаковых для Петербурга зданий, как Академия танца и Детский театр балета Бориса Эйфмана, Ладожский вокзал и еще десятки объектов самого разного назначения. Мэтр архитектуры рассказал о том, что он думает о современном градостроительстве, реставрации исторических зданий и перспективах Северной столицы.
— Никита Игоревич, ваше творчество пришлось на новейшее время в российской истории. Некоторые считают его «золотым», потому что за это время архитекторы получили доступ к большим средствам, возможность проектировать без оглядки на авторитеты, шанс очаровать заказчика своими идеями, использовать новые технологии и материалы. А что вы думаете по этому поводу?
— Это было время пошатнувшихся критериев и появления самозванцев, что свойственно любому переходному периоду. Это было время, когда вкус состоятельного заказчика, если понимать под ним общность людей с разными интересами и возможностями, только начал формироваться. А по-настоящему элитарные объекты создают элитарные заказчики.
Единственное положительное, что принесло архитекторам это тяжелое время, была возможность относительно быстрых социальных лифтов, какими бы они ни были. Многое решали личные связи, но не всегда мастерство. А ведь хорошая архитектура — это профессионализм архитектора.
— Не грозит ли сегодня российским специалистам изолированность от мировой архитектуры?
— Конечно, грозит! Но изолированность и в каком-то смысле провинциализм присутствовали в девяностые годы и в начале двухтысячных даже в большей степени. Мы не можем соревноваться с западными студиями ни по рекламе, ни по финансовым возможностям, не можем привлекать такой же объем средств. В изолированности есть свои плюсы и минусы. Не секрет, что для многих субподряд от иностранного архитектора стал возможностью улучшить свою репутацию, хотя это было, мягко говоря, необъективно.
— Какие черты несет архитектура Никиты Явейна и зодчих из «Студии 44»?
— Во-первых, я бы не отделял себя от архитекторов студии: в разных проектах у меня разная степень участия, а в некоторых меня нет. Впрочем, это не означает, что меня в проектах нет совсем или я один всем занимаюсь.
Что касается отличительных черт, то наши проекты в целом не похожи на другую архитектуру. Глядя на них, любой специалист, архитектор или критик, который «купается» в теме, сразу скажет, что проекты сделаны в «Студии 44», потому что в них есть что-то необычное, новое, иногда трудно понимаемое и не принимаемое. Возьмите, к примеру, музейный Центр промышленного прогресса в Выксе или жилой комплекс Imperial Club, спроектированный по петровскому генплану Леблона-Трезини, — до сих пор все плечами пожимают. Почему так получается? Наверно, мы думаем по-другому. Или просто думаем.
— Сейчас в Петербурге происходит смена исторического ландшафта: многие объекты, не имеющие охранного статуса, сносятся под жилое строительство. Нам, горожанам, следует относиться к этому как к неизбежности?
— В последнее время появилось подозрительно много спекуляций на тему сохранения разных по исторической значимости объектов. На самом деле нет российского города, в котором так мало зданий сносилось бы в историческом центре, как в Петербурге. В Москве сносов больше на порядок. Единственное, о чем стоит сожалеть всем нам, это утрата СКК. Вот это явное изменение ландшафта не в лучшую сторону.
— Что ждет архитектурные памятники города? Похоже, что они ветшают быстрее, чем до них доходят средства на реставрацию. Тот же Апраксин двор, по вашим словам, требует серьезных инвестиций в инженерию, которых нет.
— Да, увы, они рискуют не дождаться должного финансирования. Но при этом Петербург тратит на поддержание памятников больше, чем может, и даже больше, чем среднестатистический европейский город, но количество заброшенных исторических объектов все равно растет.
Проблема не в недостатке финансирования, а в другом: прежде, чем начинать реставрацию, для этой недвижимости надо найти собственника, иначе получится напрасная трата средств. У нас в свое время были отреставрированы памятники, и здания без владельцев продержались 3–5 лет, а потом все было растащено. Но собственника отпугивают, во-первых, сложнейшие бюрократические процедуры, которые защищают памятник от неправомерных действий и вместе с тем отбивают охоту у будущего владельца заниматься объектом. Во-вторых, огромное количество разных ограничений и, самое главное, нестыковка законодательств. А уж вмешательство Следственного комитета, который теперь контролирует процессы вокруг спорных исторических зданий в Петербурге, окончательно спугнула инвесторов.
Получается, что мы не можем произвести полноценную реконструкцию, которая вернула бы памятник к жизни. Действующие нормативы позволяют сделать только капремонт, хотя даже с ним дом не доживет до давно назревшей корректировки морально устаревших норм. В результате все участники рынка спустились в «серую зону» и что-то делают на исторических объектах под видом капремонта и реконструкции, хотя по-хорошему малоценные постройки следовало бы сносить и заменять новыми. Этот законодательный тупик рано или поздно придется разруливать, потому что он гораздо опаснее для города, чем один-два сноса в год.
— Какие проекты, на ваш взгляд, были бы необходимы городу, чтобы создавать полноценное городское пространство и пойти ему на пользу?
— Сегодня практически прекращено строительство общественных зданий. Понятно, что город растет, надо развивать транспортную инфраструктуру, чтобы он не задохнулся. Однако и девелоперы не стремятся развивать общественные пространства даже в виде торгово-развлекательных центров. Кроме жилья, мало что строится, и это создает ощущение какого-то безвременья.
— В вашей проектной практике есть объекты самого разного назначения: культурного, научно-образовательного, спортивного, жилого. Какие из них хотелось бы отметить и почему?
— Наверное, Академию танца Бориса Эйфмана, реконструкцию Восточного крыла Главного штаба под экспозицию Эрмитажа, Ладожский вокзал. Вокзал считаю одной из сильнейших работ в архитектурном и технологическом плане. В проекте Академии особенно выделил бы первую очередь — это один из лучших наших проектов, который принес России первую победу на международном конкурсе архитектуры WAF.
Из реставрационных работ отмечу Александровский дворец — для нас это была сложная, мучительная работа, где решены не только многие реставрационные задачи, в том числе по воссозданию отделки и убранства помещений «из ничего», но также применены инженерные, конструктивные решения, авангардные не только для Петербурга или страны, но и для мировой архитектуры. Университетский кампус «Михайловская дача» — тоже во многом прорывная работа.
Из музейных проектов очень люблю томский Музей науки и техники — жаль, что его не построили.
Из жилья, безусловно, Imperial Club на Васильевском острове, жилые комплексы на ул. Типанова и на Московском проспекте на месте комбината «Петмол». В последние годы архитекторы часто обсуждают, каким должно быть жилье в центре города, чтобы оно было и рентабельным, и масштабным, и отвечало бы петербургскому стилю. Вот эти три объекта показывают, что такое для меня на сегодня петербургская архитектура, как мы ее понимаем и какой бы она могла быть.
— Среди музейных объектов комплекс в Выксе выглядит очень необычно. Почему было предложено именно такое решение?
— Это музей металла, который строится на территории Верхневыксунского металлургического завода — одного из старейших в России. В проекте мы возвращаемся к первоистокам железа как архитектурного элемента. Получились три, как мы их называем, храма-периптера разной величины. Металл здесь работает на растяжение. Меня на этот образ вдохновил снесенный СКК, это своего рода дань памяти легендарному зданию.
В проекте предусмотрено применение легированной стали с добавками фосфора, меди и т. д. — аналога кортеновской стали. Такая сталь понемногу меняется, покрываясь окисной пленкой с бархатистой фактурой. Эта плотная пленка, препятствуя дальнейшему проникновению воды к металлу, делает сталь «вечной»: однажды покрывшись патиной, она навсегда сохраняет свой рыжеватый цвет и уже не нуждается в окраске или других видах коррозионной защиты. Пусть те, кто приедет на открытие музея, через пять лет увидят совсем другой образ, пусть это будет инсталляция во времени, которая станет продолжением истории местного металлургического производства.
— Ваши специалисты работают в Петербурге, Калининграде и в других городах. В чем разница в проектировании объектов в разных городах? Как культурный и архитектурный контекст каждого города влияет на проекты?
— Все города совершенно не похожи: в них различный архитектурный ландшафт и культурный контекст, решения принимают разные люди. Поэтому взаимоотношения с каждым городом тоже складываются по-разному. В Нижнем Новгороде нам комфортно, в Москве сложно, в Калининграде очень своеобразная атмосфера. Допускаю, что для кого-то из коллег все будет наоборот. Зависит ли диалог с городом от конкретного архитектора? Наверное, зависит.
Юлий Борисов, известный архитектор и основатель группы компаний UNK, признается, что не любит использовать слово «компромисс», так как оно предполагает, что кто-то из участников процесса остается неудовлетворенным. По мнению мастера, залог удачного проекта в другом — в слаженной и гармоничной работе команды совместно с заказчиком. Как этого удается добиться и какие творческие плоды рождаются в результате, Юлий Борисов рассказал в интервью «Строительному Еженедельнику».
— Юлий, в вашем портфолио огромное количество работ, совершенно разных по своему содержанию: и знаковые для столицы объекты, и реновация, и комплексное развитие территорий. Какой из реализованных проектов считаете своей визитной карточкой?
— На данный момент у нас несколько флагманских реализованных и строящихся проектов в различных сегментах. Но отдельно я хотел бы выделить бизнес-центры «Земельный» и «Академик». Почему они знаковые? Потому что, с одной стороны, достаточно сложные, уникальные для России и мира. БЦ «Земельный» — это первое здание с зелеными фасадами в наших широтах, а БЦ «Академик» сочетает в себе яркую архитектуру и качества высокоэффективного объекта. И это не является простым авторским жестом: они действительно успешны на рынке и качественно спроектированы в соответствии с высокими показателями эффективности.
Во-вторых, у них есть образы и смысловая нагрузка: «Академик» и «Земельный» своего рода landmak`и, визитные карточки района. БЦ «Академик» рассказывает об истории российской науки, а «Земельный» является экологическим флагманом, утверждая, что в наших погодных условиях тоже можно строить экологически дружелюбные здания, которые окупаются. Кроме того, он стал точкой роста для девелопмента, неким триггером развития окружающей территории. В то же время оба объекта приносят пользу нашим заказчикам, украшают Москву и нравятся горожанам, мы видим большой поток положительных отзывов. Нам удалось не в компромиссе (я это слово не очень люблю, ведь компромисс предполагает, что все недовольны), а в гармонии, реализовать интересы заказчика и бизнеса, сделать приятное горожанам и оставить определенное слово в архитектуре.
— Расскажите, как создаются подобные знаковые объекты?
— Такие проекты создаются в плотной работе с заказчиком. Важно, чтобы в процесс вовлекались все заинтересованные стороны, в том числе и первые лица, и у каждого было четкое желание сделать качественный проект в этом месте. Соответственно, идет серьезная работа в групповом соавторстве с командой заказчика: инженерами, конструкторами, технологами, ландшафтными архитекторами, специалистами в части освещения и так далее. Во-вторых, конечно, надо отходить от стандартных шаблонов проектирования, ведь если двигаться по привычным паттернам, то получатся стандартные результаты, по-другому невозможно. Поэтому приходится изобретать новые решения, инновации, которые позволяют реализовать задуманное.
— При этом ваше проектное бюро принимает активное участие в реализации программы реновации. Какой вы видите Москву будущего?
— У Москвы уже есть свой стиль, свое лицо, то, что ее отличает от всех остальных городов. Она интегрирует в себе различные направления и подходы, все перемалывает, при этом находясь в гармонии. Она должна оставаться разнообразной, чтобы все люди могли найти в ней какие-то кусочки, которые им подходят. В этом, я считаю, основное преимущество нашей столицы: она дает возможность жить и в высотном центре, и в исторической среде, и на зеленой территории, и в милых переулочках, и в сталинской застройке — у всех разные пожелания, и Москва дает возможность их реализовать.
Реновация же позволяет создать один из паттернов — это функциональное, экономичное жилье. В Москве есть такой запрос, и реновация закрывает эту потребность города.
— В итоге какими должны стать застроенные территории?
— У Москвы есть достаточно глубоко проработанный дизайн-код, который был создан при непосредственном участии специалистов Москомархитектуры. Это прекрасный документ с четко прописанными принципами, важное место среди которых занимает человекоцентричность. То есть, с одной стороны, все должно быть удобно для человека, с другой — продуманно и эффективно. И в этой области Москва — передовик. Я знаю, что многие регионы и города сейчас в разной степени заимствуют этот опыт.
В рамках дизайн-кода и развиваются территории, становятся сбалансированными по социальной и дорожной инфраструктуре, поэтому можно не бояться каких-то сюрпризов. Это планомерный процесс, который должен постоянно происходить в городе как в живом организме, когда старые клетки отмирают, а на смену им появляются новые. В этом и есть залог нахождения города в постоянном тонусе.
— И все же насколько легко работать с проектами, которые имеют столь сильную общественную реакцию?
— Мы работаем не только в России, а также в Европе и Азии, поэтому могу сказать, что в Москве выстроен наиболее простой и понятный процесс работы с населением. Он может не всегда проходить идеально, но он точно намного лучше, чем то, что я наблюдал в других частях света.
— В последнее время вы сосредоточили свое внимание на комплексном освоении территорий. Как случился этот переход?
— Серьезно вопрос комплексного развития территории начали обсуждать около десяти лет назад. В начале 90-х люди обустраивали свои квартиры, подъезды и дворы, позже стали появляться жилые комплексы, а сейчас масштаб вырос, и мы говорим уже о развитии больших территорий. Нашим первым опытом в такой работе стал проект в Сколково, и он показал свою эффективность. Сейчас мы работаем над ЖК «Остров», который строится на площади 40 га, и ЖК «Событие» в Раменках. В них предусмотрены все функции, необходимые для жизни, при этом в обоих проектах есть определенная изюминка. Например, в Раменках акцент сделан на природной составляющей места, так как неподалеку протекает небольшая река. Для «Острова» решающим также стало его уникальное месторасположение: с одной стороны, город совсем рядом и есть метро, с другой — недалеко река и заповедник Москворецкого природного парка. Таких территорий в Москве крайне мало, поэтому мы постарались сделать так, чтобы проект полностью раскрывал потенциал и выделял особенности места, которые станут центром притяжения для определенной категории жителей. Пространство «Острова» сочетает в себе все необходимые функции, и мне кажется, это настоящий уникальный город будущего.
— Каким вы видите идеальный вариант комплексной застройки? Какие ценности закладываете в основу своих проектов комплексного освоения территорий?
— Действительно, нам важно заложить в проект определенные ценности. В первую очередь мы примеряем все на себя: хотели бы мы жить в этом месте? А чтобы наши близкие жили здесь? Мы ориентируемся на общечеловеческие ценности, простые и понятные: удобно или неудобно, близко или далеко, что еще необходимо для комфортной жизни. Простой, понятный подход позволяет достаточно легко отсеивать варианты решений любого масштаба, будь то градостроительные решения или дизайн дверной ручки. В техническом задании бывают достаточно сущностные показатели, которые прекрасно описывают экономику проекта и функциональные требования, но реализовать их можно совершенно по-разному. Поэтому мы работаем с большим количеством вариаций и понятным подходом к выбору лучшего.
— Не могу не спросить о Дальнем Востоке. К развитию этих территорий сегодня привлекаются лучшие специалисты, и вы в их числе. Расскажите, какую концепцию обновления предлагаете Южно-Сахалинску и каким он должен стать по завершении работ?
— Южно-Сахалинск — это прекрасная территория, которая прежде всего богата своими людьми, имеет уникальную природу, очень интересное расположение и достаточно много оптимистичных экономических факторов. Отмечу, что администрация города проделала гигантскую работа для того, чтобы привлечь к процессу ведущих специалистов в области градостроительства, анализа потребностей населения и многого другого. В целом у города есть несколько направлений развития: туризм, добыча ископаемых, образование и гастрономия. Соответственно, архитектура там может стать хорошей упаковкой для этих процессов. И, конечно, у Южно-Сахалинска должно быть собственное лицо, тем более что у города есть свое интересное историческое наследие — и советское и японское. Я считаю, что это должна быть среднеэтажная застройка, которая отлично впишется в местный ландшафт и будет соответствовать действующим там особым сейсмическим условиям.
— Все-таки это будет город для тех, кто приезжает в командировку, или для тех, кто собирается переехать и постоянно жить на этой территории? Может ли обновленный город привлечь новых жителей?
— Южно-Сахалинск, я думаю, будет не для командировочных. Конечно, это действительно приятный город, там есть ради чего оставаться, тем более что все рекомендации выданы, и сейчас важно начать их воплощать. Но только лишь архитектура не может привлечь в город активное молодое население, ему важно найти там возможности для реализации своего потенциала, своих желаний.
