Никита Явейн: «Основа хорошей архитектуры — профессионализм архитектора»
Народный архитектор, действительный член РААСН, профессор Никита Явейн более 30 лет руководит архитектурным бюро «Студия 44», в котором были созданы проекты таких знаковых для Петербурга зданий, как Академия танца и Детский театр балета Бориса Эйфмана, Ладожский вокзал и еще десятки объектов самого разного назначения. Мэтр архитектуры рассказал о том, что он думает о современном градостроительстве, реставрации исторических зданий и перспективах Северной столицы.
— Никита Игоревич, ваше творчество пришлось на новейшее время в российской истории. Некоторые считают его «золотым», потому что за это время архитекторы получили доступ к большим средствам, возможность проектировать без оглядки на авторитеты, шанс очаровать заказчика своими идеями, использовать новые технологии и материалы. А что вы думаете по этому поводу?
— Это было время пошатнувшихся критериев и появления самозванцев, что свойственно любому переходному периоду. Это было время, когда вкус состоятельного заказчика, если понимать под ним общность людей с разными интересами и возможностями, только начал формироваться. А по-настоящему элитарные объекты создают элитарные заказчики.
Единственное положительное, что принесло архитекторам это тяжелое время, была возможность относительно быстрых социальных лифтов, какими бы они ни были. Многое решали личные связи, но не всегда мастерство. А ведь хорошая архитектура — это профессионализм архитектора.
— Не грозит ли сегодня российским специалистам изолированность от мировой архитектуры?
— Конечно, грозит! Но изолированность и в каком-то смысле провинциализм присутствовали в девяностые годы и в начале двухтысячных даже в большей степени. Мы не можем соревноваться с западными студиями ни по рекламе, ни по финансовым возможностям, не можем привлекать такой же объем средств. В изолированности есть свои плюсы и минусы. Не секрет, что для многих субподряд от иностранного архитектора стал возможностью улучшить свою репутацию, хотя это было, мягко говоря, необъективно.
— Какие черты несет архитектура Никиты Явейна и зодчих из «Студии 44»?
— Во-первых, я бы не отделял себя от архитекторов студии: в разных проектах у меня разная степень участия, а в некоторых меня нет. Впрочем, это не означает, что меня в проектах нет совсем или я один всем занимаюсь.
Что касается отличительных черт, то наши проекты в целом не похожи на другую архитектуру. Глядя на них, любой специалист, архитектор или критик, который «купается» в теме, сразу скажет, что проекты сделаны в «Студии 44», потому что в них есть что-то необычное, новое, иногда трудно понимаемое и не принимаемое. Возьмите, к примеру, музейный Центр промышленного прогресса в Выксе или жилой комплекс Imperial Club, спроектированный по петровскому генплану Леблона-Трезини, — до сих пор все плечами пожимают. Почему так получается? Наверно, мы думаем по-другому. Или просто думаем.
— Сейчас в Петербурге происходит смена исторического ландшафта: многие объекты, не имеющие охранного статуса, сносятся под жилое строительство. Нам, горожанам, следует относиться к этому как к неизбежности?
— В последнее время появилось подозрительно много спекуляций на тему сохранения разных по исторической значимости объектов. На самом деле нет российского города, в котором так мало зданий сносилось бы в историческом центре, как в Петербурге. В Москве сносов больше на порядок. Единственное, о чем стоит сожалеть всем нам, это утрата СКК. Вот это явное изменение ландшафта не в лучшую сторону.
— Что ждет архитектурные памятники города? Похоже, что они ветшают быстрее, чем до них доходят средства на реставрацию. Тот же Апраксин двор, по вашим словам, требует серьезных инвестиций в инженерию, которых нет.
— Да, увы, они рискуют не дождаться должного финансирования. Но при этом Петербург тратит на поддержание памятников больше, чем может, и даже больше, чем среднестатистический европейский город, но количество заброшенных исторических объектов все равно растет.
Проблема не в недостатке финансирования, а в другом: прежде, чем начинать реставрацию, для этой недвижимости надо найти собственника, иначе получится напрасная трата средств. У нас в свое время были отреставрированы памятники, и здания без владельцев продержались 3–5 лет, а потом все было растащено. Но собственника отпугивают, во-первых, сложнейшие бюрократические процедуры, которые защищают памятник от неправомерных действий и вместе с тем отбивают охоту у будущего владельца заниматься объектом. Во-вторых, огромное количество разных ограничений и, самое главное, нестыковка законодательств. А уж вмешательство Следственного комитета, который теперь контролирует процессы вокруг спорных исторических зданий в Петербурге, окончательно спугнула инвесторов.
Получается, что мы не можем произвести полноценную реконструкцию, которая вернула бы памятник к жизни. Действующие нормативы позволяют сделать только капремонт, хотя даже с ним дом не доживет до давно назревшей корректировки морально устаревших норм. В результате все участники рынка спустились в «серую зону» и что-то делают на исторических объектах под видом капремонта и реконструкции, хотя по-хорошему малоценные постройки следовало бы сносить и заменять новыми. Этот законодательный тупик рано или поздно придется разруливать, потому что он гораздо опаснее для города, чем один-два сноса в год.
— Какие проекты, на ваш взгляд, были бы необходимы городу, чтобы создавать полноценное городское пространство и пойти ему на пользу?
— Сегодня практически прекращено строительство общественных зданий. Понятно, что город растет, надо развивать транспортную инфраструктуру, чтобы он не задохнулся. Однако и девелоперы не стремятся развивать общественные пространства даже в виде торгово-развлекательных центров. Кроме жилья, мало что строится, и это создает ощущение какого-то безвременья.
— В вашей проектной практике есть объекты самого разного назначения: культурного, научно-образовательного, спортивного, жилого. Какие из них хотелось бы отметить и почему?
— Наверное, Академию танца Бориса Эйфмана, реконструкцию Восточного крыла Главного штаба под экспозицию Эрмитажа, Ладожский вокзал. Вокзал считаю одной из сильнейших работ в архитектурном и технологическом плане. В проекте Академии особенно выделил бы первую очередь — это один из лучших наших проектов, который принес России первую победу на международном конкурсе архитектуры WAF.
Из реставрационных работ отмечу Александровский дворец — для нас это была сложная, мучительная работа, где решены не только многие реставрационные задачи, в том числе по воссозданию отделки и убранства помещений «из ничего», но также применены инженерные, конструктивные решения, авангардные не только для Петербурга или страны, но и для мировой архитектуры. Университетский кампус «Михайловская дача» — тоже во многом прорывная работа.
Из музейных проектов очень люблю томский Музей науки и техники — жаль, что его не построили.
Из жилья, безусловно, Imperial Club на Васильевском острове, жилые комплексы на ул. Типанова и на Московском проспекте на месте комбината «Петмол». В последние годы архитекторы часто обсуждают, каким должно быть жилье в центре города, чтобы оно было и рентабельным, и масштабным, и отвечало бы петербургскому стилю. Вот эти три объекта показывают, что такое для меня на сегодня петербургская архитектура, как мы ее понимаем и какой бы она могла быть.
— Среди музейных объектов комплекс в Выксе выглядит очень необычно. Почему было предложено именно такое решение?
— Это музей металла, который строится на территории Верхневыксунского металлургического завода — одного из старейших в России. В проекте мы возвращаемся к первоистокам железа как архитектурного элемента. Получились три, как мы их называем, храма-периптера разной величины. Металл здесь работает на растяжение. Меня на этот образ вдохновил снесенный СКК, это своего рода дань памяти легендарному зданию.
В проекте предусмотрено применение легированной стали с добавками фосфора, меди и т. д. — аналога кортеновской стали. Такая сталь понемногу меняется, покрываясь окисной пленкой с бархатистой фактурой. Эта плотная пленка, препятствуя дальнейшему проникновению воды к металлу, делает сталь «вечной»: однажды покрывшись патиной, она навсегда сохраняет свой рыжеватый цвет и уже не нуждается в окраске или других видах коррозионной защиты. Пусть те, кто приедет на открытие музея, через пять лет увидят совсем другой образ, пусть это будет инсталляция во времени, которая станет продолжением истории местного металлургического производства.
— Ваши специалисты работают в Петербурге, Калининграде и в других городах. В чем разница в проектировании объектов в разных городах? Как культурный и архитектурный контекст каждого города влияет на проекты?
— Все города совершенно не похожи: в них различный архитектурный ландшафт и культурный контекст, решения принимают разные люди. Поэтому взаимоотношения с каждым городом тоже складываются по-разному. В Нижнем Новгороде нам комфортно, в Москве сложно, в Калининграде очень своеобразная атмосфера. Допускаю, что для кого-то из коллег все будет наоборот. Зависит ли диалог с городом от конкретного архитектора? Наверное, зависит.
Сергей Кривошеин, координатор НОСТРОЙ по Центральному федеральному округу, в интервью газете «Строительный Еженедельник» представил свое видение ситуации с дальнейшим развитием института саморегулирования в свете выборов нового президента Национального объединения строителей.
– Как обстоит ситуация с саморегулированием в строительстве в ЦФО, на решении каких вопросов сконцентрировано внимание представителей профессионального сообщества вашего региона?
– В нашем округе зарегистрированы 32 СРО. Я согласен с координатором НОСТРОЙ по СЗФО Сергеем Петровым, что первый этап саморегулирования пройден, и сейчас необходимо выработать дальнейшие пути развития этого института. Как раз на последней окружной конференции, которая прошла 19-20 марта, представители СРО ЦФО высказывали свое мнение по этому вопросу. Пристальное внимание было направлено на обсуждение приоритетных направлений деятельности НОСТРОЙ на 2014-2015 годы. Мы считаем, что вопрос составления сметы вторичен, пока мы не будет четко понимать, куда двигаться и на что направлять свои силы. А уже исходя из этого нужно выстраивать адекватную финансовую политику. Также на окружной конференции мы отклонили изменения, которые были подготовлены в устав национального объединения. Работу ревизионной комиссии признали положительной, но дали много своих замечаний по отчету совета НОСТРОЙ за 2013 год.
Что касается приоритетных направлений национального объединения, то 4 марта состоялось заседание президиума совета при Президенте РФ по модернизации экономики и инновационному развитию России, где как раз и обсуждалось применение инноваций в строительстве. Впервые из уст высоких государственных лиц прозвучало и было внесено в протокол поручение НОСТРОЙ – до 17 декабря 2014 года совместно с Минстроем обеспечить гармонизацию российских и европейских стандартов (еврокодов) в строительстве с целью применения новейших технологий и материалов. Кроме этого, национальному объединению было поручено принять активное участие в разработке стратегии инновационного развития строительной отрасли. Государство дало нам посыл, теперь наша задача – активно действовать.
Решение данных вопросов крайне важно для строителей России. У нас сегодня высокая себестоимость товаров и услуг, а чтобы ее понизить, нужны новые материалы, ресурсосберегающие технологии и т. д. Мы считаем, что это одно из основных направлений нашего развития, так как уже меньше года осталось до введения стандартов Таможенного союза. То есть в строительстве нас ждет новое техническое регулирование на основе европейской базы. Это по большому счету крупная проблема, которая так или иначе касается каждой российской строительной организации.
– На последней окружной конференции НОСТРОЙ по ЦФО были рассмотрены две кандидатуры на пост президента НОСТРОЙ, однако выдвижения единого кандидата от ЦФО так и не произошло. С чем это связано?
– Основной вопрос сегодня – это кто будет президентом НОСТРОЙ. Я согласен с выбором Северо-Западного федерального округа кандидатуры Николая Кутьина, который имеет большой опыт работы и огромный потенциал. Тем не менее представители СРО, зарегистрированные в нашем округе, взяли паузу и конечное выдвижение кандидата на пост президента НОСТРОЙ перенесли на 16 апреля. Во-первых, это связано с тем, что часть СРО должна принять решение о выборе кандидата на заседаниях своих коллегиальных органов управления, потому что перед окружной конференцией не все организации были готовы это сделать. Во-вторых, мы пока не услышали полностью сформированной программы от кандидатов, которые сейчас как раз занимаются ее подготовкой. Все-таки президент возглавляет объединение не один год, поэтому выбор должен быть взвешенным. Мы дали кандидатам время подготовиться и озвучить нам основные тезисы своих программ чуть позже.
– СЗФО первым выдвинул кандидатом на пост президента НОСТРОЙ Николая Кутьина, мотивируя это в том числе и тем, что будущему президенту национального объединения необходим опыт госслужбы, который как раз имеется у Николая Георгиевича. А какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать будущий президент Национального объединения строителей?
– Во-первых, он в любом случае должен оценивать систему саморегулирования с точки зрения общей картины развития строительной отрасли в России. Министерство строительства РФ существует уже пятый месяц и имеет свое видение того, как будет развиваться профессиональное сообщество. Поэтому задача будущего президента, на мой взгляд, четко войти в эту систему. Проблема, которая есть у НОСТРОЙ, в том, что сегодня второстепенные вопросы возводятся в ранг основных. Я не зря начал разговор с рассуждений о приоритетных направлениях развития. На мой взгляд, задача, в том числе и президента объединения, – это четко определиться с целями и задачами НОСТРОЙ. Мы бы хотели услышать от будущего президента, как мы – саморегулируемое сообщество – будем интегрироваться в ту систему, которую строит Министерство строительства РФ.
Государство может регулировать строительный рынок и без СРО, если уж говорить честно. Но мировой опыт свидетельствует, что и у СРО может быть много ответственных задач, они занимаются системой подготовки кадров и техническим регулированием. Например, такие вопросы решает институт саморегулирования в такой крупной стране, как Германия. И делается это все в ключе государственно-частного партнерства: государство берет часть проблем на себя, а СРО отвечает за другую половину. Как раз в задачи будущего президента НОСТРОЙ, на мой взгляд, и входит выстраивание аналогичной системы взаимодействия с государственной властью в области строительства.
– Многие эксперты говорят о том, что саморегулирование не оправдывает себя в строительстве, что ему нужна «перезагрузка». На ваш взгляд, каких изменений сегодня не хватает этому институту?
– Мы принимали Градостроительный кодекс РФ в одних условиях, а сейчас они изменились, плюс накоплен опыт. Поэтому в законодательный акт по прошествии пяти лет следует внести изменения. Нужно обратить внимание на отсутствие необходимых направлений деятельности. Например, строительными кадрами до сих пор серьезно никто не занимался, впрочем, как и созданием профессиональных стандартов. СРО должны взять на себя разработку части вопросов технического регулирования, профстандартов, подзаконных актов для контрактной системы, законодательства в области строительства, но при этом иметь гарантию, что эти разработки будут признаны государством и учтены на законодательном уровне и в повседневной практике работы тех же надзорных органов. Предстоит повысить требования к саморегулируемым организациям и выработать механизм самоочищения. Это и есть задачи, которые должен решить будущий президент.