Никита Явейн: «Основа хорошей архитектуры — профессионализм архитектора»
Народный архитектор, действительный член РААСН, профессор Никита Явейн более 30 лет руководит архитектурным бюро «Студия 44», в котором были созданы проекты таких знаковых для Петербурга зданий, как Академия танца и Детский театр балета Бориса Эйфмана, Ладожский вокзал и еще десятки объектов самого разного назначения. Мэтр архитектуры рассказал о том, что он думает о современном градостроительстве, реставрации исторических зданий и перспективах Северной столицы.
— Никита Игоревич, ваше творчество пришлось на новейшее время в российской истории. Некоторые считают его «золотым», потому что за это время архитекторы получили доступ к большим средствам, возможность проектировать без оглядки на авторитеты, шанс очаровать заказчика своими идеями, использовать новые технологии и материалы. А что вы думаете по этому поводу?
— Это было время пошатнувшихся критериев и появления самозванцев, что свойственно любому переходному периоду. Это было время, когда вкус состоятельного заказчика, если понимать под ним общность людей с разными интересами и возможностями, только начал формироваться. А по-настоящему элитарные объекты создают элитарные заказчики.
Единственное положительное, что принесло архитекторам это тяжелое время, была возможность относительно быстрых социальных лифтов, какими бы они ни были. Многое решали личные связи, но не всегда мастерство. А ведь хорошая архитектура — это профессионализм архитектора.
— Не грозит ли сегодня российским специалистам изолированность от мировой архитектуры?
— Конечно, грозит! Но изолированность и в каком-то смысле провинциализм присутствовали в девяностые годы и в начале двухтысячных даже в большей степени. Мы не можем соревноваться с западными студиями ни по рекламе, ни по финансовым возможностям, не можем привлекать такой же объем средств. В изолированности есть свои плюсы и минусы. Не секрет, что для многих субподряд от иностранного архитектора стал возможностью улучшить свою репутацию, хотя это было, мягко говоря, необъективно.
— Какие черты несет архитектура Никиты Явейна и зодчих из «Студии 44»?
— Во-первых, я бы не отделял себя от архитекторов студии: в разных проектах у меня разная степень участия, а в некоторых меня нет. Впрочем, это не означает, что меня в проектах нет совсем или я один всем занимаюсь.
Что касается отличительных черт, то наши проекты в целом не похожи на другую архитектуру. Глядя на них, любой специалист, архитектор или критик, который «купается» в теме, сразу скажет, что проекты сделаны в «Студии 44», потому что в них есть что-то необычное, новое, иногда трудно понимаемое и не принимаемое. Возьмите, к примеру, музейный Центр промышленного прогресса в Выксе или жилой комплекс Imperial Club, спроектированный по петровскому генплану Леблона-Трезини, — до сих пор все плечами пожимают. Почему так получается? Наверно, мы думаем по-другому. Или просто думаем.
— Сейчас в Петербурге происходит смена исторического ландшафта: многие объекты, не имеющие охранного статуса, сносятся под жилое строительство. Нам, горожанам, следует относиться к этому как к неизбежности?
— В последнее время появилось подозрительно много спекуляций на тему сохранения разных по исторической значимости объектов. На самом деле нет российского города, в котором так мало зданий сносилось бы в историческом центре, как в Петербурге. В Москве сносов больше на порядок. Единственное, о чем стоит сожалеть всем нам, это утрата СКК. Вот это явное изменение ландшафта не в лучшую сторону.
— Что ждет архитектурные памятники города? Похоже, что они ветшают быстрее, чем до них доходят средства на реставрацию. Тот же Апраксин двор, по вашим словам, требует серьезных инвестиций в инженерию, которых нет.
— Да, увы, они рискуют не дождаться должного финансирования. Но при этом Петербург тратит на поддержание памятников больше, чем может, и даже больше, чем среднестатистический европейский город, но количество заброшенных исторических объектов все равно растет.
Проблема не в недостатке финансирования, а в другом: прежде, чем начинать реставрацию, для этой недвижимости надо найти собственника, иначе получится напрасная трата средств. У нас в свое время были отреставрированы памятники, и здания без владельцев продержались 3–5 лет, а потом все было растащено. Но собственника отпугивают, во-первых, сложнейшие бюрократические процедуры, которые защищают памятник от неправомерных действий и вместе с тем отбивают охоту у будущего владельца заниматься объектом. Во-вторых, огромное количество разных ограничений и, самое главное, нестыковка законодательств. А уж вмешательство Следственного комитета, который теперь контролирует процессы вокруг спорных исторических зданий в Петербурге, окончательно спугнула инвесторов.
Получается, что мы не можем произвести полноценную реконструкцию, которая вернула бы памятник к жизни. Действующие нормативы позволяют сделать только капремонт, хотя даже с ним дом не доживет до давно назревшей корректировки морально устаревших норм. В результате все участники рынка спустились в «серую зону» и что-то делают на исторических объектах под видом капремонта и реконструкции, хотя по-хорошему малоценные постройки следовало бы сносить и заменять новыми. Этот законодательный тупик рано или поздно придется разруливать, потому что он гораздо опаснее для города, чем один-два сноса в год.
— Какие проекты, на ваш взгляд, были бы необходимы городу, чтобы создавать полноценное городское пространство и пойти ему на пользу?
— Сегодня практически прекращено строительство общественных зданий. Понятно, что город растет, надо развивать транспортную инфраструктуру, чтобы он не задохнулся. Однако и девелоперы не стремятся развивать общественные пространства даже в виде торгово-развлекательных центров. Кроме жилья, мало что строится, и это создает ощущение какого-то безвременья.
— В вашей проектной практике есть объекты самого разного назначения: культурного, научно-образовательного, спортивного, жилого. Какие из них хотелось бы отметить и почему?
— Наверное, Академию танца Бориса Эйфмана, реконструкцию Восточного крыла Главного штаба под экспозицию Эрмитажа, Ладожский вокзал. Вокзал считаю одной из сильнейших работ в архитектурном и технологическом плане. В проекте Академии особенно выделил бы первую очередь — это один из лучших наших проектов, который принес России первую победу на международном конкурсе архитектуры WAF.
Из реставрационных работ отмечу Александровский дворец — для нас это была сложная, мучительная работа, где решены не только многие реставрационные задачи, в том числе по воссозданию отделки и убранства помещений «из ничего», но также применены инженерные, конструктивные решения, авангардные не только для Петербурга или страны, но и для мировой архитектуры. Университетский кампус «Михайловская дача» — тоже во многом прорывная работа.
Из музейных проектов очень люблю томский Музей науки и техники — жаль, что его не построили.
Из жилья, безусловно, Imperial Club на Васильевском острове, жилые комплексы на ул. Типанова и на Московском проспекте на месте комбината «Петмол». В последние годы архитекторы часто обсуждают, каким должно быть жилье в центре города, чтобы оно было и рентабельным, и масштабным, и отвечало бы петербургскому стилю. Вот эти три объекта показывают, что такое для меня на сегодня петербургская архитектура, как мы ее понимаем и какой бы она могла быть.
— Среди музейных объектов комплекс в Выксе выглядит очень необычно. Почему было предложено именно такое решение?
— Это музей металла, который строится на территории Верхневыксунского металлургического завода — одного из старейших в России. В проекте мы возвращаемся к первоистокам железа как архитектурного элемента. Получились три, как мы их называем, храма-периптера разной величины. Металл здесь работает на растяжение. Меня на этот образ вдохновил снесенный СКК, это своего рода дань памяти легендарному зданию.
В проекте предусмотрено применение легированной стали с добавками фосфора, меди и т. д. — аналога кортеновской стали. Такая сталь понемногу меняется, покрываясь окисной пленкой с бархатистой фактурой. Эта плотная пленка, препятствуя дальнейшему проникновению воды к металлу, делает сталь «вечной»: однажды покрывшись патиной, она навсегда сохраняет свой рыжеватый цвет и уже не нуждается в окраске или других видах коррозионной защиты. Пусть те, кто приедет на открытие музея, через пять лет увидят совсем другой образ, пусть это будет инсталляция во времени, которая станет продолжением истории местного металлургического производства.
— Ваши специалисты работают в Петербурге, Калининграде и в других городах. В чем разница в проектировании объектов в разных городах? Как культурный и архитектурный контекст каждого города влияет на проекты?
— Все города совершенно не похожи: в них различный архитектурный ландшафт и культурный контекст, решения принимают разные люди. Поэтому взаимоотношения с каждым городом тоже складываются по-разному. В Нижнем Новгороде нам комфортно, в Москве сложно, в Калининграде очень своеобразная атмосфера. Допускаю, что для кого-то из коллег все будет наоборот. Зависит ли диалог с городом от конкретного архитектора? Наверное, зависит.
В январе акционерное общество «Петербургские дороги» отметило «совершеннолетие» — компании исполнилось 18 лет. За эти годы разработано и воплощено множество проектов — не только в Петербурге, где располагается штаб-квартира компании, но и в других регионах России, вплоть до Дальнего Востока. Итогами прошедшего 2022 года и планами на текущий год со «Строительным Еженедельником» поделился Юрий Орленко, генеральный директор АО «Петербургские дороги».
— Как на деятельности компании сказались события 2022 года?
— Я думаю, текущие события в большей или меньшей степени отражаются на всех, кто сейчас занимается бизнесом в России. Это время больших перемен и время больших возможностей, наша задача их не упустить. Мы продолжаем активно трудиться, оптимизируем процессы внутри компании, налаживаем более эффективную работу с регионами. Участвуем как в местных, так и в региональных и федеральных транспортных инфраструктурных проектах. Работаем над объектами М-4 «Дон», М-12 Москва — Казань, автомобильной дорогой А-289 Краснодар — Славянск-на-Кубани — Темрюк и др.
— Каким образом вашего сегмента рынка коснулась необходимость заменить импортные составляющие в проектах?
— Замена импортных материалов на отечественные при проектирование транспортных объектов — вопрос не сегодняшнего дня. Такую работу мы ведем уже не первый год. Еще с 2014 года все государственные заказчики поставили задачи по плавному переходу на отечественные материалы. Мы оперативно, в короткий срок, смогли перестроить работу, изучить рынок материалов и сейчас применяем в своих проектах только отечественные. С этим проблем нет. Тем более, сейчас на рынке достаточно всевозможных аналогов, заменивших ушедших с рынка иностранных производителей, а также наших российских разработок, которые по некоторым параметрам даже превосходят зарубежные.
— Появились ли у компании новые заказчики, какие проекты сейчас в работе?
— Да, новые заказчики появились. Примерно с 2020 года АО «Петербургские дороги» стало активно осваивать регионы. За прошедший год нам удалось выиграть несколько интересных конкурсов в новых для нас регионах. По итогам 2022 года у нас сейчас объекты в Москве и Московской области, Мордовии, Пскове, Сургуте, Владивостоке, Перми. Заканчиваем работы в Краснодарском крае на автомобильной дороге А-289. Там полным ходом идут строительные работы, к концу года дорога должна быть введена в эксплуатацию.
Продолжаем трудиться по целому ряду объектов в Санкт-Петербурге. Это подключение общественно-делового комплекса «Лахта-центр» к улично-дорожной сети города и работы на Широтной магистрали скоростного движения (ШМСД). В полном объеме выполнена и направлена в государственную экспертизу проектная документация по объекту «Строительство объектов дорожной инфраструктуры в г. Кронштадте», а также ряд других дорог и улиц Санкт-Петербурга и Ленинградской области.
— Есть ли конкурсы, в которых планируете участвовать?
— Мы стараемся никогда не останавливаться на достигнутом. В наших планах — выход в новые регионы и закрепление в тех, где мы уже присутствуем. Год только начался, большинство адресных программ еще формируется. Пока говорить о конкретных конкурсах рано, но мы в полной готовности.
— Каковы планы компании на ближайшее время?
— Планы на 2023 год грандиозны. Это и продолжение переоснащения компании программными продуктами, переобучение специалистов по работе с ними. Повышение квалификации сотрудников, которые проходят у нас каждый год. К лету, после выпускных экзаменов, планируем пополнить штат. Хотим привлечь к работе молодых, перспективных выпускников профильных вузов.
Должен сказать, что кадры — наше основное преимущество. Квалификация и опыт наших специалистов позволяют выполнять даже самые нестандартные транспортные проекты. Все чаще оказываем консультационно-экспертную помощь различным региональным экспертизам.
Пользуясь случаем, хочу со страниц вашей газеты еще раз поздравить всех сотрудников компании с годовщиной. Поблагодарить за плодотворную работу и пожелать дальнейшего профессионального роста.
СПРАВКА
АО «Петербургские дороги» выполняет проектные работы на разных стадиях проектирования — от обоснования инвестиций, архитектурной концепции и эскизов до разработки проектной и рабочей документации объектов транспортной инфраструктуры. Также компания оказывает различные консультационные услуги в сфере строительства автодорог, мостов и других объектов транспортной инфраструктуры.
За несколько последних месяцев портфель проектов АО «Петербургские дороги» пополнился несколькими новыми. Компания выиграла конкурс на разработку проектной документации на строительство связанной велосипедной инфраструктуры и концепции устойчивого развития велотранспортной системы города Пскова.
Также выигран конкурс на подготовку проектной документации на капитальный ремонт участков автомобильных дорог регионального или межмуниципального значения в Атяшевском, Большеберезниковском, Кочкуровском, Торбеевском, Чамзинском муниципальных районах Республики Мордовия с проведением экспертизы проектов в части достоверности определения сметной стоимости.
В Петербурге компания занимается выполнением инженерных изысканий и разработкой проектной документации по объекту «Реконструкция ул. Юты Бондаровской от Парковой ул. до Ропшинского шоссе», а также готовит документацию по планировке территории для размещения линейного объекта «Горское шоссе от ул. Добрая Горка в пос. Левашово до Садовой ул. в пос. Песочный» для нужд Санкт-Петербурга.
С 2022 года в Мариуполе запущен проект восстановления и строительства объектов жизнеобеспечения граждан. Дома, которые не подлежат восстановлению, демонтируются. О том, как происходит снос зданий в Мариуполе, мы поговорили с генеральным директором ГК «КрашМаш» Виктором Казаковым.
— Виктор Александрович, как давно группа компаний «КрашМаш» начала работать в Мариуполе?
— Мы приступили к работам в октябре прошлого года. На момент нашего с Вами разговора уже были снесены десятки зданий, которые по результатам обследований были признаны непригодными для жилья.
— Какие здания идут под снос?
— В рамках программы восстановления основную часть застройки Мариуполя составляли панельные дома. Именно такие здания: различной этажности, высотой до 40 метров были переданы под снос. Все строения передаются нам после расселения и предварительного обследования специалистами МЧС и Министерства обороны.
— Сколько времени в среднем занимает снос здания?
— Скорость сноса всегда зависит от ряда факторов: степени повреждения здания, его высотности, близости от жилых домов или иных объектов инфраструктуры города. Но мы понимаем, что чем быстрее будет завершен этап подготовки территории, тем скорее будут построены новые современные жилые дома. Поэтому работаем с опережением графика. В зависимости от сложности здания демонтаж может быть завершен в течение 5–12 дней. Приоритетом «КрашМаш», как и всегда, остается безопасность производства работ.
— Вы привлекаете арендную технику для работы в Мариуполе?
— Конечно, нет! Ключевым преимуществом «КрашМаш» является собственный парк современной специализированной техники. Выполняя объекты по всей России, мы полагаемся исключительно на свой опыт и свои технические ресурсы. Было бы неверно отступать от этого правила в таком важном для государства проекте, как восстановление Мариуполя.
Сегодня в Мариуполе выполняет задачи команда из 35 специалистов «КрашМаш» с опытом работы в сложных демонтажных проектах и 25 единиц специализированной техники, включая единственный в России экскаватор-разрушитель со стрелой 60 метров - Caterpillar 390DLME.
Caterpillar 390DLME — это уникальный экскаватор, применение которого позволяет нам оптимизировать производство работ и демонтировать высотные конструкции зданий быстро и безопасно.
— Мобилизация такого количества техники, вероятно, повлияла на работу «КрашМаш» по другим проектам?
— Сегодня парк техники «КрашМаш» позволяет вести одновременно до 50 проектов на всей территории страны. Поэтому, несмотря на мобилизацию техники в Мариуполе, мы продолжаем активно работать и в Москве, и в других российских регионах. Более того, в случае роста объемов работ на новых территориях мы будем готовы за короткий срок увеличить количество техники.
С самых первых лет своего существования компания делала ставку на современную технику ведущих мировых производителей. Парк техники компании расширяется каждый год и сегодня насчитывает более 300 единиц техники и оборудования. В 2023 году, например, наш парк уже пополнился новым экскаватором Case, со стрелой 40 метров, сделанным по индивидуальному заказу «КрашМаш», и несколькими десятками гидравлических ножниц Arden.
— А что происходит с отходами демонтажа?
— Изначально, когда демонтажные работы в Мариуполе только начинались, все строительные отходы складировались на полигоне. Но уже с конца февраля на полигонах будут установлены современные дробильные комплексы, и запущен мусороперерабатывающий комплекс. Для нас это, можно сказать, профессиональный праздник: «КрашМаш» уже много лет работает по зеленым стандартам, ежегодно повышая процент переработки отходов на своих объектах. Сегодня – как в Москве, так и в регионах – процент переработки строительных отходов составляет 90-95%. Переработанные материалы в Мариуполе могут быть использованы для обустройства временных дорог, засыпки пазух фундаментов при новом строительстве, а также в качестве инертного материала на существующем полигоне отходов.
— Что самое сложное в демонтажных работах, которые «КрашМаш» выполняет в Мариуполе?
— Основная сложность — сроки. Чтобы восстановление города было осуществлено в установленные государством сроки, нам необходимо как можно скорее освободить площадки для нового строительства. А для того чтобы работать быстро и безопасно, мы должны каждый день принимать оперативные организационные, логистические и технические решения. И эту ответственность, и высокое доверие мы стараемся оправдывать каждый день.
— Изменился ли город за то время, когда «КрашМаш» приступил к работам?
— Темпы развития Мариуполя поражают: с лета прошлого года город превратился в большую стройку. Восстанавливаются дома, социальные объекты, меняются старые коммуникации. Новое строительство ведется в различных районах — как на правом, так и на левом берегах. Сегодня в Мариуполе закладываются новые стандарты строительства, которые преобразят и другие города Новороссии.
