Александр Миронов: «Чаще выгоднее построить новое здание, чем заниматься реконструкцией»
Реконструкция и реставрация — сложные работы на строительном рынке, за которые берется далеко не каждая компания. Но к этим сложностям добавляются регулярные изменения законодательства — они далеко не всегда облегчают работу специалистам. О влиянии госрегулирования, новых технологиях и конкурсах для архитекторов рассказал руководитель мастерской «Миронов и партнеры» Александр Миронов.
— Сказались ли на рынке и на вашей работе изменения в 820-й закон, вступившие в силу в феврале?
— Как бы ни менялось нормативное регулирование, с новыми правилами приходится считаться и приспосабливаться к ним, поскольку изменения закона 820-7 влияют на градостроительные отношения и рынок в целом.
Новая редакция режима охранных зон в связи с изменением их границ, которая вступает в силу с 1 августа 2021 года, в ряде случаев ужесточает требования к ведению градостроительной деятельности. Так, например, если в новые редакции закона 820-7 тот или иной участок отнесен к охранной зоне либо к зоне регулирования застройки, то собственник такого участка не сможет осуществлять на нем новое строительство или реконструкцию.
При этом большую сложность вызывает тот факт, что закон 820-7 не в полной мере учитывает механизм, содержащийся в приказе Минкультуры России от 30.10.2020 № 1295 «Об утверждении предмета охраны, границ территории и требований к градостроительным регламентам в границах территории исторического поселения федерального значения город Санкт-Петербург», который вступил в силу 27.06.2021.
Согласно положениям приказа, изменение архитектурного решения лицевых фасадов объекта допускается после получения положительного заключения органа государственной власти субъекта Российской Федерации. Согласно сложившейся позиции Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга, выдача разрешения на строительство или реконструкцию объекта допустима при условии положительного заключения КГИОП об изменении архитектурного решения фасадов объекта. Вместе с тем порядок выдачи заключений органа государственной власти субъекта РФ по вопросам изменения архитектурного решения лицевых фасадов в настоящее время не установлен, в том числе и законом 320-7.
Это обстоятельство препятствует выдаче разрешений на строительство (реконструкцию) ряда объектов и фактически не позволяет осуществлять градостроительную деятельность на той или иной территории.
— Но какие-то поправки в законодательство облегчают работу?
— За последние годы прошел целых ряд позитивных изменений в части снижения административных барьеров.
В плане глобальных изменений: выдача градостроительного плана стала безусловной. Это помогает, например, девелоперам заранее просчитать риски и принять решение о покупке земельного участка на данной территории.
Из локальных изменений: уменьшился срок получения разрешения на строительство с семи до пяти дней. Это увеличило нагрузку на Службу государственного строительного надзора и экспертизы: специалисты ГАСН вынуждены меньше чем за неделю проверить соответствие проекта, над которым больше года работала огромная команда архитекторов и проектировщиков. В остальном глобальных изменений на местном уровне не произошло.
Несмотря на позитивные изменения, на первый план выступает проблема отсутствия единой стратегии и комплексных решений в развитии всего города. Невзирая на то, что КГА налаживает сотрудничество между профильными комитетами, воплощение инициатив проходит медленно за счет сложной многоуровневой процедуры согласования, и в конечном счете итоговое архитектурное решение может потерять значительную часть от первоначальной концепции.
— Как правило, власти закладывают в бюджет траты на реконструкцию и реставрацию через госпрограммы. Участвуете ли вы в подобных программах?
— Сегодня компания отказалась от участия в государственных программах в связи с высокой загруженностью. Однако за годы работы по реставрации с такими проектами, как Центральный военно-морской музей им. Петра Великого, комплекс Константиновского военного училища (Суворовское училище), дворец Трубецких-Нарышкиных, к нам по-прежнему обращаются с проектами по реконструкции, но уже частные подрядчики. Из последних проектов — реконструкция фасадов на Итальянской улице и Моисеенко, 22. Для последнего мы устраивали внутренний архитектурный конкурс в рамках нашего проекта — социальный лифт для архитекторов.
Проводя закрытые внутренние конкурсы, мы привлекаем к созданию архитектурных концепций не только собственных сотрудников, но также молодых и перспективных архитекторов.
Наша цель — получить оптимальное и концептуальное решение. Мы увеличиваем количество независимых авторских архитектурных концепций и воплощаем лучшую из них.
— Сколько лет понадобится, чтобы привести город в порядок, если у нас почти 9 тыс. объектов культурного наследия, а за КГИОП закреплена, например, программа реставрации, где на текущий год — финансирование 60 объектов.
— Давать четкий прогноз довольно сложно, и 2020 год доказал всем нам, что есть вещи, способные внести серьезные коррективы в привычные рамки жизни. Я хотел бы обратить внимание на другое — важнее не время, а механизм коммуникации и кооперации государственных органов и инвесторов. Как показывает практика, многие инвесторы и мастерские готовы оказать помощь в сохранении культурного наследия. При этом система законодательства остается несовершенной, и зачастую реставрация просто невозможна — компании не успевают вносить изменения в проектирование в том же ритме, в каком вносятся новые поправки.
Государство в значительной мере пытается сохранить наследие, но зачастую слишком усердствует в его сохранности. Логично: чем больше здание разрушается, тем дороже обходится его реставрация. Инвестор теряет интерес к проекту, а памятник в итоге просто разрушается.
— Что предпочтительнее — государственные или частные заказы?
— Мы имели опыт участия в торгах и тендерах. Это интересный опыт, но требует больших трудозатрат в части занятости специалистов. Мы приняли решение и сейчас больше сосредоточены на частных заказах. А «для души» и повышения квалификации участвуем в международных архитектурных конкурсах. Так, за последние два года мы спроектировали три масштабных проекта: Музей исландского вулкана, Смотровую башню в Латвии и Водохранилище в Неаполе.
— Самостоятельно ли компания проводит научные изыскания, историко-культурную экспертизу?
— Да, в большинстве случаев все этапы мы выполняем самостоятельно. Изредка можем обратиться за консультацией к сторонним компаниям, но итоговое решение за нашими специалистами. Мы довольно долго и кропотливо собирали штат мастерской, поэтому сейчас она может выполнять работы в ключе «полного цикла».
— Появляются ли новые технологии, которые позволяют ускорить процесс реконструкции/реставрации?
— Наша мастерская активно развивает направление BIM, за последний год доля проектов существенно увеличилась. Сейчас процентов 50–70 проектов разрабатываются с помощью BIM-технологий. Внутренние стандарты проектирования развиваются и совершенствуются, позволяя нам решать больше задач быстрее и эффективнее. Мы считаем, что за BIM-технологиями будущее.
— Сейчас выросла себестоимость строительства. Это сказалось на работах по реконструкции/реставрации?
— Безусловно, увеличение себестоимости строительства повлияло на стоимость реконструкции. Если раньше при составлении сметы мы могли рассчитывать на использование европейских материалов (так, например, вся плитка в Центральный военно-морской музей привезена из Италии), то сейчас приходится искать аналоги.
Увеличение стоимости также напрямую влияет на желание инвестора участвовать в проекте. К сожалению, чаще выгоднее построить новое здание, чем заниматься реконструкцией памятника культуры.
— Над какими проектами сегодня работает мастерская?
— Большинство наших проектов находится под запретом о разглашении до публичного объявления об окончании работ. Но ряд проектов, работа над которыми ведется уже давно и которыми мы особенно гордимся, известны: реконструкция главного здания фабрики имени Бебеля на углу Новгородской улицы и улицы Моисеенко, внутренние работы для Кунсткамеры, проектирование для ОКН — ПАО завод «Красное знамя» и многие другие.
Справка о компании
Мастерская «Миронов и партнеры» основана в 2017 году в результате объединения формировавшейся годами команды профессионалов, работавших с Александром Мироновым на большинстве его предыдущих проектов. Штат сотрудников постоянно расширяется в связи с тем, что растет объем заказов. Кроме того, с 2019 года специалисты мастерской также работают над собственными проектами, инициированными внутри коллектива и направленными на поиск путей развития и ревитализации отдельных городских территорий.
Мастерская выполняет полный цикл работ — от разработки проекта до авторского надзора.
В Петербурге 8983 объекта культурного наследия: 3762 — федерального значения, 2509 — регионального значения, 2712 — вновь выявленных.
Планетарий с самым большим в мире куполом работает в Петербурге уже больше года. О второй очереди проекта и других планах «Строительному Еженедельнику» рассказал Евгений Гудов, генеральный директор компании «Арт-технологии», управляющей комплексом.
– Почему Вы решили создать в газгольдере именно планетарий? Как возникла идея?
– Почему планетарий? Да потому, что это интересно. Вообще-то, сама конфигурация сооружения наталкивает на такую идею. Когда я впервые попал в этот газгольдер летом 2015 года, мысль построить здесь планетарий возникла сразу. А когда стало ясно, что в этот газгольдер влезает самый большой в мире планетарий, интерес к идее только возрос.
Работы наша команда развернула в 2016 году – и примерно через полтора года, к концу 2017-го, проект был запущен, так сказать, в базовом варианте. Модернизация и совершенствование оборудования и контента продолжаются по сей день. За время, прошедшее после открытия, мы уже заменили проекционное оборудование. Сейчас гораздо более яркая и четкая картинка, чем было вначале, гораздо выше качество звука. Увеличилось число экспонатов.
В соседнем здании, также входящем в наш комплекс, появилась лаборатория. Мы использовали много современных технологий: прототипирование, робототехника и пр. Те роботы, с помощью которых мы осуществляли раскрой материалов, создавая планетарий, – стали частью бесплатной экспозиции в лаборатории, открытой для посетителей.
– А вопрос окупаемости проекта Вас не смущал?
– Во-первых, для нас на первом месте стояла все-таки не коммерция; интересно было реализовать технически сложный, уникальный и полезный проект, формирующий (прежде всего, у детей) интерес к науке и технике. А во-вторых, он обошелся относительно недорого, если сравнивать с аналогами, в которых используется весьма недешевая импортная техника. Мы же с самого начала ориентировались только на свои силы: сами разрабатывали оборудование и контент, да и практически все работы внутри также осуществляли самостоятельно. Подрядчиков было мало, зато штат компании пополнился специалистами в различных областях (это и архитектура, и строительные работы, и дизайн, и программирование, и многое другое), которым интересно было принять участие в таком небанальном проекте. Сейчас эта команда задействована уже в других инициативах.
Работа своими силами позволила сэкономить очень серьезные деньги. Нами выполнено сложное оборудование для планетария, которое не уступает импортным аналогам, например, компаний Carl Zeiss Planetariums или Konica Minolta, стоящим порядка полумиллиарда рублей. Благодаря использованию собственных разработок нам оно стоило кратно дешевле, не говоря уже о том, что это была очень интересная техническая задача.
Суммарный объем затрат на проект составил порядка 320 млн рублей, часть из которых взята в кредит. Сейчас происходит постепенный возврат средств. И в реализацию второй очереди мы планируем инвестировать еще около 100 млн рублей. Думаю, постепенно эти средства «отобьются», поскольку эксплуатационные затраты сравнительно невелики. Для сравнения: общие затраты на создание планетария в Москве составили примерно 5 млрд рублей. Там, конечно, сделана шикарная экспозиция и поставлено самое современное оборудование, что позволило сформировать большой трафик посетителей, но вернуть такие масштабные вложения в обозримой перспективе, на мой взгляд, практически невозможно.
– Вы упомянули о второй очереди проекта. Что она будет включать?
– Мы планируем более тесно увязать между собой наши объекты – газгольдер и прилегающее к нему здание, сформировать единый музейно-просветительский комплекс. Сооружения соединит некапитальная пристройка (против ее устройства не возражают органы охраны наследия), в которую из планетария будут вынесены кафе и магазины. Необходимо привести в порядок фасады. Также будут завершены ремонтно-реставрационные работы в здании, где размещается лаборатория и работает наша команда. В нем в советское время были сделаны переделки, которые нужно ликвидировать, чтобы вернуть исторический облик (в отличие от газгольдера, сохранившегося в очень неплохом состоянии). Кроме того, намечен еще один этап модернизации оборудования планетария. Думаю, на окончательное доведение проекта «до ума» понадобится еще около полутора лет. Тогда окончательно будет сформирован научно-технический комплекс, где расположатся звездный зал, музей с космическими экспонатами, интерактивные залы с виртуальной реальностью, образовательные классы и обсерватория, лаборатория робототехники, залы для лекций и дискуссий и пр.
– Вы сказали, что сейчас работаете и над другими проектами?
– Да, наша команда наработала большой и, без преувеличения, уникальный опыт, который востребован и другими структурами. Планетарий привлек интерес, у нас довольно большой трафик посетителей, среди которых – самые разные люди, включая топ-менеджеров компаний, работающих в различных отраслях. В итоге к нашей команде стали обращаться с предложениями о сотрудничестве при реализации самых разнообразных проектов.
Среди них одним из наиболее интересных стало создание первого планетария на Кипре. Он войдет в состав крупного храмового комплекса, который возвел на острове основатель одной из крупнейших строительных компаний Петербурга, Группы «Эталон», Вячеслав Заренков. Это очень интересный проект, который будет выполнен по последнему слову техники. Многие задумки, которые появлялись при работе над нашим планетарием, но по разным причинам не могли быть реализованы (из-за недостатка средств или из-за большого размера нашего проекта), мы хотим воплотить на Кипре.
Кроме того, имеющиеся разработки могут быть использованы при модернизации планетариев по всей стране. Наше оборудование – импортозамещающее. Иностранную технику регионы по понятным причинам (из-за дороговизны) приобрести не могут; наша же стоит существенно дешевле. Напомню, что в стране сейчас 56 планетариев, они вполне востребованы в рамках школьных и внешкольных образовательных программ. Но лишь в 14 из них установлено современное оборудование, в других же стоит техника 1960–1970-х годов, не позволяющая предложить посетителям информацию в интересном формате. Поэтому мы сейчас разрабатываем полнокупольные проекционные системы для малых и средних куполов.
– При реализации проекта у вас не было проблем с градозащитниками или КГИОП? Вообще, как к нему отнеслись городские власти?
– Мы изначально занимали вполне четкую позицию в отношении полного сохранения исторических объектов, на которых работаем. Мы целиком оставили сооружения в том виде, как они были, не проделывали никаких дополнительных отверстий или окон и вообще вели очень мало капитальных работ. Как я уже говорил, и конструкция, и качество строительства газгольдера настолько хороши, что восстановления и масштабного ремонта не требовалось.
Несмотря на такое бережное отношение к наследию, у нас, откровенно говоря, были опасения, что кто-нибудь начнет что-то опротестовывать. Но они оказались совершенно напрасными, никаких претензий градозащитники нам не предъявляли. И КГИОП – тем более, поскольку все работы с ними всегда согласовывались. Кстати, из КГИОП к нам даже приходили экскурсии для ознакомления с газгольдером именно как с частью архитектурно-строительного наследия Северной столицы.
Вообще, со стороны городских властей наш проект получил поддержку. Думаю, что всех вполне устроило, что один из заброшенных объектов начал использоваться под культурно-просветительские цели, да еще без вложения бюджетных средств. После открытия к нам даже приезжал тогдашний губернатор Петербурга Георгий Полтавченко.
Мнение
Павел Борисенко, заместитель председателя Комитета по инвестициям Санкт-Петербурга:
– Наше ведомство активно поддерживает проекты, развивающие так называемый «серый пояс» города (бывшие промышленные территории) и оказывающие значительный эффект на развитие города в целом. Несмотря на то, что проект планетария реализуется на территории, находящейся в частной собственности и за счет частных средств, Комитетом по инвестициям с первых этапов его реализации оказывалось всестороннее содействие в части организации и координации работы с профильными ведомствами города.
Судить об успешности проекта можно по популярности, которую за время работы с ноября 2017 года приобрел Планетарий № 1 среди жителей Петербурга и туристов со всего мира – это уникальный мультимедийный культурно-образовательный проект не только для нашего города, но и для России в целом.
В планетарии на постоянной основе проводятся экскурсии и лекции для учеников образовательных учреждений Северной столицы, гостей города. Проходит значительное количество культурных, развлекательных и образовательных мероприятий. Высокий уровень данной площадки подтверждается проведением ряда мероприятий на уровне городского правительства: премия «Инвестор года» и Инвестиционный форум Петербурга.
Отдельного упоминания стоит и безусловное положительное влияние проекта на сохранение и развитие исторического наследия города, так как для создания Планетария № 1 инвестором были проведены масштабные работы по восстановлению и реставрации объекта культурного наследия – крупнейшего старинного газгольдера России.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Самый большой в мире планетарий может появиться в Петербурге