Марат Хуснуллин: «Мы компенсируем рост цен на стройматериалы»
В преддверии Дня строителя Марат Хуснуллин, заместитель председателя Правительства РФ, в прямом эфире ответил на вопросы о строительной отрасли. Площадкой был выбран официальный аккаунт вице-премьера в сети Instagram, что само по себе вывело событие из разряда тривиальных. Аудиторию волновало, будут ли компенсации подрядчикам из-за роста цен на стройматериалы, когда в России не останется обманутых дольщиков, когда появятся рабочие, что будет с теми, кто не перейдет на BIM, и когда в Кудрово не будет пробок.
Про рост цен на стройматериалы
— Марат Шаркизянович, расскажите, как развивается ситуация с ростом цен на стройматериалы? И будут ли приняты решения по компенсации дополнительных расходов застройщикам?
— Пока тяжелейшая ситуация с ростом цен на стройматериалы. Но есть и хорошие новости: на уровне Правительства России принято решение, что мы будем оплачивать удорожание стройматериалов, постараемся компенсировать подрядчикам затраты.
— Ваше мнение, почему цены на стройматериалы так растут?
— Из-за мировой инфляции и из-за востребованного спроса цены на стройматериалы пошли вверх. Сейчас мировая инфляция по ценам на материалы и на стройку прогнозируется на уровне 15%. И весь мир начал строиться после пандемии.
Очень сильно ударило по ценам на металл. Поэтому мы были вынуждены ввести пошлину на вывоз металла за границу. Эти деньги, собранные с отрасли металлургии, мы будем распределять между застройщиками, чтобы компенсировать расходы от увеличения в цене.
— Как будет работать механизм пересчета для подрядчиков?
— Я думаю, что к концу следующей недели мы выпустим постановление по механизму распределения поддержки подрядчиков. И через две-три недели (двадцатые числа августа. — Прим. ред.) госзаказчики смогут делать пересчеты.
О рабочих
— Когда могут пойти первые чартеры с трудовыми мигрантами?
— Рабочих не хватает катастрофически. Стараемся решать этот вопрос, надо, конечно, завозить рабочих. Думаю, что в ближайший месяц все-таки упростим процедуру завоза рабочих на стройки.
Про обманутых дольщиков
— По вашим оценкам, сколько сейчас в России обманутых дольщиков?
— Сейчас, по моим подсчетам, в России порядка 80–100 тысяч нерешенных вопросов обманутых дольщиков. Цифра плавающая: плюс-минус 10%. Это 1700 объектов по стране.
— Когда эти вопросы будут решены?
— Я для себя и для Фонда дольщиков ставлю задачу до конца 2023 года принять все решения по всем вопросам обманутых дольщиков.
В этом году мы должны принять решения более чем по 50% от всего объема вопросов по дольщикам. Нам на следующий год пока не хватает денег, но предварительно с Минфином мы договорились, что дополнительное финансирование будет выделено. Когда это будет, надеюсь, что мы ускорим решение вопросов по расселению обманутых дольщиков. Но проблем здесь пока еще много.
Про деньги для регионов
— Какой из проектов вы назовете основным в своей работе сейчас?
— У нас поставлена очень амбициозная задача построить 1 млрд квадратных метров жилья за десять лет. Это значит, что каждый 5-й квадратный метр должен быть новым. И, чтобы все это строилось, мы в рамках бюджетной поддержки сделали инфраструктурное меню на поддержку в первую очередь проектов жилищного строительства.
На сегодняшний день — это один из основных проектов в моей работе.
— Расскажите, как будет работать этот вид бюджетной поддержки?
— Инфраструктурным меню мы назвали все виды помощи и поддержки регионам для реконструкции имеющихся коммунальных сетей. Это бюджетное кредитование, инфраструктурные облигации, деньги в Фонде ЖКХ — весь набор инструментов, включая реструктуризацию ранее выданных кредитов.
Это огромные деньги. На развитие ЖКХ здесь заложено 1,3 трлн рублей, и еще на 600 млрд рублей регионы могут заместить свои коммерческие кредиты на бюджетные по ставке до 3% на пятнадцать лет.
Мы очень надеемся, что все эти деньги пойдут в регионы на ремонт дорог, развитие инфраструктуры, создание новых рабочих мест — чтобы больше была налоговая база, чтобы больше денег было в регионах и более благоустроены были населенные пункты.
Задача непростая. Каждую неделю я собираюсь с главами регионов — кто готов, пишет заявки, и мы принимаем решение.
— Расскажите про инициативу «Мобильный город».
— Мы попросили найти дополнительные деньги на реализацию инициативы «Мобильный город» — хотя бы возврат Фонда ЖКХ, — чтобы обновить общественный транспорт в городах. Я во многие регионы приезжаю и вижу, что автобусы действительно в плохом состоянии, а регионы самостоятельно их купить не могут.
Мы сейчас договариваемся, что дополнительные деньги выделим из Фонда национального благосостояния. Это возвратные деньги, в рассрочку. Механизм еще не отработали, но думаю, что до конца года его отработаем.
— Есть решения по газификации?
— По газу принято решение Президентом доводить до населенного пункта. Я думаю, что это упростит проблему с подключением.
Про цифровизацию
— На 2022 год намечен переход на BIM-технологии. Что будет с теми, кто перейти не сможет?
— Мы приняли очень серьезное решение, что со следующего года все государственные заказчики должны перейти на проектирование в BIM-технологиях. Я понимаю, что не все смогут это сделать, не все к этому готовы, но мы специально установили такой срок, чтобы все начали подтягиваться.
Будущее за BIM-технологиями. Чем быстрее мы перейдем на BIM, тем быстрее, проще и качественнее мы сможем проектировать. И что самое главное — качественнее эксплуатировать объекты.
— Когда цифровизация придет на стройку?
— Системно будем заниматься цифровизацией стройки. Будем сами учиться, будем стараться переучиваться и заниматься BIM-технологиями.
Про дорожное строительство
— Какие проекты дорожного строительства сейчас главные на повестке дня?
— Идет строительство трассы М-12: из Москвы до Владимира можно будет доехать за 1,5 часа, до Нижнего Новгорода — за 2,5 часа, до Казани — за 6,5 и до Екатеринбурга — за 17 часов.
Трассу в 810 км мы никогда еще не строили за три года. Задача амбициозная, но, скажу по секрету, я поставил подрядчикам задачу сдавать участки раньше, если они будут готовы, — пусть небольшие, по 20–40 км, но уже сдавать.
Чтобы в условиях пандемии и роста цен на стройматериалы запустить М-12 в 2023 году, надо прямо «жилы порвать» всем строителям. При росте цен и недостатке трудовых ресурсов — это действительно непростая задача.
— Какой будет следующий крупный инфраструктурный проект после окончания М-12?
— Президент дал поручение после Екатеринбурга дойти до Тюмени и Челябинска. И мы сейчас по его поручению рассматриваем возможность идти дальше в Омск и Новосибирск.
— Какие участки еще появятся на трассе М-11 Москва — Санкт-Петербург?
— Мы постараемся начать в этом году строительство развязки на ЦКАДе. Акцентирую внимание, что это решение дополнительное, оно не было запроектировано изначально.
Есть ряд узких мест, особенно в районе населенного пункта Нижние Вяземы. Я там проезжал и знаю, что в этом месте действительно стоят до 1,5 часа в пробках. Решение принято, деньги нашли, до конца года получим проектную экспертизу и начнем строить. Через два-три года постараемся сдать в эксплуатацию развязку.
И обход Твери на трассе М-11 Москва — Санкт-Петербург начнем строить уже в 2021 году. Деньги на это нашли.
— Будет ли в России развиваться инфраструктура для беспилотных автомобилей?
— Пилотный участок 100 км на ЦКАДе у нас уже запущен. Если честно, когда я сам увидел эти беспилотные грузовики, которые могут везти по 34 тонны, был удивлен.
И сейчас при проектировании следующих дорог, например, на М-11 до Санкт-Петербурга, мы рассматриваем возможность запуска беспилотных грузовиков. База технологическая для этого есть.
— Когда планируется построить метро и выезды из Кудрово?
— Пока не решен вопрос с деньгами, но проблемы Кудрово знаю. Действительно пробки: сам туда 1,5 часа добирался, потом 1,5 часа выбирался. Тема проблемная.
Про достижения
— Какими достижениями гордитесь? За какие объекты не стыдно?
— В Москве я горжусь метро. Мы построили больше половины метро, хотя московское метро по протяженности уже было третье в мире. Я вообще люблю метро и люблю строить метро, поэтому хочу достроить недостроенные станции. Все-таки оставлять прорытые тоннели очень опасно.
Также люблю строить театры и объекты культуры. Например, в Москве очень люблю Зарядье — и парк, и концертный зал — прямо как ребенок для меня.
Очень люблю «Лужники». В футбол мы играть не умеем, но реконструированный стадион «Лужники» при проведении чемпионата мира в 2018 году был признан лучшим в мире, что очень приятно. Это президент FIFA лично заявил.
А какой там красивый Дворец гимнастики построили Ирина Винер с Алишером Усмановым. Я курировал этот объект.
— Ранее на застройку Зарядья были другие планы, но власти выбрали парк…
— С Зарядьем работало много людей, но если вспомнить историю, то это была идея Сергея Собянина. В 2012 году он меня пригласил к себе и спросил: «Марат, что ты думаешь, если построить парк на территории Зарядья?» Для меня это было шоком. Но когда я осмыслил, то пришел к выводу, что это великое решение, потому что недвижимости у нас много, а территории, где можно построить парк в центре города, у нас нет. Сергей Семенович посоветовался с Президентом, на что Президент сказал: «Это отличная идея — стройте».
От идеи до реализации я занимался этим проектом лично, день и ночь проводил там планерки. И мне нравится Зарядье. В 2018 году на международной выставке MIPIM его признали лучшим объектом года в мире, поэтому за него нам не стыдно.
О профессии
— У вас скоро юбилей. Расскажите, как вы пришли в сферу строительства?
— Да, у меня скоро юбилей — 55 лет. И в строительстве я уже 34 года. Еще в институте я создал кооператив, где председателем была моя мама, а я и четыре моих друга — основными рабочими. Мы занимались отделкой квартир, строительством ферм, зданий, сооружений. А потом это все выросло в большую компанию.
Затем мне сделали предложение работать министром строительства, архитектуры и ЖКХ Республики Татарстан, где я проработал девять лет. Потом меня пригласил Сергей Семенович Собянин курировать эту сферу в Москве, где я трудился также девять лет. Теперь уже полтора года я работаю в Правительстве Российской Федерации.
— Какой совет дадите молодежи?
— Я лично считаю, что у стройки большие перспективы, потому что именно в стройке ты видишь результат своего труда. Я 34 года стройкой занимаюсь, и ни одного дня не пожалел. Даже в самые трудные времена — а я пережил пять кризисов, — какой бы тяжелой стройка ни была, она будет строиться всегда.
В начале этого года архитектурное и реставраторское сообщества Санкт-Петербурга понесли тяжелую утрату — скончался Рафаэль Маратович Даянов. Но дело возрождения и сохранения исторического национального наследия, которому он посвятил свою жизнь, будет продолжаться, обещает новый директор ООО «Архитектурное бюро «Литейная часть-91» Елена Скрылева — архитектор-реставратор высшей категории, почетный архитектор России, почетный строитель России, почетный реставратор Петербурга.
— Елена Николаевна, как архитектурное бюро «Литейная часть-91» переживает уход Рафаэля Маратовича Даянова?
— Конечно, нам тяжело, весь коллектив очень любил Рафаэля Маратовича, который был лидером и своего рода идеологом компании, ставя во главу угла не столько денежные вопросы (хотя всем очевидно, что работа бюро должна быть рентабельной), сколько профессионализм работы и задачу сохранения исторического наследия.
Архитектурное бюро «Литейная часть-91» с самого момента своего основания в 1991 году занимало уникальное положение на рынке. Одной из его ключевых специализаций стало выполнение проектов реставрации и воссоздания утраченных шедевров российского зодчества. Их разработка выполняется на базе самого тщательного изучения историко-архивных материалов с максимально возможным сохранением старинных технологий.
Архитектурное бюро работало на таких объектах реставрации, как Мариинский дворец, Константиновский дворец в Стрельне, Китайский дворец и Ораниенбауме, Адмиралтейство, Мариинский театр, Никольский рынок, дворец Бобринских, особняк Гаусвальд, дача Клейнмихель и многих других памятниках федерального, регионального и местного значения. Архитектурным бюро разработаны проекты воссоздания церкви во имя Смоленской иконы Божией Матери, церкви Рождества Христова на Песках, колокольни Воскресенского Новодевичьего монастыря, строительства ряда новых храмов и часовен.
Должна сразу заверить, что архитектурное бюро «Литейная часть-91» сохранит верность принципам и идеям Рафаэля Даянова. Мы по-прежнему видим свою основную задачу в содействии реставрации и воссозданию объектов архитектурного наследия. Рафаэль Маратович неоднократно подчеркивал, что это краеугольный камень ленинградской/петербургской школы реставраторов. И эту традицию мы будем неизменно поддерживать и развивать в своей работе и впредь.
Тем более обидно было, когда в сети Интернет появились сообщения о том, что архитектурное бюро «Литейная часть-91» прекратило свое существование. Хуже того, мы столкнулись с проблемами при попытках добиться удаления этой недостоверной информации. В связи с этим должна однозначно сказать, что Архитектурное бюро «Литейная часть-91» продолжает существовать, продолжает работать, продолжает подключаться к новым инициативам в сфере сохранения и воссоздания национального исторического наследия.
— На каких объектах компания работает в настоящее время?
— Сейчас архитектурное бюро «Литейная часть-91» одновременно работает по нескольким проектам. Крупнейшими из них являются реставрация усадьбы Орловых-Денисовых в Коломягах на севере Петербурга и комплекс работ по восстановлению усадебных домов и сооружений парка «Монрепо» в Выборге с приспособлением под музейно-выставочные цели.
Особняк в Коломягах — объект наследия федерального значения. Он был построен в 1839–1841 годах в стиле классицизма по проекту архитектора Алексея Горностаева. Здание располагалось в парке с прудом. Рафаэль Маратович занимался им еще в «нулевых» годах, но тогда дальше разговоров дело не пошло. Однако несколько лет назад появился новый собственник, который взялся инвестировать серьезные деньги в реставрацию усадьбы с созданием там клубного ресторана.
Как очень часто бывает, архитектурное бюро «Литейная часть-91» пришло на объект, который был доведен до крайне плачевного, фактически полуруинированного состояния. Кровельно-стропильная система была сильно повреждена. Поэтому первым делом, в соответствии с заданием КГИОП, проводились противоаварийные работы по закрытию контура и предотвращению дальнейшей деградации конструкций. Был проведен огромный комплекс работ, начиная с архивных исследований в целях получения максимально точного понимания исторического облика и интерьеров особняка и заканчивая проработкой необходимых гидротехнических мер, необходимых для поддержания нормального состояния паркового пруда. Помимо фасадов и объемных форм, к предметам охраны относятся также три зала и входная зона. Они восстанавливаются по сохранившимся историческим данным. По другим помещениям сведений нет, и они будут оформлены в соответствии с пожеланиями инвестора.
Комплексная реставрация парка «Монрепо» и находящихся на его территории объектов стала возможна после принятия Международным банком реконструкции и развития Всемирного банка решения о выделении на эти цели почти 1 млрд рублей в рамках проекта «Сохранение и использование культурного наследия в России». С участием Минкультуры РФ и Правительства Ленобласти было заключено соглашение в целях восстановления объекта как единственного в стране скального парка (потом, правда, в Россию вернулся природный скальный парк в Алупке).
Это очень сложный объект во всех отношениях. Во-первых, практически все исторические сооружения на территории парка находились в аварийном состоянии и были закрыты для посещения. Соответственно, необходимо было подготовить и провести срочные «спасательные» работы. Опять — огромные архивные исследования. Затем состоялось тщательное изучение конструкций объекта, выявление сохранивших несущие свойства и обеспечение протезирования утраченных фрагментов. Выполнен аккуратный демонтаж уцелевших росписей с тем, чтобы вернуть их на место после воссоздания здания.
Во-вторых, объекты необходимо было приспособить для современного музейного использования. А там не было подключения ни к тепло-, ни к водоснабжению, ни к канализации. И если принять во внимание, что построены объекты фактически на гранитной скале, то несложно представить, сколько усилий пришлось приложить, чтобы обеспечить подсоединение к сетям. Кроме того, все работы велись в условиях продолжения работы парка. Сейчас уже реставрация входит в заключительную стадию и должна быть завершена по планам к концу этого года.
— Есть ли какие-то новые планы, интересные объекты?
— Разумеется, мы работаем над новыми перспективными идеями, ведем переговоры с потенциальными заказчиками. Но пока договоры не заключены, говорить о планах несколько преждевременно.
Однако об одном проекте расскажу, поскольку он, безусловно, был бы очень дорог Рафаэлю Маратовичу. К нам обратились инициаторы воссоздания на территории Митрофаньевского кладбища часовни на месте погребения благочестивого странника Александра Крайнева, скончавшегося в 1889 году. Она входила в число объектов Митрофаньевского храмового комплекса, снесенного по решению властей в 1929 году. Его возрождение было одной из заветных идей Рафаэля Маратовича. И, возможно, восстановление часовни станет первым шагом в этом направлении.
Воссоздание же самой Митрофаньевской церкви, проект которого уже давно разрабатывал Рафаэль Маратович, стало бы настоящим памятником его служению, лучшим способом почтить память о нем.
О своем приходе в строительную отрасль, перипетиях жизненного пути, о том, с кем комфортно работать «Строительному Еженедельнику», рассказал генеральный директор Строительной корпорации «ЛенРусСтрой» Леонид Кваснюк.
— Леонид Яковлевич, как вы попали в строительную отрасль?
— Сейчас, когда оглядываюсь назад и вспоминаю пережитое, мне кажется, что меня привел в строительство Бог. Он меня направлял, хотя я в силу молодости и сопротивлялся. Но Он все предопределил, и, как бы я не отклонялся, как бы не уходил в сторону, меня всегда возвращало на данный мне путь. Так что я не просто не мог не стать строителем.
В детстве, еще в школе, хотел быть геологом. Песни про героических геологов очень нравились, походы, романтика. Поехал поступать в Горный институт. Немного недотянул по баллам. Предложили маркшейдерское отделение. Пошел, поучился некоторое время — неинтересно и сложно. Не мое. Поехал в Тирасполь, в педагогический институт, меня взяли. Проучился сколько-то — понимаю, нет, и это не мое. На следующий год поступил в медицинский институт — друг позвал. Там поучился немного, и снова чувствую: не мое. В конце-концов поступил в Актюбинский филиал Ташкентского железнодорожного института. Там тоже почти два года «проблуждал» по специальностям (электрика, тепловозы — не пошли), пока не оказался на факультете «Промышленное и гражданское строительство». Вот там и пришло осознание: хочу строить и руководить строительством.
— С чего началась практическая работа?
— Параллельно с учебой в институте я утроился на работу мастером в трест «Сельстрой». Работал хорошо, быстро, не пил, и в 1970 году — я в то время еще даже не окончил вуз — был назначен управляющим трестом. Мне было всего 26 лет! Мы работали без остановки, я просто заразился управлением, координацией действий, достижением поставленных целей. Это был не показной «комсомольский энтузиазм», а ощущение приносимой пользы, радость от возможности увидеть реальные результаты своего труда. Конечно, было приятно: я — самый молодой управляющий трестом, мальчишка еще, — а обо мне газеты пишут, гордость, общение с властями. Но не это было главным. Я отчетливо понял, что именно это — стройка, руководство работами — и есть моя жизнь, то, что я умею делать и чем я хочу заниматься. У меня дух захватывало, когда люди говорили: «Это построил Кваснюк».
В тресте «Сельстрой» я получил огромный опыт работы, причем работы разнообразной. Строили в Актюбинской области Казахстана. Чтобы было понятно: по площади это территория примерно в 3,5 раза больше Ленобласти. Мы строили комплексно — от коровников и свинарников до жилых домов, школ и поликлиник. Начинал я с объектов попроще, например, с коровника. Тем не менее там множество нюансов. Мы дорабатывали проект, прикидывая, как лучше размещать цех с комбикормами. Затем мне доверили возвести первый в моей практике 9-этажный дом. Мы ночи просиживали с бригадирами, придумывая, как лучше сделать, учесть все необходимое. Затем строили социальную инфраструктур — школу, больницу. Затем пошли промышленные объекты — огромный цех для горно-обогатительного комбината, железобетонный завод для собственных нужд треста. По сравнению с этим жилье строить относительно несложно.
Затем неоднократно менял места работы, их географию. Трудился в Херсоне, Запорожье, Ленинграде. Затем возглавлял отряд, разбиравший завалы после Ленинаканского землетрясения 1988 года в Армении и возводивший новое жилье для жителей. Практически вся моя жизнь была так или иначе связана со строительством. И, если бывали небольшие перерывы, я начинал тосковать по стройке, по запаху цемента, по бытовкам. Строительство — моя жизнь, это то, что мне нужно, чтобы ощущать себя на своем месте.
— Кто оказал наибольшее влияние на ваше формирование как личности, как профессионала?
— Это были многие. Мне всегда везло на ярких, интересных людей и выдающихся руководителей, которые по-настоящему знали свое дело. Это действительно решает все. Любое предприятие, любая стройка, любой процесс движутся в правильном направлении, когда за этим стоит настоящий профессионал-управленец.
Поскольку вспомнить всех все равно невозможно, расскажу о первом настоящем управленце, которого я встретил в жизни. Это был Фома Захарович — директор школы в деревне Березино, где я учился. Это был потрясающий человек. Он пришел руководить нашей школой, и жизнь вокруг по-настоящему изменилась. Все учились, потому что он умел заинтересовывать и мотивировать. Мы получили отличное образование, благодаря чему достаточно легко поступали в институты и университеты. Все были сыты, хотя в те времена стоял настоящий голод. Мы были нормально воспитаны, несмотря на негативную криминальную обстановку. Все дружили, играли на музыкальных инструментах, занимались спортом. И это в деревне, где и дорог-то не было! Он доставал еду, кирпичи, материалы. А мы все делали. Своими руками. Везде была команда. И он умел доверять и давать делать дело. То, что я стал хорошим руководителем, это во многом благодаря ему, его примеру. Теперь я тоже люблю растить, направлять, воспитывать.
— С кем вы предпочитаете работать, общаться?
— С теми, которые умнее меня. Такие люди стимулируют самосовершенствоваться, становиться лучше. Я и жену взял намного умнее меня и образованнее (смеется) себя. Мои топ-менеджеры — тоже умнее меня. Это правильно. У меня двое детей, но я много других брал на воспитание. Кстати, одеть, обуть и накормить — это полдела. Где семеро кормятся, еще пятерых прокормить можно. А вот помочь получить образование, научить читать и думать, научить работать — это важнее. И денег для этого не надо, нужно просто силы в себе найти и не лениться. Это же здорово, когда растут и взрослеют дети! Я их вырастил, научил — и они стали умнее меня. Почти все они сейчас работают в нашей компании.