Вячеслав Заренков: «Нужно делать только то, что меняет мир к лучшему»
Вячеслав Адамович Заренков — успешный предприниматель, основатель крупного строительного холдинга «Эталон», первый человек, которому в 2020 году присвоили звание «Почетный меценат Санкт-Петербурга», — отмечает 70-летие. Накануне юбилея он рассказал нашему изданию, на чем сконцентрированы его интересы сегодня.
— Вячеслав Адамович, некоторые предприниматели говорят, что «не могут не делать деньги». Вы же ушли из бизнеса и посвятили себя благотворительным проектам. Что подвигло вас к такому решению? Не скучаете ли по бизнесу?
— Каждый человек на протяжении своей жизни рассчитывает собственные силы, возможности и время активной трудовой деятельности. Для того чтобы управлять такой крупной компанией, как «Эталон», необходимо было выкладываться 24 часа в сутки. И всегда быть в напряжении. С утра и до позднего вечера, большей частью даже по выходным. Что бы я ни делал, где бы ни находился, мои мысли были связаны с деятельностью компании «Эталон».
Но время идет — и вот, представляете, тебе уже перевалило за 65. Трудиться в таком режиме, конечно, уже сложно. А работать вполсилы — это не в моем характере, да и компании не на пользу. Поэтому я принял для себя решение уйти из бизнеса. Но я считал и считаю, что это нужно делать только тогда, когда компания на подъеме. К тому времени мы выстроили четкую систему управления, получили отличные результаты за 2018 год, первыми в отрасли адаптировались для работы в новых условиях привлечения средств в сферу жилищного строительства, укрепили финансовую ситуацию. Однако в связи с неопределенностью в законодательном регулировании примерно два года мы практически не приобретали новых проектов, в результате чего у компании появился дефицит новых объектов примерно на 1,3 млн кв. м, особенно в Московском регионе. Это стало угрозой реализации нашей стратегии. Решить данную проблему простым способом — через покупку новых земельных участков — стало проблематично: долго по времени и сравнительно дорого. Покинуть Группу «Эталон» в такое время я, конечно же, не мог и поэтому предложил менеджменту рассмотреть возможность поиска и приобретения компании, владеющей примерно таким же объемом проектов. Было изучено много вариантов, и мы остановились на «Лидер-инвесте». После долгого изучения возможностей этой компании на совете директоров было принято решение о покупке 51% «Лидер-инвеста». Решив проблему дефицита новых проектов, я со спокойной совестью смог покинуть управление компанией, что и сделал 19 февраля 2019 года.
После ухода из Группы «Эталон» сидеть без дела я не планировал и не планирую впредь. Это не моя позиция. Еще занимаясь бизнесом, я создал фонд «Созидающий мир», который успешно ведет четыре направления культурно-просветительской деятельности. Чтобы описать то, что он делает фонд, пожалуй, и десяти газетных полос не хватит.
Отмечу лишь наиболее крупные проекты: в городе Гагарин при участии фонда создается масштабный комплекс памяти первого космонавта, вышедшего в открытый космос, — А. А. Леонова — «Человек во Вселенной». На Кипре строится комплекс «Планетарий». В Петербурге создается масштабная скульптурная композиция «Семья — залог мира». Также в городе на Неве готовятся к открытию новая художественная галерея и выставочное пространство для проведения различных мероприятий. Ставятся балеты, проводятся поэтические мероприятия, издаются книги и альбомы, учреждена и вручается премия искусств «Созидающий мир», и многое другое. Между делом я учу молодежь (в том числе и своего внука) ведению бизнеса. Недавно переиздал книгу «Управление проектами». Так что скучать не приходится!
—Каково ваше жизненное кредо? На каких принципах строится ваша благотворительная работа?
— Жизнь — это познание мира. Нужно делать только то, что меняет мир к лучшему. А чтобы хоть чуточку изменить мир к лучшему, нужно добиться большого и с высоты вот этого большого делать как можно больше хороших дел. Это мое кредо. Слава Богу, получается.
Исходя из этого кредо и строится благотворительность: помогать только тем, кому эта помощь будет на пользу. Понятно, что всем не поможешь — тут уж надо слушать свое сердце. Людям мы стараемся дать «удочку», а не «рыбу». Но вот однажды ко мне обратился один молодой человек 35 лет. Проигрался где-то в казино, залез в долги, и кредиторы требуют вернуть. Просит снова дать в долг. Я ему говорю: «Вот работа, вот вторая — заработай и верни». «Ну что вы, — отвечает он, — я, творческий человек, буду с лопатой возиться?! Нет, пойду к другим просить». Таким мы не помогаем.
— Одно из главных направлений вашей деятельности сегодня — храмоздательство. Почему именно оно? Расскажите, пожалуйста, немного о реализованных проектах.
— Я люблю создавать то, что вечно, то, что красиво, то, что мне нравится создавать. Храмостроительство как раз и соответствует этим критериям.
На частые вопросы о том, почему я стал строить храмы, восстанавливать монастыри, устанавливать поклонные кресты, я сначала пытался отвечать, что это мне нравится, что я православный и должен это делать, если не я, то кто, и другими привычными фразами. Но сегодня я сам себе задал этот вопрос: почему? И, признаюсь, у меня нет на него однозначного ответа. Я просто это делаю. Делаю потому, что меня толкает к этому какая-то внутренняя потребность. Я не ищу, что и где надо строить, восстанавливать, создавать, — оно само собой приходит ко мне. Сами собой случаются встречи, происходят обсуждения, находятся нужные решения. И начинается процесс создания, созидания: приходят нужные люди, появляются необходимые материалы, формируется своеобразный центр притяжения, к которому устремляется созидательная сила... И вот уже, вопреки всем трудностям, появляется каркас будущего храма, устанавливаются купола с золочеными крестами, издалека прибывают колокола, которые под песнопения и молитвы занимают достойные места. И вот уже на всю округу раздается колокольный звон: сначала робко, будто пробуя голосовые связки, затем все зычнее и мелодичнее — набирает силу и разлетается далеко-далеко по горизонту и вверх, в небеса. И на душе всех слушающих радость необыкновенная! Проходит некоторое время, завозятся и собираются конструкции иконостаса, устанавливаются киоты, монтируется паникадило, художники расписывают стены, своды... и наступает момент первой службы в новом храме. Сложно передать те чувства, которые испытывают создатели храма, батюшка и первые прихожане. Словами не выразить! Слезы на глазах от радости! Комок в горле застревает, и ты не можешь ничего сказать... Да и не надо никаких слов — храм говорит за тебя…
Так было при строительстве храма в честь Святого Апостола Андрея Первозванного и Всех Святых, в земле Русской просиявших на Кипре; так было при возведении храма Святым Царственным Мученикам в Сербии, при строительстве храмов Святого Великомученика Георгия Победоносца в Купчине и Святой Блаженной Ксении Петербургской на Лахтинской улице, при воссоздании храма Рождества Христова на Песках в Петербурге.
— Есть ли новые планы по строительству или воссозданию храмов? Если да, то какие?
— Как я уже отмечал, я не планирую заранее строительство каких-либо храмов. Это приходит само собой. Даст Бог, придет — и будем строить! А пока заканчиваем то, что в процессе.
Гил Пеньялоса – учредитель и председатель совета директоров некоммерческой канадской компании 8 80 Cities, а также специальный представитель ассоциации World Urban Parks – международной представительной организации городских парков, общественных пространств и рекреационных зон.
В конце 1990-х Гил возглавил проект по созданию и развитию более чем 200 парков в столице Колумбии, а сейчас консультирует чиновников и организации по всему миру. На форуме 100+ эксперт поделится своим опытом, а пока в интервью рассказал, что значит название его компании «8 80», как мотивировать власть на развитие общественных пространств и почему пожилые люди – это ценный ресурс, в который обязательно нужно вкладываться.
– Вы консультируете руководителей и сообщества по всему миру, помогая им создавать успешные города. Есть ли такие ученики, которые смогли максимально воплотить ваши идеи? Расскажите о них.
– Скажу так: мне посчастливилось работать более чем с 350 городами по всему миру, на всех континентах. И в очень многих городах мои идеи использовали довольно хорошо. Не все, но те, которые были применимы к конкретному городу.
Моя некоммерческая организация называется «8 80». Что это вообще такое? Принцип построен на одном вопросе: что если всё, что мы делаем для города, было бы удобно и для восьмилетнего человека, и для восьмидесятилетнего? От тротуаров и парков до библиотек и всех других общественных мест. Я сейчас не говорю о том, чтобы город был удобен людям от 8 до 80 лет, а именно людям восьмилетнего возраста и восьмидесятилетнего. Если мы будем ориентироваться именно на эти две группы, то город будет удобен абсолютно всем – от нуля до ста лет. Я видел применение этого принципа уже во многих городах в Албании, в Мексике, в Танзании.
Сейчас я живу в Торонто, но какое-то время работал в Колумбии и был ответственным за парковые пространства. Мы реализовали идею с так называемым внезапно появляющимся парком. Идея была в том, чтобы взять улицы – в городе был 121 километр улиц и дорожного пространства – и превратить в один день недели все эти улицы в один взаимосвязанный парк. То есть люди гуляли, бегали, на скейтбордах катались, развлекались и отдыхали. Эту идею применили уже более чем в трехстах городах. И Россия может применить эту идею тоже. Она работает в городах от 50 тысяч до 10 миллионов населения. Где угодно. В Москве эту программу можно держать с мая по октябрь каждый год по воскресеньям. Внешние условия это позволяют.
Некоторые города берут какие-то мои идеи об эффективности движения, другие по созданию парков. Я провожу для этого воркшопы, мотивирую людей, обучаю. При этом я сам учусь. Из моих поездок в Россию я много узнал. Например, в Казани я видел парк, который сделан в лесу и построен только из дерева, никакого пластика. Круто! Увидел, как там дети играют, и очень многое от этого перенял в свою деятельность. И так по всему миру.
– Почему вы выбрали именно такие возрастные группы – 8 и 80 лет?
– Группы восьмилетних и восьмидесятилетних играют роль такого индикатора для определения того, что нужно всем.
Представим ситуацию. Есть у нас велосипеды и автомобили. Обычно в городах для велосипедов проводят какую-то линию и все. Здесь, чтобы применить этот принцип, нужно задать три вопроса. Первый: что если по велосипедной дорожке поедет ребенок? Второй: что будет, если дорожкой воспользуется восьмидесятилетний человек? Третий: если бы кому-то из них нужно было пойти в школу или магазин, были бы мы спокойны за них в ходе их путешествия от дома до нужного места? Если да, то все нормально. Если нет, то что-то нужно менять.
Если говорить о парках, то возьмем в пример детей от новорожденных до четырехлетних. Говорят, что это самый важный период для ребенка, потому что развивается мозг, мышцы. Но в парках на данный момент ничего не делается для них. Нет никаких инструментов для того, чтобы дети развивались наиболее естественным и эффективным для себя образом.
Также, если посмотреть на парки, мы увидим там людей всех возрастов, кроме стариков. Стариков там гораздо меньше, потому что им там нечего делать. Я говорю о людях, которым за шестьдесят. Если в среднем говорить, это треть населения нашего мира.
Если человеку исполнилось 60, у него еще есть много времени, чтобы быть счастливым. Он вышел на пенсию, у него должны быть возможности для деятельности, какой-то активности. В то же время эти люди могут много полезного дать обществу. У них много опыта, знаний, и они могут этим делиться. И все, что в них вложили, вернется с лихвой. В целом только в последние два года жизни у человека начинаются проблемы со здоровьем.
Нам нужно привыкнуть к той идее, что люди такого возраста еще могут что–то отдать обществу. Успешный парк в этом контексте – это не тот, который получает какие–то архитектурные награды, это парк, в который людям хочется возвращаться. А причиной для того, чтобы люди возвращались в парки, будут являться как раз-таки активности, которые там организованы. И еще нужно помнить, что парки – место для круглогодичного времяпровождения.
– Вы уже бывали в России, например, в Казани. Какое впечатление у вас осталось? Умеют ли у нас обустраивать парковые пространства и создавать точки притяжения?
– Впервые я попал в Россию 35 лет назад. Был в Санкт-Петербурге, Москве. За последние три года посетил еще Казань и могу сказать, что был очень впечатлен. Буквально за восемь лет Казань преобразилась: из города, в котором не было вообще качественных парков, она стала местом, в котором построили более сотни новых парков. Это правильный подход.
Для того чтобы пространство было качественным, в городе нужен не просто один хороший парк, а целая система парков. Допустим, в Москве есть парк Горького, он отличный, но для целого города этого недостаточно. Нужны парки поменьше, районные, где можно гулять, всегда видеть своих же соседей, то есть что-то более локальное. Это требуется для сбалансированного развития. Но в целом я хочу сказать, что в России хорошо. Я увидел изменения.
Но когда мы говорим об общественных пространствах, о точках притяжения, недостаточно упоминать одни только парки. Если посмотреть на любой город сверху, мы увидим, что от 25 до 30% занимают улицы. И улицы – это тоже общественные пространства. Улицы должны быть для всех. Например, в случае с Россией, да и, наверное, многими другими местами, еще 10 лет назад, 25 лет назад машины были везде. Всё было сделано для автомобилей. Их можно было даже ставить на тротуары. Сейчас ситуация улучшилась. Машины не стоят на тротуарах, тротуары только для пешеходов. И это тоже важно, поскольку тротуары – это место, где люди гуляют, а не просто идут из точки А в точку Б.
– Многие считают, что в Екатеринбурге недостаточно парков и в целом зелени. Как мотивировать власть на изменения?
– Я бы сказал так: не нужно фокусироваться на самих парках. Нужно фокусироваться на преимуществах, которые эти парки могут дать всем. Это психическое здоровье, климатические и экономические преимущества. Также преимущества в благосостоянии и более удобном передвижении по городу.
Если мы встречаем чиновника, который заинтересован в экономике, то ему нужно донести идею того, что люди хотят жить в городах, в которых есть парки, потому что это удобней и комфортней.
Если же мы разговариваем с ответственным за здравоохранение, то нужно донести идею о том, что людям полезно много гулять. Да даже немного, хотя бы 30–60 минут, но постоянно, как минимум пять дней в неделю. И единственное условие, при котором люди смогут это делать, – если будут подходящие пространства.
Особенно мы увидели важность этого в условиях COVID-19. Нам сейчас, например, нужно пространство для того, чтобы соблюдать социальную дистанцию. То есть нам нужны широкие тротуары, большие парки, чтобы была возможность выйти прогуляться.
– Тема форума 100+ в этом году – «Осознанное строительство». Что оно дает обычным горожанам?
– Первое, что может дать осознанное строительство простому горожанину – равенство. Если мы посмотрим на ситуацию, которая сложилась с коронавирусом, мы увидим, кто больше подвержен смертности – это люди в возрасте. Но кроме них умирают бедные люди. Богатые люди не так часто переносят коронавирус, потому что они могут работать из дома, а люди, которые работают на улице и живут в состоянии стресса, заражаются чаще.
Второе – это устойчивость. В мире есть проблема посерьезнее коронавируса. Это изменение климата. Сейчас как никогда важно работать всем вместе. Если мы не можем все вместе справиться с COVID, куда уж нам тягаться с глобальными проблемами вроде изменения климата. Если это не получится, то не получится ничего.
Поэтому простому горожанину нужны условия, в которых физическое и психологическое здоровье поддерживаются у всех. А это дают равенство и устойчивость.