Сергей Цыцин: «Нужен баланс между нормативами и архитектурным творчеством»
В Санкт-Петербурге немало прекрасных архитекторов, достойно продолжающих дело старых мастеров, чьи шедевры украшают город, а вот системной градостроительной политики Северной столице не хватает. Впрочем, и в этом отношении ситуация постепенно изменяется к лучшему. Об этом «Строительному Еженедельнику» рассказал руководитель архитектурной мастерской «АМЦ-ПРОЕКТ» Сергей Цыцин.
— Сергей Викторович, нередко можно встретить мнение, что хотя градостроительных ошибок, имевших место в 1990-х и нулевых годах, сейчас практически нет, но и по-настоящему интересных, ярких проектов в Петербурге не появляется. Согласны ли вы с такой оценкой?
— Я такого мнения не разделяю. Действительно, Петербург — это феноменальный город, в котором за очень краткий по историческим меркам период сложилась уникальная архитектурная среда. Именно она притягивает сюда людей со всего мира. Именно она формирует дух города. И соответствовать ей в самом деле очень непросто. В то же время эта среда и воспитывает, формирует вкус, задает планку в творчестве. И, на мой взгляд, у нас достаточно очень сильных архитекторов, уровень творчества которых вполне достоин традиций Северной столицы. Кстати, надо добавить, что лишь очень немногие работы специалистов из других городов и стран, пытавшихся что-то делать для Петербурга, можно признать успешными.
В то же время есть проблема, из-за которой даже успешные проекты архитекторов часто не производят того положительного впечатления, на которое вполне могли бы рассчитывать. Проблема эта со временем становится все более явной и требующей решения. Заключается она в нехватке цельной, долгосрочной политики градостроительного развития нашего мегаполиса.
Дело в том, что Петербург — «умышленный город», исторически он всегда развивался по плану, существовала доминантная линия развития города и его агломерации. Само начало строительства осуществлялось на основании согласованного генплана Леблона. Позже генплан Еропкина, градостроительная деятельность архитектора Фельтена и других известных зодчих вносили изменения в планы развития, не меняя его основы. Эти принципы сохранялись и в дальнейшем. Архитекторы в целом следовали заданной концепции городского развития. При формировании новых регулярных кварталов всегда появлялась доминанта (обычно это был храм), вокруг которой происходила организация общественного пространства — площадь, улицы, скверы. Таким образом и складывалось гармоническое единство петербургской архитектурной среды, включавшей в себя множество стилистически разнообразных элементов.
В советское время в определенной мере эти подходы сохранялись — отчасти из-за того, что сохранялась старая архитектурная школа, отчасти из-за планового принципа хозяйствования, предполагавшего предварительную теоретическую проработку направлений развития. Во всяком случае, мы имеем немало примеров реализации не только отдельных проектов, но и целых ансамблей с правильно организованным пространством.
Слом накатанной системы в 1990-е годы негативно отразился на ситуации. Идеология застройки кардинально поменялась. Каждый девелопер фактически был предоставлен сам себе и отвечал только за свой проект. Соответственно, и архитекторы, которые осуществляли их разработку, не занимались средой в целом. Градостроительные институты пришли в упадок, а сама градостроительная политика утратила опережающий характер и комплексность решения. Отмечу, что негативную роль играет, как мне кажется, не сам факт коммерческого освоения площадей, а сложившаяся тогда система приоритетов, исключившая из сферы своего внимания проектирование и развитие общественно значимых пространств. При правильной градостроительной политике освоение вполне может успешно происходить в рамках коммерческих схем, но оно следует за принятыми на городском уровне базовыми градостроительными основами, полноценно учитывая необходимость гармоничного градостроительного развития. У нас же получилось наоборот: организация среды вторична по отношению к отдельным девелоперским проектам. В итоге стратегия развития города в целом прорабатывалась недостаточно внятно.
— Какие пути выхода из сложившейся ситуации вы видите?
— Нужно возвращаться к системной градостроительной политике. Надо отметить, что та проблема, о которой я говорил, не является новостью ни для архитектурного сообщества города, ни для органов власти, которые ведают этими вопросами, ни лично для главы КГА Владимира Григорьева. И в принципе в последние годы многое для исправления сложившегося положения делается.
Но надо понимать, что градостроение очень инертно, это крайне медленный процесс, и те или иные усилия в правильном направлении получают отражение в реальной жизни лишь спустя многие годы. И, подобно тому, как отрицательный результат приоритета интересов застройщиков в сфере градостроения, который сформировался в 1990-х годах, стал очевиден только в «десятых», так и предпринимаемые сегодня усилия для изменения ситуации станут хорошо заметны только через несколько десятилетий. Однако позитивно само то, что уже наметилось движение в нужном направлении.
— Вы говорили о роли градостроительных доминант в деле формирования городской среды. Что может ими стать, раз уж общество изменилось, и такого числа храмов, как ранее, ему не нужно?
— Действительно, сейчас их востребованность существенно ниже. Но очевидно, что дело не в функциональном назначении объектов. Доминантами могут быть административные, офисные, торговые объекты, общественные пространства. Важно, чтобы они выделялись на фоне рядовой застройки и позволяли вместе с транспортным каркасом формировать пространство вокруг себя. Но, соответственно, к ним и архитектурные требования должны предъявляться не просто по функционалу, но и по их роли в градостроительном процессе. На Западе есть такой термин icons architecture — «иконическая архитектура» — то есть индивидуальная, оригинальная, запоминающаяся архитектура, которая определяет облик квартала, района, города. Именно к ней должны относиться доминанты.
Кстати, храмы и сегодня способны быть доминантами. Но для этого необходимо их правильное размещение в городской среде. Ими можно акцентировать площади, зеленые насаждения, общественные пространства. А сейчас они порой строятся «по остаточному принципу». Остается при проектировании жилого комплекса клочок земли, на котором просто невозможно разместить какую-то пригодную к продаже недвижимость, — туда «втыкают» маленький храмик. Конечно, сейчас, когда преобладает высотное домостроение, смотрятся они у подножья высоток просто жалко. Даже при комплексном освоении территории, когда застраивается большая территория и под храм отводится приличный по площади участок, находится он обычно где-нибудь на отшибе и, конечно, градостроительной функции доминанты не носит.
— По вашим словам, к доминантам должны предъявляться особые требования. Недавно губернатор поручил КГА подготовить требования к облику в том числе и нежилых объектов. Вы считаете это шагом в нужном направлении?
— На мой взгляд, вопрос слишком сложен, чтобы урегулировать его какой-то разовой мерой. К решению этой задачи может вести несколько путей, возможно, наиболее эффективна какая-то комбинация из них.
Мне представляется целесообразным наиболее важные, крупные объекты поручать проектировать архитекторам, которые своими прежними работами доказали свой талант, ответственность, уровень качества, способность соответствовать петербургским традициям. Такие люди по определению не будут делать халтуру, им лучше не мешать, не стеснять их творчество формальными требованиями.
— Это то, что было раньше, когда император поручал, условно, Монферрану или Стасову построить собор и фактически давал им карт-бланш. Работала система: талант зодчего плюс развитый эстетический вкус государя, итого — шедевр. Как сейчас определить, кто, кому и на каких условиях дает свободу творчества? Сразу же найдутся недовольные…
— Да, конечно, этот путь трудно формализуется. Он основан на высокой культуре и развитости вкуса, на нравственности и заказчика, и исполнителя, и в значительной мере - общества в целом. Тем не менее уже до революции получили распространение архитектурные конкурсы, в рамках которых представлялось несколько авторских проектов, и специалисты отбирали наиболее интересный из них. Этот путь, хотя и в несколько других условиях, возможно реализовать и сегодня. Кстати, конкурсы-то проводятся, и выигрывают их обычно действительно очень интересные проекты. Но нередко возникает вопрос с реализацией. Достаточно вспомнить историю с новым Музеем блокады. Поэтому, конечно, помимо проведения конкурса, нужна еще и политическая воля для воплощения проекта.
Второе направление — создание системы архитектурных кодов, архетипов застройки. Они очень помогают гармонизировать среду — вплоть до цветовых решений. Но формирование систем требований — это очень сложное дело, где важно, как говорится, не перегнуть палку и не стать заложником формальных требований. У нас архитектурная деятельность и без того предельно зарегулирована. У меня есть нормативы в этой сфере, действующие в Финляндии. По сравнению с Петербургом норм меньше, наверное, в 150 раз. Очень многое отдается на волю проектировщика и заказчика. Разве в Финляндии плохая архитектура?
У нас же введены требования по массе параметров — от плотности проживания и высоты зданий до инсоляции и числа машино-мест. С одной стороны, вроде все правильно: не должны в исторической части города появляться небоскребы, не надо строить человейники, нужна комфортная среда и зеленые зоны. Но с другой — задается некий средний стандарт, шаблон, под который подгоняются все проекты. Архитектор предельно ограничен в творчестве — на все есть норматив. Что же удивляться, что в городе появляется много «среднестатистических» проектов и мало ярких, запоминающихся, о чем вы говорили в начале беседы. Оригинальность замысла сплошь и рядом требует выхода за прокрустово ложе действующих требований. Творчество плохо поддается нормированию. Да, конечно, существует комиссия по получению разрешения на отклонение от предельно допустимых параметров. Но это требует немало времени, да и результат неизвестен, а большая часть девелоперов не готова «терять время», поэтому обычно требует от архитекторов строго уложиться во все нормы.
Так что, на мой взгляд, для того что бы появлялось больше интересных проектов, необходимо искать некий баланс между нормативами и архитектурным творчеством.
Генеральный директор компании «ГЛЭСК» Сергей Салтыков рассказывает о дистанционном технадзоре и о том, как важно учиться не только строить, но и контролировать строительство.
На основании ст. 53 Градостроительного кодекса и пп. 5 и 7 Положения № 468 от 21.06.2010 все основные операции по строительному контролю и по испытаниям строительных материалов при осуществлении строительства выполняет подрядчик либо привлеченные им организации. Данный порядок полностью противоречит требованиям беспристрастности и независимости, а соответственно, не может обеспечить возведения безопасных зданий и сооружений. Функции строительного контроля со стороны заказчика на основании тех же требований сводятся к контролю правильности выполнения исполнительной документации и представительству заказчика при освидетельствовании скрытых работ.
Результатом таких законодательных пробелов является выявление дефектов, снижающих несущую способность конструкций на 95% объектов, где наша организация проводит обследования и судебные экспертизы. На основании действующего законодательства при осуществлении входного контроля подрядчик может дать поверенный прибор любому из своих сотрудников и рисовать протоколы о соответствии прочности бетона. Экономия подрядчика на большинстве строительных площадок ведет к выездной форме проведения строительного контроля. Подрядчик не хочет тратиться также на лаборатории, аккредитованные Росаккредитацией, ведь для него это не только дополнительные затраты, но и головная боль в случае, если бетон не набрал проектную прочность. Я уверен, что строительство в России будет безопасным лишь тогда, когда строительный контроль начнут осуществлять специализированные организации, не аффилированные с подрядчиком, имеющие в составе организации лабораторию, аккредитованную в национальной системе.
Ни для кого не секрет, что российский строительный рынок в значительной степени существует благодаря труду низкоквалифицированных рабочих, зачастую не имеющих ни должного представления о строительстве, ни приемлемого знания русского языка. Многие на личном опыте сталкиваются с нелепыми ошибками, которые допускают такие рабочие, но, тем не менее, всякий раз опять выбирают подобный «экономичный» вариант строительства и ремонта. Теми же принципами руководствуются и организации, и государство. В большинстве случаев это оправданный подход, который, тем не менее, требует от подрядчика большего внимания в организации процессов строительства и наличия строительного контроля, отвечающего за каждую технологическую операцию на объекте. В противном случае заказчик рискует в итоге получить объект, не отвечающий требованиям качества и безопасности.
Ярким примером такого безалаберного отношения к строительству стало возведение общеобразовательной школы на 550 мест с бассейном на Туристской улице, которое началось в 2012 году. Комплексное обследование этого здания в конце 2017 года провела специализированная организация «ГЛЭСК».
Говорят, что снаряд не попадает в одну воронку дважды, однако Туристскую улицу можно назвать исключением: буквально напротив общеобразовательной школы-долгостроя стоит Школа искусств Приморского района на 500 мест, строительство которой началось почти одновременно с общеобразовательной. Сегодня эта школа больше известна по уголовным расследованиям в отношении подрядчика строительства, обвиненного в хищении бюджетных средств.
Что касается общеобразовательной школы, то она до сих пор не открыла двери для учеников, хотя планировалась к сдаче еще 7 лет назад. Обследование здания школы выявило грубейшие строительные ошибки. Техническое состояние строения, определенное на основании обследования, не позволяет закончить строительство по существующему проекту и обеспечить безопасность детей. Для продолжения строительства необходимы внесение значительных изменений в проект и демонтаж части построенных конструкций. Выявленная экспертами картина оказалась настолько печальной и неудобной, что, вероятно, по этой причине даже год спустя после снятия всех вопросов эксперты не получили ни рубля за проделанный труд.
Из-за ошибок, допущенных при возведении общеобразовательной школы, строительство приостановлено. Для его продолжения необходимо детальное обследование здания, включая скрытые работы и подземные конструкции, часть которого уже выполнена компанией «ГЛЭСК». Следующими шагами должны стать перепроектирование, прохождение экспертизы проекта заново, демонтажные работы и возобновление строительства – иными словами, выделение новых средств из бюджета города.
Этой истории можно было бы избежать, если бы участники строительства не упустили одну качественную составляющую процесса – постоянный, объективный и неподкупный строительный контроль. Судя по сметам, на данном объекте было несколько постоянно присутствующих специалистов строительного контроля, но если судить по результатам строительства, то складывается впечатление, что малоквалифицированные рабочие строили объект по своему разумению.
Подобная ситуация существует не только на государственных объектах. Большинство наших предложений по проведению качественного строительного контроля на значимых коммерческих городских объектах оказываются неконкурентоспособными. Сегодняшним трендом стал «технадзор за 70 тыс. в месяц». Многие компании берутся за данную услугу даже дистанционно, без выезда на объект. Да и как иначе – ведь за эту цену, соизмеримую с зарплатой одного специалиста, организовать на строительной площадке бытовку, рабочее место, содержать штатного профессионала, выплачивая налоги, отпускные и больничные, невозможно. Если же проанализировать аукционную документацию на сайтах госзакупок, то и 70 тыс. рублей в месяц окажутся заоблачной ценой. Чем же тогда будет обеспечиваться содержание контролера, если не дополнительным финансированием за прикрытые на ошибки строителей глаза?
Куда же смотрит Государственный строительный надзор? В том и проблема, что большинство допущенных серьезных ошибок, как на строительстве школы в Приморском районе, являются скрытыми. Инспектор во время выездной проверки делает выводы о качестве скрытых работ только на основании актов, подписанных строительным контролем на площадке, и протоколов строительных лабораторий. О сомнительной достоверности большинства этих документов я уже говорил не один раз и буду говорить.
На мой взгляд, выездной технадзор допустим только в ИЖС, отсутствие постоянного строительного контроля на объекте, прошедшем экспертизу проектной документации, – это преступление.
Справка о компании
Группа компаний «ГЛЭСК» занимает лидирующие позиции в области комплексного обследования и всесторонней оценки зданий и сооружений. В состав группы входят ООО «ГлавЭнергоСтройКонтроль» и АНО «1-й экспертный центр ГЛЭСК».
Мы предлагаем самый широкий спектр инженерно-экспертных, изыскательских, проектных, оценочных, судебно-экспертных услуг, необходимых при строительстве, реконструкции, эксплуатации объектов разного назначения и разрешении судебных споров. Наша компания не просто выполняет миссию посредника между судами и экспертами, подрядчиками и заказчиками, а является настоящим исследовательским центром, имеющим в штате экспертов различных специальностей и оснащенным испытательными установками и приборами, которые позволяют достоверно определить истину по стандартизированным методикам.
Строительная лаборатория «ГЛЭСК», аккредитованная в национальной системе Росаккредитации и в добровольной системе АКСЕКО, позволяет подразделению строительного контроля нашей организации осуществлять надзор за строительством на уровне, превосходящем требования ст. 53 ГрК РФ и утвержденных нормативных документов.