Александр Шарапов: «Коворкинги — это очередной этап эволюции офисов»
Ковидный год стал тяжелым испытанием для большинства сегментов рынка коммерческой недвижимости. Формат коворкингов — не исключение. Однако это не окажет принципиального влияния на глобальный тренд их все более широкого распространения, считает президент Becar Asset Management Александр Шарапов.
— Александр Олегович, вы известны как большой энтузиаст новых форматов недвижимости, в т. ч. коворкингов. На чем основывается ваша уверенность в перспективности этого формата, ведь в России далеко не всегда следуют западным трендам.
— Отличия — климатические, психологические, исторические — конечно, есть. Но они не могут отменить общих принципов развития экономики как системы извлечения прибыли путем предоставления товаров или услуг в той или иной сфере (читайте Адама Смита). При этом технологии ведения бизнеса с течением времени, естественно, совершенствуются. И чем более качественные товары или более комфортные услуги бизнес может предложить, тем более успешен он будет.
Возьмем простой, но яркий пример. В XVIII веке состоятельный путешественник по Европе, приезжая в чужой город, тоже останавливался в съемных помещениях. При этом из обоза извлекалась «походная» мебель, которой обставлялось арендованное жилье. Фактически ему приходилось возить с собой не только слуг, запасы одежды, кухонной и иной утвари, но и предметы меблировки. Можно ли сейчас представить себе что-то подобное? Разумеется, нет. Гостиничная недвижимость эволюционировала — все необходимо предоставляется на месте.
Теперь вернемся к коворкингам, которые, кстати, получили широкое распространение не только на Западе, но и в Азии, и в Латинской Америке. По сути, это этап эволюции офисов, предлагающий сравнительно более комфортные условия за сравнительно меньшие деньги и зарабатывающий на росте оборота и повышении эффективности использования каждого квадратного метра.
В классическом офисном центре собственник предлагает площади и возможность подключения к сетям. На этом его задача фактически заканчивается. Каждый арендатор сам решает вопросы с созданием переговорной, комнаты отдыха, кухонного уголка с обеспечением — от офисной мебели и оргтехники до канцелярских товаров, с секретарской, иногда охранной функцией и пр. Для малого бизнеса и стартаперов — это все лишние затраты. Индивидуальным предпринимателям, самозанятым, фрилансерам — также необходимо оборудованное место для работы. Именно эти вопросы и решают коворкинги. Фактически это офис на аутсортинге с предоставлением арендаторам полноценной офисной инфраструктуры. При этом пользователи снимают помещения именно в тех объемах и на то время, когда они нужны, что позволяет экономить в сравнении с постоянной арендой помещений. Кроме того, гибкость формата позволяет при необходимости быстро увеличить или уменьшить объем снятой недвижимости. В то же время за счет более интенсивной эксплуатации площадей сменяющимися пользователями, роста оборота это выгоднее и собственникам коворкинга. Это, собственно, и есть основа, каркас формата, условно говоря — hard.
Может возникнуть вопрос: почему же эта схема не была реализована ранее? Очень просто: для этого не было необходимых технологий. Пользователи в коворкингах меняются очень быстро, появляются новые, уходят старые, арендуются дополнительные площади или отдельные помещения (переговорные, конференц-залы и пр.). Необходим постоянный контроль эффективности использования каждого «квадрата», пополнения «расходников», предоставления эксплуатационных услуг и пр. Диджитализация сделала эту схему возможной.
Отмечу, что на практике для коворкинга эта «тонкая настройка» управления недвижимостью оказалась существенно сложнее, чем даже для гостиниц. Пять лет назад мы купили у 1С платформу, ориентированную на управление фитнес-центром, и стали адаптировать ее под свои нужды. Могу сказать, что только недавно мы довели эту программу, что называется, «до ума». Теперь она действительно охватывает все стороны функционирования коворкинга и удобна в использовании — прежде всего для самих арендаторов. Soft — это второй ключевой фактор, необходимый для развития формата.
Но есть и третья составляющая успешного коворкинга — социум. Это очень сложный вопрос, слабо поддающийся решению формальными мерами. Общеизвестно, что любой человек социален, зависим от окружения, подвержен влиянию, «зеркалит». Соответственно, попав в офис, где люди «отсиживают» рабочее время, «перекладывают бумажки», сплетничают и выражают недовольство всем, человек будет трудиться хуже; и наоборот, если окружение «заточено» на активную работу, генерацию идей, достижение результата, — то лучше. Этому вопросу мы уделяем очень много внимания. Существуют различные приемы, психологические практики, позволяющие улучшить атмосферу в коллективе.
По совокупности, при учете этих трех ключевых факторов, коворкинг как бизнес будет успешен. А в целом формат получит дальнейшее мощное развитие.
— Некоторое время назад наметился тренд аренды коворкингов не стартаперами и профессионалами-индивидуалами, а корпорациями. С чем вы это связываете? Продолжает ли этот тренд развитие?
— Конечно, корпорации никогда полностью не вытеснят из коворкингов малый бизнес и фрилансеров. Однако действительно формат доказал свою привлекательность и для больших компаний. Причина достаточно проста. Мы живем в очень динамичное время, генерируется масса новых идей, инициатив, предложений. К их реализации подключается и крупный бизнес.
В старой схеме применительно к недвижимости это выглядело так: ищутся вакантные офисные помещения за умеренные деньги в приемлемой локации, снимаются необходимые объемы площадей, делается ремонт, покупается мебель, компьютеры, оргтехника, все это устанавливается и подключается, после чего набранный штат начинает работу. Вся эта история может занять несколько месяцев. Более того, далеко не каждая инициатива доказывает свою состоятельность и экономическую привлекательность. Если результат работы неудовлетворителен для заказчика, происходит «откат»: увольняются нанятые «под проект» люди, продаются или перемещаются на склады мебель и офисное оборудование, расторгается договор аренды (тут многое зависит от условий, на которых он был заключен).
Сейчас все гораздо проще: корпорация быстро арендует необходимые площади в оснащенном коворкинге, собирает временную команду фрилансеров-профессионалов, и буквально через несколько дней начинается работа над проектом. Если все удачно и он переходит в стадию постоянной реализации — может возникнуть запрос и на классический офис, и на постоянный штат. Если нет — работа так же быстро сворачивается с минимальными расходами для компании. Плюс существенный выигрыш во времени. Конечно, эта схема привлекательна для корпораций, и уверен, что часть площадей коворкингов и впредь будет арендоваться именно крупным бизнесом.
— Как пережили коворкинги ковидный год? Сдержит ли коронакризис развитие формата в Петербурге?
— В целом год для сегмента, естественно, был непростым в силу ввода — и в России, и в других странах — ограничительных мер разной степени строгости. Если говорить глобально, то сильнее всего пострадали самые крупные сети, которые в течение ряда лет вели очень агрессивную политику по расширению занимаемых площадей. Подавляющая их часть не приобреталась, а бралась в долгосрочную «оптовую» аренду по фиксированным ставкам. Возможно, не будь коронавируса и связанных с ним локдаунов и запретов, этот подход и не создал бы особых проблем, но пандемия резко поменяла ситуацию. Обязанность платить за снятые в огромных объемах площади, с одной стороны, и резкое снижение спроса — с другой, поставили такие коворкинги в очень сложное положение, часто на грань банкротства. При этом надо отметить, что корень проблемы — не в самом формате как таковом, а в крайне рискованной политике конкретных компаний по быстрому расширению сетей без учета возможности нештатных ситуаций.
В России этот фактор также имел место, хотя и в существенно меньших масштабах — просто в силу значительно меньшей развитости формата. Самый сложный период — первая волна, причем ключевую роль сыграл скорее психологический фактор. Заполняемость коворкингов упала в два (и более) раза — с 80–85% до 30–40%, и скидки и иные акции особо не помогали. С рынка ушло некоторое число проектов. Однако постепенно ситуация выправилась. Конкретно в Петербурге к концу года заполняемость приблизилась к доковидным значениям — порядка 75–80%. Более того, в 2020 году были запущены новые проекты и в целом рынок коворкингов, несмотря на все проблемы, вырос примерно на четверть. Думаю, что, если бы не коронакризис, рост мог бы достигнуть 45–50%.
— Пандемия задала новый тренд — распространение удаленной работы. По данным опросов, очень многие компании намерены сохранить эту практику и после завершения проблем с коронавирусом. Какое влияние это окажет на распространение формата коворкингов?
— Удаленка как временная антиковидная мера, на мой взгляд, разумное и естественное решение. Однако в качестве постоянной схемы — это проигрышная стратегия. И это не мое личное мнение, это факт, подтвержденный практикой.
Такой гигант как IBM еще с 1980-х годов проводил эксперимент по постепенному выводу все большего числа сотрудников на удаленную работу. В 2009 году компания заявляла, что 40% из 386 тысяч ее работников вообще не имеют офиса. IBM продала многие свои помещения, выручив почти 2 млрд долларов. Однако в 2017 году компания неожиданно заявила о возвращении значительной части сотрудников в офисы. По оценке экспертов, это напрямую связано с падением производительности труда людей, находящихся вне коллектива, работающих из дома.
Я думал, эта и другие аналогичные истории всем знакомы и выводы очевидны, но, судя по всему, некоторые хотят провести свои эксперименты. Не думаю, однако, что результат будет чем-то серьезно отличаться от мирового опыта.
Президент группы компаний «Н.Э.П.С.» Виктор Зозуля отмечает 70-летие. В предъюбилейном интервью он рассказал «Строительному Еженедельнику» о своем жизненном пути, специфике работы в строительной экспертизе и путях развития своей компании.
– Виктор Алексеевич, как случилось так, что, окончив военно-морское училище, вы стали главой одной из ведущих компаний в сфере негосударственной экспертизы Санкт-Петербурга?
– Высшее военно-морское инженерное училище им. Ф. Э. Дзержинского (ВВМИОЛУ) в Ленинграде я окончил в 1972 году по специальности «инженер-электрик». Поэтому, имея базовое инженерное образование и опыт пятилетней службы на кораблях разведки Тихоокеанского флота, я перешел на береговую службу в Управление капитального строительства Тихоокеанского флота. Там я освоил в полном объеме работу технического заказчика, пройдя путь от офицера отдела комплектации технологического оборудования до начальника названного отдела. С тех пор моя судьба была уже неразрывно связана со строительством. В 45 лет, будучи уже капитаном 1-го ранга, приказом министра обороны был назначен начальником 13-го Отдела экспертизы проектов строительства Минобороны на Тихоокеанском флоте, создал этот отдел «с нуля» и руководил им до выхода на пенсию. Так я попал в сферу экспертной деятельности. Демобилизовался со службы в 1999 году, в возрасте 50 лет.
Через некоторое время, в 2003 году, мой бывший шеф, глава экспертизы Минобороны, ставший к тому времени начальником Главгосэкспертизы, предложил заняться созданием Санкт-Петербургского филиала Главгосэкспертизы России, учитывая мой опыт создания отдела экспертизы на ТОФ. Там, в должности первого заместителя начальника, я проработал до второй пенсии, уйдя второй раз на пенсию в 60 лет.
К этому времени стало ясно, что в стране появится негосударственная экспертиза, и я решил попробовать свои силы в бизнесе, создав в 2009 году одну из первых компаний в этой сфере – ООО «Негосударственная экспертиза проектов строительства» (ООО «НЭПС»), – которая одной из первых в стране была аккредитована на статус негосударственной экспертизы. В дальнейшем я не стал ограничиваться только экспертизой проектной документации и постепенно начал расширять функционал компании. В 2014 году на базе департаментов «НЭПС» была создана ГК «Н.Э.П.С.», представляющая собой многопрофильное консалтинговое объединение. Помимо экспертизы проектной документации, мы выполняем функции техзаказчика, осуществляем независимый строительный контроль, обследование зданий и сооружений, проводим судебно-техническую экспертизу и др.
– Экспертная деятельность – очень специфична. В чем ее главные особенности? Какие качества нужны, чтобы состояться в качестве профессионального эксперта?
– Действительно, не каждый человек способен стать хорошим экспертом, здесь нужен особый, аналитический склад мышления. Поэтому людей в команду экспертов приходится отбирать очень тщательно, индивидуально.
Особенность хорошего эксперта – он непременно должен быть инженером широкого профиля или специалистом в области своей профессиональной деятельности (санэпидемиолог, пожарный, эколог), которому не чужды определенные знания в области проектирования, изысканий и строительства.
Проектная документация состоит из разделов, которые охватывают все стороны функционирования будущего объекта (это и градостроительный план, и строительные (конструктивные и архитектурные) решения, и инженерные сети, и технологическое и инженерное оборудование, противопожарные, экологические и санитарно-эпидемиологические мероприятия и пр.). При этом все они не самодостаточны, а тесно взаимосвязаны между собой. Так вот, чтобы грамотно оценить соответствие решений этих разделов требованиям технических регламентов, эксперт должен уметь провести аналитику решений не только раздела по своему направлению деятельности, но и оценить его взаимосвязь с решениями иных разделов, иметь способность охватить проект целиком, как единый конгломерат взаимоувязанных решений, их взаимодействие и влияние.
Для этого как раз и необходим аналитический склад ума, способность разобраться в принятых решениях, умение оценить их целесообразность и эффективность с разных точек зрения, и даже возможность иногда подсказать наиболее оптимальное в данном конкретном случае решение. Ведь бывает так, что выбранный проектировщиком вариант вполне работоспособен, но есть другой, менее затратный финансово или менее сложный технологически. По сути, это возможно при наличии еще одного необходимого для хорошего эксперта качества – сочетания большого практического опыта и многолетних навыков работы в строительной сфере или в сфере деятельности по своему направлению (экологи, санэпидемврачи, пожарные. Не случайно наша профессия называется «эксперт» (от латинского expertus – опытный), поскольку это должен быть компетентный, квалифицированный специалист, обладающий специальными познаниями, опытом, способный дать объективное суждение по рассматриваемому вопросу. Эксперт должен обладать не только определенной совокупностью знаний в своей области, но и специфическими умениями, позволяющими эффективно использовать эти знания в самых различных ситуациях. Экспертные знания, таким образом, это не столько особый вид знаний, сколько особый вид личной организации и умения применять эти знания.
Этой специальности нигде не учат (правда, в последнее время и в ГАСУ, и в Политехе вроде появились такие группы, только непонятно, кто их учит и на базе каких материалов, ведь пока что методология экспертной деятельности полностью отсутствует). Хороший эксперт – это человек с определенным складом ума, располагающий огромными и разносторонними знаниями, умеющий прилагать их к практике решаемых задач, и все это должно быть помножено на личный многолетний и опять-таки разнообразный опыт работы. Хороший эксперт – это, если так можно выразиться, «штучный товар», и далеко не каждый специалист – даже грамотный, опытный и прекрасно разбирающийся в каком-то вопросе – способен стать хорошим экспертом, в моей практике достаточно таких примеров.
– Вы сказали, что решили не ограничивать деятельность компании только экспертизой. С чем это связано?
– Во-первых, бизнес не должен стоять на месте, ему надо расти, развиваться, осваивать новые возможности. Во-вторых, если в штате компании есть квалифицированные специалисты, способные на высоком уровне оказывать услуги в различных областях, неразумно было бы не использовать их потенциал. В-третьих, диверсификация бизнеса, возможность работать по разным направлениям, дает дополнительную стабильность, устойчивость компании. Поэтому, на мой взгляд, решение о создании группы компаний – это вполне логичный шаг в нашем развитии.
Возьмем, например, функции технического заказчика. Само понятие в Градостроительном кодексе юридически закреплено всего несколько лет назад. При этом, по сути, функция технического заказчика проста: это физическое или юридическое лицо, которое организует весь процесс строительства – от сбора исходных данных, проведения тендеров на изыскания, проектирование, строительство и до получения разрешения на строительство, проведения контроля за ходом строительно-монтажных работ и ввода объекта в эксплуатацию. Раньше это называлось «управление капитального строительства» – то есть то самое дело, которое я осваивал еще много лет назад, когда служил на Тихоокеанском флоте. Сейчас встречается иностранное определение такого вида деятельности – fee-девелопер.
Причина появления такого специального статуса в Градкодексе в новых условиях вполне объяснима. Есть инвестор, у которого имеются желание и ресурсы реализовать некий проект, но нет практических навыков организации строительного производства. Вот для этих целей он и привлекает техзаказчика, который как раз такими квалификациями и располагает. Поскольку отсутствие таких специалистов в области квалифицированной организации строительного процесса, безусловно, оказывает негативное влияние на вопросы безопасности объекта как в процессе его строительства, так и при дальнейшей его эксплуатации, государством было решено ужесточить требования законодательства и ввести функцию техзаказчика – структуры, имеющей соответствующую квалификацию, состоящей в СРО и приведенной в соответствие еще ряду требований.
Опять-таки, специалистов такого профиля, имеющих необходимый багаж знаний и опыта в этой сфере, не так уж много. Но у нас они есть, и не использовать их богатейший опыт службы в органах надзора бывших управлений капстроительства, при появлении на рынке новой ниши деятельности, было бы крайне нерационально.
– Несколько, возможно, неожиданный вопрос для интервью, приуроченного к 70-летию: Ваши планы на будущее?
– Буду продолжать работать в меру сил. Оперативным руководством компании сейчас занимается мой сын, являясь генеральным директором, я же больше занимаюсь стратегией и методологическими вопросами. Наверное, наше поколение так воспитано, что пока есть силы, возможности и желание – надо работать. Впрочем, как показывает практика, человек так устроен, что он живет и хочет жить, пока ведет какую-то активную деятельность, чем-то интересуется, занимается. Стоит все бросить, «уйти на покой» – и силы сразу куда-то исчезают. Так что, пока есть возможность – буду работать, курировать компанию, по возможности развивать сферы ее деятельности.
Впрочем, могу сказать, что за компанию (с точки зрения бизнес-проекта), я спокоен. Мне повезло, что сын подключился к этой интересной работе не формально, а с настоящим инженерным подходом, здоровой инициативой, новым уровнем современных знаний в области цифровых технологий, вникая во все нюансы руководства компанией. Могу не без гордости признаться, многие коллеги мне завидуют (надеюсь, по-доброму) в том, что я вырастил достойного преемника в лице моего сына – грамотного инженера и порядочного человека.
ГУП «Городское управление инвентаризации и оценки недвижимости» (ГУИОН) – один из немногих примеров, когда монополист, попавший «на рынок», сохранил позиции и успешно конкурирует с частными компаниями. Генеральный директор предприятия Алла Эккерман рассказала о том, как ГУИОН пережил реформирование.
– С 2012 года монополия на инвентаризацию и техучет недвижимости не действует. Расскажите, как ГУП пережило потерю статуса монополиста?
– Когда закон обязал нас работать в условиях конкурентного рынка, пришлось перестраиваться, становиться мобильнее, более чутко реагировать на изменения конъюнктуры рынка. Одной из самых сложных задач было перестроить собственную работу, например, научиться рекламировать себя, ведь прежде для нас это была совершенно нетипичная задача. Всем сотрудникам компании трудно давались эти перемены, но постепенно мы справились. За эти годы нам удалось не только сохранить все направления деятельности, включая кадастровые работы, техническую инвентаризацию, проектирование, оценку недвижимости, а также землеустроительные работы, но и обеспечить повышение конкурентоспособности нашего предприятия, суметь занять свою нишу на рынке. Теперь, перестроив свою работу, мы оперативно реагируем на новые тенденции в сфере оказания услуг по управлению недвижимостью и готовы расширять спектр предоставляемых нами услуг, в том числе в электронном виде.
– До 2012 года определенную часть доходов ГУИОНу приносил госзаказ. Сейчас ситуация изменилась?
– Сегодня доля средств, которые мы получаем от города в виде платы за выполненные работы, не является определяющей в наших доходах. В 2015 году госконтракты приносили 10% дохода, в 2016 году этот показатель снизился до 6%. По итогам этого года, мы прогнозируем, что госзаказ обеспечит нам до 9% дохода.
– На каких клиентов вы ориентируетесь в большей степени: на физических или юридических лиц?
– Нам важны все клиенты. Но есть и специфика, связанная с историей предприятия, ведь ГУИОН – известная людям госорганизация, существующая уже 23 года, наши отделения расположены почти во всех районах Петербурга, и поэтому горожане чаще всего идут именно к нам.
Взаимодействие со строительными компаниями складывается по-разному. После 2012 года мы наблюдали серьезный отток клиентов, многие ушли к независимым кадастровым инженерам, главное преимущество которых в том, что они предлагают более гибкое ценообразование, мы же – госкомпания, поэтому деятельность ГУИОН подлежит тарифному регулированию. Однако в последние два года застройщики начали к нам возвращаться, что объясняется, на мой взгляд, тем, что у нас работают опытные высококвалифицированные специалисты, мы давно на рынке, и очевидно, что никуда не исчезнем (а печальный опыт работы с «однодневками» появился у многих застройщиков). Еще важный момент: специалисты нашего предприятия всегда осуществляют замеры непосредственно на объекте, тогда как другие компании, в целях экономии, зачастую работают по проекту, что неминуемо приводит к ошибкам. Кроме того, мы серьезно относимся к вопросу сохранения архивных данных, поэтому к нам повторно можно обратиться через два, три или четыре года, и мы без проблем найдем результаты своей работы любой давности и решим все возникшие вопросы.
– В соответствии с новациями законодательства, для осуществления всех трех направлений оценки специалист должен получить три соответствующих аттестата.
– Мы заранее готовились к этим изменениям законодательства, поэтому наши оценщики уже сдали квалификационные экзамены и получили все необходимые аттестаты. Наверняка не все игроки рынка были столь же предусмотрительны, что, несомненно дает нам серьезное преимущество.
– Федеральные власти давно объявили курс на цифровизацию рынка недвижимости. ГУП как-то участвует в этом процессе?
– Широкое использование информационных систем в работе ГУИОН позволяет нам оперативно и качественно предоставлять услуги. Достаточно сказать, что наши специалисты ведут работу по разработке Единой информационной системы (ЕИС) с 2006 года. С февраля прошлого года мы приступили к предоставлению услуг в режиме «онлайн» через специальный сервис, размещенный на нашем официальном сайте. Весьма показательно, что с начала этого года предприятие увеличило доход от предоставления услуг в режиме «онлайн» в пять раз – за указанный период было обработано более 1100 заявок на сумму более 2,2 млн рублей, что подтверждает востребованность данного сервиса.
– В портфолио ГУИОН очень много серьезных проектов. Расскажите, какими Вы особенно гордитесь?
– Предприятие выступает одним из основных и постоянных партнеров Петербурга при строительстве большинства знаковых стратегических объектов. Достаточно сказать, что именно наши специалисты проводили техническую инвентаризацию и кадастровые работы в отношении таких мегапроектов, как новый стадион на Крестовском острове или штаб-квартира компании «Газпром» – «Лахта Центр».
В прошлом месяце, например, мы закрыли трехлетний контракт с ГУП «Водоканал». Наши специалисты обследовали 17 058 зданий и 43 435 нежилых помещений на территории Северной и Центральной зон водоснабжения. В результате выяснилось, что у 13 465 нежилых помещений вообще не было договоров на водоснабжение, тогда как в самом «Водоканале» полагали, что таковых будет в 2,5 раза меньше. Собранная ГУИОН информация поможет «Водоканалу» реально оценить количество абонентов, объем водопотребления, наличие приборов учета и т. д. – и, соответственно, увеличить выручку.
– ГУИОН несколько лет занимался реконструкцией Литейной женской гимназии. Расскажите, как шли работы.
– Здание Литейной женской гимназии было построено в 1878 году в стиле неоренессанса. В советское время здесь находилась средняя школа № 194, а в 1974 году разместилось профессионально-техническое училище. В итоге к 2013 году, когда здание передали в ведение ГУИОН, оно нуждалось в серьезных восстановительных работах. Перед нами была поставлена задача, с одной стороны, сохранить объект культурного наследия, а с другой – создать современное офисное здание, удобное для работы, не задействуя при этом бюджетные средства. Реставрация шла до 2017 года: мы провели проектно-изыскательские работы, ремонт несущих конструкций, инженерных систем, кровли и фасадов. Было тяжело, временами хотелось все бросить и вернуть здание, однако сейчас я рада, что мы пошли до конца. Я очень горжусь этим проектом, ведь это яркий пример того, как без привлечения денег из городской казны можно внести вклад в сохранение нашего прекрасного города.