Андрей Бондарчук: «Моделируем все возможные риски, чтобы система работала без сбоев»
В канун Дня энергетика о ситуации в отрасли, итогах развития в уходящем году и планах на год наступающий «Строительному Еженедельнику» рассказал председатель Комитета по энергетике и инженерному обеспечению Андрей Бондарчук.
— Андрей Сергеевич, с какими результатами энергетический комплекс города подходит к концу 2020 года? Удалось ли выполнить все запланированное? Насколько пандемия коронавируса повлияла на работу?
— В этом году общий объем инвестиций в инженерно-энергетический комплекс Петербурга превысил 70 млрд рублей, но лишь четверть из них — это бюджетные средства. Стараемся работать так, чтобы минимизировать нагрузку на городской бюджет, тратить средства максимально эффективно и экономно, вкладывая в действительно нужные городу проекты.
Пандемия коронавируса, конечно же, добавила определенные сложности нашей работе. Но, на мой взгляд, отрасль неплохо справилась с задачами, которые перед ней стояли. Особо отмечу проблемы с задержками поставок материалов и оборудования. В ряде регионов действовали более жесткие ограничения, чем в Петербурге, и работа некоторых производств была приостановлена. Подобную ситуацию мы, кстати, смоделировали на следующий год, и, чтобы избежать сбоев с поставками, отработали вопросы с производителями — на уровне переговоров или соглашений о намерениях обозначили требуемые нам объемы. Кроме того, нам пришлось существенно сократить сроки профилактических испытаний тепловых сетей, чтобы не производить отключений горячей воды в период локдауна весной и в начале лета, а температурные испытания, понимая возможные риски, и вовсе перенесли на осень. Да и в целом выделю общее усложнение производства работ из-за необходимости соблюдать требования, направленные на борьбу с распространением коронавируса.
Несмотря на эти сложности, весь комплекс мероприятий по подготовке города к зиме был выполнен успешно, при том что работы производились в полном объеме, без смягчения каких-либо требований.
— Какие основные мероприятия в сфере развития энергетики Петербурга удалось реализовать в этом году?
— В этом году на строительство, реконструкцию и капремонт тепловых сетей из всех источников финансирования (это и бюджет, и инвестпрограммы теплосетевых организаций) была направлена рекордная сумма — 13,4 млрд рублей. На эти средства было модернизировано 250 км теплосетей, что превышает объемы работ в предыдущие годы.
Значительная часть усилий была сосредоточена на объектах компании «Теплосеть Санкт-Петербурга», магистральные трубопроводы которой отличает наибольший уровень износа. Невзирая на сложности, связанные с коронавирусом, город изыскал ресурсы для увеличения бюджетного финансирования работ в этой сфере. Речь идет о реконструкции крупных тепломагистралей, от которых порой запитаны до 500 зданий, то есть это масштаб небольшого города, и аварии на которых чреваты самыми неприятными последствиями.
В этом году продолжалась реализация проектов по реконструкции тепломагистрали Пороховская в Невском районе, Рыбацкой магистрали и распределительной сети Турку во Фрунзенском районе, распредсети Замшина и Полюстровской тепломагистрали в Калининском районе. Велись работы и на множестве более мелких объектов. В целом надо отметить, что выделяемые последние два года дополнительные бюджетные средства позволили остановить продолжавшийся предыдущие годы рост доли теплосетей, выработавших свой ресурс.
— Как это отражается на жизни простых горожан? Стало ли меньше аварийных ситуаций на теплосетях?
— Проблема, безусловно, пока еще сохраняет актуальность. По итогам прошлого отопительного сезона в Петербурге произошло порядка 9 тыс. технологических нарушений на теплосетях. Основную их часть можно отнести к незначительным и незаметным для потребителя, но были и достаточно крупные. Положительный результат этой работы можно оценить статистически — в этом году с начала отопительного сезона мы наблюдаем снижение числа нарушений на сетях примерно на 19% по сравнению с аналогичным периодом 2019 года. Также снизился и масштаб нештатных ситуаций, то есть уменьшилось количество объектов, временно отключаемых от тепла.
Продолжается и работа по сокращению сроков устранения технологических нарушений. Средний показатель сейчас составляет около восьми часов, что заметно меньше, чем было раньше. Более того, этот срок год от года сохраняет тенденцию к снижению.
— Что сделано в этом году в других сферах инженерного и энергетического хозяйства Петербурга?
— Одного интервью точно не хватит, чтобы подробно рассказать обо всех работах, которые идут в городе. Могу лишь отметить, что ни одно направление не обойдено вниманием. Инженерные коммуникации модернизируются и развиваются во всех сферах.
Активно идут работы по развитию городской системы водоснабжения и водоотведения. Завершены строительно-монтажные работы на Охтинском тоннельном канализационном коллекторе. После переключения на него прямых выпусков существенно снизится загрязнение реки Охта, впадающей в Неву. Идет реконструкция крупнейших в городе очистных сооружений — Северной стации аэрации с увеличением ее производительности до 1 млн куб. м в сутки, что позволит активнее развивать территории на севере города и приграничных районах Ленобласти.
Запущены современные цифровые электроподстанции 110 кВ «Каменка» и 35 кВ «Ольгино», обеспечившие повышение надежности электроснабжения на севере Петербурга. До конца года планируется завершение еще ряда проектов, в том числе открытие подстанции 110 кВ «Карповская» в Петроградском районе. Освобождены значительные территории Приморского района от воздушных линий электропередачи — они переведены в подземное кабельное исполнение. Демонтированы линии на улицах Ильюшина, Шаврова, Стародеревенской, Яхтенной, Мебельной, Долгоозерной.
Введены в эксплуатацию две заправки компримированным природным газом на улице Салова во Фрунзенском районе и в Колпино.
Необходимо отметить, что свои плоды приносит и создание единого городского оператора в сфере наружного освещения, которым с прошлого года стало СПб ГБУ «Ленсвет». На его баланс были переданы сети и оборудование Колпинского, Пушкинского, Петродворцового и других удаленных от центра районов, причем в основном в неудовлетворительном состоянии. В результате программы замены устаревшего оборудования на светодиодные светильники в этом году город полностью отказался от использования экологически небезопасных и малоэффективных ртутных ламп (за два года из эксплуатации выведено около 16 тыс. единиц). Выполнение только этих работ уже в будущем году обеспечит экономию свыше 90 млн рублей. В целом же доля светодиодного освещения в Петербурге достигла 23% и продолжает расти.
— Какие основные задачи ставятся перед энергетиками города на будущий год?
— Объем финансирования энергетического и инженерного хозяйства Петербурга на будущий год останется примерно на уровне этого.
В сфере теплоснабжения мы по-прежнему будем сосредоточены на модернизации тепломагистралей в разных частях города. Суммарная длина обновленных сетей, как и в этом году, составит не менее 250 км. Продолжим реконструкцию изношенного теплосетевого хозяйства в Пушкинском и Колпинском районах (это, пожалуй, самые проблемные районы с этой точки зрения). Прорабатывается также возможность привлечения внебюджетного финансирования в этот проект, возможно, в рамках концессии.
Продолжится начатая в этом году модернизация крупнейшей теплоэлектроцентрали на юго-западе города — Автовской ТЭЦ. Работы позволят увеличить электрическую и тепловую мощность станции и повысить надежность энергоснабжения потребителей.
В 2021 году введем в эксплуатацию очистные водопроводные сооружения в Курортном районе. Пока водоснабжение там осуществляется с Северной водопроводной станции, расположенной достаточно далеко, и есть необходимость обеспечить эту локацию собственными источниками чистой воды.
Как я уже говорил, продолжим выводить из эксплуатации устаревшее и малоэффективное оборудование наружного освещения. На 2021 год намечена замена 25 тыс. натриевых светильников на светодиодные. Эти планы уже подтверждены финансированием. Примерно такой же объем хотим заменить за счет привлечения внешнего инвестора. Полный переход города на светодиодное освещение планируем завершить в 2024–2025 годах.
— Действительно, повышение энергоэффективности, а также развитие энергосберегающих технологий входят в число стратегических задач, которые ставятся на общенациональном уровне. Что еще в Петербурге делается в этой сфере?
— Напомню, что Петербург уже несколько лет занимает первую сточку в рейтинге энергоэффективности регионов России. Этот результат достигнут за счет реализации комплексной программы в этой сфере. Например, в этом году в денежном эквиваленте экономия от ее реализации только по теплу достигла показателя 1,2 млрд рублей.
При этом мы видим, что потенциал для дальнейшей работы в этой сфере — просто огромный. В частности, большие перспективы за практикой заключения энергосервисных контрактов. Это схема, в рамках которой инвестор осуществляет реконструкцию инженерных систем, а затем возвращает затраченные средства с долей прибыли за счет экономии потребления ресурсов.
За последние два года благодаря энергосервису удалось привлечь более 450 млн рублей внебюджетных средств на модернизацию внутренних систем тепло- и электроснабжения городских объектов. Такие проекты реализуются практически во всех районах города.
— Научно-технический прогресс не стоит на месте, появляются все новые технологии, цифровизация стала глобальным трендом. Какие новации запускают в работу петербургские энергетики?
— Это действительно очень актуальный вопрос, и проиллюстрировать это можно на примере тех же стальных труб, которые используются при реконструкции и ремонте теплосетей. Их штатный срок эксплуатации составляет 25 лет. То есть каждые четверть века нужно полностью менять все городские сети. Общая длина тепловых коммуникаций в Петербурге такова, что для этого в год надо обновлять до 400 км сетей. Мы же сейчас, даже получив дополнительное финансирование, сумели выйти на показатель 250 км. Из этой ситуации ясно видно, насколько актуальным является вопрос инноваций, которые обеспечили бы повышение штатного, а главное — безаварийного срока эксплуатации труб, скажем, до 50 лет.
И это только один пример. Поэтому мы очень активно ищем и апробируем различные современные материалы и технологии для всех сфер городского хозяйства. Если говорить о теплосетях, работа идет по двум направлениям — обеспечение более качественной диагностики и увеличение срока эксплуатации. По первому из них мы используем, например, роботизированные комплексы для дистанционной внутритрубной диагностики. Также ведется мониторинг трубопроводов с применением акустических датчиков. Осуществляется тепловая аэрофотосьемка теплосетей с применением дронов. По второму направлению используем различные варианты антикоррозийного покрытия, экспериментируем с изделиями из композитов — коррозионностойкими трубопроводами из неметаллических материалов для теплосетей различных диаметров, включая трубы из стеклопластиков и стеклобазальтопластиков. Очень много инноваций пробуем также на сетях водоснабжения и водоотведения.
Кроме того, внедряем современные технологии по автоматизации и цифровизации процессов. Это обеспечивает работу многих производственных объектов, например, котельных или электроподстанций, без присутствия обслуживающего персонала. Оперативные данные выводятся на единый пульт центра контроля, и операторы подключаются к работе только в случае возникновения нештатных ситуаций.
Используем и BIM-технологии при проектировании объектов из разных сфер. Сейчас, например, в работе проекты по реконструкция очистных сооружений в Зеленогорске, котельной на Грузинской улице, теплосетей по территории Авиагородка, тепловых сетей 8-й Выборгской котельной, а также строительство Софийской тепломагистрали. Создание цифровых моделей этих объектов позволит использовать их в будущем с небольшими изменениями при реализации подобных проектов.
— Это интервью приурочено ко Дню энергетика. Что бы вы хотели пожелать специалистам отрасли в канун профессионального праздника?
— Энергетика — это одна из крупнейших отраслей городского хозяйства, только в ресурсоснабжающих организациях занято более 45 тыс. человек. Это настоящие профессионалы, которые своим ежедневным трудом обеспечивают жизнедеятельность такого сложного организма, как наш мегаполис. Даже свой праздник они встречают на рабочем месте, поскольку наша сфера требует постоянного неослабевающего внимания. Всех коллег хочу поздравить с Днем энергетика, а также приближающимися Новом годом и Рождеством Христовым и пожелать крепкого здоровья и успехов в профессиональной деятельности!
ГК «Сардис» хорошо известна на рынке камнеобработки, одним из безусловных лидеров которого она является. Об «идеологии» и о некоторых уникальных проектах, реализованных компанией в Санкт-Петербурге, «Строительному Еженедельнику» рассказал ее генеральный директор Степан Рощупкин.
– Степан Юрьевич, в чем специфика работы возглавляемой Вами компании?
– «Сардис» работает на рынке уже 27 лет – и за этот период сумел занять лидирующие позиции в своем сегменте. Главный принцип, который мы исповедовали с самого начала нашего существования, заключается в том, что для нас не существует «неважных» заказов.
Да, сегодня мы реализуем сложнейшие работы мирового уровня с использованием самых современных технологий, но это не значит, что мы ограничиваемся только ими. Мы с одинаковыми точностью и качеством выполняем и поставку натурального камня для облицовки жилого дома или делового центра, и работы в частных квартирах и коттеджах, и изготовление обыкновенных столешницы или подоконника для любого человека. Подход очень прост: за что бы мы ни брались, мы делаем это в срок и на высоком уровне.
– С каким камнем работает компания?
– Это зависит исключительно от пожеланий заказчика и решений, заложенных архитектором. Мы работаем с натуральным камнем не только со всей России, но и со всего мира (Италия, Греция, Бразилия, Индия и пр.). Дело в том, что в нашей стране хорошего блочного камня, подходящего для реализации оригинальных проектов, сравнительно немного. Это объективная данность – так уж сложилось в эпоху формирования геологических пород. Поэтому мы заказываем камень, обладающий необходимыми декоративными свойствами, в самых разных частях света.
При этом, в отличие от некоторых компаний, наш принципиальный подход заключается в том, что мы привозим в Россию сырье – блоки. А все производственные работы выполняем здесь. Некоторые полагают, что наша страна является «сырьевым придатком», а для нас, наоборот, весь мир – это сырьевой придаток. Ну а глубокая переработка с использованием современных технологий – распил, обработка, монтаж – осуществляется в России. Таким образом, то, о чем сейчас часто говорят с высоких трибун, мы на практике делаем уже много лет.
– Вы упомянули, что помимо рядовых проектов «Сардис» реализовал ряд уникальных. О чем идет речь?
– Мы недавно задались вопросом, сколько же проектов нами реализовано – и в Петербурге, и во многих других городах России. Сбились со счета примерно после четырех сотен, причем очевидно, что вспомнили далеко не все. Поэтому обобщенно можно сказать, что нами выполнено несколько сотен проектов. Конечно, не все они уникальны, но за 27 лет жизни компании и таких было немало. Интересно, что некоторые работы, которые, скажем, десяток лет назад мы считали сложными (например, флорентийская мозаика, некоторые интерьерные заказы), сегодня перешли в категорию вполне рядовых.
Из больших по-настоящему уникальных проектов, которые были реализованы в Северной столице за последнее время, я бы выделил, пожалуй, Детский театр танца Бориса Эйфмана, атриумы здания Главного штаба, элитный жилой дом «Привилегия» и административно-деловой комплекс «Невская ратуша».
На фото: Облицовка колонн в административно-деловом комплексе «Невская ратуша»
– Расскажите, пожалуйста, поподробнее, что это за проекты.
– В результате остекления внутренних дворов здания Главного штаба образовались огромные архитектурные объемы, требовавшие достойного оформления. Разработчиками этого проекта стали специалисты знаменитой мастерской «Студия 44» под руководством Никиты Игоревича Явейна. Одной из сложностей стала организация больших пространств атриумов. Нужно было найти такие решения и элементы, которые в этих объемах смотрелись бы соразмерно и гармонично. Любое мелкое членение неизбежно портило бы общую гармонию пространства.
И нужные решения были найдены. Одним из них стали поистине циклопических размеров лестницы. Для их изготовления было куплено на Сардинии 1,5 тыс. куб. м мрамора Breccia Sarda. Работали мы с ним самым тщательным образом, выбирая направления распила, поскольку этот камень имеет ярко выраженную направленность рисунка, и нельзя было допустить, чтобы рисунок камня шел «вразнобой» на разных деталях. Лестницы состояли из огромного числа деталей, каждая из которых должна была занимать строго свое место в конструкции.
А в одном из залов неправильной формы (площадью более 300 кв. м) была выполнена укладка пола из сотен каменных деталей, и ни одна из них не повторяла другую. Причем использовано пять или шесть разновидностей мрамора. Это было как сборка пазла: каждый фрагмент должен точно занять свое место, иначе единой «картинки» не получится.
На фото: Пол сигарной комнаты из мрамора Nero Portoro в ЖК «Привилегия»
В элитном ЖК «Привилегия» заказчик решил использовать очень дорогой и достаточно редкий камень лабрадорит, который добывается на Мадагаскаре. Его отличают совершенно потрясающие декоративные свойства. Помимо пола, в изготовлении которого ничего особо трудного для нас не было, необходимо было выполнить из камня винтовую, очень сложной формы лестницу, состоящую из массивных элементов. Здесь опять была важна филигранная точность распила камня (баснословно дорогого и купленного в объеме строго «под работу») и монтажа конструкции.
В ЖК «Привилегия» был еще ряд интересных для нас работ. В частности, заказчик решил выполнить пол сигарной комнаты из, наверное, самого дорогого в мире мрамора – Nero Portoro. Результат получился очень впечатляющий.
Еще один сложный и важный объект – административно-деловой комплекс «Невская ратуша». Там, в частности, надо было смонтировать каменные колонны по фасадам – высотой 30 м, радиусом около 1 м. Они не полнотелые, а выполнены путем облицовки (общая площадь – более 3 тыс. кв. м) железных колонн-оснований. Особую сложность работе придавало то, что каменные элементы друг на друга не опирались, а крепились к металлическим колоннам, которые, таким образом, выполняли несущую функцию. При этом необходимо было обеспечить, чтобы отклонение от вертикали при высоте колонн в 30 м составляло не более 2 см. И это при том, что внутренние металлические колонны имели отклонение до 13 см. Несложно догадаться, какие сложные расчеты необходимо было произвести, чтобы выполнить эту задачу. Причем важно было, чтобы визуально все колонны воспринимались как совершенно одинаковые. Была выполнена особая геодезическая съемка и осуществлен строгий расчет всех элементов облицовки – а их было по 66 на каждую колонну.
В настоящее время «Сардис» выполняет достаточно интересный заказ для знаменитого «Лахта Центра». Мы создаем рукотворными методами карельские скалы. За основу были взяты скалы парка Монрепо в Выборге. Общая площадь поверхности составляет около 700 кв. м.
– Судя по всему, сейчас наиболее сложные для «Сардиса» работы – не плоскостные, а объемные.
– Не исключительно, но в значительной степени это так. Можно сказать, что такие работы позволяют нам в полной мере проявить имеющиеся у нас возможности и накопленный опыт.
Дело в том, что выполнить их без навыков проектирования, 3D-моделирования и серьезной инженерной подготовки просто невозможно. Необходимо сформировать объемный проект, четко рассчитать параметры каждой входящей в него детали, просчитать прочностные и иные свойства конструкции. После этого нужно осуществить распил камня – а сплошь и рядом это очень редкие и дорогостоящие породы, и ошибка недопустима. Поэтому стоящие у нас на производстве современные пятиосные станки с программным управлением «читают» задачу непосредственно с проекта 3D-модели. Наконец, необходимо с высочайшей точностью осуществить сборку элементов конструкции. Ведь каждый фрагмент имеет только одно, предназначенное исключительно для него место – и любая ошибка критична.
Реализация таких проектов дает нашей компании по-настоящему уникальный опыт. Без ложной скромности могу сказать, что в некоторых случаях «Сардис» является единственной в Петербурге компанией, способной качественно реализовать проект такого уровня.
О качестве петербургской архитектуры, роли современных зодчих в реализации проектов, о нехватке политической воли и о совещательной функции Градсовета «Строительному Еженедельнику» рассказал руководитель Архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн.
– Никита Игоревич, некоторое время назад раздавалось немало упреков в низком качестве современной петербургской архитектуры. Как Вы оцениваете ее сегодняшний уровень и можно ли говорить о повышении качества?
– Для понимания ситуации прежде всего необходимо развести понятия «качество работы архитекторов» и «качество архитектуры реализованных проектов». Сегодня это совершенно разные вещи. Примерно две трети возводимых сейчас зданий (если не три четверти) строятся вообще без участия архитектора – по крайней мере, в таком качестве, как мы понимаем эту профессию, то есть человека, осуществляющего проектирование объекта и несущего за это определенную ответственность.
Большая часть строительства идет по разработкам проектных бюро или проектных подразделений при строительных компаниях. И их задача – чисто техническая и сводится, по большому счету, к обеспечению необходимого количества «квадратов» в объекте под разный функционал, созданию квартирографии, желаемой девелопером, и контроле за соблюдением многочисленных нормативов.
Второй довлеющий фактор – общее стремление к снижению себестоимости строительства. По сути, мы дошли до «хрущевской» идеи добиться максимального снижения цены жилья (пусть даже в ущерб всему), чтобы обеспечить им как можно больше людей. Только если в 1950–1960-х годах это была государственная задача и над снижением себестоимости работали целые институты, то сейчас это «воля рынка», а точнее, значительной части девелоперов, которые на нем работают. Но принцип отсечения «архитектурных излишеств», а по большому счету – излишности самой архитектуры – при этом сохраняется.
Еще один фактор влияния – огромное число различных нормирующих документов, регламентирующих каждую мелочь, которые превращают проектирование в своего рода математическую игру, целью которой становится найти способ извлечь из имеющегося участка максимальную прибыль. Главная задача при этом – все учесть и между собой как-то увязать, что совсем непросто, учитывая то, что нормы сплошь и рядом противоречат друг другу. Дополнительной пикантности процессу добавляют постоянные изменения действующих нормативов, что приводит к необходимости переделывать проект.
В этой ситуации говорить о качестве архитектуры или кризисе профессии не приходится. Речь идет о сформировавшейся практике, о ситуации, сложившейся в сфере проектирования и строительства в России вообще и в Санкт-Петербурге в частности. И эта система в значительной степени просто не подразумевает необходимости архитектора как такового. Соответственно, обвинять архитекторов в низком качестве проектов, при том, что они не принимали никакого участия в их разработке, просто нелепо.
– То есть профессия архитектора практически исчезла?
– Нет, конечно, не до такой степени ситуация запущена. Есть серьезные архитектурные организации, которые прошли через все наши пертурбации последних лет, научились выживать в «безвоздушном пространстве». Это и опытные специалисты, и молодые талантливые архитекторы, которые продолжают работать, доказывая, что наша профессия сохранилась. И надо отметить, что многие петербургские проекты получают признание и на российском, и на международном уровне. Так что мы умеем делать хорошую архитектуру, в лучших своих проявлениях как минимум не хуже европейской. Другое дело, что потенциал этот, к сожалению, пока недостаточно востребован.
– И все-таки, возвращаясь к общей ситуации, можно ли говорить, что в среднем качество реализуемых проектов за последние, скажем, 10-15 лет выросло?
– В общем и целом – да. Это, конечно, касается, конечно, не всего, что строится в городе, но усредненно можно говорить, что общий уровень проектирования вырос. Прежде всего это, конечно, касается проектов, в которых архитекторы приняли хотя бы мало-мальски заметное участие.
При этом, конечно, надо понимать, что даже если девелоперы привлекают серьезную архитектурную организацию, задача снижения себестоимости строительства все равно остается. То есть архитекторы понимают, что свои «изыски» они должны уложить в определенный бюджет, за пределы которого выйти в любом случае не получится.
Есть и такой фактор, как стоимость проектирования в общем объеме инвестиций в строительство объекта. Она и раньше была невысока, а сейчас снизилась до совершенно смешного уровня. Фактически это 1–2% от общего объема инвестиций, если 3% – это уже много. В Европе эта доля тоже существенно снизилась – и, как раньше, 10% от общей суммы инвестиций на проектирование уже не выделяют. Но в зависимости от функционала объекта доля варьируется в диапазоне 5–8%. Мы о таком не можем и мечтать.
А если наложить на это разницу в общих затратах на реализацию строительного проекта (у нас – 1-2 тыс. евро на 1 кв. м здания, в Европе – 5–6 тыс.), то становится ясно, что оплата труда архитекторов в Петербурге в 4–5 раз ниже, чем за рубежом. Расходы же при этом не намного ниже (одно лицензионное программное обеспечение чего стоит). Ну а поскольку архитектурные бюро – это коммерческие организации, они должны поддерживать рентабельность своей деятельности, то, конечно, приходится брать в работу больше проектов, но каждому из них уделять, возможно, меньше внимания, чем хотелось бы.
– Насколько сильное давление заказчики оказывают на архитекторов? Удается ли зодчим отстоять свою позицию в случае разногласий? И меняется ли отношение заказчиков в зависимости от класса объекта?
– «Общего знаменателя» тут нет. Есть архитектурные бюро, условно говоря, более «сговорчивые», максимально старающиеся выполнить требования заказчика. Иногда это молодые компании, которые недавно вышли на рынок, и им нужно на нем как-то закрепиться. Есть менее «сговорчивые» архитекторы, старающиеся отстоять свое видение проекта. Поскольку в целом рынок сложившийся и позиции, занимаемые мастерскими, известны, то девелоперы, в зависимости от своих взглядов на функцию архитектора, обращаются в ту или иную организацию.
Есть, конечно, исключительные ситуации, когда проект привлекает общественное внимание, имеет резонанс, требует широкого обсуждения. Тогда девелоперы предпочитают выбрать архитектора «с именем», он получает достаточно большую свободу для творчества, и его позиция будет учитываться достаточно серьезно. Другое дело, что таких проектов не так много.
Класс объекта, конечно, оказывает влияние на качество проекта. Для элитных проектов и практически всего бизнес-класса девелоперы привлекают архитекторов. Но и здесь ситуации бывают разные. Некоторые предпочитают побольше вложить в отделку, оборудование, инфраструктуру, а архитектурной составляющей объекта особого внимания не уделяется.
– Вы сказали, что в целом уровень проектов в городе вырос. Есть ли в этом заслуга Градсовета?
– На мой взгляд, роль Градсовета положительная. И это видно из одного факта. Когда сталкиваешься с не самыми, мягко говоря, удачными проектами, построенными в городе, выясняется, что обсуждения на Градсовете они почему-то не проходили. Либо же на заседании проект был подвергнут критике, но затем все-таки был реализован. То есть, по крайней мере, самые неудачные варианты по большей части все-таки отфильтровываются.
Кроме того, у людей часто неверное представление о том, что такое Градсовет. Это не решающий орган – решения принимаются на уровне Комитета по градостроительству и архитектуре, главным архитектором города. Градсовет – это орган совещательный, на его заседаниях профессионалы высказывают свой взгляд на тот или иной проект. Часто мнения различны. Важен сам факт, что обсуждение состоялось, экспертное сообщество обменялось взглядами. А главный архитектор волен как согласиться с высказанными мнениями, так и нет; это его зона ответственности. В этом смысле, на мой взгляд, даже голосование в Градсовете – избыточно, поскольку решающего значения оно не имеет.
– В начале беседы Вы описали довольно печальную ситуацию в сфере проектирования. Можно ли как-то изменить сложившееся положение?
– В принципе, изменить ситуацию мог бы социальный запрос на хорошую архитектуру. Но, к сожалению, его пока нет, в том числе и со стороны состоятельных людей, которые могли бы себе позволить нанять лучших мастеров. Этого пока не происходит. Пока взгляд на архитектуру остался на уровне «красные пиджаки с золотыми пуговицами – это красиво».
Вторым фактором, способным повлиять на положение, может стать политическая воля власти. Во Франции, например, архитектурные конкурсы на крупные проекты общенационального масштаба курируют непосредственно президенты страны. У нас и близко такого нет, даже на уровне участия региональной власти. Не говоря уже о том, что часто конкурсы проводятся, архитекторы представляют свои работы, проходит экспертное обсуждение, запускается голосование в Интернете, жюри определяет победителя. И на этом все заканчивается, проект так и не строится. Я и сам не раз оказывался в такой ситуации.
Если будет государственная воля в это сфере – изменится и качество архитектуры. Екатерина II знала архитектуру на уровне лучших зодчих своего времени. Интересовалась, вникала во все последние веяния. И Александр I тоже был хороший знаток. И Николай I, как бы к нему кто ни относился, – тоже знал толк в архитектуре, разбирался в этом очень серьезно. Ну так все и получалось, тогда строились шедевры, которые восхищают нас по сей день. Сейчас, к сожалению, общее отношение к архитектуре – как к чему-то второстепенному. Ну и результат соответствующий.