А.Ефремов: Время осторожных охотников
В нынешнее смутное время мало кто из экономистов рискнет публично откровенничать. Говорить начистоту о деньгах и финансовых планах (тем более, если собеседник – журналист) сегодня не принято. Однако есть и те, кто не любит «заговаривать зубы». Один из них - Алексей Ефремов, вице-президент по экономике и финансам холдинга RBI.
- Ваша стратегия - «использование самых современных инструментов финансового менеджмента». Какие из этих инструментов сегодня подходят строительному рынку?
- Я бы хотел начать не с того, что можно применять сегодня, а с того, что нужно было использовать вчера. Для меня лично и для компании в целом современные инструменты финансового менеджмента – это не только возможность работать с банками и с западными акционерами, а, прежде всего, система принятия решений и управление этими решениями. Сегодня мы пожинаем именно ее плоды и говорим, что на текущем рынке мы чувствуем себя не просто нормально, а хорошо. Этой системы мы с успехом придерживаемся уже многие годы.
- Система – ваше ноу-хау или вы строили ее по образу и подобию?
- Не могу сказать, что мы уникальны в этом. Правила игры равны для всех. Просто наша команда делала все последовательно и дисциплинированно. Я, например, знаю крупные строительные компании города, которые до недавнего времени принимали инвестиционные решения о покупке земельного участка или проекта, исходя только из показателей маржи. Для них было достаточно знать, сколько потенциально можно заработать на квадратном метре. Для нас же это лишь один из показателей. У нас построена система регулярного менеджмента, часть которой - принятие решений по финансовым вопросам. Система включает, прежде всего, комплексную оценку рисков, связанных с конкретным проектом, оценку разработки инженерии, градостроительные нормы и их изменения для рассматриваемых проектов, комплексную оценку себестоимости и прогноз ее изменения. Инвестиционные решения у нас в компании принимаются как минимум месяц. Еще недавно это вызывало неудовольствие у потенциальных продавцов земельных участков. Многих раздражало, что мы слишком медленно принимаем решения. Итог этого - компания не купила ни одного проекта, который ставил бы под сомнения ее финансовую устойчивость. У нас нет никаких «дутых» проектов, мы комфортно чувствуем себя даже после принятия ПЗЗ и закона об охранных зонах. В RBI всегда очень взвешено подходили к корреляции источников финансирования и инвестиционных целей. Мы не использовали короткие деньги на реализацию длинных целей инвестпроектов. Мы не занимаем на год, когда средства нам нужны минимум на три.
- Так какие из финансовых инструментов можно рекомендовать девелоперам? Какие вы используете в вашей работе?
- Мы пошли по пути не только классического кредитования, но и привлечения инвесторов в капитал компании. Это - самый дорогой инструмент, ведь приходится делиться прибылью, а не просто платить за единовременный заем, но данный подход дает возможность иметь сбалансированную кредитную нагрузку на бизнес и делить риски проектов с партнером. Сегодня у нас два партнера: фонд недвижимости под управлением Deutsche Bank (RREEF), с которым мы создали совместное предприятие, и фонд недвижимости под управлением Morgan Stanley, который выкупил допэмиссию акций компании. Мы готовы и ведем переговоры о привлечении третьего инвестора, которому так же, как и нам будет интересна покупка недооценных земельных активов.
Чем мы занимаемся сегодня? Мы адаптировали свою адресную программу к реалиям текущего времени и отдаем приоритет объектам, находящимся в высокой степени готовности, а так же объектам, по которым получено разрешение на строительство. Мы оценили источники финансирования проектов, находящихся на начальной стадии и приняли стратегические решения. Так, у нас есть ряд проектов, находящихся на стадии предевелопмента, по которым еще не получено разрешение на строительство, и мы имеем возможность не формировать события, ограничиваясь разработкой строительной документации. Можно считать это неким заделом для будущего «старт-апа» через год-полтора.
- Но сегодня идеальное время для инвестиций! Цена на недостроенные объекты и землю упала в разы. Многие компании имеют запас земельных участков, но не могут завершить проекты за счет собственных средств или кредитов. Есть ли у вас планы о создании альянсов с такими игроками рынка?
- Есть золотое правило – никогда не стоит двигаться в тренде, нужно двигаться против него. В последние годы участники рынка активно скупали земельные участки, невзирая на их стоимость и не учитывая корреляцию источников финансирования с покупками. Сегодня процессы на этом рынке встали - никто ничего не покупает. Для нас, как для охотников, наступило время возможностей, но это не значит, что мы начнем массово скупать землю. Мы нацелены на развитие и активно смотрим земельные участки, сотрудничаем с компаниями, которые готовы делиться своими проектами с целью их дальнейшей реализации. Но мы, согласно нашей стратегии, делаем это взвешенно и аккуратно. Как только мы поймем, что есть выгодная возможность – мы ее реализуем.
- Значит ли это, что вы рекомендуете вытаскивать деньги из «подушки безопасности»?
- Мой ответ – да, надо, но очень и очень осторожно. На западе говорят «кэш – это король». Нужно соотносить завтрашние риски компании и безопасность использования финансового задела на развитие, инвестиционные цели.
- Можно ли говорить сегодня о каких-то конкретных проектах?
- До закрытия сделок мы не афишируем такую информацию. Конечно, работа идет. На сегодняшний день мы ведем переговоры с четырьмя компаниями (информация на 17 марта).
- Есть ли надежные способы инвестирования, когда мир вокруг неопределенен и ненадежен? Как спрогнозировать поведение потенциального инвестора?
- Компании, которые находятся сегодня в сложной экономической ситуации и в поиске денег на стороне, рады любому инвестору и не имеют возможности выбирать. Если же компания ищет долгосрочного партнера, то деньги не должны стать единственным основополагающим фактором выбора. Прежде всего, нужно учитывать долгосрочность перспектив: комфортно и удобно ли сотрудничать двум компаниям в реалиях нашего рынка, насколько схожи корпоративные культуры. Это те требования, которые мы предъявляем к своим инвесторам. Например, фонд Morgan Stanley предложил за наш пакет акций не самую высокую цену, однако нас привлекли потенциал, знания и мировой опыт на рынке недвижимости, которые эта компания может нам дать.
- А есть ли сегодня в России и в Петербурге инвесторы, отвечающие столь высоким требованиям?
- На мой взгляд, есть. Мы не единственная компания, которая хочет использовать предоставленные кризисом возможности. Активы в скором времени подешевеют, и появится новая категория инвесторов. Скорее всего, это будут именно российские игроки. У западных инвесторов деньги есть, но они находятся в ситуации неопределенности. Конечно, вкладывать деньги в Западной Европе безопаснее, но возможности там ограничены, их точно не хватит на всех, у кого есть средства. Через какое-то время волей-неволей опять придется обратить внимание на рынки развивающихся стран.
- А что конкретно может привлечь западного инвестора на рынке строительства Петербурга?
- Прежде всего, это второй по объему рынок строительства в России, после Москвы, но наш рынок, в отличие от столичного, меньше перегрет. Стоимость московской недвижимости намного выше ее себестоимости. В Москве было запущено намного больше проектов, чем в Питере. Баланс потенциального спроса и предложения в наших городах очень разный. И Петербург по всем пунктам более привлекателен.
- По мнению Кудрина, рассчитывать на высокие цены на нефть не стоит, не будет и бума на рынке недвижимости. В ближайшие 5-10 лет цены на жилье к докризисному уровню не вернутся. Министр финансов считает, что цены были «взбиты, перегреты». Насколько мне известно, топ-менеджмент RBI рассчитывает на другой сценарий развития событий. Можете прокомментировать?
- Министр финансов, работая в Москве, ориентируется скорее на столичные реалии. Если брать за основу рынок Москвы, да еще и посчитать в долларах, то я с Кудриным согласен. Однако утверждение, что цены не вернутся на докризисный уровень, не имеет никакого отношения к России в целом и к Санкт-Петербургу в частности. Если даже принять посыл об удешевлении квадратного метра, то возникает вопрос, что будет с ценами на материалы, зарплатами и так далее… За счет чего будет дешеветь недвижимость? Невозможно, чтобы все в экономике осталось, как есть, а недвижимость при этом подешевела. То есть основополагающим является не просто стоимость жилья, а соотношение его стоимости с реальными доходами населения и если цены на квартиры упали, но в той же или большей пропорции снизились реальные доходы людей и ипотечные программы банков стали менее доступными, то от снижения цен, жилье доступнее не стало.
- Вы ощутили на себе последствия данного заявления?
- У нас всегда была категория людей, которые верили государству и готовы были играть с ним в игры, но таких людей не абсолютное большинство. Возможно, кто-то хотел купить квартиру, уже занес над договором ручку и отказался от сделки из-за телевизионного репортажа… На мой взгляд, нужно объективно посмотреть на ситуацию. Цены на материалы росли все последние годы, зарплаты на рынке труда в последние два года росли на 20-25% в год, стоимость земли также прогрессировала, себестоимость не может рухнуть в один момент. Можно, конечно, рассматривать сценарий противоположный сегодняшнему: страна вернется в нищие 90-е годы, зарплаты будет хватать только на еду и одежду. В этом случае недвижимость подешевеет, но упадет и покупательская способность. А доступность жилья будет еще меньше, чем сегодня. Есть две полярные точки, и в каком месте между ними мы находимся сейчас, - неизвестно.
Возвращаясь к нашему сценарию развития событий, мы комментируем только два показателя - спрос, предложение и соотношение между ними. Согласно нашему исследованию, сегодня в Петербурге на первичном рынке массового жилья в продаже находится 1637 тыс. кв.м. в 230 домах, из которых объекты в высокой степени готовности, пользующиеся повышенным спросом у покупателей составляют 236 тыс.кв.м. Это объем, который рынок при текущем уровне спроса «съест» уже к маю. Около 700 тыс. кв м. – это стадия «забор» и «нулевой цикл», которые являются зоной повышенного риска для покупателей, поскольку непонятно, насколько гарантированно завершение строительства этих объектов. В прошлые годы спрос на первичном рынке держался на уровне 1,3-1,7 млн. кв.м. в год. Чтобы сохранялся баланс спроса и предложения, объем предложения должен быть вдвое выше, чем спрос, то есть составлять около 3,4 млн. кв. м в продаже. Да, спрос сейчас сократился, но согласитесь, сложно представить, что в 10 раз. Эта нехитрая логика доказывает неоспоримость предпосылок к дефициту жилья.
- Возможно ли оздоровление российского рынка строительства собственными силами или мы зависимы от того, как США будут решать свои проблемы?
- Рынок недвижимости находится не в вакууме, это часть экономики страны.
А поскольку страна наша сырьевая, то все мы привязаны к этим ресурсам и зависим от глобального рынка. Я бы не стал увязывать все беды именно с Соединенными Штатами, но жить нам приходится с оглядкой на мировой рынок.
- А как вы оцениваете работу нашей банковской системы? Смогут ли строители реструктуризировать свои долги?
- Получить сегодня заемные денежные средства в банках на запуск новых проектов практически невозможно. Что касается текущей задолженности, то банки стараются индивидуально подходить к каждому конкретному заемщику. Здесь нет общего рецепта, общей схемы. Если проблемы заемщика связаны исключительно с дефицитом ликвидности, то у банков не возникает сложностей с договоренностями. У таких должников, как правило, есть ряд незавершенных проектов и квалифицированный менеджмент, способный довести дело до конца. Когда банк уверен, что заемщик изыщет возможность погасить кредит, то ему идут навстречу и договоренности могут быть достигнуты. Тем же, кто инвестировал крупные заемные средства в неоправданно дорогие земельные участки и дутые проекты, повезло меньше. Их предметы залога сегодня подешевели, а долги отдавать нечем. Таким заемщикам банки вряд ли станут помогать, отодвигая их банкротство.
Беседовала Наталья Бурковская
Почти год назад, 1 января 2005 года, Управление государственного архитектурно-строительного надзора по Санкт-Петербургу вышло из состава КГА и стало самостоятельным подразделением городской администрации, подчиняющимся непосредственно правительству Санкт-Петербурга.Чтобы узнать об итогах работы созданной на базе управления Службы государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга, мы встретились с ее руководителем Александром Ортом.
- Александр Иванович, прошел год с момента формирования новой структуры. Что сделано за это время?
- Главной задачей для нас было сохранить коллективы, вошедшие в службу. Кое с кем из сотрудников пришлось расстаться, однако, как мне кажется, это пошло только на пользу общему делу. И я очень благодарен тем людям, которые остались и продолжили работать в службе в действительно сложный период реформирования. У нас чудесный коллектив. Например, сейчас, под конец года, когда предстоит много работы, мы готовы работать в три смены - с утра до ночи.
Второй нашей задачей было обеспечить работу таким образом, чтобы и инвесторы, и проектировщики не почувствовали происходящих перемен. Думаю, нам это удалось.
Фактически год нашей работе будет только в марте следующего года. Сегодня можно подвести предварительные итоги работы. За 11 месяцев работники управления рассмотрели 1097 проектов, в том числе 475 - бюджетных. В результате проведенной экспертизы сметная стоимость объектов была снижена на 5,2 млрд рублей, из них около 5 миллиардов - по бюджетным стройкам.
- Вы говорите, что после реформирования вашей структуры вам пришлось расстаться с частью сотрудников. А сколько людей сейчас состоит в штате вашей службы?
- В нее входят два равнозначных подразделения - это Управление государственной вневедомственной экспертизы, которое контролируют обеспечение безопасности и надежности на стадии проекта, и Государственный архитектурно-строительный надзор, отслеживающий исполнение принятых проектных решений. На сегодняшний день в штате состоит 60 человек. Еще около 100-120 человек работают с нами по договорной системе - это привлеченные специалисты, которые проводят экспертизу проектов. В следующем году мы предполагаем увеличить штат сотрудников на треть.
- И какой объем работы ложится на их плечи?
- Сейчас у нас под контролем одновременно находится порядка 1200 объектов, из них реально в строительстве - около 1000. Каждый инспектор контролирует сегодня порядка 50 объектов. Помимо работы на стройках, в их обязанности также входят рассмотрение обращений населения, присутствие на всевозможных объездах и совещаниях, государственных комиссиях, где они председательствуют. То есть на плановую предупредительную проверочную работу остается совсем мало времени. А ведь основная наша задача - это упредить, вовремя увидеть какие-то ошибки и недочеты и своевременно потребовать их исправления. Но так получается, что сегодня наша работа, к сожалению, сводится к выяснению причин уже по факту выявленных нарушений.
- В начале года перед петербургскими строителями была поставлена задача сдать в 2005 году 2,5 млн кв. м жилья. Скажите, насколько реально выполнить эти планы и какое количество объектов прошло через ваше ведомство с начала года?
- Сегодня через Госархнадзор прошло около 1,5 млн кв. м жилья и 700 тыс. кв. м объектов общегражданского назначения. Помимо этого, сегодня построено еще более 1 млн кв. м жилья, но по ним не решен основной вопрос - это вопрос подключения к энергосетям, решать который нужно с Ленэнерго. Как я уже говорил, наши сотрудники готовы работать в три смены, однако пока ни чиновники, ни строители не собираются сдавать объекты - все ждут 15 декабря, на этот день намечено специальное совещание в ведомстве г-на Чубайса. Мы же готовы рассматривать все объекты, которые будут предъявлены, для этого с понедельника, 12 декабря, мы отменяем график приемных дней и работаем ежедневно.
- Уже давно Вы говорите о том, что строителей ожидают новые нормы введения объектов в эксплуатацию. Когда можно ожидать вступления их в силу и что они изменят?
- Да, новые правила могли бы упростить ситуацию, однако они еще не действуют. В прошлом году принять их не получилось, хотя вся документация была разработана - мы ждали введения нового Градостроительного кодекса, который, как нам казалось, решит многие вопросы, в том числе и этот. К сожалению, он не только не прояснил ситуацию, но еще больше запутал ее. Вообще, стоит отметить, что все федеральные законы, принятые в этом году (новые Градостроительный и Жилищный кодексы, закон об участии граждан в долевом строительстве), оказались абсолютно оторванными от реальной жизни.
Федеральное правительство выпустило распоряжение о новых нормах приемки только в конце ноября. Если бы оно появилось в январе, феврале или хотя бы в марте, тогда у нас было бы время изучить документ и наладить работу по этим правилам. А сейчас уже слишком поздно. К тому же принятое постановление требует еще одного нормативного акта - он должен разъяснить, как заполнять новые бланки приемочных комиссий. Появится он только в начале 2006 года.
- Скажите, много ли у нас объектов, которые построены некачественно?
- Жалобы, конечно, идут огромными пачками: кому-то не нравится, что неровно прибит наличник, плинтус кривой, стяжка не такая. Если учитывать все эти моменты, то, конечно, качество строительства у нас достаточно низкое. Но ведь государство призвано обеспечивать безопасность, надежность и долговечность строительства. Мы в своей работе должны акцентировать внимание именно на этих моментах. А потребительское качество пусть остается на совести технического надзора, который, кстати, несет за свою работу моральную, материальную и даже уголовную ответственность. Каким-то образом, как мне кажется, могли бы улучшить ситуацию и саморегулирующие организации.
- Можно ли назвать какую-то типичную ошибку, характерную для большинства городских проектов?
- Общегородская беда - слабые проектные организации. В городе сейчас очень много фирм, занимающихся проектированием - у каждой свой подход, свой стиль, у них нет базы, достаточного опыта, необходимого для работы. Мы делаем им замечания, указываем на ошибки. Но проекты им заказывают инвесторы, которые платят за это деньги, так что они максимально учитывают требования заказчика и минимально - нормы безопасности строительства. Последний такой пример - строящееся здание рядом со станцией метро «Достоевская». В свое время ЛенНИИпроект сделал нормальный проект, но инвестор по каким-то своим соображениям решил поменять проектировщика, который, в свою очередь, изменил проект. Нам пришлось останавливать эту стройку, на исправление проекта потратили почти полгода, но совместными усилиями мы все-таки нашли компромиссное решение.
Другая проблема сегодня - то, что ни у кого нет времени, чтобы серьезно, комплексно подойти к решению проблем. Вот, например, новый жилой квартал, который сейчас строится в зоне бывшего золоотвала, на углу Дальневосточного проспекта и улицы Коллонтай. Сначала администрация собиралась делать единую концепцию инженерной подготовки и очистки территории. Потом планы поменялись - землю разбили на лоты и продали их на торгах. Сегодня каждый застройщик пытается решить эти проблемы в пределах своего участка. По той же рекультивации все работают по-разному - один застройщик вывозит зараженную землю, другой оставляет грунты, применяя защитные технологии по заморозке и нейтрализации вредных веществ. Увязывать эти разные решения приходится на уровне экспертизы.
- Вы полагаете, что нужно было решать вопросы по подготовке территории комплексно?
- Да, администрация должна брать на себя главенствующую роль по подготовке больших участков. Но в течение последнего года в строительном комплексе Петербурга происходило что-то странное - были проблемы с выделением участков. Мне кажется, если город возьмет на себя работу по подготовке крупных территорий, таких безобразий не будет. Ведь сейчас, получив лот, застройщик думает, что может делать на приобретенном участке все, что хочет. А в итоге получается не совсем то, что администрация планировала изначально.
Но ведь у города уже был опыт подготовки земли - это жилищные проекты в Коломягах и Каменке, когда для застройщиков были подготовлены территории, дороги и сети. По такой же схеме работали с территорией «Пулково-3». Конечно, под это нужны большие деньги - в городском бюджете таких средств сразу не найти, но можно занять деньги у банков. Для подготовки территории кварталов Коломяги и Каменка привлекались кредитные средства Европейского банка реконструкции и развития. Деньги тогда были предоставлены на достаточно лояльных условиях.
- Вы заговорили о квартале у пересечения Дальневосточного проспекта и улицы Коллонтай, там, на одном из участков, построен магазин «Лента». И, кажется, никаких работ по рекультивации земли не проводилось…
- Да, это опять-таки характерное нарушение наших строителей - работа без разрешительной документации. Мы «Ленту» и штрафовали, и работы на объекте останавливали. Они начали без проектной документации и сегодня уже достроили свой комплекс. Мы еще не назначали государственной комиссии, а везде в городе на растяжках я вижу, что новый магазин открывается уже 16-го числа. Это беспредел.
- Как я понимаю, правила наши строители нарушают достаточно часто. А какова сумма штрафов за различные нарушения? Существенна ли она для строителей?
- Нет, штрафы незначительные, это и развращает строителей. По положению, которое действовало до 2002 года, мы могли назначать штрафы в размере до 1,5 млн рублей - в зависимости от серьезности нарушения. А сейчас максимальный размер штрафа - 30 тыс. рублей. Нам некоторые инвесторы говорят: приходите хоть каждый день. Им легче платить штрафы, чем работать по правилам и терять время.
- А сколько штрафов надо выписать, чтобы приостановить строительство?
- После первого штрафа дается срок (до месяца) на устранение замечаний. В случае если компания проигнорировала наши предписания, мы выписываем второй штраф - в размере 20 тыс. рублей. После третьего замечания мы можем приостановить строительство. Кстати, по новому Градостроительному кодексу приостановка работ должна идти через суд.
- А есть уже такие прецеденты?
- Нет. Но строители ведь не оспаривают наши решения - зачем им нужны суды? Они соглашаются, а потом тихонько продолжают нарушать - продолжают работать.
- И что с ними можно сделать?
- Ничего. Раньше у нас была возможность влиять на них через Лицензионную палату. Но сейчас этот рычаг настолько забюрократизирован, что мы к нему даже не прибегаем. Полтора-два года назад по нашему представлению Госстрой мог приостановить действие строительной лицензии. Сейчас же я обязан представить в местный Лицензионный центр жалобу, которую он, в свою очередь, уже отправляет в Госстрой. Госстрой требует включить в план нашей работы на следующий квартал проверку организации, на которую подана жалоба. И только в случае подтверждения нарушений принимается соответствующее решение. Например, на строительстве велотрека компании «Локосфинкс» были выявлены грубейшие нарушения по конструкции. Нам потребовалось 8 месяцев на то, чтобы Госстрой вынес решение по приостановке лицензии. Но все это время работы на объекте продолжались.
- Но они строят его до сих пор…
- Да, но мы добились того, чтобы они внесли изменения в конструкции, бесследно это не прошло, хотя эта работа потребовала много сил, времени и т.д.
- Вернемся к проблеме качества строительства. Есть ли здесь какие-то существенные изменения за последние годы?
- Мы еще не подводили итоги этого года, однако, судя по анализу предыдущих лет, вряд ли что-то изменится. Вот, например, в прошлом году нами было проверено 388 объектов, почти к каждому четвертому предъявлены критические замечания, влияющие на безопасность и надежность конструкции, к половине - замечания по качеству отделочных работ. Очень слабое звено сегодня - технический надзор и неквалифицированная рабочая сила. Для улучшения качества нужно вернуться к нормальному обязательному обучению и усиливать среднее звено - прорабов, начальников участков и пр. Как бы мы ни усиливали репрессии и ни увеличивали штрафы, думаю, это будет эффективнее штрафов.
- Александр Иванович, недавно произошла авария в городе Чусовом Пермской области, когда при обрушении кровли бассейна погибло 14 человек. Скажите, это повлечет за собой какие-то массовые проверки строек, как это было, например, после трагедии в «Трансваале»?
- Преобразования в Госстрое, которые произошли в последнее время, разрушили нормально работавшую систему. Раньше у Госстроя были данные по всем типовым проектам. И если что-то происходило в любом из регионов, сразу же появлялась информация по объекту - что это за сооружение, какого типа, какой конструкции, какие материалы использовались при строительстве. На третий день после происшествия по всем регионам рассылались данные по аварии, сразу же начинались проверки аналогичных объектов. Сегодня мы - орган архитектурно-строительного надзора - до сих пор не знаем, какая конструкция была у того бассейна, типовая или нетиповая, и пр.
- Так вы узнаете это в конечном итоге?
- Надеюсь, что узнаем. Но повальных проверок не будет - мы же не знаем причин аварии. Отсутствие четкой вертикали, даже информационной, мешает нормально организовывать работу на местах. В Госстрое сегодня как такового органа государственного архитектурно-строительного надзора нет. Каждый субъект Федерации работает сам по себе, идет своим путем.
- Неизвестно, кто куда придет…
- К сожалению, это так. Уже полтора или два года на уровне Госстроя не проходит никаких координационных советов. А ведь даже простой обмен мнениями иногда бывает очень полезен. Сегодня мы направляем все сведения в Минатомнадзор, пока Служба государственного строительного надзора и экспертизы прикреплена к этой структуре. А там основное внимание уделяется особо опасным объектам. Они к нам относятся по остаточному принципу: работаете - и работайте.
- Александр Иванович, давайте немного отвлечемся от работы. Вы уже давно работает в надзорном органе, это как-то сказалось на Вашем характере?
- Свою карьеру я начинал в качестве подрядчика, потом работал как заказчик. Вот тогда я стал жестче. А когда перешел на работу в надзорный орган, то было уже легче, особых сложностей не ощутил. Ведь заказчик выполняет ту же работу, контролирует стройку.
- А Вы вообще жесткий человек?
- Отстаивая свою позицию и свое мнение, я могу быть жестким. Многим иногда даже кажется, что я чересчур жесткий.
- Для Вашей работы необходимы скрупулезность, вдумчивость, ответственность. Откуда у Вас это?
- Моя фамилия говорит сама за себя, мой отец - немец. Вот сейчас моему внуку два с половиной года. И когда дочь с семьей приезжает к нам за город, он всегда делает замечания родителям и наводит порядок: это нужно поставить сюда, это - сюда. Они говорят, что это - в дедушку. Видимо, это гены.
- Где Вы живете?
- Уже 5 лет, как я живу в загородном доме в Ропше. Один раз за все это время мне пришлось переночевать в своей городской квартире: я думал, не усну от грохота лифта, потом во дворе дома от сильного ветра завыли сигнализации на машинах. Это было ужасно - я уже привык жить за городом, там только два раздражителя - петухи и собаки.
- Есть ли у Вас какие-то увлечения?
- Несколько лет назад я выращивал в своем парнике арбузы, в этом году собрал отличный урожай перцев, баклажанов. Недавно заинтересовался цветами - гладиолусами, пионами. Этой осенью занялся розами.
- Александр Иванович, Вы хорошо выглядите, в Вас столько энергии. Что Вы делаете для поддержания отличной физической формы?
- В молодости я много занимался спортом, сейчас раз в неделю хожу в баню с друзьями, и еженедельно - обязательная спортивная тренировка: занятия в зале, бассейн, сауна. Еще каждое утро и вечер гуляю с собакой - у меня шарпей.
- В преддверии Нового года что бы Вы хотели пожелать?
- Я хотел бы пожелать коллегам-строителям успешного завершения 2005 года и новых свершений в будущем году. Всем удачи!
Беседовали Наталья Бабаджанян и Евгения Иванова