Степан Рощупкин: «При работе на «Невской ратуше» нам пришлось стать проектировщиками»
Участие в таких знаковых проектах, как «Невская ратуша», стимулирует подрядные организации к профессиональному росту и здоровой конкуренции, считает генеральный директор ГК «Сардис» Степан Рощупкин. Руководитель одного из крупнейших камнеобрабатывающих предприятий Северо-Запада рассказал «Строительному Еженедельнику» о реализованном потенциале и о компетенциях, приобретенных при выполнении проекта.
– Степан Юрьевич, на какие работы была привлечена компания «Сардис» при строительстве «Невской ратуши»?
– Наша компания выполнила облицовку фасада, изготовление и установку внешней колоннады административного здания, состоящей из 38 колонн высотой 30 м, радиусом примерно 1 м. Также произвели изготовление аналогичных внутренних колонн, покрытие пола. Общая площадь каменной облицовки в проекте – свыше 3,5 тыс. кв. м. Общий расход камня составил порядка 1,5 тыс. куб. м.
– О каком камне идет речь?
– Автор проекта Сергей Энверович Чобан выбрал для наружной отделки «Невской ратуши» итальянский травертин, Travertino Romano. Это пористая горная порода, относящаяся к роду известняковых туфов. Из этого камня построены многие прекрасные здания Рима, а с нашей подачи – теперь еще и футбольный стадион в Краснодаре, отделка зрительного зала в Академии танца Бориса Эйфмана в Санкт-Петербурге.
Нами было закуплено сырье в виде блоков, а весь цикл обработки производился на заводе ГК «Сардис».
– Какие технологии вы применяли при выполнении монтажа колонн в «Невской ратуше»?
– Прежде всего нам пришлось стать проектировщиками подсистемы, так как ни один из стандартных вариантов для данных условий не оказался пригодным. Мы с этой задачей справились.
Далее из привезенных из Италии блоков на собственном заводе при помощи высокотехнологичного итальянского оборудования с числовым программным управлением мы изготовили детали криволинейной формы, которые монтировались на стальные колонны-основания.
Изготовление специальных деталей крепежа оказалось не единственной сложностью. Особенность технологии заключалась в том, что элементы каменной облицовки не опирались друг на друга и даже не соприкасались между собой, а крепились к металлическим колоннам индивидуально. Необходимо было следить, чтобы отклонение по вертикали колонны не превышало строго заданного лимита – не более 2 см, в то время как отклонение самих колонн-оснований достигало 13 см. На монтаже постоянно присутствовал геодезист, который замерял величину отклонений после выполнения каждого яруса облицовки, а таких рядов на одной 30-метровой колонне было 24. Понятно, что при такой ювелирной точности монтажа мы не могли осуществлять работы очень быстро.
– Сколько времени ушло на выполнение заказа?
– Примерно полтора года. Поскольку особенности технологии не позволяли придерживаться высокого темпа, непосредственно на объекте трудилась одна бригада из 15 человек. Но 90% всего объема работ осуществлялось у нас на производстве, поэтому можно с уверенностью сказать, что выполнение данного заказа – результат работы всего коллектива компании «Сардис», специалистов высокой квалификации и различных направлений, сумевших в полной мере реализовать такой интересный и сложный замысел.
– Принципиальным подходом вашей компании является то, что вы привозите сырье со всего мира, но обработку и все необходимые производственные работы выполняете сами, на месте. Оправдывает ли себя данный подход при реализации крупных, знаковых проектов?
– Я бы сказал, что такой подход не просто оправдывает себя, а является одним из главных конкурентных преимуществ нашей компании. Честно, я не могу назвать другие предприятия в Петербурге, обладающие достаточными ресурсами и опытом для выполнения таких задач – уникальных по инженерным решениям и уровню организации процесса.
Когда мы начинали в 1992 году, рынок коммерческой камнеобработки в России только зарождался. Мы создавали этот рынок и развивались вместе с ним. В 1994 году я впервые посетил выставку камня в Вероне и поразился, насколько далека была наша страна от мирового уровня. В тот момент я осознал миссию своего предприятия: привезти в Россию новые виды камня, технологии, оборудование. И уже в 1994–1995 годах мы начали ввозить импортный камень и значительно расширили цветовую гамму предлагаемого ассортимента. Первыми стали завозить ониксы. Были новаторами в части внедрения технологий. Так, например, первыми привезли технологию изготовления флорентийской мозаики и пятиосную машину для изготовления объемных изделий, в том числе скульптуры.
Проект «Невская ратуша» одновременно стал для нас и вызовом, и логичным результатом многолетней деятельности, направленной на постоянное развитие наших компетенций.
– Над какими проектами, позволяющими в полной мере реализовать потенциал и накопленный опыт компании, работаете сегодня?
– Завершаем работу в общественно-деловом комплексе «Лахта Центр». Там рукотворными методами выполняем «водную стену». Воссоздаем карельские скалы парка «Монрепо». Общая площадь поверхности составляет 700 кв. м.
Помимо этого, мы выполняем работы в яхт-клубе на Крестовском острове, поставляем камень на Новую Голландию, участвуем в проекте строительства жилого комплекса в Москве.
– Как изменились предпочтения клиентов за последние годы? Есть ли модные тренды в мире камня?
– После 2014 года из-за общей ситуации в мировой экономике, курсовых изменений в стране, упор в нашей сфере деятельности переместился на российские материалы. Но в силу объективных причин они подходят далеко не для всех объектов. Отечественный камень имеет достаточно узкую цветовую гамму. Кроме того, в России исторически мало мрамора, гранитов. Поэтому, несмотря на то, что мы проводим в жизнь политику импортозамещения и не закупаем готовый, переработанный материал в Китае или Италии, в вопросах выбора сырья мы абсолютно космополитичны. Закупаем сырье, исходя из потребностей. Ближайшие поставки ожидаем из Италии, Испании, Турции, Индии и Греции. Нужен камень из Бразилии – покупаем в Бразилии. Когда в элитном ЖК «Привилегия» заказчик решил использовать дорогой и достаточно редкий камень лабрадорит, добываемый на Мадагаскаре, мы закупили его в объеме строго под работу. И результат получился превосходным. Помимо пола из этого камня с потрясающими декоративными свойствами, удалось выполнить винтовую лестницу чрезвычайно сложной пространственной формы, состоящую из массивных элементов. Здесь опять была важна филигранная точность распила камня и монтажа конструкции.
На этом же объекте, кстати, мы выполнили пол сигарной комнаты из, пожалуй, самого дорогого в мире мрамора – Nero Portoro. Остается пожелать, чтобы таких интересных проектов было больше, потому что они стимулируют участников рынка, поднимают уровень компаний до мировых стандартов.
В ноябре 2019 года петербургский Центр государственной экспертизы (СПб ГАУ «ЦГЭ») отмечает десятилетие со дня основания. В преддверии юбилея мы беседуем с руководителем учреждения Ириной Косовой.
– Ирина Владимировна, Вы возглавили ЦГЭ в июле этого года, но мы знаем, что ранее Вы трудились в экспертизе на разных позициях в течение семи лет. Прежде чем говорить об итогах работы центра за 10 лет, расскажите: какие изменения произошли в нем за последние месяцы?
– Одним из наиболее важных нововведений стало изменение регламентов, устанавливающих и регулирующих требования к проведению госэкспертизы. Мы буквально по минутам прописали каждое действие, этапы процесса, с которыми в ежедневной работе сталкиваются эксперты и специалисты нашего учреждения. Это позволило упразднить лишние и дублирующие итерации, а беспричинно затянутые и сложные процедуры – сократить по времени и упростить.
– Как эти нововведения отразились на заказчиках?
– Это, конечно, нужно узнать у них, но мы надеемся, что они довольны. В новом регламенте мы предусмотрели жесткое фиксирование временных отрезков на каждую операцию: оформление договорных отношений, рассмотрение документации, выявление и устранение недостатков, подготовку заключения госэкспертизы. Теперь каждый процесс имеет строго выверенный временной промежуток и прозрачен для наших контрагентов. Так что срок прохождения экспертизы зависит теперь только от качества работы проектных организаций, представляющих интересы заказчика.
– Как это будет осуществлено на практике?
– Сегодня минимальный срок проведения экспертизы в нашем учреждении составляет 22 рабочих дня. Это существенно меньше срока, установленного законодательством (42 рабочих дня). Напомню, в 2009 году средний срок проведения экспертизы составлял 87 дней, а зачастую доходил до 120 рабочих дней.
Тем не менее, по многочисленным просьбам наших заявителей, мы вернули возможность продления этого срока на 20 рабочих дней, обеспечив возможность получения консультаций от экспертов по вопросам устранения недостатков, выявленных в ходе проведения экспертизы в рассматриваемой документации. Тем самым мы делаем всё для того, чтобы при обращении к нам заявитель получил положительное заключение.
Кроме того, сложившаяся устойчивая тенденция к снижению срока проведения госэкспертизы для объектов капстроительства в целом – оказывает положительное влияние на общую продолжительность реализации инвестпроектов.
– Сейчас большинство госуслуг переводится на электронные «рельсы». Проникла ли цифровизация в ваше учреждение?
– ЦГЭ одним из первых в России начал оказывать услуги в электронном виде. Многочисленные очереди, занимаемые заявителями с 5 утра у входа в здание Центра в 2009 году, а также кабинеты и даже коридоры учреждения, заполненные томами проектной документации, уже в далеком прошлом.
В 2017 году все государственные экспертные организации были обязаны перейти на оказание услуг в электронной форме. Начиная с августа 2016 года в ЦГЭ был модернизирован программный комплекс, проведено около полусотни разъясняющих семинаров для представителей проектных и строительных компаний. Помимо этого, мы активно делились опытом с коллегами из других региональных экспертиз России.
Кроме того, во исполнение поручения городского правительства, ЦГЭ реализовал оказание услуги через Единую систему строительного комплекса Петербурга.
Переход на получение услуги в электронном виде был осуществлен для наших заявителей максимально безболезненно. Мы и сейчас открыты для консультаций по этим вопросам.
– Что еще планируется сделать в этой области?
– Задачи перед нами стоят масштабные. Довольно внушительный объем работ запланирован в части модернизации информационной системы – есть возможность роботизировать внутренние процессы ЦГЭ. Приведу пример. Раньше при назначении экспертной комиссии по делу экспертизы ежедневно созывалось совещание, участниками которого были начальники структурных подразделений управления госэкспертизы, а также технические специалисты отдела приема проектной документации. Это порядка 10 человек. Сегодня в информационной системе учреждения заведены «Карточки эксперта» по каждому из направлений экспертизы. Это позволило отменить совещания и проводить формирование группы экспертов силами одного технического специалиста. В дальнейшем, благодаря настройке системы, эта задача будет полностью автоматизирована.
– А как обстоят дела с качеством выпускаемых заключений?
– Наши заключения просто обязаны быть лучшими (по крайней мере, в нашем регионе), и мы постоянно работаем над этим. Несколько месяцев назад мы запустили внутренний процесс – программу «Развитие». Она включает в себя комплекс мер по улучшению качества заключений, разработку шаблонов и стандартов для разделов отрицательных заключений (обоснованности замечаний), а также положительных заключений в части полноты содержащихся в них сведений и их информативности.
– Считаете ли Вы справедливым разделение требований к специалистам в государственной и негосударственной организациях?
– С апреля 2012 года частные компании получили доступ на рынок экспертных услуг, а с ним и право выдавать заключения по большинству проектов и результатов инженерных изысканий в небюджетной сфере. Есть мнение, что это негативно сказалось на качестве экспертизы в целом.
Сегодня система аттестации, проводимая Минстроем России, разделяет требования к уровню знаний у экспертов государственных и негосударственных экспертиз.
Кандидаты в негосударственные эксперты сдают лишь тест, соискатели статуса «государственный эксперт», помимо тестов, проходят еще серьезный устный экзамен. Несмотря на сложность, подобный экзамен необходим. Он состоит из трех общих вопросов по градостроительному законодательству, трех – по направлению деятельности эксперта, а также практического задания по применению тех или иных норм и правил. Таким образом, государство само понуждает госэкспертизу быть лучше и оказывать экспертные услуги более высокого уровня.
– Как сегодня обстоят дела в учреждении с развитием BIM?
– Мы одними из первых в стране подключились к применению BIM в проектировании. Более того, мы являемся одной из немногих экспертиз в России, которая уже разработала требования к предоставляемым цифровым моделям, а также начала разработку набора тестов и правил для автоматической проверки цифровых моделей.
Сейчас проекты ряда соцобъектов, планируемых к строительству Комитетом по строительству, разрабатываются с использованием BIM-технологий (с учетом требований ЦГЭ). 29 октября Центр принял на государственную экспертизу первый проект с цифровой информационной моделью.
Сотрудники ЦГЭ активно взаимодействуют с коллегами из московской экспертной организации и ФАУ «Главгосэкспертиза России», входят в экспертную группу при Минстрое России по вопросам BIM-технологий.
– ЦГЭ оптимизирует процессы проведения экспертизы. Каков экономический эффект от этой работы?
– Если оперировать цифрами, то за 10 лет наши специалисты рассмотрели более 7,5 тыс. комплектов документов, около 4 тыс. из них с бюджетным финансированием. В результате оценки сметной документации этих проектов мы сэкономили Петербургу более 136 млрд рублей.
– А как учреждение взаимодействует с бизнесом?
– Госэкспертиза – это живой механизм, который непрерывно развивается, мы движемся курсом регулярных улучшений. ЦГЭ на постоянной основе помимо государственной и негосударственной экспертизы проводит экспертную оценку проектной, сметной документации и результатов инженерных изысканий. Учитывая запросы проектного и строительного сообщества, мы изменили подход к оказанию этих услуг, пересмотрели сроки и стоимость, а также порядок представления документации (возможно представление бумажной версии).
По результатам рабочих встреч с заказчиками мы приняли решение об увеличении срока проведения оценки проектной и сметной документации с 30 до 60 и 120 дней, исключив ранее предусмотренную необходимость дополнительной платы за каждое продление на 20 дней.
За 10 лет работы ЦГЭ сэкономил частным инвесторам более 64 млрд рублей. Взаимодействие госэкспертизы и бизнеса важно на всех этапах строительства объектов. Наши эксперты не только проверяют соответствие проектов требованиям техрегламентов по безопасности и надежности, но и обеспечивают уверенность инвестора в рентабельности проекта и, соответственно, в целесообразности инвестиций.
ЦГЭ проводит публичный технологический и ценовой аудит крупных инвестиционных проектов.
– Какое достижение ЦГЭ за 10 лет является самым важным, на Ваш взгляд?
– Самая главная заслуга центра – сохранение коллектива профессионалов. И я говорю не только об экспертах; все наши сотрудники – это одна большая сплоченная команда. В настоящий момент численность работников ЦГЭ составляет 145 человек, 30% из них работают с момента основания учреждения.
10 лет – может, и небольшой срок; мы, конечно, еще довольно молодая организация, но именно молодости присущи динамичное развитие, гибкость и быстрота реакции на постоянно меняющуюся среду, восприимчивость к высоким технологиям. Поэтому в нашем случае молодость – это, скорее, достоинство.
Служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга отмечает 15-летие своей деятельности. Об истории ведомства, изменениях, произошедших в его работе, внедрении инноваций «Строительному Еженедельнику» рассказал руководитель Службы Вячеслав Захаров.
– Вячеслав Павлович, 15 лет в нашем быстро меняющемся мире – довольно большой срок. Расскажите, пожалуйста, вкратце об истории Службы.
– Служба госстройнадзора и экспертизы, действительно, была создана 15 лет назад. Но это не значит, что до 2004 года надзорных органов в строительной сфере не существовало. Еще до революции действовала специальная структура при управлении полиции. Надзорное ведомство всегда сохраняло свою основную функцию – контроль за строительством объектов с соблюдением принятых нормативов в строительной сфере.
В начале 2000-х годов этим занимался Государственный архитектурно-строительный надзор (ГАСН), под председательством которого в государственных комиссиях принимали завершенные объекты в эксплуатацию. Инспектор ГАСН мог в любой момент приехать на стройплощадку с проверкой документации, качества строительства, соблюдения норм и правил. Этот подход в определенной мере стимулировал строителей к добросовестной работе. При этом штрафные санкции были небольшими при возможности административного воздействия вплоть до приостановки строительства.
В 2004 году был принят Градостроительный кодекс Российской Федерации, положивший системную основу формированию современных взаимоотношений надзорных органов и застройщиков.
В этом же году решением Правительства Петербурга была создана Служба. Это первая в России государственная структура, в который был реализован комплексный подход к организации контрольно-надзорных мероприятий в сфере строительства. При обращении в Службу застройщик получал полный спектр государственных услуг: от заключения экспертизы по проектной документации до разрешения на ввод объекта в эксплуатацию. Иными словами, с появлением Службы в Петербурге начали воплощать в жизнь идею «одного окна» для бизнеса. Одним из идеологов этой реформы стал Александр Иванович Орт, первым возглавивший Службу госстройнадзора.
В 2007 году надзорная функция ведомства была расширена за счет пожарного, санитарно-эпидемиологического и экологического видов надзора. С 2009–2010 годов большие изменения в работу ведомства были привнесены законодательными новациями: приняты новый Генеральный план Петербурга, Правила землепользования и застройки, закон об охране объектов культурного наследия.
– Строители и сейчас регулярно жалуются на постоянные изменения «правил игры»…
– Что ж, вполне их понимаю, нам бы тоже хотелось, чтобы нововведения сопровождались переходными периодами. Действительно, жилой объект строится 2-3 года. А если речь идет о крупномасштабных или технологически-сложных проектах, то это может быть и 5-6 лет, и даже более. И за это время требования могут поменяться многократно. В результате около 95–98% проектов подвергаются изменениям уже в ходе строительства.
Единственное, что могу сказать: застройщики и Служба находятся в одинаковой ситуации. Им приходится на ходу подстраиваться под новые требования, а нам – контролировать этот процесс. Причем часто сделать это очень непросто. Например, законодательное решение принято, а подзаконных актов, которые должны регламентировать процесс его выполнения, – не существует. Нужно и самим понять, что делать, и застройщикам разъяснить сложившуюся ситуацию. Но в основном мы говорим с ними на одном языке.
– В чем коренные отличия работы сегодняшней Службы от Госстройнадзора образца 2004 года?
– Одно из самых заметных изменений за 15 лет – это, наверное, обновление штата Службы более чем на 90%! В связи с корректировками федерального и регионального законодательства, появлением новых требований, новых полномочий наша система работы претерпела значительные изменения. Мы перешли на качественно иной уровень технического обеспечения нашей деятельности. Если раньше инспектор вручную на бумаге формировал надзорное дело, то сегодня создано «мобильное место инспектора», наши специалисты выезжают на проверку с планшетом, имея доступ ко всей необходимой информации.
Все государственные услуги и административные процедуры Службы переведены в электронную форму. Влияние человеческого фактора, коррупционные риски сведены к минимуму. Работа с электронными документами обеспечивает полную прозрачность требований органов власти к застройщикам, не говоря уже о том, что исполнители могут приступить к заполнению формы заявления в любое время и в любом месте, где есть доступ к Интернету.
Сначала новый подход вызывал некоторое недовольство – причем как со стороны части наших сотрудников, так и со стороны представителей застройщиков. Новации всегда с определенным трудом внедряются в практику. Мы преодолели этот переходный период, и сегодня все освоили и по достоинству оценили преимущества новых технологий.
Наша Служба стала одним из первых органов Госстройнадзора в России, который полностью перешел на электронный документооборот. Сегодня уже на федеральном уровне приняты законодательные акты, обязывающие перевести работу надзорных органов в новый формат к сентябрю 2020 года. У нас это было сделано еще в прошлом году. Теперь мы ведем работу над совершенствованием созданной системы.
– Сейчас в строительной отрасли идут процессы по освоению новой степени цифровизации – переходу на использование BIM-технологий. Готов ли Госстройнадзор работать с ними?
– В сфере экспертизы мы подготовились к использованию цифрового моделирования, сформулировали требования к нему, обучили специалистов и установили необходимое программное обеспечение.
Однако, пока в наших реалиях широкое распространение BIM затруднено. Очевидно, что цифровая модель эффективна, если использовать ее на всех этапах проектирования и непосредственно строительно-монтажных работ.
– Что еще Вы отнесли бы к достижениям Госстройнадзора?
– Очень большая и важная работа была проведена по предотвращению самовольного строительства, прежде всего многоквартирных домов на землях, предусмотренных для индивидуальных жилых строений (ИЖС). Такие объекты начали появляться на рынке в начале 2000-х, и мошенники под видом участия в долевом строительстве продавали неосведомленным гражданам «долю в объекте».
В 2012 году Служба была наделена новыми полномочиями и начала подавать иски в суд с требованиями о сносе «самостроев». Для этого было усилено Юридическое управление, появились высококвалифицированные юристы, которые стали отстаивать в суде интересы Санкт-Петербурга и его жителей.
Для информирования граждан на нашем сайте размещен раздел «Осторожно, самострой!», в котором можно найти информацию о незаконно построенных, проблемных объектах.
– Расскажите, пожалуйста, об основных планах на будущее и задачах, которые стоят сегодня перед Службой.
– Процесс совершенствования – бесконечен. Деятельность Госстройнадзора регламентирована, поэтому работа инспекторов и специалистов Управления выдачи разрешений может стать еще более эффективной за счет оптимизации процессов. Кроме этого, немаловажную роль в этом играет повышение квалификации сотрудников. Ежегодно для каждого утверждается индивидуальный план профессионального развития.
Мы всегда чутко реагируем на замечания, которые получаем от застройщиков, вносим необходимые коррективы в нашу работу. Проводим мероприятия, в ходе которых разъясняем новации законодательства. В целом наша задача быть открытыми и компетентными, с чем мы пока успешно справляемся.
Мнение
Николай Линченко, вице-губернатор Санкт-Петербурга:
– Госстройнадзор Петербурга и Центр государственной экспертизы играют важнейшую роль в развитии инвестиционно-строительного комплекса. Ежедневно им необходимо принимать ответственные и, в первую очередь, оптимальные решения, от которых зависит безопасность возводимых зданий для жизни и здоровья людей. Ведомствам удалось наладить открытый диалог с представителями строительных организаций. Сложный переходный период перевода госуслуг и административных процедур в электронный вид пройден. Теперь важно не сбавлять темпы цифровизации отрасли и продолжить внедрять IT-инновации, которые позволяют, с одной стороны, удешевить процесс производства, с другой – сделать его более прозрачным и контролируемым.
Геннадий Щербина, генеральный директор Группы «Эталон»:
– Коллектив Службы государственного строительного надзора и экспертизы всегда отличался профессионализмом. Коллеги идут в ногу со временем – ведомство активно внедряет цифровые технологии, осуществляет экспертизу BIM-моделей объектов строительства, что для нас как для пионеров применения BIM-технологий в России – особенно ценно.
Леонид Кулаков, председатель Комитета по строительству Санкт-Петербурга:
– С момента создания Службы госстройнадзора пройден очень серьезный путь: сформирован коллектив единомышленников и профессионалов, существенно усилена работа со всеми ресурсоснабжающими организациями, ведет свою деятельность Совет экспертиз, плюс – работа Службы полностью переведена в электронный формат, что значительно сокращает сроки всех согласований. Главные задачи ведомства остаются неизменными – это контроль за безопасностью строительства объектов в Петербурге и соблюдение требований градостроительного законодательства. Безусловно, Госстройнадзор сегодня успешно с ними справляется.
Дмитрий Ходкевич, генеральный директор компании «ЛСР. Недвижимость – Северо-Запад»:
– Работа Госстройнадзора построена должным образом. Нет никаких перегибов на местах или необоснованных требований к застройщику. А главное – есть диалог. Если есть на повестке вопрос, то не нужно лезть через бюрократические дебри учреждения, чтобы докопаться до истины. У нас крепкие и слаженные отношения, которые построены на взаимопонимании. Приятно работать с профессионалами.