О.Иоаннисян: Каждая эпоха ценна по-своему
В Петербурге принят закон «О границах зон охраны объектов культурного наследия». По словам председателя КГИОП Веры Дементьевой, он является итогом десятилетий работы специалистов по истории архитектуры. Об этом можно догадаться по той детальности, с которой обозначаются границы охранных зон и введенные для них режимы. Предназначение режимов состоит не только в охране силуэта и панорам города, но в некоторых случаях и для того, чтобы обозначить границы исследований, без которых просто невозможно судить о ценности наследия. При этом как раз в той области исследований, которая касается объектов, недоступных нашему взору, границы зон наименее статичны. И именно в этой области яснее всего отражается динамика сменяющих друг друга исторических и архитектурных эпох. Об этом рассказал заведующий сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян.
Реабилитация археологии
- В чем вы видите главное преимущество закона «О границах зон охраны объектов культурного наследия»?
- Я считаю, что одно из главных достижений – это включение в закон специального режима на участки археологического слоя. В последние годы эта категория культурного наследия находилась в самом беззащитном состоянии.
В центральной части Петербурга имеются 2 федеральных археологических объекта: Заячий остров – подчеркиваю, не Петропавловская крепость, а вся земля острова, и Ниеншанц (крепость и часть бывшего города Ниена). Но, кроме того, закон фиксирует зоны археологического слоя.
- Они вводятся впервые?
- Археологическое зонирование в Петербурге было впервые установлено в
- А как это должно было делаться?
- Эти земляные работы планировались заранее. Вполне возможно было за 2 года до них провести полноценные археологические раскопки. Если бы речь шла только о замене коммуникаций по старым трассам, было бы достаточно археологического надзора. Но проект благоустройства охватывал очень большую площадь. При этом коммуникации решили проложить не по трассе уже существующих, а по новым путям.
Но главное, что проектная отметка работ была очень глубокой – 1,5-
Кроме того, проведение столь глубоких земляных работ было нарушением не только нашего закона, но и международных конвенций. Помогло то, что средства на работы выделялись Всемирным банком. Когда вопрос об этом был поставлен на Совете Европы, в банке поняли, что от официального заказчика – ФИСП – были переданы неточные данные о характере работ. Это было еще одним обстоятельством, которое нам помогло.
- Археологические объекты, как и все объекты культурного наследия, делятся на федеральные, региональные и местные?
- Нет. Во-первых, все археологические объекты по закону являются федеральными. Во-вторых, объект культурного наследия – здание, сооружение – включается в реестр спустя год после выявления. Между тем, участок археологического слоя становится объектом уже по заключению предварительной экспертизы. Здесь год не нужен, поскольку его можно оперативно раскопать, и слой как объект исчезнет.
Археологический слой (раньше употреблялся термин «культурный слой») – это необратимый объект, который существует до раскопок. Если при раскопках будут выявлены остатки капитальных сооружений, имеющие историческую ценность, они уже сами будут носить признаки объекта, и вот они уже в течение года могут быть включены в реестр культурного наследия. А та земля, которая их окружает, после раскопок ценности иметь не будет.
- То есть после завершения раскопок на Ниеншанце, размер охраняемого объекта будет ограничен остатками оборонительных сооружений, которые там обнаружены?
- Да, это будет уже не пятно, а объект в более четких границах.
- И в этом случае придется вносить изменения в картографическую часть городского закона об охране?
- Да. Но это не придется делать часто: полное археологическое исследование занимает длительное время.
С принятием нового городского закона, наконец, устранены нестыковки между местным и национальным законодательством. Дело в том, что постановление КГИОП было принято до федерального закона №73. И соответственно, там еще был использован старый термин «культурный слой», а объекты и зоны – то есть территории, где вероятно выявление объекта и потому необходимо установление режимов – не были разграничены.
Границы зон устанавливаются на основании данных разведочных исследований. Они в разные годы проводились неоднократно. Сейчас зоны архитектурного слоя (ЗА) имеет статус подзон охранных зон (ОЗ). Именно ОЗ, а не ЗРЗ. Их границы «перекочевали» из постановления
В подзону ЗА1 входят границы петровского Петербурга. Там, где археологический слой уже заведомо разрушен, допускается режим археологического надзора, но если выясняется, что там есть признаки сохранного слоя, то вид спасательных работ из режима надзора немедленно переходит в режим раскопок. Подзона ЗА-2 охватывает более широкую территорию, до Обводного канала. Ее границы установлены по состоянию на грань XVIII и XIX вв. На ней допускается режим надзора, поскольку здесь мы точно не знаемраспространение археологического слоя.
- По каким признакам можно судить о том, что на такой-то территории могут находиться участки археологического слоя? По возрасту поселения?
- Степень защиты зависит не от древности. Археологическим объектом может оказаться и слой XIX в. Главный критерий – сведения о том, что раньше на этом месте было поселение.
Датировку археологического объекта мы, как правило, до исследования четко установить не можем. Так, в Новгороде признаки объекта XI-XII вв. могли быть уничтожены в XVI-XVII вв. Возраст слоя мы можем точно установить лишь в процессе раскопок.
Ответственность и профессионализм
- Градкодекс отменил обязательную археологическую экспертизу при строительных работах. Насколько это обстоятельство повлияло на археологию как отрасль знания?
- Действительно, раньше археологическая экспертиза должна была предшествовать любым земляным работам. В 1990-х гг. академические институты выживали за счет заказов на такие работы по крупным объектам – например, при прокладке газопроводов. Застройщики жаловались даже на «археологический рэкет». Нельзя не признать, что реализация важных объектов действительно тормозилась. Однако при новом законодательстве возникла другая опасность. Историческая наука может многое потерять – в особенности в сельской местности, где на практике об уничтожении археологического объекта может стать известно лишь случайно.
Историческая топография Петербурга, впрочем, достаточно изучена, чтобы с высокой вероятностью предполагать наличие в том или ином месте археологического слоя. Новый закон закрепляет такую возможность. Хотя в периферийных районах ранее просмотренные находки также могут погибнуть.
- Кто может осуществлять археологическую экспертизу?
- Ранее в законе жестко регламентировалось, что для осуществления археологической деятельности необходима лицензия. Однако новое законодательство отменило обязательность лицензирования. То есть формально этим может заниматься кто угодно. Другое дело, признают ли такое экспертное заключение легитимным органы охраны памятников – в случае с федеральным объектом, это Минкультуры и Росохранкультуры.
На практике в Петербурге в случайные руки археологический объект попасть не может. По государственному заказу экспертизу проводит либо Институт археологии (Москва), либо Петербургский институт истории материальной культуры РАН. Часть заказов на экспертизу попадает в Эрмитаж, в особенности в случае разногласий между другими экспертными учреждениями. Так было, в частности, с домом Ломоносова на Васильевском острове. По этому объекту Институт истории материальной культуры РАН сделал заключение о том, что после раскопок этот участок не обладает признаками объекта культурного наследия. Но мы провели повторную экспертизу и установили, что тем сохранилась нижняя часть дома.
- На основании какой экспертизы установлены границы зон охраны в только что принятым законе – частной или государственной?
- Все зоны охраны, которые сейчас нанесены на карту – это зоны, где предварительная экспертиза уже проведена, причем по государственному заказу. Если выясняется, что заключение эксперта не соответствует действительности, он подлежит уголовной ответственности. Это положение никуда не делось из законодательства. Более того, КГИОП ввел порядок, согласно которому заключения историко-культурной экспертизы сопровождаются росписью экспертов о том, что он осведомлен об уголовной ответственности.
- Можно ли полностью исключить коррупционную опасность при применении закона?
- Когда принимается новый закон, кажется, что в нем учтено все, и теперь можно спокойно по нему жить. На самом деле всех обстоятельств никогда не учесть. К примеру, нельзя исключить такую ситуацию: заключается договор с какой-то организацией на выполнение археологических исследований, и те, кто заключает договор, неофициально намекают: мы вам оплатим половину суммы, а вы здесь больше не появляйтесь. Но дело в том, что даже в этом случае эта организация должна будет составить научный отчет. Кроме того, есть такая важная вещь, как репутация. В археологическом сообществе, где все знают всех, фальсификация легко видна, и сразу будет понятно, кто работает профессионально, а кто нет.
- Каким образом?
- Профессионал никогда не спутает кладку первой половины XVIII в. с кладкой второй половины XIX в.
Незаполненные пробелы
- Охранные зоны и зоны регулирования застройки охватывают треть территории города. Могут ли нас ждать неожиданные открытия?
- Бывает так, что ценные объекты просматриваются. Вот на углу Шпалерной и пр. Чернышевского стоит домик. Он попал в перечень вновь выявленных объектов культурного наследия как казарма конца XVIII – начала XIX в. Оказалось, что внутри – особняк княгини Голицыной петровского времени. А цокольный этаж одного из зданий военно-транспортного университета на ул. Глинки, как выяснилось, полностью представляет собой постройку XVIII в.
У нас ведь почти вся информация о памятниках состоит из данных историко-архивных исследований. Натурных исследований, пока речь не заходит о реконструкции, не проводится. А без этого мы очень многое можем упустить, как уже прозевали дом Чичерина. По идее, необходима такая программа по всему историческому центру, с проведением зондажей. Одновременно можно осуществить и диагностику зданий.
- И тогда снимется волнующий многих вопрос о правомерности признания зданий аварийными?
- Конечно. Другой вопрос, что это требует серьезных бюджетных и кадровых затрат...
- Что еще можно предпринять, чтобы избежать потерь ценных элементов наследия?
- Если говорить о местных законах, вносящих дополнения в закон «О границах зон охраны», то их будет еще много. У нас более 2000 вновь выявленных объектов культурного наследия, по которым предстоит принять решение об их включении в реестр. Но при этом вокруг каждого объекта по федеральному законодательству должна создаваться охранная зона.
- Такой вопрос ставился в связи с Новодевичьим монастырем.
- Да, и в отношении этого монастыря, после проведения соответствующих исследований, могут быть внесены поправки в закон. Не обойдется без нового закона и вопрос о статусе Дворцовой площади, хотя уже сейчас она включена в охранную зону, и следовательно, еще недавних вольностей там позволить уже нельзя.
На самом деле, главная трудность в применении закона – это проблема кадров. Чтобы качественно вести реставрационные и археологические работы, государство должно озаботиться обучением специалистов. Между тем археология даже не включена в перечень профессий.
- Это уже вопрос федерального законодательства?
- Да, но не только. Дело ведь не только в названии, но и в содержании дисциплины. Сегодня кафедра архитектурной реставрации у нас есть только в одном институте. Зато во множестве вузов открыты кафедры музейного дела, которые, казалось бы, также должны обучать истории архитектуры. Но там учат каким-то синтетическим абстракциям, а сами кафедры образуются из бывших преподавателей общественно-политических дисциплин. А нам нужно сегодня думать о том, где уже в ближайшие годы искать квалифицированных экспертов.
Критерий связи времен
- Интересно, как наша эпоха будет оцениваться археологами будущего...
- Это зависит от самого будущего. Мы сейчас тоже разные эпохи оцениваем по-своему. Так в эпоху Возрождения средневековье считалось жутким варварством. Потом пошла противоположная тенденция. Только к концу XX в. наконец пришло осознание того факта, что каждая эпоха ценна по-своему.
Еще недавно реставрация проводилась под какое-то время. Когда в Новгороде проводилась реставрация церкви Параскевы Пятницы (начало XIII в.), в ней убрали все позднейшие наслоения. При реставрации Юрьевского монастыря XII в. убрали все ампирные пристройки. А у Николо-Дворищенского собора они остались, и сейчас их уже никто разбирать не будет: изменилось отношение к провинциальному ампиру.
В Москве сталинская архитектура уничтожила множество ценных старинных построек. Но при этом, как мы только сейчас догадываемся, было создано какое-то новое качество. Сейчас ставится вопрос уже об охране сталинской неоклассики.
- Наверное, потому, что в Москве вообще более вольно обращаются с исторической средой...
- У нас тоже был такой период. В начале XX в. существовал проект пр. Николая II, возникший явно под влиянием американской архитектуры. Речь шла о засыпке Екатерининского, Крюкова, Адмиралтейского каналов. Именно тогда появился и дом компании «Зингер».
Но интересно, что самые радикальные новаторы со временем оценивали свою деятельность по-иному. Фомин, один из участников разработке этого проекта, впоследствии предложил проект Нового Петербурга (правда в неоклассических формах) на незастроенной территории острова Голодай, а старый Петербург должен был быть законсервирован.
- И все же интересно, как через исторические эпохи будет восприниматься нынешняя архитектура…
- О нынешней архитектуре говорить вообще сложно, поскольку этот вид художественного творчества был ликвидирован в конце 1950-х гг. хрущевскими постановлениями. Архитектура была заменена застройкой. Если с чем-то сравнивать, что в XIII-XIV вв. после татаро-монгольского нашествия архитектуры не было полвека – все пришлось начинать сначала. Если 10 лет архитекторов не учат быть архитекторами, школы исчезают.
К тому же сегодня появилось поколение архитекторов, которое умеет рисовать только на компьютере. Причем, увлечение компьютерной графикой, как мне кажется, подводит и именитых архитекторов. К них получается как бы другое пространство.
- Чуждое среде Петербурга?
- Просто нереальное. Вот дом Земцова на Шпалерной. Гигантский масштаб остекления с гигантским масштабом межэтажных перекрытий. Казалось бы, объем не особенно увеличился – но здание вторгается в среду этого места из какого-то другого пространства.
Как ни странно, куб, который стоит за Казанским собором, меня так не раздражает, потому что он не выделяется ничем и потому нейтрален. Там только слишком много стекла.
Дело, впрочем, не в том, много ли стекла, а в том, есть ли архитектура. И вписать – не значит стилизовать. В европейских городах, особенно в Германии, на средневековой улице иногда возникает совершенно новый объект, но вписанный таким образом, что историческая ткань сохраняется полностью.
- То есть сохранить историческую среду – не означает ничего не трогать?
- К примеру, я не согласен с предложением вообще запретить изменение кровель в историческом центре. Хотя бы потому, что многие кровли были изуродованы еще до нас.
Кровля серьезно меняет облик здания. Ну например, казалось бы, что можно сделать с «хрущевками»? А в белорусском Полоцке их раскрасили в разные цвета и надстроили остроконечные крыши – и получился европейский город.
- Сергей Чобан считает, что остекление наиболее уместно на набережных.
- Смотря где.
- Ну, скажем, на Свердловской наб. образуются большие пространства.
- Думаю, что там остекленные фасады уместны. Но в этом районе много памятников индустриальной архитектуры, которые нужно вписать в новую среду.
- Это не так просто.
- Наши предки решали и более сложные задачи. Ну казалось бы, настолько разные стили – барокко и классицизм. Казалось бы, одно отрицает другое. Барокко могло мимикрировать, куда-то вписываться, а классицизм – уже нет. Но Росси не «задвигал» барокко, а наоборот, выявлял и вставлял в рамку. То же касается Кваренги. Ему барокко вообще было чуждо, но проезжая мимо Смольного собора, он снимал шляпу. Даже если бы мы об этом не знали, мы бы догадаться по той корректности, с которой был построен Смольный институт.
Вот когда у нас научатся обращаться с наследием предыдущих эпох так, как Росси обращался с барокко, мы сможем сказать: да, архитектура у нас есть.
Беседовал Константин Черемных
В ноябре 2008 г. в четвертый раз состоится Всероссийский День проектировщика — профессиональный праздник работников проектных организаций, в котором с каждым годом участвует все больше профессионалов по всей стране. Об идее создания праздника, его истории и сложностях, возникающих при реализации крупномасштабных проектов, претендующих на получение официального статуса государственного праздника, рассказывает инициатор проведения Дня проектировщика, президент ГК «Роспайп» Алексей Бурланков.
- В настоящее время строительная отрасль готовится к празднованию профессионального праздника — Дня строителя. Между тем, у проектировщиков, с работы которых начинается любое строительство, своего праздника нет. С чем, на Ваш взгляд, это связано?
- День строителя – масштабный, очень важный и всеобъемлющий праздник, отмечающийся с 1955 г. Исторически сложилось так, что его участниками считались практически все специалисты, имеющие отношение к строительству. В принципе, в таком подходе есть свое рациональное звено. Нельзя формально разделять этих специалистов, ведь в результате их совместных действий создается все то, что человек со стороны воспринимает как результат строительного процесса: дом, в котором находится его квартира, дорога, по которой он ходит на работу, школа, в которой учатся его дети и т.д.
Однако после 1966 г. ситуация с единством Дня строителя начала изменяться, и в календаре появились День работника ЖКХ, День энергетика, День инженерных войск и другие специализированные праздники.
Сложно сказать, почему «своим» Днем были обделены именно проектировщики, ведь от них зависит очень многое. Именно они решают, какие конструкции заложить в проект, какие материалы лучше использовать, какие системы применять и сколько все это будет стоить. Это начало начал – благодарная почва для праздника, который явно имеет право на существование и понятную аудиторию, нуждающуюся в нем.
Собственно, с этой мысли и начались попытки создания подобного праздника. Многие компании и организации старались воплотить эту идею в жизнь. Но попытки, как правило, были не совсем удачными. Организаторы заявляли праздник, а гости в итоге оказывались участниками конференции, семинара или рекламной акции по продвижению какой-либо продукции. Все это, безусловно, полезные мероприятия: они информируют специалистов о новинках, нюансах процессов, внедрении новых систем. Разумеется, и наша компания проводит подобные мероприятия. Но мы не называем их праздниками. И в отношении Дня проектировщика мы заняли принципиально другую позицию. Мы решили, что у проектировщиков должен быть настоящий праздник, который станет хорошим поводом повидать старых друзей, коллег и поднять бокалы за общие успехи в торжественной и вместе с тем неформальной обстановке.
- Что, по Вашему мнению, можно сделать, для изменения этой ситуации в рамках общественной инициативы? И что уже делается в этом направлении?
- Наш опыт показал, что, прежде всего, эту инициативу должен кто-то проявить. И сделали это именно мы. И вот уже четвертый год наша компания занимается подготовкой, организацией и проведением Всероссийского Дня проектировщика. Все началось в 2005 г, когда специалисты нашего технического отдела захотели собрать всех профессионалов своего профиля вместе, провести неформальную встречу, и создать условия для комфортного отдыха и общения проектировщиков. Первый праздник был проведен в Санкт-Петербурге. Его участниками стали 150 человек, и мы сразу поняли, что «первый блин» не «вышел комом». Все участники были очень довольны и приятно удивлены нашей инициативой сделать этот праздник ежегодным. В 2006 г. День проектировщика проводился уже в трех городах: Москве, Санкт-Петербурге и Новосибирске. Прошел год, и его отмечали в 9 городах, а в 2008 г. День проектировщика ждут уже в 13. Это Санкт-Петербург, Москва, Челябинск, Красноярск, Нижний Новгород, Новосибирск, Пермь, Уфа, Омск, Ижевск, Тюмень, Ростов-на-Дону и Иркутск.
- Есть ли поддержка инициативы празднования Дня проектировщика со стороны самих проектировщиков, их объединений, а также со стороны властей?
- Поддержка, безусловно, есть. Сейчас это, прежде всего, поддержка со стороны самих профессионалов отрасли, которые уже сами связываются с нами и узнают даты проведения Дня проектировщика в этом году. В настоящее время мы даже не исключаем, вероятности того, что к празднику присоединятся другие страны. Например, недавно Днем проектировщика заинтересовались в Астане.
Понятно, что в условиях компании, ориентированной на бизнес, организация проектов подобного масштаба невозможна без создания отдельной саморегулируемой структуры и мощной поддержки со стороны партнеров мероприятия.
В целях продвижения праздника на высший уровень нами был создан единый организационный центр проведения – Фонд попечителей Дня проектировщика.
Сейчас формируется попечительский совет, состоящий из авторитетнейших людей строительного сообщества. Уже получено предварительное согласие на участие в качестве попечителей в работе нашего Фонда от таких фигур как: председатель Профсоюза строителей России – Борис Сошенко, президент Ассоциации строителей России – Николай Кошман, генеральный директор корпорации «Инжтранстрой» – Ефим Басин. К нам присоединились министр строительства правительства Московской области Евгений Серегин, ректор Московского государственного строительного университета, доктор технических наук, профессор Валерий Теличенко, депутат Государственной думы Федерального собрания РФ, руководитель комитета по реформе ЖКХ Галина Хованская и многие другие. И, конечно же, продвижение Дня проектировщика не могло обойтись без поддержки Союза проектировщиков России в лице его президента – Виктора Новоселова.
При этом попечительский Фонд не будет «картинной» структурой. Фондом будут решаться прямые задачи содействия продвижению праздника, регулярного проведения собраний, на которых будут обсуждаться актуальные вопросы. Со своей стороны компания «Роспайп», как создатель фонда, будет стараться инициировать эту работу и добиваться решения всех возникающих вопросов.
На сегодняшний день, проведение Дня проектировщика поддерживают такие компании как Flotenk – это крупнейший на Северо-Западе производитель стеклопластиковых очистных сооружений, австрийская фирма PipeLife – один из лидеров по выпуску пластиковых труб и ведущий российский производитель кабеленесущих систем – компания «ДКС».
Информационными партнерами являются авторитетнейшие строительные издания, такие как «Строительный еженедельник», «Строительная орбита», и еще порядка двадцати региональных и федеральных изданий.
- Не пора ли начать работу по приданию Дню проектировщика официального статуса? Каков должен быть алгоритм действий в этом направлении?
- Это и есть наша главная задача – сделать День проектировщика всероссийским государственным праздником! Мы понимаем, что сделать это в рамках одной компании практически нереально. Поэтому здесь требуется интерес не только со стороны коммерческих организаций и не только со стороны проектировщиков. Требуется интерес со стороны властных структур, как законодательной, так и исполнительной власти. Как мы видим, процесс не стоит на месте. Может быть, это только начало, но мы уверены, что когда столько людей ставят перед собой одну цель и идут к ней – результат обязательно будет достигнут. Симптоматично, на мой взгляд то, что с каждым годом число участников нашего, пока еще не получившего утверждения на государственном уровне, праздника, увеличивается. А это говорит о том, что главное – поддержка профессионалов-проектировщиков у нас есть.
Что касается алгоритма, на словах он достаточно прост. Во-первых, нужно привлечь проектировщиков, чтобы этот праздник стал для них по-настоящему «своим», важным событием в жизни, и помечался красным в их рабочем календаре. Второе – необходимо заинтересовать ведущие лица строительной области, представителей законодательной и исполнительной власти. Третий этап – при помощи Фонда попечителей заняться законодательной инициативой.
Разумеется, сегодня мы не можем гарантировать то, что День проектировщика получит статус государственного праздника через год или через два, но такая работа началась, а значит, мы становимся ближе к своей цели. Мы не собираемся останавливаться на достигнутом и искренне надеемся, что благодаря совместным усилиям людей, поддержавших нашу инициативу, в итоге все специалисты-проектировщики без исключения будут отмечать свой профессиональный праздник на государственном уровне.
- Какое значение в будущем может получить День проектировщика в жизни отрасли?
- С каждым годом в области строительных технологий происходит все больше изменений. Идет постоянный процесс нововведений в используемых материалах, замена традиционного инновационным. За этими переменами не все успевают. Поэтому для нас, как компании занимающейся продвижением на рынок современных строительных технологий, очень важна эта профессия. Именно знания проектировщиков позволяют нам внедрять последние разработки в области инженерных систем. На плечи этих специалистов ложится огромная ответственность. Малейший просчет может обернуться настоящей катастрофой, мы все, к сожалению, недавно видели подтверждение этому при обрушениях зданий в Москве. Это незаменимые люди, закладывающие основу для деятельности всей строительной отрасли.
Поэтому наш интерес к тому, чтобы данная специальность имела высокий статус, в общем-то, логичен. Мы напрямую заинтересованы в том, чтобы на проектировщиков шли учиться талантливые молодые люди, чтобы эта профессия стала по-настоящему престижной. Необходимо создание возможностей как для профессионального, так и для личного общения проектировщиков, обмена мнениями, обсуждения существующих проблема, в том числе и в неформальной обстановке. Возможно учреждение наград профессионального сообщества, проведение конкурсов, поиск других интересных форм общения и отдыха. В этом отношении профессиональный праздник совершенно незаменим.
Сейчас мы можем наблюдать, как с ростом географии праздника, возрастает и его вес в строительном мире. Поначалу праздник воспринимался с осторожностью, поскольку не все верили в его идею, потенциал. Но мы уже доказали делом, что День проектировщика — это не какие-то «внутреннее» мероприятие, а действительно большой, настоящий профессиональный праздник всех работников проектной сферы.