О.Иоаннисян: Каждая эпоха ценна по-своему
В Петербурге принят закон «О границах зон охраны объектов культурного наследия». По словам председателя КГИОП Веры Дементьевой, он является итогом десятилетий работы специалистов по истории архитектуры. Об этом можно догадаться по той детальности, с которой обозначаются границы охранных зон и введенные для них режимы. Предназначение режимов состоит не только в охране силуэта и панорам города, но в некоторых случаях и для того, чтобы обозначить границы исследований, без которых просто невозможно судить о ценности наследия. При этом как раз в той области исследований, которая касается объектов, недоступных нашему взору, границы зон наименее статичны. И именно в этой области яснее всего отражается динамика сменяющих друг друга исторических и архитектурных эпох. Об этом рассказал заведующий сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян.
Реабилитация археологии
- В чем вы видите главное преимущество закона «О границах зон охраны объектов культурного наследия»?
- Я считаю, что одно из главных достижений – это включение в закон специального режима на участки археологического слоя. В последние годы эта категория культурного наследия находилась в самом беззащитном состоянии.
В центральной части Петербурга имеются 2 федеральных археологических объекта: Заячий остров – подчеркиваю, не Петропавловская крепость, а вся земля острова, и Ниеншанц (крепость и часть бывшего города Ниена). Но, кроме того, закон фиксирует зоны археологического слоя.
- Они вводятся впервые?
- Археологическое зонирование в Петербурге было впервые установлено в
- А как это должно было делаться?
- Эти земляные работы планировались заранее. Вполне возможно было за 2 года до них провести полноценные археологические раскопки. Если бы речь шла только о замене коммуникаций по старым трассам, было бы достаточно археологического надзора. Но проект благоустройства охватывал очень большую площадь. При этом коммуникации решили проложить не по трассе уже существующих, а по новым путям.
Но главное, что проектная отметка работ была очень глубокой – 1,5-
Кроме того, проведение столь глубоких земляных работ было нарушением не только нашего закона, но и международных конвенций. Помогло то, что средства на работы выделялись Всемирным банком. Когда вопрос об этом был поставлен на Совете Европы, в банке поняли, что от официального заказчика – ФИСП – были переданы неточные данные о характере работ. Это было еще одним обстоятельством, которое нам помогло.
- Археологические объекты, как и все объекты культурного наследия, делятся на федеральные, региональные и местные?
- Нет. Во-первых, все археологические объекты по закону являются федеральными. Во-вторых, объект культурного наследия – здание, сооружение – включается в реестр спустя год после выявления. Между тем, участок археологического слоя становится объектом уже по заключению предварительной экспертизы. Здесь год не нужен, поскольку его можно оперативно раскопать, и слой как объект исчезнет.
Археологический слой (раньше употреблялся термин «культурный слой») – это необратимый объект, который существует до раскопок. Если при раскопках будут выявлены остатки капитальных сооружений, имеющие историческую ценность, они уже сами будут носить признаки объекта, и вот они уже в течение года могут быть включены в реестр культурного наследия. А та земля, которая их окружает, после раскопок ценности иметь не будет.
- То есть после завершения раскопок на Ниеншанце, размер охраняемого объекта будет ограничен остатками оборонительных сооружений, которые там обнаружены?
- Да, это будет уже не пятно, а объект в более четких границах.
- И в этом случае придется вносить изменения в картографическую часть городского закона об охране?
- Да. Но это не придется делать часто: полное археологическое исследование занимает длительное время.
С принятием нового городского закона, наконец, устранены нестыковки между местным и национальным законодательством. Дело в том, что постановление КГИОП было принято до федерального закона №73. И соответственно, там еще был использован старый термин «культурный слой», а объекты и зоны – то есть территории, где вероятно выявление объекта и потому необходимо установление режимов – не были разграничены.
Границы зон устанавливаются на основании данных разведочных исследований. Они в разные годы проводились неоднократно. Сейчас зоны архитектурного слоя (ЗА) имеет статус подзон охранных зон (ОЗ). Именно ОЗ, а не ЗРЗ. Их границы «перекочевали» из постановления
В подзону ЗА1 входят границы петровского Петербурга. Там, где археологический слой уже заведомо разрушен, допускается режим археологического надзора, но если выясняется, что там есть признаки сохранного слоя, то вид спасательных работ из режима надзора немедленно переходит в режим раскопок. Подзона ЗА-2 охватывает более широкую территорию, до Обводного канала. Ее границы установлены по состоянию на грань XVIII и XIX вв. На ней допускается режим надзора, поскольку здесь мы точно не знаемраспространение археологического слоя.
- По каким признакам можно судить о том, что на такой-то территории могут находиться участки археологического слоя? По возрасту поселения?
- Степень защиты зависит не от древности. Археологическим объектом может оказаться и слой XIX в. Главный критерий – сведения о том, что раньше на этом месте было поселение.
Датировку археологического объекта мы, как правило, до исследования четко установить не можем. Так, в Новгороде признаки объекта XI-XII вв. могли быть уничтожены в XVI-XVII вв. Возраст слоя мы можем точно установить лишь в процессе раскопок.
Ответственность и профессионализм
- Градкодекс отменил обязательную археологическую экспертизу при строительных работах. Насколько это обстоятельство повлияло на археологию как отрасль знания?
- Действительно, раньше археологическая экспертиза должна была предшествовать любым земляным работам. В 1990-х гг. академические институты выживали за счет заказов на такие работы по крупным объектам – например, при прокладке газопроводов. Застройщики жаловались даже на «археологический рэкет». Нельзя не признать, что реализация важных объектов действительно тормозилась. Однако при новом законодательстве возникла другая опасность. Историческая наука может многое потерять – в особенности в сельской местности, где на практике об уничтожении археологического объекта может стать известно лишь случайно.
Историческая топография Петербурга, впрочем, достаточно изучена, чтобы с высокой вероятностью предполагать наличие в том или ином месте археологического слоя. Новый закон закрепляет такую возможность. Хотя в периферийных районах ранее просмотренные находки также могут погибнуть.
- Кто может осуществлять археологическую экспертизу?
- Ранее в законе жестко регламентировалось, что для осуществления археологической деятельности необходима лицензия. Однако новое законодательство отменило обязательность лицензирования. То есть формально этим может заниматься кто угодно. Другое дело, признают ли такое экспертное заключение легитимным органы охраны памятников – в случае с федеральным объектом, это Минкультуры и Росохранкультуры.
На практике в Петербурге в случайные руки археологический объект попасть не может. По государственному заказу экспертизу проводит либо Институт археологии (Москва), либо Петербургский институт истории материальной культуры РАН. Часть заказов на экспертизу попадает в Эрмитаж, в особенности в случае разногласий между другими экспертными учреждениями. Так было, в частности, с домом Ломоносова на Васильевском острове. По этому объекту Институт истории материальной культуры РАН сделал заключение о том, что после раскопок этот участок не обладает признаками объекта культурного наследия. Но мы провели повторную экспертизу и установили, что тем сохранилась нижняя часть дома.
- На основании какой экспертизы установлены границы зон охраны в только что принятым законе – частной или государственной?
- Все зоны охраны, которые сейчас нанесены на карту – это зоны, где предварительная экспертиза уже проведена, причем по государственному заказу. Если выясняется, что заключение эксперта не соответствует действительности, он подлежит уголовной ответственности. Это положение никуда не делось из законодательства. Более того, КГИОП ввел порядок, согласно которому заключения историко-культурной экспертизы сопровождаются росписью экспертов о том, что он осведомлен об уголовной ответственности.
- Можно ли полностью исключить коррупционную опасность при применении закона?
- Когда принимается новый закон, кажется, что в нем учтено все, и теперь можно спокойно по нему жить. На самом деле всех обстоятельств никогда не учесть. К примеру, нельзя исключить такую ситуацию: заключается договор с какой-то организацией на выполнение археологических исследований, и те, кто заключает договор, неофициально намекают: мы вам оплатим половину суммы, а вы здесь больше не появляйтесь. Но дело в том, что даже в этом случае эта организация должна будет составить научный отчет. Кроме того, есть такая важная вещь, как репутация. В археологическом сообществе, где все знают всех, фальсификация легко видна, и сразу будет понятно, кто работает профессионально, а кто нет.
- Каким образом?
- Профессионал никогда не спутает кладку первой половины XVIII в. с кладкой второй половины XIX в.
Незаполненные пробелы
- Охранные зоны и зоны регулирования застройки охватывают треть территории города. Могут ли нас ждать неожиданные открытия?
- Бывает так, что ценные объекты просматриваются. Вот на углу Шпалерной и пр. Чернышевского стоит домик. Он попал в перечень вновь выявленных объектов культурного наследия как казарма конца XVIII – начала XIX в. Оказалось, что внутри – особняк княгини Голицыной петровского времени. А цокольный этаж одного из зданий военно-транспортного университета на ул. Глинки, как выяснилось, полностью представляет собой постройку XVIII в.
У нас ведь почти вся информация о памятниках состоит из данных историко-архивных исследований. Натурных исследований, пока речь не заходит о реконструкции, не проводится. А без этого мы очень многое можем упустить, как уже прозевали дом Чичерина. По идее, необходима такая программа по всему историческому центру, с проведением зондажей. Одновременно можно осуществить и диагностику зданий.
- И тогда снимется волнующий многих вопрос о правомерности признания зданий аварийными?
- Конечно. Другой вопрос, что это требует серьезных бюджетных и кадровых затрат...
- Что еще можно предпринять, чтобы избежать потерь ценных элементов наследия?
- Если говорить о местных законах, вносящих дополнения в закон «О границах зон охраны», то их будет еще много. У нас более 2000 вновь выявленных объектов культурного наследия, по которым предстоит принять решение об их включении в реестр. Но при этом вокруг каждого объекта по федеральному законодательству должна создаваться охранная зона.
- Такой вопрос ставился в связи с Новодевичьим монастырем.
- Да, и в отношении этого монастыря, после проведения соответствующих исследований, могут быть внесены поправки в закон. Не обойдется без нового закона и вопрос о статусе Дворцовой площади, хотя уже сейчас она включена в охранную зону, и следовательно, еще недавних вольностей там позволить уже нельзя.
На самом деле, главная трудность в применении закона – это проблема кадров. Чтобы качественно вести реставрационные и археологические работы, государство должно озаботиться обучением специалистов. Между тем археология даже не включена в перечень профессий.
- Это уже вопрос федерального законодательства?
- Да, но не только. Дело ведь не только в названии, но и в содержании дисциплины. Сегодня кафедра архитектурной реставрации у нас есть только в одном институте. Зато во множестве вузов открыты кафедры музейного дела, которые, казалось бы, также должны обучать истории архитектуры. Но там учат каким-то синтетическим абстракциям, а сами кафедры образуются из бывших преподавателей общественно-политических дисциплин. А нам нужно сегодня думать о том, где уже в ближайшие годы искать квалифицированных экспертов.
Критерий связи времен
- Интересно, как наша эпоха будет оцениваться археологами будущего...
- Это зависит от самого будущего. Мы сейчас тоже разные эпохи оцениваем по-своему. Так в эпоху Возрождения средневековье считалось жутким варварством. Потом пошла противоположная тенденция. Только к концу XX в. наконец пришло осознание того факта, что каждая эпоха ценна по-своему.
Еще недавно реставрация проводилась под какое-то время. Когда в Новгороде проводилась реставрация церкви Параскевы Пятницы (начало XIII в.), в ней убрали все позднейшие наслоения. При реставрации Юрьевского монастыря XII в. убрали все ампирные пристройки. А у Николо-Дворищенского собора они остались, и сейчас их уже никто разбирать не будет: изменилось отношение к провинциальному ампиру.
В Москве сталинская архитектура уничтожила множество ценных старинных построек. Но при этом, как мы только сейчас догадываемся, было создано какое-то новое качество. Сейчас ставится вопрос уже об охране сталинской неоклассики.
- Наверное, потому, что в Москве вообще более вольно обращаются с исторической средой...
- У нас тоже был такой период. В начале XX в. существовал проект пр. Николая II, возникший явно под влиянием американской архитектуры. Речь шла о засыпке Екатерининского, Крюкова, Адмиралтейского каналов. Именно тогда появился и дом компании «Зингер».
Но интересно, что самые радикальные новаторы со временем оценивали свою деятельность по-иному. Фомин, один из участников разработке этого проекта, впоследствии предложил проект Нового Петербурга (правда в неоклассических формах) на незастроенной территории острова Голодай, а старый Петербург должен был быть законсервирован.
- И все же интересно, как через исторические эпохи будет восприниматься нынешняя архитектура…
- О нынешней архитектуре говорить вообще сложно, поскольку этот вид художественного творчества был ликвидирован в конце 1950-х гг. хрущевскими постановлениями. Архитектура была заменена застройкой. Если с чем-то сравнивать, что в XIII-XIV вв. после татаро-монгольского нашествия архитектуры не было полвека – все пришлось начинать сначала. Если 10 лет архитекторов не учат быть архитекторами, школы исчезают.
К тому же сегодня появилось поколение архитекторов, которое умеет рисовать только на компьютере. Причем, увлечение компьютерной графикой, как мне кажется, подводит и именитых архитекторов. К них получается как бы другое пространство.
- Чуждое среде Петербурга?
- Просто нереальное. Вот дом Земцова на Шпалерной. Гигантский масштаб остекления с гигантским масштабом межэтажных перекрытий. Казалось бы, объем не особенно увеличился – но здание вторгается в среду этого места из какого-то другого пространства.
Как ни странно, куб, который стоит за Казанским собором, меня так не раздражает, потому что он не выделяется ничем и потому нейтрален. Там только слишком много стекла.
Дело, впрочем, не в том, много ли стекла, а в том, есть ли архитектура. И вписать – не значит стилизовать. В европейских городах, особенно в Германии, на средневековой улице иногда возникает совершенно новый объект, но вписанный таким образом, что историческая ткань сохраняется полностью.
- То есть сохранить историческую среду – не означает ничего не трогать?
- К примеру, я не согласен с предложением вообще запретить изменение кровель в историческом центре. Хотя бы потому, что многие кровли были изуродованы еще до нас.
Кровля серьезно меняет облик здания. Ну например, казалось бы, что можно сделать с «хрущевками»? А в белорусском Полоцке их раскрасили в разные цвета и надстроили остроконечные крыши – и получился европейский город.
- Сергей Чобан считает, что остекление наиболее уместно на набережных.
- Смотря где.
- Ну, скажем, на Свердловской наб. образуются большие пространства.
- Думаю, что там остекленные фасады уместны. Но в этом районе много памятников индустриальной архитектуры, которые нужно вписать в новую среду.
- Это не так просто.
- Наши предки решали и более сложные задачи. Ну казалось бы, настолько разные стили – барокко и классицизм. Казалось бы, одно отрицает другое. Барокко могло мимикрировать, куда-то вписываться, а классицизм – уже нет. Но Росси не «задвигал» барокко, а наоборот, выявлял и вставлял в рамку. То же касается Кваренги. Ему барокко вообще было чуждо, но проезжая мимо Смольного собора, он снимал шляпу. Даже если бы мы об этом не знали, мы бы догадаться по той корректности, с которой был построен Смольный институт.
Вот когда у нас научатся обращаться с наследием предыдущих эпох так, как Росси обращался с барокко, мы сможем сказать: да, архитектура у нас есть.
Беседовал Константин Черемных
Подведены итоги реализации национального проекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России» за первое полугодие 2007 года. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года зафиксировано 80-процентное увеличение ввода жилья – многоквартирного и ИЖС.По данным Комитета по строительству Ленинградской области, в январе-июне 2007 года 16 из 18 областных муниципальных образований показали более высокие темпы роста жилищного строительства, чем в прошлом году, в некоторых из них уже построено больше половины жилья, намеченного к вводу в эксплуатацию в текущем году. Так, в Волховском районе выполнение годового жилищного плана составило 68,4 процента, в Лужском районе – 57,2 процента, в Гатчинском – 53,7 процентов. Районы, где в 2007 году должны быть введены в строй наибольшие объемы жилья – Всеволожский и Выборгский – пока выполнили годовой план немногим более чем на 25 процентов.
В целом в текущем году в Ленинградской области запланировано ввести 750 тыс. кв. метров жилья. За первое полугодие по всем районам региона ввод объектов жилищного строительства составил 32,3 процента от запланированного (более 258 тыс. кв. метров жилой площади).
Плавно сдать и аккуратно выявить
Определяющим фактором увеличения ввода жилья в первом полугодии текущего года стала постепенная, ежемесячная сдача объектов в эксплуатацию, чего в прошлые годы замечено не было.
«Не просто увеличился объем вводимого жилья, не последнюю роль сыграло и то, что практика приемки жилья в конце года муниципальными образованиями исключается из принципов организации работы с застройщиками как многоквартирных домов, так и ИЖС, – подчеркнул председатель областного Комитета по строительству Сергей Абрамчик. – Вторая причина в том, что на сегодняшний день силами муниципальных образований, комитетов администрации Ленинградской области ведется работа еще и по выявлению ранее построенных, пригодных для проживания, но не поставленных на соответствующий учет, не сданных в эксплуатацию домов. Сегодня ведется выявление тех, кто под любым предлогом не предъявлял свои дома к вводу в эксплуатацию». По мнению Сергея Абрамчика, причина банальна – нежелание платить налоги, которые составляют доходную часть бюджета муниципальных образований. Сумма этих двух факторов послужила причиной существенного роста показателей ввода жилья в первом полугодии 2007 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого. Сергей Абрамчик отметил, что «статистика – наука совершенно точная, и мы можем констатировать, что рост объемов введенного жилья составил более 80 процентов».
По словам председателя Комитета по строительству, доля ИЖС в общем объеме введенного жилья за 7 месяцев составила более 80 процентов. Для сравнения: по итогам 2006 года доля индивидуального жилья, введенного в эксплуатацию в Ленинградской области, составила около 60 процентов. В будущем объемы ИЖС предполагается только наращивать – для этих целей определены 96 площадок.
Большие стройки, федеральные деньги
В текущем году в Ленобласти стартовала реализация нескольких крупных инвестиционных проектов в сфере жилищного строительства. Речь идет о проекте строительства нового поселка в районе Усть-Луги – деревни Краколье Кингисеппского района, строительстве «Южного» жилого района во Всеволожске (здесь уже ведется строительство жилья для военнослужащих, а впоследствии предполагается дальнейшее развитие данной территории), а также о появлении нового населенного пункта в районе поселка Кудрово. Вблизи Усть-Луги планируется построить 923 тыс. кв. метров жилья, в том числе 61 тыс. кв. метров социального, в поселке будет проживать примерно 34,5 тыс. человек. Жилой фонд микрорайона «Южный» во Всеволожске составит около 400 тыс. кв. метров, население – 13–15 тыс. человек; в новом городе Кудрово площадь возводимого жилья составит 1,2 млн кв. метров.
Все три областных строительных проекта будут получать субсидии из федерального бюджета. Господдержка заключается в субсидиях на возмещение части затрат на уплату процентов по взятым кредитам на обеспечение земельных участков коммунальной инфраструктурой, субсидий на обеспечение автодорогами новых кварталов массовой застройки. Общая сумма субсидий, получаемых в текущем году Ленинградской областью из федерального бюджета, составляет более 72 млн рублей. Сейчас соглашение на получение субсидий, подписанное Ленобластью, находится на согласовании в Росстрое. Со стороны субъекта Федерации на реализацию трех крупнейших строительных проектов в этом году предусмотрено выделение еще 72,15 млн рублей.
Биржа для цемента и не только
Губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков заявил на заседании областного правительства о необходимости создания в регионе специальной биржи строительных материалов. По его словам, биржа будет создана для борьбы с «монополизмом» на этом рынке, следствием которого становится рост цен на стройматериалы. Отправной точкой для такого решения областного губернатора стало непрекращающееся повышение цен на цемент: с начала года он подорожал примерно на 80 процентов.
По мнению Валерия Сердюкова, биржа станет более эффективным инструментом борьбы с картельными договорами на рынке строительных материалов, нежели контролирующая деятельность Федеральной антимонопольной службы. «Три наших областных завода всегда смогут договориться о цене, и антимонопольные органы ничего не смогут доказать», – заявил глава Ленобласти.
Рост цены на цемент, считает Сергей Абрамчик, безусловно, спровоцирует рост цен на жилье, который последует в ближайшем будущем. «Цемент – очень важный строительный материал, без которого не обходится ни одна стройка. Рост цен на цемент вызывает опасения и вопросы, и мы намерены в ближайшее время получить полную информацию о причинах, которые повлекли за собой повышение цен, – прокомментировал он сложившуюся ситуацию. – Намечен целый комплекс мероприятий с участием самих предприятий – производителей цемента, который будет включать в себя анализ рынка, анализ причин происходящего. Факт подорожания цемента негативным образом отразится как на объемах продаж, если цены на квадратный метр резко увеличатся, так и в целом на строительном комплексе Ленинградской области. Производителям железобетонных изделий потребовалась буквально неделя для того, чтобы принять решение о подорожании их продукции. На цене тех квартир, которые продаются сегодня, это вряд ли коренным образом отразится, потому что реализация инвестиционного проекта занимает минимум полтора года, и себестоимость строительства была несколько иной. Рост стоимости квадратного метра спрогнозировать трудно, пока его преждевременно как-то оценивать. Мы проведем аналитическую работу вместе со специалистами в секторе многоквартирного жилья и индивидуального жилищного строительства».
Относительно поручения губернатора о создании биржи строительных материалов председатель областного Комитета по строительству сообщил, что этому будет предшествовать серьезная работа по анализу данного вопроса, изучению подобного опыта других регионов и прежде всего Санкт-Петербурга.
Вероника Шеменева