Андрей Балаценко: «Ростелеком трансформируется из телеком-оператора в IT-компанию»
«Умный город» – не статическое состояние, а процесс постоянного совершенствования, уверен вице-президент – директор макрорегионального филиала «Северо-Запад» ПАО «Ростелеком» Андрей Балаценко.
– Какие проекты компания «Ростелеком» планирует представить в рамках ПМЭФ-2019? В каких мероприятиях деловой программы ПМЭФ «Ростелеком» планирует принимать участие?
– Мы готовим ряд новых соглашений о сотрудничестве с регионами. Окончательная программа ПМЭФ еще не сформирована, поэтому всех наших планов участия мы пока не раскрываем, но открыты для дискуссий и обсуждения вопросов с коллегами. Сейчас мы находимся на стадии абсолютной трансформации из телеком-оператора в IT-компанию, участвующую в построении цифровой экономики. Это новое качество жизни для современного человека, оказания госуслуг, развития образования, медицины, ЖКХ и других сфер жизнедеятельности. Движение вперед невозможно представить без высокотехнологичных новаторских решений.
– Развитие «умных городов» напрямую зависит от инновационного развития страны и проникновения IT-технологий. Какие инновационные технологии, с Вашей точки зрения, будут наиболее востребованы для создания «умных городов»?
– «Ростелеком» участвует в эволюции технологий для «умных городов» в качестве эксперта, разработчика и поставщика инновационных решений для цифровизации российских регионов. При поддержке Минстроя нами определены главные сквозные технологии, от которых зависит развитие «умных городов». Это биометрия, интернет вещей, облачные вычисления, 5G, навигация, дополненная и виртуальная реальность, машинное обучение. Эти и другие аспекты, которые одновременно охватывают несколько отраслей и трендов, необходимы для грамотного управления городской инфраструктурой, улучшения качества жизни горожан, снятия административных барьеров для бизнеса. А самое главное – для эффективного использования ресурсов. И речь здесь не только о природных ресурсах и вопросе уменьшения тарифов. Есть еще ресурсы временные, финансовые, трудовые…
Новые технологии уже позволяют рациональнее задействовать интеллектуальный и физический труд, грамотнее использовать время и пространство, уменьшать негативное воздействие на окружающую среду. А поскольку «умный город» – это не статическое состояние, а процесс постоянного совершенствования, считаем, что положительный эффект от новых цифровых разработок будет только усиливаться.
Одним из важных направлений для «Ростелекома» в этой работе стали проекты по повышению энергоэффективности и энергосбережению. Мы работаем с предприятиями и муниципальными образованиями. Проводим модернизацию всей электросети: меняем старые лампочки уличного и внутреннего освещения на экономичные светодиодные, монтируем современные блоки передачи данных, IoT-платформы для централизованной эксплуатации фонарей. Они позволяют выявлять незаконные присоединения, аварии на сетях и видеть, где разбит или вышел из строя фонарь, а также удаленно контролировать яркость света в зависимости от погоды и времени суток. Мы знаем о проблеме промерзания помещений или «перетопа» в социальных объектах в зимнее время года, особенно в северных регионах, поэтому предлагаем учреждениям устанавливать автоматизированные индивидуальные тепловые пункты, которые сами регулируют температуру во внутренних помещениях в зависимости от погоды за окном.
Работу в рамках энергосервисных контрактов мы выстраиваем таким образом, чтобы заказчик не делал никаких капитальных вложений в проект. Экономический эффект достигается за счет бережного расходования ресурсов, что возмещает нам затраты как инвестору и дает экономию заказчику.
Такие проекты на Северо-Западе мы уже реализовали в Ленинградской, Архангельской, Мурманской и Псковской областях.
– В прошлые годы в рамках ПМЭФ «Ростелеком» заключил ряд соглашений с Администрацией Санкт-Петербурга. Как развиваются эти проекты? Реализованы ли уже «Ростелекомом» аналоги в других регионах России?
– Представленная «Ростелекомом» на ПМЭФ в 2017 году система автоматизированного весогабаритного контроля тяжеловесных транспортных средств уже работает в Нижегородской, Саратовской, Свердловской областях, в Пермском крае и ряде других регионов. И получила распространение на территории Северо-Западного федерального округа. Автоматические посты контроля с интеллектуальной технологией построены и запущены в Республике Коми, Калининградской и Архангельской областях.
Проекты реализуются без привлечения государственного бюджета: наша компания инвестирует собственные средства на условиях аренды или лизинга муниципалитетами построенных сооружений на определенный срок.
Система интеллектуального контроля позволяет повысить безопасность дорожного движения и увеличить срок службы дорог за счет снижения количества автотранспорта со сверхнормативным весом. Ведь такие нарушения «бьют» по бюджетам всех уровней. А средства от штрафов «за негабарит» позволят увеличить финансирование работ по содержанию и строительству автодорог в регионах.
Еще одна наша разработка – информационно-аналитическая система ЕИАС ЖКХ – направлена на повышение качества предоставления жилищно-коммунальных услуг и информационного обслуживания граждан. Система позволяет консолидировать в электронной форме сведения о жилфонде всего региона, объемах потребленных услуг и расчетах за них. Таким образом, органы власти контролируют сроки проведения работ, а также предоставляют жителям возможность общественного контроля.
На сегодняшний день ЕИАС ЖКХ внедрена в Московской области.
– В 2016 году «Ростелеком» анонсировал запуск комплексной услуги для застройщиков. Какие компании и жилые комплексы присоединились к цифровой экосистеме «Ростелеком»?
– Если в разрезе комплексной услуги мы говорили о подключении на базе единой мультисервисной телекоммуникационной сети новостроек Санкт-Петербурга и Ленобласти к региональной автоматизированной системе централизованного оповещения (РАСЦО), о подключении к Интернету, телефонии, телевидению, домофонии, о видеонаблюдении во дворах и подъездах, то в 2019 году мы расширили этот спектр и заявили о цифровой экосистеме для застройщиков и новоселов многоквартирных домов. Это некое пространство из набора цифровых сервисов, которое создается вокруг пользователя с учетом его потребностей в этих самых сервисах.
Мы «заходим» на объект на этапе «котлована» и берем на себя эксплуатацию и гарантийное обслуживание всей экосистемы сервисов: застройщикам и управляющим компаниям не нужно ни о чем заботиться. Мы не перекладываем на жильцов выбор, покупку и монтаж оборудования: они могут пользоваться всем с первых дней новоселья, они знают, с кого спрашивать по каждой услуге. И с единым интеллектуальным помощником собственникам квартир и обслуживающим компаниям не нужно устанавливать десятки разных приложений по сбору, хранению и использованию данных ЖКХ. То есть мы строим, подключаем и обслуживаем.
По итогам 2018 года, «Ростелеком» предоставил современные IT-услуги в ЖК «Малая Охта» в Санкт-Петербурге, в ЖК «Астрид» в Колпино, в ЖК «Дом с фонтаном» во Всеволожском районе Ленобласти. Масштабный проект по видеонаблюдению реализован компанией в ЖК «Светлый мир. «О, юность», «Светлый мир. «Я – романтик», в Санкт-Петербурге, а также в ЖК «Светлый мир. «Внутри» в Сестрорецке. Еще на Северо-Западе мы внедрили комплекс IT-решений в ЖК «Максим» в городе Светлогорске Калининградской области.
Региональный представитель Национального Лифтового Союза по СЗФО, генеральный директор ООО «МЛМ Нева трейд» Игорь Янукович рассказал «Строительному Еженедельнику» об итогах работы компании в прошлом году, проблемах и перспективах программы ускоренной замены лифтов, актуальных рыночных трендах.
– Игорь Станиславович, для начала традиционный вопрос: с какими результатами компания закончила 2018 год?
– В целом, несмотря на все сложности в лифтовой отрасли, год для нас можно считать успешным. Мы стараемся, чтобы каждый год компания прирастала – в опыте, компетенциях, услугах, числе сотрудников. И прошлый год не стал исключением.
Мы продолжили участие в программе ускоренной замены лифтов: доделали небольшой объем работ, оставшийся с 2017 года (всего по итогам тендеров позапрошлого года мы заменили 230 лифтов из общего числа 430), а также приняли участие в новых конкурсах и выиграли ряд контрактов. В целом результаты были несколько скромнее, чем годом ранее: по ним мы меняем 101 лифт. К настоящему моменту эта работа находится в завершающей стадии.
Поскольку в целом программа представляется нам интересной, в этом году мы также планируем принять участие в тендерах, о чем уже сообщили в Жилищный комитет и региональный Фонд капремонта. Для нас это возможность расширить бизнес, увеличить объем заказов, дозагрузить наши мощности, поскольку определенный резерв существует. У программы, конечно, есть своя специфика, деньги подрядчик получает с рассрочкой, но для крупных компаний, с запасом финансовой устойчивости, она, на мой взгляд, весьма перспективна.
Всего за 2018 год «МЛМ Нева трейд» установила 422 лифта в 10 районах Петербурга (всего в городе было заменено 789 лифтов).
– «МЛМ Нева трейд» активно участвует в программе ускоренной замены лифтов. Как Вы оцениваете результаты ее реализации?
– Чтобы говорить о результатах реализации программы, нужно сделать шаг назад и разобраться с ситуацией в лифтовом хозяйстве страны, которая эту программу породила. Много уже говорилось, что в целом положение очень сложное. В России, по итогам 2018 года, в жилых домах работает 443 тыс. лифтов. Из них, согласно требованиям Технического регламента стран Таможенного союза, к 2020 году должны быть приведены в соответствие требованиям безопасности или заменены около 110 тыс. лифтов. Соответственно, в среднем по стране нужно менять примерно 25% лифтов.
Если же спуститься на региональный уровень, ситуация будет весьма различная. В Москве, например, доля лифтов, нуждающихся в замене, составляет порядка 10%. Учитывая возможности столичного бюджета, это вполне посильная задача. А в некоторых небогатых регионах этот показатель может достигать 50%, при том, что финансовых ресурсов, чтобы исправить положение, у местных властей совсем немного. Вот для них-то программа ускоренной замены лифтов, в рамках которой подрядчики за свои или привлекаемые средства выполняют работы, а бюджет расплачивается с ними с рассрочкой на 3 года, стала очень серьезным подспорьем.
В Петербурге, по данным Жилищного комитета на конец 2018 года, всего около 44 тыс. лифтов, из которых примерно 10,5 тыс. выработали свой ресурс. К сожалению, в последние годы объем работ по замене лифтов заметно снизился. В начале 2010-х годов ежегодно менялось 1,5–2 тыс. машин. Рекорд был зафиксирован в 2014 году – 2014 лифтов. Затем этот показатель пошел на снижение: сначала до 1,3–1,5 тыс. лифтов, а в 2018–2019 годы – около 900 машин. То есть можно констатировать падение темпов более чем в два раза. При этом нужно понимать, что число лифтов, выработавших ресурс, не статично. Места, где выполнена замена лифтов, выбывают из «проблемной зоны», но она ежегодно пополняется примерно на 1 тыс. единиц оборудования, отслуживших свой срок. Соответственно, чтобы число машин, требующих замены, сокращалось, нужно менять более 1 тыс. штук, чего в последние годы не происходит. А значит, масштаб проблемы не снижается. По данным на 2012 год, в замене нуждалось примерно 13 тыс. машин. Таким образом, за 7 лет их число снизилось меньше чем на 20%, несмотря на все усилия, которые прилагала отрасль.
Отсюда можно сделать ряд выводов. Во-первых, программа ускоренной замены лифтов, безусловно, нужна; для многих регионов она стала серьезным источником привлечения средств в эту сферу. Во-вторых, она не везде смогла заработать в полную силу и не обеспечила опережающие темпы замены оборудования. В-третьих, исходя из масштаба существующих проблем, в подавляющем большинстве регионов (даже в сравнительно благополучном Петербурге) требования Техрегламента Таможенного союза к 2020 году выполнены не будут.
– Ускоренная замена лифтов началась и в домах со спецсчетами. Заинтересованы ли вы в участии в ней?
– Действительно, если раньше программа ускоренной замены касалась только лифтов в домах, вносящих плату за капремонт в рамках схемы «общего котла» регионального оператора капремонта, то теперь она получила распространение и для тех домов, которые собирают взносы на индивидуальных спецсчетах. Таких объектов в среднем по стране примерно 6–7%. Если экстраполировать эти данные на Петербург, то таких лифтов с учетом износа в 25% – примерно 500–600 шт. А это еще одна ниша для расширения нашей работы.
Необходимость замены оборудования в домах со спецсчетами имеется. Между тем, это одна из самых дорогостоящих опций во всем перечне работ по капремонту (только стоимость лифта достигает 1 млн рублей). И соответственно, накопить нужную сумму взносами с одного объекта достаточно сложно. Если сначала люди об этом не задумывались, то теперь серьезность вопроса стала очевидна.
Результатом стало распространение практики ускоренной замены и на такие дома. Там иные условия; в частности, нет общих параметров договора. Поскольку очень многое зависит от конкретного ТСЖ, числа собственников жилья, платежной дисциплины и ряда иных факторов, соглашения носят индивидуальный характер. Кроме того, срок рассрочки достигает 5 лет. С другой стороны, практикуется частичное авансирование работ. Пока такие примеры есть только в Москве, но, думаю, вскоре они появятся и у нас, и мы должны быть к этому готовы. Об этом мы также сообщили в Жилищный комитет.
– В России в 2018 году впервые за несколько лет выросла средняя цена лифта. В чем причины этого тренда? Есть ли риск, что из-за роста цен объем замены лифтов уменьшится?
– Действительно, рост средней цены лифта в России по итогам 2018 года достиг 14,4%. Причины тренда – в общеэкономических факторах: рост налогов, повышение издержек производителя, траты на техническое перевооружение заводов, инфляция. Между тем, с 2014 года, когда начались кризисные явления, цены практически не менялись. Сегодня, когда экономическое положение относительно стабилизировалось, производители лифтов получили возможность скомпенсировать накопившееся проседание по рентабельности своей деятельности, не рискуя повышением цен обвалить рынок. Думаю, что процесс роста цен уже исчерпал потенциал.
В то же время надо признать, что на подрядчиков, работающих в лифтовой отрасли, эти процессы оказали достаточно негативное влияние, поскольку, в отличие от производителя, они не могут повысить оплату своих услуг. При том, что сейчас проводятся тендеры, условия которых определялись еще при старой цене лифтов, рентабельность деятельности исполнителей госзаказа заметно снизится. Однако, не думаю, что в долгосрочной перспективе рост стоимости оборудования окажет негативное влияние на программы замены. Дело в том, что тарифы сборов на капремонт также подросли. Соответственно, средств на то, чтобы скомпенсировать увеличение стоимости лифтов, должно хватить.
– Новым законом введена административная ответственность за нарушение требований безопасного использования и содержания лифтов. Ваш взгляд на новацию?
– Чтобы понимать ситуацию, и в этом вопросе нужно немножко отступить назад. Было принято решение с 2013 года вывести лифты из числа опасных производственных объектов.
Следствием этого стало то, что за эксплуатацию этого оборудования стали браться компании-однодневки, не имеющие квалифицированного штата, опыта проведения работ, необходимого оборудования. Хуже того, поскольку экономика у таких структур была совсем иная, чем у серьезных игроков отрасли, новички могли позволить себе демпинговать на тендерах и выигрывать заказы – хотя и не обеспечивали затем надлежащего качества работ. В результате началось резкое увеличение аварийных ситуаций, в том числе и со смертельным исходом. По статистике, в 2010 году погибло 2 человека, в 2011-м – 4, в 2012-м – 1, зато после введения новой схемы: в 2013-м – уже 12 человек, в 2014 – 14.
Для решения проблемы прежде всего в 2017 году был возвращен надзор, также уже в этом году были внесены изменения в Кодекс об административных правонарушениях. Введена ответственность за нарушение требований безопасного содержания и эксплуатации лифтов. Если речь идет о небольших нарушениях требований, то предусмотрен штраф на должностные лица в размере 2–5 тыс., а на юрлица – 20–40 тыс. рублей. Если же в результате нарушения создается угроза аварийной ситуации или причинения вреда жизни и здоровью, штраф для должностных лиц увеличивается до 20–30 тыс. рублей (или дисквалификация на срок 1–1,5 года), для юрлиц – до 300–350 тыс. (или приостановление деятельности на срок до 90 суток).
Я в целом позитивно отношусь к новации, считаю, что она позволит очистить рынок от недобросовестных компаний. Те же, кто захочет продолжить бизнес, должны будут повысить производственную культуру. А главное – безопасность пользования лифтами для людей существенно возрастет.
Председатель Совета Ассоциации проектных организаций «Союзпетрострой-Проект» Роман Рыбаков – об итогах десятилетия саморегулирования в проектной сфере.
Среди тех, кто так или иначе имеет отношение к саморегулированию в строительной отрасли, популярен лозунг «Саморегулирование состоялось!». Сегодня, подводя итоги 10-летней деятельности СРО, я намереваюсь проанализировать ситуацию в проектировании и наши вечные проблемы. Напомню, что основная идея саморегулирования – уменьшение надзора со стороны государства, что должно способствовать снижению избыточных административных барьеров для развития бизнеса. Кроме того, саморегулирование призвано повысить уровень дисциплины, так как ответ за срыв договорных обязательств несут члены СРО коллективно. Подводя итоги прошедшего десятилетия, приходится признать, что кроме замены лицензирования реформа практически ничего не дала ни отдельным СРО, ни их членам.
Система саморегулирования оказалась несовершенна
Тем не менее, большинство СРО добросовестно выполняет свои функции. Система для строительства оказалась несовершенна, но она приносит определенную пользу, например, аккумулируя средства на счетах коммерческих банков. Саморегулирование существенно почистило конкурентную среду и, главное, довело большинство проектных организаций до некоего шаблона в рамках заданных критериев. При этом наши действия не приблизили достижение поставленных перед институтом саморегулирования целей, но и не ухудшили ситуацию.
У строителей виноваты проектировщики
Все эти годы АПО «Союзпетрострой-Проект» вне зависимости от накладываемых рамок пыталась выявлять проблемы проектировщиков и как-то влиять на их решение. Что касается выявления проблем, то мы кое-чего достигли. Что же касается их решения, то здесь у нас просто «глас вопиющего в пустыне». Его не слышат ни законодатели, ни власть предержащие.
Последнее время стало обычным во всех бедах строительства винить качество проектной документации. Надо признать – претензии зачастую обоснованны и подтверждены прокурорскими проверками. Из-за ошибок в расчетах, подгонок, неучтенных требований нормативно-технической документации, а то и откровенной халтуры проектировщиков строительные компании несут огромные потери. Основываясь на результатах проверок, глава Минстроя РФ Владимир Якушев не так давно заявил: «Проектное направление в строительной отрасли России сегодня находится на низком уровне. За последние годы количество компаний, которые четко могут выполнять проектные работы, к сожалению, на рынке уменьшилось, и сегодня реализация проектов зачастую тормозится именно из-за плохого проектирования». При этом радует, что министр напомнил, что успех строительства на 80% зависит от качества проектирования. Но вот статистику министру наверняка сообщили по результатам строительства гособъектов, доступ к которым ограничен жесткостью действующего законодательства.
Бедственное положение самих проектировщиков
Министр строительства и ЖКХ Владимир Якушев поставил задачу: «Количество проектных институтов, которые качественно могут проектировать, должно в России вырасти в разы. Проектную отрасль нужно поднимать на совершенно другой уровень».
На самом деле проектное сообщество России способно и готово разрабатывать качественную проектную продукцию. Вот только нет сегодня другого вида экономической деятельности, который был бы настолько нестабилен и малодоходен, как проектирование. Более того, мое личное мнение: проектное сообщество в России на грани катастрофы. Большая часть проектных организаций (в их числе малые предприятия) находится в бедственном положении, а многие уже ушли с рынка.
«Сложилась парадоксальная ситуация, – говорит президент НОПРИЗ Михаил Посохин, – особенно при переходе к проектному финансированию и расчетам всего жизненного цикла. Доля затрат на проектирование в общем объеме расходов на строительство снижается катастрофически. Однако мировая практика показывает: чем выше доля затрат на проектирование, тем точнее и качественнее происходит строительство, тем ниже эксплуатационные расходы. Если сравнивать в цифрах, то труд самого квалифицированного проектировщика по стоимости не многим отличается от оплаты работы штукатура, и это при том, что их правовая ответственность за результаты и качество выполненных работ несопоставимы. Динамика стоимости проектно-изыскательских работ свидетельствует о стабильном снижении расценок на этот вид деятельности, и эта негативная тенденция отражает в целом падение спроса на профессионализм и компетенции специалистов в этом сегменте строительной сферы».
Легко проследить отношение власти к труду проектировщиков – ежегодный инфляционный коэффициент Минстроя на проектные работы в последние годы падает. Старшее поколение, прошедшее надежную школу проектных институтов, уходит из активного проектирования; ведущие проектные институты мельчают или исчезают; в вузах обучение на проектировщиков не проводится. Подавляющее большинство выпускников идет на стройку или в менеджеры. Ни одна проектная организация не может позволить держать у себя полный комплект специалистов по всем видам проектирования. Это объясняется нестабильной загрузкой и в обязательном порядке вынуждает пользоваться аутсорсинговыми услугами, очень распространенными среди успешных компаний мира. Но это возможно только при достаточном уровне заработной платы.
Верю, что законодатели и правительство в ходе реформ хотели сделать что-то хорошее, хотя их, наоборот, просили вообще не вмешиваться. Между тем проблемы проектных организаций можно охарактеризовать словами: «Как найти работу? Как начать ее, если нашел? И как закончить, чтобы получить деньги?» При этом речь не идет о собственно процессе профессионального проектирования, с которым мы справляемся самостоятельно.