Антон Глушков: «Для застройщиков на первый план выходит финансовый менеджмент»
В преддверии выборов главы НОСТРОЙ кандидат на пост президента поделился со «Строительным Еженедельником» своим видением саморегулирования и ценообразования в строительной отрасли, а также оценил ход реформы жилищного строительства.
– Антон Николаевич, почти три года назад был принят Закон № 372-ФЗ, внесший кардинальные изменения в систему саморегулирования в строительстве. Вы принимали самое активное участие в работе над законом и подзаконными актами вначале в качестве руководителя экспертного совета, а потом и вице-президента НОСТРОЙ. Как Вы оцениваете сейчас итоги проведенной реформы?
– Основная и, бесспорно, позитивная роль 372-ФЗ заключается в том, что он сохранил систему саморегулирования в строительстве как таковую. На момент его принятия обсуждались различные пути развития отрасли – от полной отмены саморегулирования до замены на иной способ регулирования. Закон не только сохранил для строительных организаций право на саморегулирование, но и создал уникальную ситуацию – саморегулирование в строительстве было выделено в отдельный вид.
– Какие основные риски для саморегулируемых организаций и их членов существуют сегодня?
– Самое рискованное нововведение 372-ФЗ – это появление компенсационного фонда обеспечения договорных обязательств, ОДО. С экономической точки зрения, работа с этим фондом для саморегулируемых организаций является финансовым риском. И разработка методик и механизмов, которые позволили бы СРО грамотно своими финансовыми рисками оперировать, для Национального объединения строителей является одной из приоритетных задач. Над ней активно работает наш комитет по страхованию, охране труда и финансовым инструментам строительного рынка во главе с Никитой Загускиным.
– Новым законом был введен Национальный реестр специалистов в строительстве, НРС. Как Вы оцениваете нынешнее состояние реестра и его роль?
– По моему мнению, с задачей формирования Нацреестра НОСТРОЙ справился практически на 100% успешно. Необходимый уровень наполнения и защищенности персональных данных обеспечен, и мы подошли к следующему этапу – выявлению ошибок. Практика показала, что из 200 тыс. записей к проблемным можно отнести всего лишь около 2 тыс., это 1%. И большая часть из них возникла по причине технических погрешностей, доля сознательных нарушений невелика.
Если говорить о снижении требования к уровню образования и стажу, то здесь я придерживаюсь принципиальной позиции о нецелесообразности такой меры. НРС – это же не список всех строителей, это реестр самых высококлассных специалистов.
Но стимулировать к профессиональному развитию нужно и тех сотрудников строительных организаций, которые не могут стать участниками НРС. Мне кажется, реестры специалистов НОСТРОЙ нужно тиражировать, участие в них вполне может быть добровольным например, с использованием независимой оценки квалификаций.
– Одной из значимых компонент реформы саморегулирования стала отмена свидетельств о допуске к определенным видам работ, и как следствие – отмена специализации строительных организаций. На Ваш взгляд, данная мера имела скорее позитивные или скорее негативные последствия?
– К специализации в той или иной мере нам все равно придется, на мой взгляд, возвращаться. Потому что мы должны быть полезными не только нашим членским организациям, но и органам государственной власти. Сейчас, когда в стране необходимо реализовать масштабные национальные и федеральные проекты, от органов власти в наш адрес возникает запрос о формировании некой карты обеспеченности субъектов Российской Федерации собственными мощностями для осуществления разных видов строительства – дорожного, инфраструктурного, общегражданского. А у нас компетенция по учету специализации строительных компаний утрачена.
– Как, по Вашему мнению, отразился на саморегулировании в строительстве принцип регионализации?
– Сейчас можно утверждать, что в результате регионализации в выигрыше оказались все действующие члены НОСТРОЙ. Саморегулируемые организации более равномерно распределились по стране, в регионах их количество увеличилось, в Москве и Санкт-Петербурге уменьшилось. А численность возросла практически у всех СРО.
– Одной из задач, декларируемых при принятии 372-ФЗ, была борьба с «недобросовестными» СРО. В какой мере удалось ее решить и какие действия планируются в дальнейшем?
– Очевидно, что очищение системы саморегулирования от злостных нарушителей произошло, из реестра исключено около 25% организаций. Сегодня мы подошли к пониманию, что поголовное лишение статуса СРО, оставшихся в «желтой» зоне, излишне. Советом НОСТРОЙ принято решение о необходимости выработки некоего формального критерия для исчисления необходимого объема компфондов. По моему мнению, он должен исчисляться исходя из обеспеченности средствами компенсационных фондов обязательств действующих членов СРО.
– Вы являетесь руководителем крупной строительной компании, входящей в число лидирующих застройщиков жилья в Красноярске. Жилищное строительство сейчас находится в стадии реформирования, и Вы тоже являетесь активным участником работы над обновленным 214-ФЗ. Как Вы его на данном этапе оцениваете?
– При оценке и причин, и процесса реформирования долевого строительства вполне уместны аналогии с реформой саморегулирования. Нововведения также непопулярны среди профессионалов, настроения у некоторых застройщиков сейчас такие же, что были у СРО три года назад.
Все осознают, что введение слишком жестких правил приведет к росту объемов незавершенного строительства. В этом не заинтересован никто – ни власть, ни бизнес, ни общество, поэтому каждая новая редакция проекта постановления, регламентирующего переходные нормы для объектов высокой степени готовности, становится все мягче по отношению к застройщикам.
– Какие ключевые подвижки можно выделить?
– Из системных вещей: нам совместными усилиями удалось убедить Министерство строительства, что переходный период должен быть растянут. Первоначально Минстрой настаивал на том, что право привлечения денежных средств граждан может осуществляться на строительство только тех объектов, на которых к 1 июля 2019 года будет зафиксировано полное соответствие требованиям переходных положений. Сейчас регулятор смягчил позицию и настаивает только на обеспечении к 1 июля требуемой 10-процентной доли заключенных договоров долевого участия. Требование же о 30-процентной готовности становится пролонгированным, и даже если этот показатель будет достигнут позже, после его преодоления застройщик может получить право привлечения средств дольщиков. На мой взгляд, это самое существенное послабление для застройщиков из возможных сейчас, определенная победа профессионального сообщества, состоявшаяся в том числе при активном участии Национального объединения строителей.
– Как, по Вашему мнению, должна строиться работа застройщиков в новых условиях?
– Сейчас для застройщиков на первый план выходит финансовый менеджмент, и организация помощи коллегам в повышении финансовой грамотности становится приоритетной задачей. У нас многие застройщики – все-таки в большей части строители, чем бизнесмены, а сегодня им надо научиться доказывать банку рентабельность каждого конкретного объекта.
– В чем заключаются главные риски реформы долевого строительства?
– Основной риск пролегает в зоне регионального строительства, где львиная доля застройщиков не имеет требуемой банками 15-процентной рентабельности. Сейчас даже не все миллионники выходят на такие цифры, для того же Красноярского края это крайне труднодостижимый показатель.
– При обсуждении поправок в законодательство о долевом строительстве многие предрекали рост цен на жилье, и данные о его начале уже появляются. Каковы перспективы?
– Фиксируемый сегодня рост цен носит скорее статистический характер – и произошел он потому, что срок принятия решения о покупке жилья смещен ближе к сдаче объекта, когда стоимость квадратного метра безусловно выше, чем на ранних этапах. Новых проектов сейчас запускается мало, в связи с этим на рынке доминирует доля жилья высокой степени готовности, что и отражается на среднестатистической цене квадратного метра. Реальный рост если и есть, то очень незначительный, на уровне инфляции. В будущем мы его ждем, но сроки прогнозировать сейчас невозможно.
– Помимо строительства жилья, Ваша компания имеет значительный опыт в области бюджетного строительства. Какие основные проблемы в этом сегменте Вы можете выделить?
– Самый острый вопрос – это формирование расценок на строительные работы. Прежние региональные центры ценообразования, занимавшиеся мониторингом, либо исчезли, либо превратились в коммерческие организации с разнообразными целями и задачами. И индексация происходит сейчас только в тех регионах, которые каким-то образом подобный мониторинг продолжают осуществлять и направлять данные в Министерство экономического развития. В результате мы регулярно сталкиваемся с ситуацией, когда в пределах одного федерального округа, при схожих экономических и климатических условиях, расценки различаются на 100–120%.
– Какие пути решения проблемы формирования объективных расценок на строительные работы могут быть предложены?
– У нас есть пресловутый пример – расценки на каменную кладку, которые ни в одном регионе не соответствуют рыночным. При этом НОСТРОЙ в рамках конкурса «Строймастер» каждый год в каждом регионе организует профессиональные соревнования среди каменщиков, и ничто не мешает провести замеры реальных трудовых и временных затрат на осуществляемые операции. И направить полученные данные в органы власти, отвечающие за формирование расценок.
Более того, не стоит забывать, что у нас появилось и появляется множество видов работ, попросту не имевших ранее отражения в расценках. Для оценки их стоимости также необходима понятная и публичная процедура проведения замеров, и использование НОСТРОЙ в качестве площадки для их осуществления представляется правильным.
Технические функции по сбору такого рода информации сейчас переданы Главгосэкспертизе, которая планирует возрождение региональных центров ценообразования. Ведутся переговоры о создании подобных центров на базе строительных СРО. Объединение усилий в данном вопросе отвечает и задачам органов власти, и интересам саморегулируемых организаций – членов НОСТРОЙ. Объективное отражение реальной стоимости затрат, очевидно, пойдет на пользу строительным компаниям и позитивно отразится на их финансовой устойчивости.
– Антон Николаевич, Вас можно назвать представителем профессиональной династии, Ваш отец – известный строитель. В какой степени это оказало влияние на Ваш выбор сферы деятельности и каким Вы хотели бы видеть выбор своего сына?
– Желание родителей, чтоб дети пошли по их стопам – это такой здоровый патриотизм отрасли. Мой выбор профессии, конечно, случайным назвать нельзя, но и путь этот прямым не был. В детстве мне очень нравилось, когда отец брал с собой на работу – как и любому мальчику, наверное. При этом свою судьбу изначально я со строительством не связывал, моя первая специальность – «Мировая экономика».
Однако к ручному труду всегда был склонен, это моя отдушина до сих пор, у меня и хобби – восстановление старых автомобилей, уже большая коллекция собралась, во всех мероприятиях по этой теме участие принимаю. А в юности, когда появилась свойственная молодому человеку потребность в личных деньгах, я на стройке их и стал зарабатывать. Начиная с третьего курса термин «шабашка» прочно вошел в мою жизнь, я каждое лето устраивался разнорабочим, занимался и каменной кладкой, и земляными работами. Тогда это всерьез не воспринималось, и тем не менее, до прораба дорасти сумел, даже в трудовой книжке есть соответствующая запись. Работал на стройке и когда писал кандидатскую диссертацию, кстати – по экономике строительства.
Но когда из подработок все переросло в официальное трудоустройство в строительную организацию, родители отнеслись скептически, считали, что для карьеры в строительной сфере такой долгий и сложный путь был излишним. А теперь можно сказать, что мое первое экономическое образование в сочетании с последующим строительным и с опытом работы дали некий синергетический эффект и позволили мне более успешно сформироваться.
Вот так я оказался продолжателем дела отца и представителем строительной династии. Отцом горжусь, он у меня заслуженный строитель России. А подрастающее в нашей семье поколение пусть с выбором профессии определяется самостоятельно. Но я убежден, что строительство было и остается делом, достойным настоящих мужчин.
Справка
Глушков Антон Николаевич родился 11 мая 1978 года в Красноярске. В 2000 году окончил экономический факультет, в 2002 году – юридический факультет Красноярского государственного университета. Кандидат экономических наук.
В 2017 году окончил факультет промышленного и гражданского строительства Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого, по специальности «Организатор строительного производства».
С 2003 года занимает должность директора по развитию ЗАО «Культбытстрой» – одной из крупнейших строительных компаний Красноярского края и Сибири.
С 2009 года – председатель Совета НП «Саморегулируемая корпорация строителей Красноярского края».
С 2009 года – член Совета Ассоциации «Национальное объединение строителей».
С 2016 года – координатор НОСТРОЙ по Сибирскому федеральному округу, вице-президент НОСТРОЙ.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Окружная конференция СРО ЮФО выдвинула кандидатом в президенты НОСТРОЙ Антона Глушкова
СРО Центрального федерального округа выбрали кандидатом на пост президента НОСТРОЙ Антона Глушкова
Окружная конференция СРО Москвы выдвинула кандидатом в президенты НОСТРОЙ Антона Глушкова
Юрий Бакей, гендиректор СПб ГКУ «НИПЦ Генплана Санкт-Петербурга» о том, какие задачи должен решать новый Генплан города.
– Городские власти намерены объявить архитектурный конкурс на выбор концепции развития в Петербурге «серого пояса». А на ваш взгляд, каким образом ему стоит развиваться?
– Конкурс по развитию «серого пояса» – это инициатива главного архитектора Петербурга Владимира Григорьева. Мы все включились в эту работу, но пока рано ее комментировать. Сегодня идет дискуссия по поводу формирования технического задания к конкурсу, который стартует в мае.
То, что «серым поясом» нужно заниматься, – вещь очевидная. Но есть в нем и предприятия, которые успешно работают, мало того, они модернизировались, исправно платят налоги в казну. Поэтому сегодня Комитет по промышленной политике и Комитет по стратегическому планированию совместно проводят инвентаризацию существующих в «сером поясе» предприятий.
Петербург не может бесконечно прирастать вширь, так как инженерные коммуникации и транспортные связи вытягиваются, трафик становится все сложнее и т. д. Петербургу нужно более компактное развитие. А территории «серого пояса» – это и есть внутренний резерв для такого движения вперед. Осталось понять, как можно использовать эти резервы. Для этого важно провести инвентаризацию предприятий, посмотреть, как обстоит ситуация с санитарными зонами и т. д. Губернатор Георгий Полтавченко, например, сформулировал задачу по преобразованию «серого пояса» как 30/40/30, где 30% должны составить рабочие места, 40% – зеленые насаждения, и оставшиеся 30% – жилье. В принципе, формула понятная.
– Некоторые градозащитники упрекают вас в том, что многое из того, что заложено в Генплане, не выполняется. Какова ваша точка зрения по этому поводу?
– Все очень легко забыли, что было вчера. Последние 20 лет мы живем в новой экономической формации, из которых 10 лет точно находились в глубоком ауте 90-х годов. Это, мягко говоря, был переходный период, когда жилье не строилось, дороги не ремонтировались, я уже не говорю о каких-то крупных проектах. Естественно, многое из того, что заложено в Генплане, не реализовалось. Но ведь по большому счету Генплан никогда не выполняется на 100%, это просто невозможно. По сути своей этот документ – некая сверхзадача, направление развития. Тем не менее старый Генплан, который ругают, достаточно точно спрогнозировал многие показатели. Например, был прогноз, что к 2015 году мы выйдем на норму жилой обеспеченности 25 кв. м на одного жителя Петербурга. И мы вышли на 24,9 кв. м. Когда говорят, что Генплан не исполняется, то я не понимаю, что конкретно не реализуется.
– Например, инфраструктура отстает от жилья.
– Инфраструктура с советских времен запаздывает. А в 90-е годы ее никто и не подгонял. Потом начали возводить жилье, а дороги только ремонтировали.
Сегодня ситуация меняется в лучшую сторону. Но все забывают, что когда за годы накопились сотни километров непостроенных дорог, это сложно наверстать за один день. В глобальном плане Генплан определил планировочную структуру – транспортный каркас, который мы должны реализовать. Да, мы отстаем, но что в этом трагичного? Вот вам пример. Кольцевая автодорога (КАД), которая была заложена в Генплане Петербурга, сегодня воспринимается очень естественно. Но ведь очень долго не было не только денег на ее строительство, но и самого технического решения. Но в какой-то момент все сошлось – и деньги стали появляться, и согласования и пр. И мы получили транспортное кольцо. На реализацию другого крупного объекта – ЗСД – также ушло более 20 лет, и он до сих пор строится. Возводятся у нас и крупные мосты, например мост через остров Серный. Уверен, что в итоге и Ново-Адмиралтейский мост будет строиться. Это уникальные сооружения, на их реализацию нужны время и деньги. Да, мы планировали, что все это у нас будет гораздо быстрее. Но когда на бумаге – это проще, а в реальности все по-другому: экономические кризис, технические трудности, удорожание проекта.
– Подготовка нового Генплана Петербурга, рассчитанного до 2038 года, начнется в 2017 году. Этой работе предшествует разработка Концепции совместного градостроительного развития города и прилегающих территорий Ленобласти (агломерации). На что будет сделан упор в этом документе?
– Прежде всего, на решении совместных проблем двух регионов. А их накопилось немало, и по ним мы должны прийти к взаимопониманию с коллегами из Ленинградской области. Например, в части развития транспорта, инженерного комплекса, в области переработки и утилизации отходов и т. д. Концепция – это повод для некоего диалога, попытка договориться. С другой стороны, мы же не изобретаем все с чистого листа. Есть прогноз социально-экономического развития и Петербурга, и Ленинградской области. Есть стратегии развития Северо-Запада, Петербурга, Ленобласти. Нужно все эти документы наложить друг на друга, и там, где есть противоречия, попробовать выработать единую позицию.
– По вашему мнению, каковы перспективы увеличения намывных территорий – город будет расти и дальше за счет намывов?
– В Петербурге уже есть много намывных территорий, на которых мы давно живем, для города они не нонсенс. Мы их воспринимаем как данность, но все они были искусственно созданы. Например, мы намыли почти 40% Васильевского острова, Северо-Приморскую часть вплоть до озера Долгое, полностью весь юго-запад Петербурга. В Генплане 2005 года был запланирован и резерв по будущим намывным территориям площадью до 1000 га. И сейчас эти проекты реализуются, например в западной части Васильевского острова намывается около 467 га, в Сестрорецке примерно столько же. Еще есть намывные территории порта Бронка, идет создание 17 га намыва в западной части Крестовского острова. Около 200 га намывных территорий запланировано и около Кронштадта. Речь идет о развитии территории «Парус».
– Какие основные моменты должны быть отражены в новом Генеральном плане Петербурга?
– Сегодня в Петербурге живет свыше 5 млн жителей. По прогнозам, в городе на Неве вскоре будет уже 6 млн человек. Генеральный план ответит на вопрос, как при таком количестве жителей выстраивать градостроительную политику. Нужно понять, где все эти люди будут жить, работать, отдыхать, как будут добираться с работы домой и т. п. Про зеленые насаждения тоже не стоит забывать. Нужно очень много разных факторов увязать в некое единое понимание. Но при этом мы планируем, что через 10-20 лет уровень жизни повысится, а это тоже должно отразиться в Генплане.
Повторюсь, нам бы очень хотелось иметь компактный город, чтобы не увеличивать напряженность транспортных потоков. Более того, в последнее время проектирование генеральных планов в большей степени идет как развитие транспортных систем.
Потому что одна из самых злободневных задач связана именно с транспортом. Сегодня уже принято решение развивать все виды общественного транспорта – только эта мера поможет как-то разрешить сложившуюся ситуацию. В основе всего будет лежать развитие трамвая, который является самым эффективным по объему перевозок после метрополитена. С коллегами из Ленинградской области мы также обговариваем, как эффективно задействовать существующие железнодорожные пути для пассажирских перевозок. Есть удаленные территории в городе, с которых жители должны попадать в центр. Для этого нужно строить пересадочные узлы. Если взять транспортное развитие центра, то его нужно разгрузить от запаркованных автомобилей. Здесь на помощь придут платные парковки. Задач много, но с другой стороны, уже многое сделано. Например, тема транспортно-пересадочных узлов давно проработана вместе с Центром транспортного планирования Петербурга. Уже предложена грамотная классификация этих узлов, у нас есть понимание, где должны быть первоочередные ТПУ и т. д.
– Разъясните, пожалуйста, ситуацию с застройкой 3,9 га в северо-западной части парка 300-летия Петербурга. Жители и градозащитники выступают против этого.
– Этот участок не входит в границы парка 300-летия Петербурга. В ноябре 2015 года правительство Петербурга утвердило постановлением ППТ, который включает в себя и развитие в том числе этой территории. Разговоры, что на этом участке будет построен медицинский центр, не соответствуют действительности. В ППТ, а это официальный документ, написано, что участок предназначен для строительства спортивного центра площадью 25 тыс. кв. м высотой 27 м. Это особенно актуально, так как в Приморском районе не хватаетспортивных объектов общего пользования. Градостроительный план участка пока никому не выдан. Более того, на участке в 3,9 га физически не может расположиться медицинское учреждение. В этом случае по нормативам размертерритории под застройку должен составлять не менее 9,5 га.
Кстати:
В конце 2015 года ЗакС наградил директора – главного градостроителя СПб ГКУ «Научно-исследовательский и проектный центр Генерального плана Санкт-Петербурга» Юрия Бакея почетным знаком «За особый вклад в развитие Санкт-Петербурга».