Антон Глушков: «Для застройщиков на первый план выходит финансовый менеджмент»
В преддверии выборов главы НОСТРОЙ кандидат на пост президента поделился со «Строительным Еженедельником» своим видением саморегулирования и ценообразования в строительной отрасли, а также оценил ход реформы жилищного строительства.
– Антон Николаевич, почти три года назад был принят Закон № 372-ФЗ, внесший кардинальные изменения в систему саморегулирования в строительстве. Вы принимали самое активное участие в работе над законом и подзаконными актами вначале в качестве руководителя экспертного совета, а потом и вице-президента НОСТРОЙ. Как Вы оцениваете сейчас итоги проведенной реформы?
– Основная и, бесспорно, позитивная роль 372-ФЗ заключается в том, что он сохранил систему саморегулирования в строительстве как таковую. На момент его принятия обсуждались различные пути развития отрасли – от полной отмены саморегулирования до замены на иной способ регулирования. Закон не только сохранил для строительных организаций право на саморегулирование, но и создал уникальную ситуацию – саморегулирование в строительстве было выделено в отдельный вид.
– Какие основные риски для саморегулируемых организаций и их членов существуют сегодня?
– Самое рискованное нововведение 372-ФЗ – это появление компенсационного фонда обеспечения договорных обязательств, ОДО. С экономической точки зрения, работа с этим фондом для саморегулируемых организаций является финансовым риском. И разработка методик и механизмов, которые позволили бы СРО грамотно своими финансовыми рисками оперировать, для Национального объединения строителей является одной из приоритетных задач. Над ней активно работает наш комитет по страхованию, охране труда и финансовым инструментам строительного рынка во главе с Никитой Загускиным.
– Новым законом был введен Национальный реестр специалистов в строительстве, НРС. Как Вы оцениваете нынешнее состояние реестра и его роль?
– По моему мнению, с задачей формирования Нацреестра НОСТРОЙ справился практически на 100% успешно. Необходимый уровень наполнения и защищенности персональных данных обеспечен, и мы подошли к следующему этапу – выявлению ошибок. Практика показала, что из 200 тыс. записей к проблемным можно отнести всего лишь около 2 тыс., это 1%. И большая часть из них возникла по причине технических погрешностей, доля сознательных нарушений невелика.
Если говорить о снижении требования к уровню образования и стажу, то здесь я придерживаюсь принципиальной позиции о нецелесообразности такой меры. НРС – это же не список всех строителей, это реестр самых высококлассных специалистов.
Но стимулировать к профессиональному развитию нужно и тех сотрудников строительных организаций, которые не могут стать участниками НРС. Мне кажется, реестры специалистов НОСТРОЙ нужно тиражировать, участие в них вполне может быть добровольным например, с использованием независимой оценки квалификаций.
– Одной из значимых компонент реформы саморегулирования стала отмена свидетельств о допуске к определенным видам работ, и как следствие – отмена специализации строительных организаций. На Ваш взгляд, данная мера имела скорее позитивные или скорее негативные последствия?
– К специализации в той или иной мере нам все равно придется, на мой взгляд, возвращаться. Потому что мы должны быть полезными не только нашим членским организациям, но и органам государственной власти. Сейчас, когда в стране необходимо реализовать масштабные национальные и федеральные проекты, от органов власти в наш адрес возникает запрос о формировании некой карты обеспеченности субъектов Российской Федерации собственными мощностями для осуществления разных видов строительства – дорожного, инфраструктурного, общегражданского. А у нас компетенция по учету специализации строительных компаний утрачена.
– Как, по Вашему мнению, отразился на саморегулировании в строительстве принцип регионализации?
– Сейчас можно утверждать, что в результате регионализации в выигрыше оказались все действующие члены НОСТРОЙ. Саморегулируемые организации более равномерно распределились по стране, в регионах их количество увеличилось, в Москве и Санкт-Петербурге уменьшилось. А численность возросла практически у всех СРО.
– Одной из задач, декларируемых при принятии 372-ФЗ, была борьба с «недобросовестными» СРО. В какой мере удалось ее решить и какие действия планируются в дальнейшем?
– Очевидно, что очищение системы саморегулирования от злостных нарушителей произошло, из реестра исключено около 25% организаций. Сегодня мы подошли к пониманию, что поголовное лишение статуса СРО, оставшихся в «желтой» зоне, излишне. Советом НОСТРОЙ принято решение о необходимости выработки некоего формального критерия для исчисления необходимого объема компфондов. По моему мнению, он должен исчисляться исходя из обеспеченности средствами компенсационных фондов обязательств действующих членов СРО.
– Вы являетесь руководителем крупной строительной компании, входящей в число лидирующих застройщиков жилья в Красноярске. Жилищное строительство сейчас находится в стадии реформирования, и Вы тоже являетесь активным участником работы над обновленным 214-ФЗ. Как Вы его на данном этапе оцениваете?
– При оценке и причин, и процесса реформирования долевого строительства вполне уместны аналогии с реформой саморегулирования. Нововведения также непопулярны среди профессионалов, настроения у некоторых застройщиков сейчас такие же, что были у СРО три года назад.
Все осознают, что введение слишком жестких правил приведет к росту объемов незавершенного строительства. В этом не заинтересован никто – ни власть, ни бизнес, ни общество, поэтому каждая новая редакция проекта постановления, регламентирующего переходные нормы для объектов высокой степени готовности, становится все мягче по отношению к застройщикам.
– Какие ключевые подвижки можно выделить?
– Из системных вещей: нам совместными усилиями удалось убедить Министерство строительства, что переходный период должен быть растянут. Первоначально Минстрой настаивал на том, что право привлечения денежных средств граждан может осуществляться на строительство только тех объектов, на которых к 1 июля 2019 года будет зафиксировано полное соответствие требованиям переходных положений. Сейчас регулятор смягчил позицию и настаивает только на обеспечении к 1 июля требуемой 10-процентной доли заключенных договоров долевого участия. Требование же о 30-процентной готовности становится пролонгированным, и даже если этот показатель будет достигнут позже, после его преодоления застройщик может получить право привлечения средств дольщиков. На мой взгляд, это самое существенное послабление для застройщиков из возможных сейчас, определенная победа профессионального сообщества, состоявшаяся в том числе при активном участии Национального объединения строителей.
– Как, по Вашему мнению, должна строиться работа застройщиков в новых условиях?
– Сейчас для застройщиков на первый план выходит финансовый менеджмент, и организация помощи коллегам в повышении финансовой грамотности становится приоритетной задачей. У нас многие застройщики – все-таки в большей части строители, чем бизнесмены, а сегодня им надо научиться доказывать банку рентабельность каждого конкретного объекта.
– В чем заключаются главные риски реформы долевого строительства?
– Основной риск пролегает в зоне регионального строительства, где львиная доля застройщиков не имеет требуемой банками 15-процентной рентабельности. Сейчас даже не все миллионники выходят на такие цифры, для того же Красноярского края это крайне труднодостижимый показатель.
– При обсуждении поправок в законодательство о долевом строительстве многие предрекали рост цен на жилье, и данные о его начале уже появляются. Каковы перспективы?
– Фиксируемый сегодня рост цен носит скорее статистический характер – и произошел он потому, что срок принятия решения о покупке жилья смещен ближе к сдаче объекта, когда стоимость квадратного метра безусловно выше, чем на ранних этапах. Новых проектов сейчас запускается мало, в связи с этим на рынке доминирует доля жилья высокой степени готовности, что и отражается на среднестатистической цене квадратного метра. Реальный рост если и есть, то очень незначительный, на уровне инфляции. В будущем мы его ждем, но сроки прогнозировать сейчас невозможно.
– Помимо строительства жилья, Ваша компания имеет значительный опыт в области бюджетного строительства. Какие основные проблемы в этом сегменте Вы можете выделить?
– Самый острый вопрос – это формирование расценок на строительные работы. Прежние региональные центры ценообразования, занимавшиеся мониторингом, либо исчезли, либо превратились в коммерческие организации с разнообразными целями и задачами. И индексация происходит сейчас только в тех регионах, которые каким-то образом подобный мониторинг продолжают осуществлять и направлять данные в Министерство экономического развития. В результате мы регулярно сталкиваемся с ситуацией, когда в пределах одного федерального округа, при схожих экономических и климатических условиях, расценки различаются на 100–120%.
– Какие пути решения проблемы формирования объективных расценок на строительные работы могут быть предложены?
– У нас есть пресловутый пример – расценки на каменную кладку, которые ни в одном регионе не соответствуют рыночным. При этом НОСТРОЙ в рамках конкурса «Строймастер» каждый год в каждом регионе организует профессиональные соревнования среди каменщиков, и ничто не мешает провести замеры реальных трудовых и временных затрат на осуществляемые операции. И направить полученные данные в органы власти, отвечающие за формирование расценок.
Более того, не стоит забывать, что у нас появилось и появляется множество видов работ, попросту не имевших ранее отражения в расценках. Для оценки их стоимости также необходима понятная и публичная процедура проведения замеров, и использование НОСТРОЙ в качестве площадки для их осуществления представляется правильным.
Технические функции по сбору такого рода информации сейчас переданы Главгосэкспертизе, которая планирует возрождение региональных центров ценообразования. Ведутся переговоры о создании подобных центров на базе строительных СРО. Объединение усилий в данном вопросе отвечает и задачам органов власти, и интересам саморегулируемых организаций – членов НОСТРОЙ. Объективное отражение реальной стоимости затрат, очевидно, пойдет на пользу строительным компаниям и позитивно отразится на их финансовой устойчивости.
– Антон Николаевич, Вас можно назвать представителем профессиональной династии, Ваш отец – известный строитель. В какой степени это оказало влияние на Ваш выбор сферы деятельности и каким Вы хотели бы видеть выбор своего сына?
– Желание родителей, чтоб дети пошли по их стопам – это такой здоровый патриотизм отрасли. Мой выбор профессии, конечно, случайным назвать нельзя, но и путь этот прямым не был. В детстве мне очень нравилось, когда отец брал с собой на работу – как и любому мальчику, наверное. При этом свою судьбу изначально я со строительством не связывал, моя первая специальность – «Мировая экономика».
Однако к ручному труду всегда был склонен, это моя отдушина до сих пор, у меня и хобби – восстановление старых автомобилей, уже большая коллекция собралась, во всех мероприятиях по этой теме участие принимаю. А в юности, когда появилась свойственная молодому человеку потребность в личных деньгах, я на стройке их и стал зарабатывать. Начиная с третьего курса термин «шабашка» прочно вошел в мою жизнь, я каждое лето устраивался разнорабочим, занимался и каменной кладкой, и земляными работами. Тогда это всерьез не воспринималось, и тем не менее, до прораба дорасти сумел, даже в трудовой книжке есть соответствующая запись. Работал на стройке и когда писал кандидатскую диссертацию, кстати – по экономике строительства.
Но когда из подработок все переросло в официальное трудоустройство в строительную организацию, родители отнеслись скептически, считали, что для карьеры в строительной сфере такой долгий и сложный путь был излишним. А теперь можно сказать, что мое первое экономическое образование в сочетании с последующим строительным и с опытом работы дали некий синергетический эффект и позволили мне более успешно сформироваться.
Вот так я оказался продолжателем дела отца и представителем строительной династии. Отцом горжусь, он у меня заслуженный строитель России. А подрастающее в нашей семье поколение пусть с выбором профессии определяется самостоятельно. Но я убежден, что строительство было и остается делом, достойным настоящих мужчин.
Справка
Глушков Антон Николаевич родился 11 мая 1978 года в Красноярске. В 2000 году окончил экономический факультет, в 2002 году – юридический факультет Красноярского государственного университета. Кандидат экономических наук.
В 2017 году окончил факультет промышленного и гражданского строительства Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого, по специальности «Организатор строительного производства».
С 2003 года занимает должность директора по развитию ЗАО «Культбытстрой» – одной из крупнейших строительных компаний Красноярского края и Сибири.
С 2009 года – председатель Совета НП «Саморегулируемая корпорация строителей Красноярского края».
С 2009 года – член Совета Ассоциации «Национальное объединение строителей».
С 2016 года – координатор НОСТРОЙ по Сибирскому федеральному округу, вице-президент НОСТРОЙ.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Окружная конференция СРО ЮФО выдвинула кандидатом в президенты НОСТРОЙ Антона Глушкова
СРО Центрального федерального округа выбрали кандидатом на пост президента НОСТРОЙ Антона Глушкова
Окружная конференция СРО Москвы выдвинула кандидатом в президенты НОСТРОЙ Антона Глушкова
Лидеры деловой и общественной жизни Петербурга удостоены ежегодной премии «Эксперт года». В области бизнеса и инноваций экспертом года признан Эдуард Тиктинский, президент холдинга RBI (объединяющего компании RBI и «Северный город»).
В интервью «Строительному Еженедельнику» Эдуард Тиктинский рассказал, почему инновации не работают локально и что формирует повестку работы строительных компаний завтрашнего дня.
– RBI был пионером во внедрении многих программ и технологий, которые вслед за вами начинали использовать другие застройщики. Каковы, на Ваш взгляд, направления развития строительных компаний завтрашнего дня?
– В программной инженерии есть понятия front-end и back-end – это процесс создания продукта, разделенный на две части, клиентскую и серверную. Условно говоря, front-end – это все то, что касается взаимодействия с клиентом, качества продукта и сервиса. Здесь всем застройщикам еще есть над чем работать, и RBI не исключение. Создание продукта более высокого качества и с лучшим сервисом, чем у наших конкурентов, всегда было для нас стратегически важным акцентом. В любом сегменте, где бы мы ни работали. И в условиях такого высоко конкурентного рынка, как сейчас, этот тренд, безусловно, будет развиваться.
– О совершенствовании продукта говорят многие застройщики. Какими должны быть реальные шаги, чтобы от слов перейти к делу?
– Первое – застройщику необходимо самому осознать важность этой работы. И, во-вторых, – выстроить систему контроля. В жилищном строительстве существует большой менеджерский разрыв между застройщиком и генподрядной компанией, субподрядчиками. Распространить контроль на всю цепочку вниз, вплоть до непосредственных исполнителей на объекте – именно на этом должны быть сосредоточены усилия компаний, чтобы продолжать успешно развиваться.
– Что тогда включает в себя back-end?
– Другая сторона – back-end – это качество менеджмента в компании. Его формирует ряд стратегических инициатив: быстрота реакции на запросы клиента, высокая производительность труда, меньшее количество ошибок и пустых операций. Эти процессы должны быть отработаны и положены на современные платформы. Например, в проектировании мы работаем сейчас в облачных технологиях, и ни один подрядчик не может сказать, что он упустил что-то из виду, потому что работал с необновленным документом. В облаке лежат все новые проектные решения. Уже не актуальные – заархивированы. Также облачные технологии помогают нам более оперативно передавать квартиры клиентам. Если при осмотре квартиры дольщик высказывает замечания, они сразу фиксируются в электронном виде и мгновенно передаются в работу, а акт о выявленных дефектах формируется автоматически. Клиент еще только спускается из своей квартиры на первый этаж, а акт уже распечатан. И через две недели его снова приглашают принимать квартиру после всех доработок.
Также мы автоматизировали работу с агентствами недвижимости: к нашему порталу РАМПА-RBI («Рабочее место партнера») подключено больше 4 тыс. агентов, и каждый из них может быстро формировать актуальное корректное предложение для своих покупателей, создавать красочные презентации и т. д. А заодно проходить бесплатное обучение и повышать свои профессиональные компетенции.
Сегодня RBI – не только девелоперская, но и внедренческая компания. Мы одновременно ведем 5-7 проектов, связанных с повышением эффективности ведения бизнеса, основанных на тех или иных IT-платформах, и вызов состоит в том, чтобы распространить их на подрядчиков. Инновации не работают локально, в рамках одного застройщика. Это должны быть системные интегрированные решения, тогда они имеют смысл и эффект.
– Люди обычно сопротивляются всему новому. Существует ли такая проблема у RBI?
– Уровень сопротивления нововведениям действительно высокий. Иногда подрядчики стараются формально выполнить наши требования, здесь тоже важен контроль. Мы очень тщательно подходим к выбору партнеров, подбираем их «под себя». И к нам довольно сложно попасть на генподряд, поскольку мы понимаем, насколько велики риски доверить строительство непроверенной организации. Когда недавно, в рамках двух проектов мы были вынуждены сменить генподрядчиков в середине стройки, это была очень болезненная процедура. Но если видим, что новые компании устойчивы, заинтересованы, хорошо проявляют себя, обладают мощным финансовым и техническим потенциалом, – мы ставим их в ротацию. Примерно раз в год пробуем нового генподрядчика на наших новых проектах. Хотя должен отметить, что это очень дорогие эксперименты.
– В плане инновационности дает ли рынок труда адекватный ответ на кадровый запрос RBI?
– Если речь идет о профессиональной квалификации – да. Где-то мы осознанно берем человека, которого в чем-то еще надо «подтягивать». Но ключевая задача нашей службы персонала – выбор и адаптация людей под корпоративную культуру RBI, потому что она имеет свои особенности. И это не вопрос рынка труда, а способность разглядеть человека и понять, соответствует ли он нашей корпоративной культуре.
– Использует ли Ваша компания BIM или иные технологии проектирования и строительства, где информационная база тесно связана с трехмерной моделью?
– В проекте на Пионерской улице, который мы в ближайшее время намерены вывести в продажу, проектирование ведется с использованием 3D. Недавно была презентация этой модели, она вызвала очень большой интерес у наших специалистов. Все хотели посмотреть, как это работает и как этим могут воспользоваться разные службы – и отдел бюджетирования, и служба заказчика, и отдел маркетинга.
– Инновационные продукты могут себе позволить только дорогие проекты – «бизнес», «элита»? Или ультрасовременной может быть концепция и более доступного предложения?
– На мой взгляд, в сегменте «комфорт» за счет масштаба предложения можно предлагать очень интересные решения, которые, например, в бизнес-классе зачастую просто негде реализовать. Скажем, стандарт многофункциональности дворов – у всех возрастных групп должна быть своя зона активности, отдыха, сегментированные по увлечениям. Например, так сделано в нашем проекте Ultra City (масштабный проект от компании «Северный город», реализуется на участке по адресу Пригородный, 4, в Приморском районе Петербурга). За счет того, что двор большой, мы можем себе позволить не экономить на этом. Сюда же отнесем возможность полноценного озеленения дворов, с большими взрослыми деревьями, или качественную отделку МОП. Стандарт комфорт-класса постепенно поднимается. Но и здесь важно быть осторожным, изучать реальные потребности клиентов. Люди не должны платить за опции, которыми они не пользуются. Все стоит денег. Мы постоянно изучаем реальные потребности наших покупателей. И являемся единственным российским застройщиком, который измеряет такой показатель как индекс удовлетворенности клиента, причем на всех этапах взаимодействия – от первого звонка в компанию до непосредственно проживания в квартире.
– Вопрос экономики технологий. Уникальные здания или пилотные проекты могут быть очень комфортны и экологичны, но не иметь окупаемости. Что лежит в основе принимаемого решения о возможности применения той или иной инновационной технологии?
– Бизнес застройщика в целом достаточно рискованный, поэтому в погоне за инновациями мы ни в коем случае не можем подвести своих клиентов. Мы пробуем очень много нового там, где нет больших затрат. Мы можем позволить себе много относительно недорогих экспериментов. А в большинстве случаев все, что относится к улучшению продукта и сервиса, не слишком затратно по сравнению с другими статьями расходов.
– Насколько удачны проекты, где происходит совмещение функций: жилье + офис; жилье + творческая студия; иные варианты?
– Идея создания Art Studio (арт-кластер на 2-й Советской улице в Петербурге, проект компании RBI) родилась не на пустом месте, это вопрос нашего плотного общения с клиентами. Мы поняли, что такой продукт – творческие мастерские, место для реализации своего хобби, например, музыкальной студии или художественного салона – пока никто не предлагает, но он очень востребован. Поэтому для нас возвратность этих инвестиций будет равна возвратности инвестиций в жилье. Возможно, это будет один из самых успешных наших проектов. Другой наш «неформатный» проект возник из сотрудничества со знаменитым Сестрорецким курортом. Мы будем заниматься реконструкцией двух «советских» корпусов и воссозданием исторического Лесного корпуса, формировать на территории санатория современное wellness-пространство. Проект уже вызывает большой интерес потенциальных инвесторов, хотя мы только-только выходим на площадку.
– Говорят, что на рынок недвижимости окажет влияние sharing-экономика. Насколько перспективны идеи коворкингов и коливингов?
– Я бы не смешивал это в одно целое. Коворкинги сегодня – уже состоявшийся факт, определенный сегмент коммерческой недвижимости. В некоторых наших новых проектах мы предусматриваем такие пространства. Коливинги – это пока скорее урбанистическая идея, чем реальный предмет инвестиций. Хотя в рамках наших стратегических сессий мы разбираем все тренды, причем и те, что нам кажутся довольно долгосрочными.
– Строительство в сложных условиях исторического центра, где RBI реализует проекты, часто требует специальных мер и инновационных технологий. Применялись ли нестандартные решения?
– В «Доме у Невского» на Полтавской улице мы применяли особые меры для защиты окружающей застройки, использовали специальную технологию погружения шпунта. В проекте на пересечении Свердловской набережной и Пискаревского проспекта (ЖК «Четыре горизонта» и «Дом на излучине Невы») реставрировали водонапорную башню Охтинской бумагопрядильной мануфактуры 1900 года постройки – пересадили ее на новое свайное основание, усилили перекрытия и лестницы, восстановили утраченную кровлю, укрепили стены в нижней части металлическими бандажами… В газгольдере на Заозерной улице безвозвратно утраченные фрагменты кирпичной кладки воссоздавали с использованием аналогичных исторических кирпичей конца XIX века, а утраченные фрагменты известняковой облицовки цокольной части – из точно такого же известняка, добытого в том же карьере, что и 135 лет назад.