Вадим Александров: «Мы едины с городом, мы кровь за него пролили»
21 января 1941 года в Ленинграде появилась организация, главной задачей которой было строительство метро в Ленинграде. Именно тогда родился Метрострой, благодаря которому сегодня в нашем городе действует один из красивейших и технически оснащенных метрополитенов мира.
Накануне мы встретились с почетным гражданином Санкт-Петербурга, человеком, который руководил Метростроем более 25 лет, – Вадимом Александровым.
– Вадим Николаевич, Метрострой отмечает свой очередной день рождения. За плечами 78-летняя история побед. Что сделано? Какие основные вехи Вы могли бы отметить?
– Победа была одна, в мае 1945 года. А Метрострой просто честно и добросовестно всегда выполнял свою работу. И не победой, но заслугой Метростроя является то, что он не сорвал ни одно обязательство, которое брал на себя. А вех было много, события разные происходили. Случались размывы. Петербург ведь где стоит – на болоте и на размывах. И проходка размыва – это большое искусство, которым никто, кроме петербургских метростроителей, не владеет, да и не сталкивался никогда. А мы неоднократно эти размывы пересекали. Только на моей практике их было три. Правильнее назвать это не победой, а достижением инженерной и технической мысли всего коллектива.
– Вы работаете в Метрострое более 55 лет. Как изменилась за это время организация в техническом плане? Каковы самые значимые достижения?
– Когда я, еще будучи студентом ЛИИЖТ, пришел на Метрострой на практику и работал в бригаде Поворова и Сухова, я увидел, насколько тяжелый труд у метростроевцев. Я удивлялся: как можно так самоотверженно работать? Из инструментов только отбойный молоток, лопата и транспортер. Не было даже погрузочных машин в те времена. И вот тогда я себе сказал: если я буду заниматься этим делом, то самое главное – это облегчить тяжелый физический труд. Я без пафоса говорю, так и было. Сейчас ведь не заставишь никого так работать, так пахать.
То, что было внедрено за это время – это фантастика. Мы лидеры у нас в России, я считаю, и не отстаем от зарубежных передовых организаций по внедрению технического прогресса. Механизация проходки перегонных тоннелей – первые механизированные щиты – изначально появилась именно в Ленинграде на Кировском заводе. Их так и называли – ленинградские щиты. Затем их значительно усовершенствовали на Ясиноватском заводе. И поставили мировой рекорд скоростной проходки, прошли 1250 м за 30 дней. Эти щиты до сих вносят свой вклад в строительство нашего метро. Сегодня следующий шаг – щиты Скуратовского опытно-экспериментального завода.
Обжатая на породу обделка где начала внедряться? В Ленинграде, на Метрострое, я лично участвовал в этом. До этого сколько «посажено» было станций, сколько домов повредилось на поверхности… А с обжатой на породу обделкой все это ушло в прошлое, осадки дневной поверхности были минимизированы, и появилась возможность безопасно идти под центром города. Если бы не эта технология, мы бы никогда не построили линию в 22 м от Адмиралтейства. Никто бы не рискнул. Раньше под Невой проходили только в кессоне, в сумасшедших условиях. Я работал в кессонах, знаю, что это такое. С обделкой, обжатой в породу, количество кессонов значительно сократилось, применяли только в крайних случаях.
Односводчатые станции первые появились в Петербурге. Я вместе с Горышиным Владимиром Всеволодовичем, директором Ленметростроя тогда, поехал во Францию. Посмотрели мы, как французы строят станцию «Этуаль». Но она-то открытым способом сооружалась, а у нас 70 м глубиной «Площадь Мужества» была. Спустя какое-то время приезжали к нам опять французы, цокали языком, когда видели, что мы сделали с их обделкой. Они не могли себе представить, что такое можно сделать на такой глубине. Да и многие специалисты, приезжающие к нам, поражаются тому, что мы делаем. Особенно двухъярусной односводчатой станции «Спортивная». Такой точно во всем мире нет.
Двухпутные тоннели – тоже мы первые на постсоветском пространстве реализовали. Потом уже москвичи подхватили. Наклонный ход с помощью ТПМК (тоннелепроходческого механизированного комплекса) успешно соорудили – тоже мы. Разработали эту машину совместно с немецким заводом Herrenknecht и успешно прошли уже три наклона. В том числе на «Адмиралтейской», где проходка велась без расселения примыкающих к площадке зданий. Разве можно было себе представить раньше такое? Нет, пришлось бы не только расселять, но и сносить. Но наша машина и наша технология позволили избежать этого.
Сейчас внедряем механизированную проходку вертикальных стволов. Технология не нова, но оборудование у нас отечественное, тот же Скуратовский завод поставляет. Первый ствол уже соорудили. Есть наработки по еще одной машине – для проходки подземных пешеходных переходов, которая позволит строить их и под железнодорожными путями, и под автодорогами, и делать это без прекращения движения транспорта.
Конечно, все эти новинки создавались при участии не только Метростроя, но и проектного института, ЛИИЖТ. Но основная инициатива шла именно от строителей и поддержана была всеми. Институт «Ленметрогипротранс» всегда откликался мгновенно. Ледяев Александр Петрович, руководитель кафедры «Мосты и тоннели» ЛИИЖТ, делал техническое сопровождение многих проектов. Там же по его инициативе была создана лаборатория. Именно в ней односводчатую станцию мы сначала смоделировали, провели испытание на нагрузки, и только убедившись, что расчеты верные, приступили непосредственно к строительству.
– Метрострой создан еще до войны, в январе 1941-го. Чем занималась организация в военное время?
– В день объявления войны, 22 июня 1941 года, весь десятитысячный коллектив метростроевцев был мобилизован и направлен на сооружение оборонительных сооружений вокруг Ленинграда. Строительство метро, конечно, прекратилось, шахты, которые уже успели построить, затопили. Метрострой, тогда носивший название Строительство № 5 НКПС, очень много сделал для защиты нашего города. Всю войну прошли вместе с городом. Строили ДОТы, ДЗОТы, копали окопы. Особая страница – это осуществление танковой переправы на Невский пятачок в районе Дубровки. Под постоянными обстрелами, в голоде и холоде все это осуществлялось. Но продолжали выполнять задания военного фронта. Строили Дорогу жизни, порты в Осиновце и Кобоне, через которые осуществлялись эвакуация ленинградцев и поставка грузов в блокадный город. Потом были десятки километров железных дорог, в том числе трагичная Дорога Победы. Трагичная – потому что прекрасно просматривалась противником и постоянно обстреливалась. Страшно подумать, сколько людей там погибло. Свайно-ледовые эстакады, низководные мосты через Неву на пути с Большой земли в Ленинград. Построили 12 угольных шахт в Комарово, благодаря чему город снабжался углем во время блокады. После снятия блокады участвовали в восстановлении города: заводов, железнодорожных станций, домов. Метростроевцы внесли огромный вклад в защиту города. Кто еще может из строительных организаций похвастаться, что защищал город во время войны? Это судьба такая у Метростроя. Мы едины с городом, мы кровь за него пролили. И хотелось бы, чтобы руководители города всегда помнили об этом и в трудные моменты поддерживали и сохраняли Метрострой.
На межрегиональной конференции "Развитие жилищного строительства в СЗФО. Проблемы и пути решения" губернатор Архангельской области Игорь Орлов рассказал корреспонденту "Строительного Еженедельника" Антонине Асановой о том, в каком состоянии находится строительная отрасль региона.
Игорь Анатольевич, на конференции вы говорили о проблеме ветхого и аварийного жилья в Архангельской области как одной из самых острых.
– Расселение ветхого и аварийного жилья – это проблема, которую, безусловно, нужно решать. Но, к сожалению, ситуация сложилась противоречивая. С одной стороны, процесс расселения аварийных домов и капитального ремонта ветхих требует достаточно объемных инвестиций, именно государственных. Мы не можем привлечь частных инвесторов как в остальных сегментах – арендном, коммерческом жилье, потому что по сути дела людям нужно предоставить жилье взамен ветхого и аварийного бесплатно. С другой стороны, мы не можем остановить процесс роста количества аварийных домов. В итоге муниципальные образования вынуждены сдерживать количество исков о признании домов аварийными. Поэтому существует жилье, официально признанное аварийным, а существует не признанное, но являющееся таковым. И эта проблема остается, мы будем продолжать ее решать, но инструменты, которые у нас есть, к сожалению, связаны с объемом государственных инвестиций.
При этом представитель Фонда содействия реформированию ЖКХ заявил на конференции, что в прошлом году Архангельская область не израсходовала 40 млн рублей средств, выделенных ей на расселение аварийных домов.
– Не хочется углубляться в причины этого недорасхода. Тогда он был компромиссным решением. Сейчас мы будем стараться по-другому следить за такими проектами. Сегодня стоит задача прежде всего организовать внутренние процессы в регионе так, чтобы было понятно, какой комплекс работ нужно сделать каждому из нас, от главы поселения до губернатора. С одной стороны, мы должны быть готовыми к освоению этих денег, а с другой стороны – организовывать работу так, чтобы эти деньги были потрачены в правильном направлении.
Какие еще острые проблемы стоят перед строительным комплексом Архангельской области?
– Проблемы классические. Во-первых, это громоздкая и зачастую субъективная разрешительная система. Ее нужно «расшивать» и формировать условия для более быстрого получения доступа к земле, к коммуникациям. Второе – это отрасль строительных материалов, которая находится сегодня в сложном положении: она не имеет современных технологий, не имеет современных организационно-технических решений, которые позволяли бы ей быстро ориентироваться на потребности рынка, строительных предприятий. Третье – это уровень квалификации самих предприятий и как причина этого – система подготовки кадров.
Экс-глава Комитета по строительству Петербурга Вячеслав Семененко не так давно заявил, что бизнес до сих пор работает в реалиях 1990-х годов. В Архангельске такая же проблема?
– Я в значительной степени с ним соглашусь. Дело в том, что мы не даем бизнесу возможности работать по-другому. Мы не формируем открытые условия рынка в строительной сфере. Она все время как будто в тумане. Можно пойти законным путем, но если не получится – всегда существует обходной, не такой чистый. Если бы инвестор четко представлял, что для того чтобы построить дом, необходимо соблюсти определенное число правил, которые безусловны, и тогда он получит все права, не будет никаких ограничений, тогда рынок был бы прозрачным. А когда мы создаем целый набор условий, которые позволяют и чиновникам, и контрольным органам какую-то инвариантность решений, риски бизнеса растут в разы. И мы возвращаемся к 1990-м годам из-за не до конца описанных в законодательстве условий инвестирования.
Как обстоит дело с привлечением инвестиций в область?
– Мы открыты, мы готовы обсуждать любые условия, преференции для привлечения инвестиций. Если вы нам предложите инвестора, он от нас никуда не уйдет. И предложения есть, но реальным договоренностям всегда предшествует интимный переговорный процесс. Нам приходится двигаться в этом направлении аккуратными шагами, с пояснением каких-то не до конца понятных сложностей, нюансов в законодательстве и региональных условиях. Но главное, что мы двигаемся.