А.Комлев: ПЗЗ и режимы зон охраны должны быть утверждены в едином документе


15.09.2008 18:02

Общественные слушания Правил землепользования и застройки (ПЗЗ), которые сейчас проходят в районных администрациях Петербурга, не включают в себя обсуждения важной части Правил, которая должна войти в них на заключительном этапе принятия документа. Это режимы зон охраны Петербурга, разработанные КГИОП еще в 2005 г., к принятию действующего Генплана города, и прошедшие уже тогда общественные слушания. Но сейчас на слушаниях по ПЗЗ у граждан возникает резонный вопрос – почему режимы не включены в проект правил? когда они туда войдут? почему границы зон охраны в ПЗЗ обозначены, а действуют внутри границ не режимы, а регламенты? что и как будет действовать в этих границах, когда ПЗЗ вступят в силу? О проекте зон охраны, который должен стать составной частью ПЗЗ, корреспонденту АСН-инфо рассказывает заместитель председателя КГИОП Алексей Комлев.

 

 

-Алексей Валентинович, чтобы не запутаться в законодательных дебрях, расскажите сначала об истории создания проекта зон охраны, который сейчас каждый может увидеть на сайте городской администрации.

 

-Что касается истории этого документа, то еще в далеком 1988 г. решением Ленгорисполкома № 1045 был принят проект зоны охраны исторически сложившихся центральных районов Ленинграда. В соответствии с ним охраняется и по сей день только исторический центр города, так называемые Объединенные зоны охраны, а все пригороды остались за кадром, хотя мастерская генплана Бориса Николащенко уже в 1985 г. разработала проекты зон охраны направления Петродворец-Ломоносов-Стрельна, а также Пушкин-Павловск. Но тогда  разработчикам не удалось получить необходимых согласований этих документов у КГА, районных администраций, ВООПиКа, так как к ним было много замечаний. Поэтому они не попали в правовой акт 1988 г., и охранное зонирование распространилось только на центр.

 

Именно по этой причине впоследствии КГИОП торопился разработать и утвердить проекты зон охраны, начиная с пригородов и постепенно продвигаясь к центру. Эти зоны охраны были введены как временные, потому что при действующем на тот момент законодательстве – до закона №73-ФЗ 2004 г. - была возможность установления временных зон охраны по облегченной процедуре, они могли устанавливаться просто распоряжениями органов охраны. Что мы и сделали: были введены в разное время охранные зоны в пригородах. До 2003 г. все  территории, не охваченные центром, были поставлены под охрану. К центру мы подошли в самом конце в 2004 г., и не торопились, так как, там действовал  проект зоны охраны исторически сложившихся центральных районов Ленинграда 1988 г. Получилось так, что новый Проект зон охраны мы разрабатывали 8 лет и обсудили с общественностью в 2005 году, к принятию Генплана.  Новый проект мы согласовали с Росохранкультурой, до этого – с Министерством культуры. Новая охранная зона центра была взята за основу с учетом Генплана 1857 г. При этом, и это была наша принципиальная позиция - мы сохранили границу бывшей объединенной охранной зоны, совместив ее с новой границей зоны регулирования застройки – 1 (ЗРЗ-1.) Это было очень важно, так как именно в этих границах исторический центр вошел в номинацию объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. 

 

-И теперь охранная зона и зона охраны – это разные вещи? Чем они отличаются?

 

-Отличаются: охранная зона, или ОЗ, как она обозначена в ПЗЗ – это зона, где все новое строительство впрямую запрещено. Правда, по Закону № 73-ФЗ там допускается «регенерация исторической среды». Но такого юридического понятия как регенерация – просто нет. Есть понятие «воссоздание» – строительство здания по историческим чертежам, с восстановлением утраченных фасадов, пропорций, объемов. И хотя КГИОП пытался при разработке Закона 2002 года разъяснить такое понятие, как «регенерация», нам не дали возможности этого сделать. Оно осталось в Законе нераскрытым, и по сути это все равно можно истолковать как строительство, а не воссоздание.

 

-А каково было Ваше представление о «регенерации»?

 

-Ну например, есть в городе пятна, утраченные во время войны. Их можно и нужно заполнять – но такой застройкой, которая по своим параметрам и характеру соотносится с той, которая там сейчас рядом сложилась. То есть она должна отвечать средовым характеристикам: допустим, здесь стояло 3-этажное здание, значит надо построить аналогичное по пропорциям, объемам и высоте. Таково наше представление о регенерации.

 

-Вернемся к отличиям охранной зоны (ОЗ) и зоны охраны, или зоны регулирования застройки (ЗРЗ). Что разрешено в ЗРЗ-1?

 

-В ЗРЗ-1 новое строительство, в отличие от ОЗ, разрешено впрямую, но это не значит что вся эта территория будет застроена. Почему мы поступил так и разделили режимы ОЗ и ЗРЗ-1? Основной принцип приоритета сохранения исторической застройки у нас одинаков, что в ОЗ, что в ЗРЗ. Но когда мы изучали поквартально всю застройку в этих зонах– выяснилось, что тех самых утраченных в войну пятен в ОЗ вообще нет. Там полностью сформирована застройка, там возможны только реставрация и капитальный ремонт с реконструкцией. А в ЗРЗ-1 эти пятна еще остались.  Причем автор предыдущего проекта Б.Николащенко в своих режимах охраны, понимая, что городу как-то нужно развиваться, ввел еще понятие «лакун», то есть локальных зон регулирования застройки внутри объединенной охранной зоны. Локальных маленьких ЗРЗ внутри ОЗ. Около 150 таких «дырочек», было частично нарисовано в графике, и описано в тексте проекта. В частности, если лакуна в Новой Голландии имела абрис территории на карте, то про 130-ый квартал просто было написано, что лакуна - «в границах внутриквартальной застройки 130-го квартала». Вот новая гостиница на площади Островского – это тоже была лакуна, так как там ранее было здание, входящее в ансамбль площади. Более того, предыдущий проект зон охраны предполагал, что любая внутриквартальная территория, не являющаяся объектом культурного наследия – памятником – является потенциальной лакуной и может быть преобразована. Конечно, мы сочли, что это недопустимо. После выхода закона № 73 в 2004 году мы решили от этой «лакунизации» уйти.  Просто чтоб быть честными перед самими собой. Поэтому теперь в ОЗ все сформировано, никаких «дырок» нет, и даже те, что когда-то были обозначены в предыдущем проекте, уже застроены. Все, там строить практически негде и нечего. Остальную территорию, где еще сохранились пятна, где возможно восстановление каких-то зданий, мы и отнесли к ЗРЗ-1, чтобы у нас не было правового вакуума, недоговоренностей и вопросов – а что это за лакуна? А почему она там появилась? Мы разделили бывшую объединенную охранную зону на две - ОЗ и ЗРЗ-1, но сохранили строгие режимы охраны для всей этой территории и добавили еще зоны ЗРЗ-2 и ЗРЗ-3.

 

-Чем ЗРЗ-2 и ЗРЗ-3 отличаются от ЗРЗ-1?

 

-Основное различие следующее: если в ОЗ и ЗРЗ-1 много ограничительных параметров – по стилю, по высоте, по характеру застройки, вплоть до мелких подробностей – то в ЗРЗ-2 и ЗРЗ-3 остается практически один параметр – высотность.

 

-Режимы зон охраны больше не будут обсуждаться?

 

-Нет, слушания мы повторять больше не будем, с материалами слушаний можно ознакомиться на сайте администрации. В начале 2008 года мы пытались хоть как-то выйти из положения, ведь с 2005 года с новым Генпланом мы все еще живем по старым режимам и по старым границами. Для этого мы ввели временную схему – и выпустили распоряжение председателя КГИОП об утверждении «временных границ и режимов зон охраны», которые бы соответствовали границам зон охраны в Генплане. Но прокуратура сочла, что мы не имеем права вводить временные границы и режимы, не имеем для этого полномочий, да и понятия такого в законе нет. Режимы должны вступить в силу только законом вместе с ПЗЗ, поэтому пришлось отменять это распоряжение. Но, тем не менее, на сайте администрации проект зон охраны есть, все могут его увидеть и даже еще могут вносить предложения – у нас есть возможность их внести в проект.

 

Еще в 2005 г. мы добивались того, чтобы проект зон охраны утверждался парным законом с Генпланом и не предполагали, что границы зон охраны будут приняты ЗакСом отдельно от режимов зон охраны. Да еще получился такой парадокс – в новом Генплане границы зон отражены, но до принятия ПЗЗ в силу они не вступили. Образовался правовой вакуум. При этом КГА с 2005 г. выдает застройщикам документацию, согласуясь с новыми границами зон охраны, а мы живем до сих пор по распоряжению №1045 от 1988 г. Такая сложилась ситуация – но это не наша вина. Однако, если режимы не утвердят парным законом вместе с ПЗЗ, то получится, как только утвердят ПЗЗ, вступят в силу новые границы зон охраны, без новых режимов, а градрегламенты без них нелегитимны. Вот такой нонсенс.

 

-Согласитесь, такая путаница не идет на пользу законопроекту ПЗЗ.

 

-Путаница имеет место быть, так как сегодня КГА иногда «бежит впереди паровоза» и на мой взгляд порой поступает ошибочно. Ведь все-таки этот 648-й ныне отмененный высотный регламент помог – все же с 2004 г., если не считать этой истории с Биржей и проигранный суд по «Монблану», мы в целом удержали высоту по центру города. Сначала в 2003 г. этот регламент вышел с печатями Харченко и Явейна, как некое соглашение между комитетами, что мы не нарушаем эту высоту, а уже потом в 2004 г. регламент был утвержден городским правительством.

 

Кстати, возвращаясь к ПЗЗ - мы предлагали КГА во избежании дальнейшей путаницы, не писать ни в ОЗ, ни в ЗРЗ-1 никаких цифр, так как у нас режимы, в том числе высотные ограничения жестче, чем те высоты, которые допускает постановление 1731.

 

-Какое отражение в этих документах получило возможное изменение статуса вновь выявленных памятников?

 

Вот есть 2140 выявленных объектов культурного наследия. Их судьба не решена. Они, так сказать, пока кандидаты в памятники: могут изменить свою судьбу – стать федеральным памятником, региональным, или быть исключенным из реестра памятников. И тогда уже на их территорию будут распространяться градостроительные регламенты (на территории памятников градрегламенты не действуют). Поэтому отображение границ памятников в Генплане – это только обосновывающий документ генплана, фиксирующий состояние на 2005 г. и не предполагающий что там что-то будет меняться. Отобразили - и ладно, так как нужна была опорная база для Генплана. А ведь текущая ситуация меняется. Уточняются границы памятников, под охрану как выявленные берутся новые объекты.

 

-Какова теперь будет дальнейшая судьба проекта зон охраны? Как режимы будут включены в ПЗЗ, в каком виде? Ведь проект уже готов.

 

-Мы предлагали КГА включить наши режимы зон охраны в свою часть ПЗЗ. Мы также предлагали КГА совместить их часть ПЗЗ и нашу в качестве приложения к Правилам, чтобы не было у горожан лишних вопросов. По идее в границах действия наших режимов достаточно только отсылки к ним, чтобы все могли увидеть – вот тут действуют режимы зон охраны, а подробности, ограничения и параметры можно увидеть в соответствующем разделе.

 

Кто главнее – режимы или регламенты? Нужно ввести единые правила, исключающие предвзятое отношение согласующих инстанций. Условно говоря, если написано в законе, что на этом месте должно стоять здание не выше определенной этажности, не больше чем столько-то метров, со скатной кровлей, с такой-то максимальной площадью остекления, со штукатурным фасадом, с не более чем двумя выходами на улицу и т.д. – то что согласовывать? Все и так ясно. А если этого не написано, тогда все, что не запрещено, разрешено. Законодатели должны выпускать правила четкие, понятные и желательно все в одном документе, чтобы никакого волюнтаризма при принятии решений не было. Мы в итоге должны получить единый документ – закон, который будет называться «Правила землепользования и застройки и режимы зон охраны Санкт-Петербурга». Мы еще намерены актуализировать нашу карту с границами зон охраны и территорий памятников – приложение 17 – и внести ее в ПЗЗ. А границы территорий памятников, повторюсь, иногда меняются. Мы хотим создать гибкий механизм и прописать процедуру изменений, а последние намерены публиковать, допустим, раз в квартал. А мониторинг и актуализация Генплана осуществляется один раз в пять лет. Сам наш проект режимов сейчас корректируется в связи с выходом последних федеральных законодательных актов. Мы будем выносить проект на правительство вместе ПЗЗ, которые сейчас проходит слушания.

 

-А какую документацию застройщиков Вы будете согласовывать в ОЗ и ЗРЗ?

 

-Законом мы лишены права согласования в зонах охраны проектной документации, за исключением градостроительных регламентов - проектов планировки и межевания. Ведь именно в них устанавливаются параметры использования территории, и с ними потом застройщики идут в СГСНиЭ, и уже там должны будут сверить, соответствует ли проект планировки и межевания Правилам землепользования и застройки (в которых должны быть включены режимы охраны) – соответствует ли он требованиям режимов, если находится в зоне охраны, или не соответствует. Вот этим и должны заниматься чиновники, когда у них будут четкие правила, а не согласовывать архитектуру отдельных проектов в зонах охраны.

 Беседовала Елена Зеликова 





21.01.2008 20:28

До отмены лицензирования в сфере строительства осталось всего полгода. Отношение к этому решению российских парламентариев неоднозначно как со стороны самих строителей, так и со стороны региональных властных структур. Многие, несмотря на то, что формально «решение окончательное, и обжалованию не подлежит», продолжают «бомбардировать» различные федеральные органы власти предложениями сохранить лицензирование. Другие не столь радикальны, и лишь считают целесообразным увеличить «переходный период» (напомним, «временное продление» срока действия лицензирования происходило уже дважды). Свой взгляд на проблемы высказал АСН-инфо генеральный директор ФГУ «Федеральный лицензионный центр при Росстрое» Александр Толкачев.

- Александр Васильевич, до официальной отмены лицензирования осталось полгода. Насколько, на ваш взгляд, реально с 1 июля 2008 г. передать функции определения пригодности той или иной организации для работы на строительном рынке в руки саморегулируемых организаций?

- Для начала, во избежание путаницы и неточностей, надо четко определиться с понятиями. Саморегулирование и лицензирование – это явления совершенно различной природы.

Лицензирование – это система обеспечения доступа организаций и предприятий к работе, в частности, на строительном рынке. Делается это на основании выяснения экспертами способности той или иной структуры выполнять на этом рынке услуги в соответствие с необходимыми требованиями по качеству. В лице лицензирующих органов в России сегодня действует грамотная, в высшей степени компетентная, располагающая огромным опытом, имеющая подразделения во всех регионах страны, система. Ею выработаны ясные, четкие, корректные, понятные (в первую очередь самим строителям) требования, без соответствия которым ни одна организация  не способна качественно работать на строительном рынке. К этим требованиям относятся: наличие профессиональных кадров, строительной техники, обеспечение легальность деятельности (регистрация, налоговый учет и пр.) и т.д.

Опираясь на них, высококвалифицированные специалисты определяют уровень способности той или иной организации надежно и качественно работать в той или иной сфере. Соответствующая названным требованиям организация получает лицензию, позволяющую ей осуществлять определенные виды деятельности на всей территории страны. Это фиксируется в соответствующем реестре Росстроя, который находится в общем доступе, и кто угодно – как гражданин, так и представитель строительной генподрядной организации имеет беспрепятственную возможность убедиться в способности данной компании вести определенные работы.

Но на этом работа лицензирующих органов не заканчивается. Ими проводятся проверки (по итогам 2006-2007 г. их было осуществлено более 100 тысяч) соответствия деятельности компаний полученным лицензиям. Если обнаруживаются серьезные нарушения, лицензии отзываются (с недавнего времени, в соответствие требованиями законодателей, - через суд). За указанный период аннулировано или приостановлено действие порядка 4000 лицензий и около 400 исковых заявлений о привлечении к административной ответственности направлено в Арбитражный суд.

Значительную работу лицензирующие органы осуществляют в сфере повышения специалистами компаний своего профессионального уровня (высокий уровень которого, напомню, является одним из требований к лицензиатам). Овладение современными технологиями и повышение квалификации также не могут не сказаться на общем качестве ведения строительных работ.

Если же говорить о саморегулировании, то это – форма организации общественного объединения. Лицензирование - это задача государственного органа. А саморегулируемые организации (СРО) создаются с целью решения субъектами рынка общих отраслевых проблем. Подчеркну еще раз: СРО – это общественное объединение, призванное решать существующие специфические проблемы, а не руководить строительной отраслью. Сегодня же некоторые пытаются превратить саморегулируемые организации в инструмент давления на конкурентов, путем доминирования внутри объединения, а также способ влияния на властные структуры и т. д. Хорошо видны и понятны экономические интересы таких деятелей, но, совершенно очевидно, что на пользу отрасли в целом это не пойдет.

Действительно, в некоторых странах в рамках саморегулируемых организаций вырабатываются и отраслевые стандарты качества, соответствие которым позволяет той или иной компании работать на рынке. Исходя из мирового опыта, надо признать, что существуют весьма удачные и эффективные прецеденты такой работы. В частности, это относится и к Германии, которую обычно берут за образец, говоря о деятельности СРО в этой области.

Но, как всегда, когда речь идет о прямом заимствовании чужого опыта, возникает немало «но». Дело в том, что в Германии работа саморегулируемых организаций своими корнями восходит к деятельности средневековых цеховых объединений. Имеющаяся сегодня система формировалась и выстраивалась постепенно, чуть ли не в течении целого полутысячелетия. Нам же предлагают эту модель создать приказным путем за полгода. А вот это уже из области фантастики.

Между тем, во многих странах (например, в США) существует другая схема. Там существует институт лицензирования различных видов деятельности, а концепция саморегулирования как бы дополняет его. При этом саморегулируемые организации объединяют компании не «по вертикали» (делегируя выход на рынок и обеспечивая взаимную ответственность за выполнение стандартов), а «по горизонтали» (объединяя отдельные сектора отрасли, отстаивая их консолидированные интересы на рынке, формируя стандарты качества и финансируя перспективные разработки, важные для всей организации).

В Китае же, который, между прочим, строит сегодня, наверное, больше всех в мире, в частности, в сфере жилого домостроения, возводя более 1 кв. м на жителя страны (а численность населения Китая, напомню, около 1,5 млрд. человек), наоборот действует только принцип лицензирования. Кстати, задействованная там схема фактически позаимствована у нас, в России. Только требования к участникам строительного процесса выставляются значительно более жесткие, и контроль за их соблюдением ведется гораздо строже.

Так что схем работы в это области много, и нам нужно найти оптимальную. Подчеркну, я лично не являюсь принципиальным противником деятельности саморегулируемых организаций. Эта форма имеет большой потенциал, который должен быть востребован. Но я категорический противник принятия скоропалительных, непродуманных решений, в расчете на «авось», «небось» да «как-нибудь». Хватит уже действовать по революционному принципу «до основанья, а затем». Нет, наоборот, нужно сначала сформировать альтернативную схемы работы, проверить ее, испытать на практике, и только после этого вводить в действие на всей территории страны. Строительство – не та отрасль, где можно экспериментировать. Кстати, есть интересные предложения ввести «чистое» саморегулирование в нескольких регионах, по согласованию с местными властями, и посмотреть насколько эффективно оно сможет работать.

- И все же, что, по вашему мнению, произойдет, если 1 июля 2008 г. все же будет отменено лицензирование?

- На мой взгляд, ничего хорошего произойти не может. Просто потому, что, несмотря на не редко раздающиеся сегодня заявления о готовности работать в форме саморегулируемых организаций, полностью отказавшись от лицензирования, к этому никто из претендентов на статус СРО реально не готов. Существует множество нерешенных даже в теории вопросов, как юридического, так и чисто практического свойства.

Что будет означать на сегодняшний день отмена лицензирования? Принципиальное изменение качества работы строителей? Никоим образом. Тем, кто хочет и может работать качественно – лицензии не помеха, а подспорье. До сих пор ни одна из структур, претендующих на функционирование в качестве СРО, не смогла даже сформулировать те требования, которые она будет предъявлять к компаниям, которые захотят выйти на рынок строительства. Просто потому, что никаких других критериев оценки, кроме тех, что сейчас используются при лицензировании, они выработать не смогут.

По сути дела, единственное, что произойдет, - это разрушение надежно и эффективно работающей системы, доказавшей свою способность реально работать в сфере оценки компетентности компаний на строительном рынке. Замечу, что 80% сотрудников Федерального лицензионного центра имеют высшее инженерное образование, а две трети – срок практической работ в строительстве свыше 20 лет. Это опыт, знания, навыки, которые совершенно необходимы для выполнения экспертной работы. И что же? Этих людей предлагается уволить, а вместо этого каждая саморегулируемая организация будет «с нуля» создавать свою службу оценки компетенции строительных компаний. А это – деньги, это ресурсы, это проблемы, это, прежде всего, - высококлассные специалисты, способные выполнить экспертную оценку.

До тех пор, пока такие структуры не будут созданы, пока они не наработают необходимый опыт, пока теория саморегулируемых организаций не подтвердится практикой, пока не выработается реально работающая схема, строительный рынок России ждут только потрясения, борьба корыстных интересов, анархия, правовой хаос. Вот, что означает на практике приказная одномоментная отмена лицензирования, без предварительной выработки соответствующих механизмов, способных ее заменить.

И многие это прекрасно понимают. Не случайно за последний год в различные органы власти – в Администрацию Президента, Правительство России, Государственную Думу и др. – поступило более 1700 обращений с просьбой сохранить в настоящее время систему лицензирования. Эти предложения исходят и от руководства регионов, и от общественных организаций строителей, и от компаний, работающих на строительном рынке. Для большинства совершенно очевидно, что нельзя менять «правила игры» каждые несколько лет (ведь 128-й закон, который ввел обязательное лицензирование в строительной отрасли, был принят в 2001 г.). В этом отношении интересны и результаты социологического опроса, который мы провели среди иностранных компаний, работающих на строительном рынке России. Почти две трети фирм (64%) относятся к отмене лицензирования отрицательно, и совсем не понимают почему местные саморегулируемые организации будут определять их право выхода на российский рынок.

- Вы сказали, что существует множество даже теоретически нерешенных вопросов по предоставлению СРО полномочий по делегированию права работы на рынке…

- Так оно и есть. Начнем с законодательной базы. Принятый в конце 2008 г. закон о саморегулируемых организациях носит общетеоретический характер. Отраслевого закона, регулирующего ситуацию именно в строительной сфере пока нет.

Далее. Согласно принятым документам, саморегулируемую организацию имеет право создавать не менее 100 компаний, работающих в той или иной сфере деятельности. Принимая во внимание то, что на строительном рынке России сегодня действует более 220 тысяч различных компаний, счет СРО может пойти на сотни и даже тысячи мелких структур, отстаивающих свои частные и территориальные интересы. И каждая из них будет иметь свои требования и подходы.

В рамках системы лицензирования, документ, выданный в любом регионе, действует на всей территории страны. Строители из Йошкар-Олы могут работать в Калининграде, а архангелогородцы – во Владивостоке. Лицензия гарантирует им это право. Саморегулируемые организации будут формироваться на местах, и, принимая во внимание человеческий фактор и амбиции разных деятелей, надо думать, не по одной в регионе, и будут отстаивать свои узкие интересы. Допустит ли, к примеру, екатеринбургская СРО к работе в «своем» регионе строителей из Орловской области? Начнется какое-то полуфеодальное деление страны между различными конкурирующими саморегулируемыми организациями. Вместо стабильности и гарантии качества работы строителей, мы рискуем получить целый спектр враждующих структур, отстаивающих частно-групповые и территориальные интересы, и отнюдь не пекущиеся о пользе отрасли в целом. А если компания намерена работать сразу во многих регионах, ей что, нужно вступить в десяток СРО?

Не случайно губернатор Краснодарского края Александр Ткачев недавно выступил с идеей сохранения системы лицензирования. В возглавляемом им регионе сейчас начинается огромное по масштабам строительство олимпийских объектов. На стройплощадках будет задействовано более 120 тысяч человек, которые будут представлять тысячи компаний и организаций из самых разных концов страны. Какая региональная саморегулируемая организация возьмет на себя ответственность за качество работ?

Совершенно неясно, как быть с объектами, которые строятся для обеспечения безопасности государства, военных нужд, а также с объектами повышенной опасности (атомные электростанции, например) или особой сложности. Кто будет иметь право участвовать в реализации таких проектов?

В общем, предполагаемая  лицензирования дает больше вопросов, чем ответов. И, в заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть: я не против принципа саморегулирования, я противник скоропалительных, неосторожных действий в сфере, которая не терпит «кавалеристских наскоков», а требует тщательно взвешивать каждый шаг, тем более, что предпринимается он в масштабах всей страны.

Беседовал Михаил Кулыбин

 

 

 

 





23.10.2007 05:00

Себестоимость строительства постоянно повышается. Для того чтобы снизить издержки, необходимо применять новые технологии и методы работы, позволяющие экономить время и деньги заказчиков. О своем опыте реализации подобного подхода рассказал генеральный директор ЗАО «Группа Нобель» Андрей Вербников.


– Какова специализация ЗАО «Группа Нобель»?
– Производство строительно-монтажных работ: мы проектируем и строим распределительные и электрические сети. Основное направление – строительство распределительной сети под «ключ» и ее дальнейшая эксплуатация.

– Каким образом, на Ваш взгляд, можно снижать издержки при проведении строительно-монтажных работ?
– Новое – это хорошо забытое старое. В советское время была установлена связь между проектными и монтажными организациями. Сейчас зачастую есть деление на проектные и монтажные организации, между которыми нет взаимосвязи. Эти организации винят друг друга в различных грехах. В итоге заказчик вынужден выяснять суть проблемы, хотя не является специалистом, и заниматься регулированием этих вопросов. Мы решили снять с заказчика данную проблему. В итоге пришли к выводу, что необходимо создать такую организацию производства, когда монтажник и проектировщик связаны на всем этапе производства – от начала разработки проекта до его сдачи в эксплуатацию.
В нашей компании проектные и монтажные подразделения работают в единой связке. Таким образом, всегда осуществляется авторский надзор. Когда идет монтаж проектов, проектировщики следят за ходом работ. Это ускоряет их производство, облегчает принятие решений в технически сложных моментах.

Особенно это важно при наружных работах, когда ведется строительство электрических сетей. Когда открываются старые фундаменты, нередко определяется несоответствие топографических планов фактическому состоянию дел. Часто при работе в центре города обнаруживаем сети, которые не нанесены на топографические карты. В таких случаях необходимо оперативно принимать решения, вносить изменения в проектную документацию. Связка монтажник – проектировщик позволяет сделать это максимально быстро. Пока идут монтажные работы, проект получает все необходимые согласования. При этом не теряются ни время, ни деньги. Поэтому мы убеждены, что необходимо возобновлять связь между монтажником и проектировщиком и предоставлять заказчику комплексную услугу.

– Сейчас много говорится о кадровом дефиците в отрасли. Сталкивались ли Вы с данной проблемой и как ее решаете?
– Персонал готовим практически с «нуля». Молодые специалисты – выпускники вузов – проходят в нашей компании стажировку. Это важно для того, чтобы уже в самом начале работы проектировщики точно знали, каких результатов необходимо достичь. Каждый проектировщик должен знать технологию производства лучше производителя. Раньше часто приходилось выполнять монтажи по чужим проектам, которые мы переделывали. По ним ничего невозможно было построить. Вот и делаем своими силами во избежание недоразумений.

Есть такие проекты, которые требуют участия проектировщиков на каждом этапе их реализации. Например, мы неоднократно проектировали электроподстанции в бетонной оболочке, что требует установки бетон-кетана зачастую в труднодоступных местах. Да и груз крупногабаритный… Уже на этапе проектирования наши специалисты отслеживают этап строительного производства, понимая, можем ли мы в том или ином случае установить БКТП.

– Как Вы организуете работу?
– Перед началом проектирования на площадку, где должен разместиться объект, выезжают проектировщики. Они обязаны оценить площадку и сделать фотоотчет, от которого и будут отталкиваться при проектировании. На этапе проектирования они несколько раз посещают площадку и осуществляют привязку проекта к фактической ситуации и производят сверку данных. Если условия не позволяют разместить на данной площадке интересующий объект, заказчику предлагаются альтернативные варианты объектов. Был случай, когда при реконструкции здания мы разработали восемнадцать вариантов технических решений по данному объекту.

Внутри компании действует регламент согласования технических условий. После того как проект подготовлен к первому этапу согласований с внешними структурами, идет согласование с технической службой на предмет правильности принятия технических решений к монтажу. Система выхода проекта многоступенчата. Это и главный инженер проекта, отвечающий за технические решения, и группа нормоконтроля, которая ответственна за соответствие документации нормам, и руководитель проектного бюро. Для того чтобы по этой документации можно было без проблем строить, существует регламент согласования технических решений.

После того как проект принят всеми службами, он отправляется на согласование. Отмечу, что процесс внутренних согласований не увеличивает сроки реализации проекта. Например, подготовка проекта трансформаторной подстанции при наличии исходных данных до этапа согласования происходит за один день.

– Насколько успешно применение подобного подхода на практике?
– В 2006 году мы делали внешнее электроснабжение котельной на территории Петропавловской крепости. Поскольку это очень ответственная работа, на площадке присутствовала группа проектировщиков, которая контролировала процесс. Три года мы работаем с компанией «Газпром» по газификации Петроградской стороны, обеспечиваем внешнее электроснабжение котельных. За это время выполнили работы более чем на 50 объектах. Можно вспомнить аквапарк «Вотервиль» гостиницы «Прибалтийская», где мы делали все внешнее электроснабжение. Построено две трансформаторные подстанции, распределительные устройства по 10 кВт. Сейчас ведем серьезный проект для НИИ онкологии в Песочном, уже вышли на стадию строительно-монтажных работ. Делаем внешнее электроснабжение и устанавливаем первый генератор малой мощности, который будет связан напрямую с сетью и выдавать туда мощность. Это первый источник с такими техническими характеристиками на Северо-Западе.