Сергей Макаров: «Воссоздание утраченных шедевров Петербурга продолжится»
Старейшему в России ведомству по охране объектов исторического наследия исполняется 100 лет. Об истории КГИОП, актуальных задачах сегодняшнего дня и планах на будущее «Строительному Еженедельнику» рассказал председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга Сергей Макаров.
– Сергей Владимирович, КГИОП исполняется 100 лет. Напомните, пожалуйста, основные вехи исторического пути ведомства.
– В дореволюционной России специализированных ведомств, занимавшихся охраной архитектурного наследия, не было. Надо, однако, отметить, что «Строительные уставы» (1832, 1842, 1857, 1900 годов) защищали исторические строения от сноса и предписывали бережное к ним отношение при возведении новых зданий. При ремонте старых объектов архитекторы нередко занимались тем, что сегодня мы назвали бы «научной реставрацией».
Тем не менее, первое государственное ведомство, задачей которого стала именно охрана наследия, появилось уже после революции. Это непосредственно связано с тем, что появилась острая необходимость в защите объектов, национализированных в ходе революционных событий.
Структуры-«предки» КГИОП на протяжении всей своей вековой истории занимались делом огромной, я бы сказал, общенациональной важности. Рассказать обо всем совершенно невозможно. За это столетие выполнена просто фантастическая работа. Но я бы выделил три важнейшие, на мой взгляд, вехи (или, скорее, эпохи) в истории ведомства.
Первая из них связана с самим созданием в 1918 году Отдела по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины – самого первого прямого «предка» КГИОП. Необходимо оценить гражданское и профессиональное мужество людей, которые в период революционного смятения, потрясения и крушения всех социальных основ старого общества, проявлений откровенного вандализма встали на защиту исторического наследия.
И ведь варварское отношение к памятникам было свойственно не только необразованным слоям населения. Были целые объединения нового, революционного искусства, теоретически обосновывавшие необходимость физического уничтожения «старья». Как иллюстрацию можно припомнить стихи Владимира Маяковского, написанные как раз в 1918 году:
Белогвардейца найдете – и к стенке.
А Рафаэля забыли? Забыли Растрелли вы?
Время пулям по стенке музеев тенькать.
Стодюймовками глоток старье расстреливай!
Сеете смерть во вражьем стане.
Не попадись, капитала наймиты.
А царь Александр на площади Восстаний
стоит? Туда динамиты!
Выстроили пушки по опушке,
глухи к белогвардейской ласке.
А почему не атакован Пушкин?
А прочие генералы классики?
Старье охраняем искусства именем.
Или зуб революций ступился о короны?
Скорее! Дым развейте над Зимним –
фабрики макаронной!
И такие настроения были весьма распространены, более того, находились, выражаясь современным языком, в мейнстриме тогдашних общественных трендов. Немало мужества необходимо было тем, кто противопоставил себя этому валу, старался сохранить наследие. Конечно, возможности в этом отношении в послереволюционный период были весьма ограниченны. Защищать памятники (и особенно храмы) было даже небезопасно. Поэтому с большим уважением мы должны относиться к тем, кто в это сложное время делал, что мог, для сохранения исторической памяти.
– Вторая веха – это, наверное, послевоенное восстановление объектов наследия, особенно пригородных?
– Конечно. Ситуация на некоторых из них была просто катастрофическая, многим казалось, что все погибло безвозвратно и восстановить уже ничего невозможно. Но нашлись люди, которые не опустили руки.
Кстати, бюст одного из них – Николая Николаевича Белехову – в будущем году мы планируем установить в здании КГИОП. Именно он руководил маскировкой объектов наследия во время войны. Именно под его руководством и по его инициативе начались послевоенные широкомасштабные ремонтно-восстановительные работы, в том числе и в разрушенных пригородных дворцах-музеях. И во многом именно благодаря ему на уровне правительства страны было принято решение о необходимости воссоздания объектов, находившихся в руинированном состоянии, – и это сразу после войны, на фоне всеобщей разрухи и нехватки порой самого необходимого!
Тогда вполне четко звучали голоса, утверждавшие, что сейчас «не до дворцов и парков». И только благодаря активным действиям сотрудников ГИОП, музейщиков и других неравнодушных к задачам сохранения национального наследия людей удалось добиться решения о возрождении памятников из руин. Людям было негде жить, нечего есть, не во что одеваться, но они боролись за спасение и воссоздание шедевров!
Конечно, это работа колоссальных объемов – и она растянулась на десятилетия. Но начало ей было положено тогда – в полуголодном послевоенном Ленинграде. И именно благодаря ей сейчас мы можем любоваться дворцами, парками и фонтанами Петергофа, Павловска, Царского Села, Гатчины.
– Ну а третья эпоха?
– Может быть, это несколько нескромно, но, на мой взгляд, это новейшая история и современная деятельность КГИОП. С конца 1980-х годов произошло множество важнейших событий в сфере охраны наследия. В 1988 году утвержден проект зон охраны центральных районов города, который законодательно закрепил границы объединенной охранной зоны центра, площадь которой составила 3768 га. В 1990 году в Список всемирного наследия ЮНЕСКО включен объект «Исторический центр Ленинграда и связанные с ним группы памятников». В 1996 году КГИОП стал самостоятельной структурой в составе Правительства Петербурга. Наконец, в 2005 году впервые в городе была утверждена Петербургская стратегия сохранения культурного наследия.
Новая правовая ситуация значительно расширила полномочия КГИОП в деле охраны исторических объектов. Кроме того, после снятия идеологических ограничений мы наконец смогли заняться спасением и реставрацией культовых зданий. Активную работу в этой сфере нам иногда даже ставят в упрек. Но это совершенно неоправданно. Во-первых, храмы всегда проектировались лучшими зодчими и по праву занимают свое место в числе объектов архитектурного наследия, часто являясь «визитными карточками» города. Во-вторых, культовым зданиям в течение многих лет по понятным причинам внимания не уделялось, и, хуже того, они произвольно перестраивались, варварски использовались и даже сносились; и теперь им необходимо повышенное внимание. Наконец, в-третьих, все объекты недвижимости в городе находятся в чьем-нибудь ведении, а с храмами, кроме нас, работать некому.
– О каких объектах, например, идет речь?
– Это интереснейшие объекты – со своими тайнами, открытиями, неожиданными находками. В городе у нас их очень много, и они, к сожалению, сильно пострадали за советский период. Работа по ним идет постепенно и планомерно, поскольку охватить все сразу просто физически невозможно – на это нет ни средств, ни производственных мощностей реставраторов.
Например, недавно мы взяли в работу Покровский храм на Боровой улице, построенный в конце XIX века и признававшийся современниками одним из красивейших в Петербурге. Это место тогда не относилось к фешенебельным районам города, и возведение церкви должно было, в частности, улучшить социальную обстановку рабочего района. В советское время там располагался производственный комбинат Союза художников. На здании были разрушены купола и ликвидирован богатейший изразцовый декор. Сейчас мы работаем над исправлением ситуации – это уникальный и очень сложный проект.
Другой совершенно потрясающий объект – буддистский дацан на Приморском проспекте. Если бы не прямое поручение Президента, боюсь, до него долго не доходили бы руки. Огромное здание – очень сложное и специфичное. Когда мы восстановили внешний декор – позолотили ланей, Колесо Судьбы, воссоздали колонны, двери – стало понятно, почему в начале ХХ века этот дацан считался красивейшим в Европе.
– Исторически подход специалистов Северной столицы к реставрации отличался от московского: памятники не только сохранялись, но и восстанавливались. Сегодня предлагается ряд таких проектов. Какие из них, на Ваш взгляд, могут быть реализованы?
– Думаю, что воссоздание утраченных шедевров Петербурга продолжится, хотя, на мой взгляд, не все инициативы, существующие в этой сфере, могут быть реализованы на практике.
Начать надо с того, что в 820-м городском законе есть перечень утраченных градостроительных доминант, рекомендуемых к воссозданию. Это тоже печальное советское прошлое, когда по идеологическим соображениям сносились очень ценные не только с архитектурной или культовой точек зрения, но и в смысле градостроительного облика города доминанты.
Например, колокольня Новодевичьего монастыря, которая была уничтожена при расширении Московского проспекта. Потом, правда, выяснилось, что расширению она не особо и мешала. Как бы то ни было, сейчас стоит вопрос о ее воссоздании, он даже рассматривался на Совете по сохранению культурного наследия. Эта колокольня высотой более 50 м была не только памятником архитектуры, но и важнейшей доминантой проспекта. Проект предполагает воссоздание объекта на внебюджетные деньги, и я надеюсь, что его удастся реализовать.
Еще один объект – Введенская церковь напротив Витебского вокзала, которая была снесена в 1930-е годы. Уже проведены исследования, обнаружен фундамент храма. Восстановить его в точности вряд ли возможно: Загородный проспект расширился и подошел вплотную к месту расположения церкви. Проблему можно решить, если сделать вход с другой стороны, это вполне осуществимо.
Уже полным ходом идет воссоздание храма Рождества на Песках – тоже потрясающей красоты объект XVIII века, снесенный в 1934 году. Мы согласовали проект его восстановления на прежнем месте. К счастью, нашлись спонсоры, обеспечившие финансирование, сейчас «коробка» храма уже почти готова. В будущем году должна начаться отделка, так что уже довольно скоро мы сможем увидеть возрожденный шедевр. Следующее, что нужно сделать – вернуть Советским улицам имя Рождественских, ведь названы они были именно по воссоздаваемому храму. Соответствующее решение уже принято Топонимической комиссией, и, надеюсь, в ближайшее время оно будет исполнено. Я живу в том районе и очень поддерживаю переименование.
– А Спас-на-Сенной?
– Я знаю, что есть множество сторонников воссоздания этого храма, но именно к этой инициативе я лично отношусь со скепсисом. Дело в том, что Сенная площадь сегодня приобрела совсем другой облик, появились новые строения, хотя, на мой взгляд, они отнюдь не украшают окрестности. Само место, где стоял Спас-на-Сенной, отчасти занято павильоном станции метро. Соответственно, восстановление храма не улучшит ситуацию, не возродит утраченную гармонию. Есть и технические сложности, делающие проблематичным воссоздание объекта в исторических габаритах.
– Таким образом, распространенные в Европе принципы Венецианской хартии 1964 года, в соответствии с которыми исторический объект консервируется в том виде, в каком попал в руки реставраторов, – не наш путь?
– В Европе все-таки не было такого вандализма, который мы пережили в ХХ веке. Кроме того, принципы Венецианской хартии – это не закон. В тех регионах, которые очень сильно пострадали во время войны, наши европейские коллеги часто тоже шли именно по пути воссоздания утраченных объектов. Например, Нюрнберг, который практически был стерт нашими союзниками с лица земли, воссоздали, полностью копируя его довоенное состояние. То же самое в значительной степени касается Дрездена и еще ряда сильно пострадавших городов.
Да, в Италии другие подходы, более соответствующие Венецианской хартии. Но не надо забывать и разницу в климате. Если в Италии частично поврежденное здание может стоять веками, то у нас, в сыром климате, с постоянными переходами нулевой отметки термометра, если не ремонтировать объект, есть большой риск утратить его совсем.
Хочу отметить, что наш опыт очень востребован иностранными реставраторами из стран с похожим климатом.
– Какие аспекты охраны объектов наследия, на Ваш взгляд, наиболее актуальны сегодня?
– Помимо непосредственно реставрационной деятельности, сейчас идет активная работа по целому ряду направлений. Это и законодательное урегулирование взаимоотношений с ЮНЕСКО, и расширение сотрудничества с волонтерами и общественными организациями, ставящими своей целью сохранение наследия, и расширение международной кооперации в этой сфере.
Я остановился бы на двух очень актуальных, на мой взгляд, вопросах. Первый из них связан с необходимыми законодательными изменениями. Если 15-20 лет назад требования к собственникам или пользователям объектов наследия были недостаточными, то сейчас в некоторых вопросах они стали избыточно жесткими. Подчеркну: речь не идет об отказе от охраны: если объект признан памятником, должны действовать защитные ограничения. Просто не надо перегибать палку.
Если речь идет о сложной работе по ценному объекту – да, процедура согласования проекта должна быть очень строгой. Но если вопрос в перепланировке помещения в историческом здании с демонтажом перегородки, поставленной в советское время, или в проведении малярных работ, то совершенно неясно, зачем для этого разрабатывать проект, проводить историко-культурную экспертизу, которая стоит в три раза дороже проекта, и получать согласование в КГИОП. Совершенно неразумно предъявлять к работам принципиально разной важности и сложности одинаковые требования.
Вот эти избыточные обременения мы предлагаем упразднить. В конце концов, КГИОП – совсем небольшое ведомство: 180 сотрудников на 9 тыс. объектов наследия в городе. Количество входящей документации, появляющейся, в частности, и из-за избыточных требований, растет огромными темпами. Если в 2014 году было около 30 тыс. входящих документов, то сейчас – более 70 тыс. Это огромный объем. Кроме того, усложняется сама документация, информация становится более подробной. И здесь та же ситуация: для сложных объектов это даже хорошо, а для небольших по объемам работ – совершенно ненужно. В общем, мы выступаем за дифференциацию требований в зависимости от видов выполняемых работ. Этот вопрос мы уже долго обсуждаем с Минкультуры РФ, и сейчас в целом достигнуто взаимопонимание.
Вторым важнейшим на данный момент вопросом является реализация программы «Рубль за метр», которая позволяет предоставлять инвесторам объекты культурного наследия, находящиеся в неудовлетворительном состоянии, в долгосрочную аренду за символическую плату при условии проведения ими качественных реставрационных работ в ходе приспособления для современного использования и дальнейшего поддержания памятника в должном состоянии.
Из примерно тридцати объектов, которые изначально предлагалось включить в эту программу, мы с Комитетом имущественных отношений Петербурга отобрали восемь первоочередных. Два из них (Оранжерея в Петергофе и Императорский павильон вокзала в Царском Селе) будут выставлены на торги уже до конца этого года. Посмотрим, какой будет интерес у инвесторов. С другой стороны – для КГИОП это тоже вызов: сроки работ ожидаются небольшие (2 года – на подготовку проекта, 5 лет – на его реализацию). Это очень важная программа, и на нас лежит серьезная ответственность по сопровождению проектов. Мы, как и инвесторы, заинтересованы в соблюдении сроков. От успеха реализации пилотных проектов во многом зависит судьба всей программы.
– Юбилей – время не только подводить итоги, но и строить планы на будущее. Какие Вы видите перспективные задачи для ведомства? Какие есть планы?
– В этом году заканчивается трехлетняя программа реставрации в городе, и КПИОП уже подготовил следующую – на 2019–2021 годы. Часть объектов перешла туда из текущей программы, но есть и ряд новых, знаковых для города объектов. Перечень пока огласить не могу, поскольку он еще окончательно не согласован. Скажу лишь, что суммарно он будет включать порядка 80 объектов.
Также у нас в планах серьезная корректировка 820-го закона о зонах охраны объектов культурного наследия на территории города. Разработан график, в соответствии с которым в 2020 году ЗакСом должна быть принята новая версия документа. В ней будут откорректированы имеющиеся зоны охраны и установлены новые.
Большая работа нами намечена в сфере цифровизации деятельности КГИОП, перехода к работе в Единой системе строительного комплекса Петербурга. Мы уже перевели часть услуг в ЕССК, и этот процесс получит продолжение. Также планируется оцифровать наш гигантский архив.
КГИОП: 100 лет на страже наследия
История КГИОП включает множество событий, имеющих непреходящее значение для дела сохранения и реставрации национального исторического наследия в Северной столице. «Строительный Еженедельник» отобрал важнейшие даты в вековом жизненном пути ведомства.
1918 год. 21 марта в Петрограде была создана Коллегия по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомата просвещения во главе с Г. С. Ятмановым. В ноябре в связи с реорганизацией она была переименована в Отдел по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины.
1935 год. Одним из важных итогов работы Отдела стало утверждение Президиумом ВЦИК в марте списка памятников, состоящих под государственной охраной. Первый юридически значимый список насчитывал 201 охраняемый государством объект.
1936 год. В структуре Управления по делам искусств Ленгорисполкома был создан Отдел по охране памятников. Во главе стоял А. В. Победоносцев, его заместителем был назначен Н. Н. Белехов.
1941 год. 25 июня, то есть уже на 4-й день войны, был утвержден план мероприятий по защите городских монументов и садово-парковой скульптуры, подготовленный Отделом по охране памятников. Предложения по маскировке золотых куполов и шпилей зданий-памятников, служивших ориентирами для вражеских обстрелов, Отдел представил уже к 1 июля. В сентябре были организованы аварийно-восстановительные мастерские Управления по делам искусств Ленгорисполкома, в октябре – производственные мастерские при Музее городской скульптуры.
1942 год. Уже с весны начались ремонтно-восстановительные работы на зданиях-памятниках города.
1943 год. 29 марта Государственный Комитет Обороны СССР принял Постановление «О первоочередных мероприятиях по восстановлению промышленности и городского хозяйства Ленинграда». Начинался новый этап восстановления и реставрации памятников города. 21 ноября было принято решение об организации городского Управления по делам архитектуры, в структуре которого создавалась Государственная инспекция по охране памятников (ГИОП). Окончательное организационное оформление инспекции произошло уже после снятия блокады Ленинграда.
Шуваловский дворец. Реставрация плафона Белоколонного зала. 1948 год
1944 год. 23 апреля Исполком Ленгорсовета принял Решение № 112-22 «О первоочередных мероприятиях по сохранению пригородных дворцов и парков-музеев», положившее начало их восстановлению.
Реставрация фасадов Таврического дворца. Штукатурные работы. 1949 год
1967 год. По инициативе и под руководством Б. А. Розадеева была развернута не имевшая аналогов работа ГИОП по комплексному изучению исторической застройки города XVIII – начала XX веков.
Петергоф. Большой дворец. Воссоздание фронтона северного фасада. 1957 год
1972 год. Решением Ленгорисполкома № 870 от 4 сентября впервые в практике сохранения наследия в СССР была введена система государственной охраны художественно ценного внутреннего убранства зданий, как состоящих под государственной охраной, так и не отнесенных к числу памятников.
1971–1981 годы. Комиссией Государственной инспекции на учет было принято свыше тысячи зданий исторической застройки города. После принятия Закона СССР от 29 октября 1976 года «Об охране и использовании памятников истории и культуры» эти объекты стали называться «вновь выявленными».
Екатерининский дворец. Работы по воссозданию плафона Большого зала. Фото начало 1970х годов
1988 год. Инспекция становится самостоятельным специально уполномоченным органом по охране памятников, выйдя из подчинения Главного архитектурно-планировочного управления. Исполкомом Ленсовета 30 декабря утвержден проект зон охраны центральных районов города, который законодательно закрепил границы объединенной охранной зоны центра, площадь которой составила 3768 га, ввел режимы сохранения для средовой застройки, ограничил реконструкцию и строительство на территории зоны. Это один из основных документов в области регулирования градостроительной деятельности в Петербурге.
1990 год. 12 декабря на 14-й сессии Комитета всемирного наследия был признан общим достоянием человечества и включен в Список всемирного наследия объект «Исторический центр Ленинграда и связанные с ним группы памятников». Необходимость включения объекта в этот список, по мнению экспертов ИКОМОС, была «столь очевидна, что любое подробное обоснование представлялось излишним».
1996 год. Ведомство прибрело свой нынешний организационный статус – стало комитетом в системе исполнительных органов государственной власти Санкт-Петербурга.
1998–2003 годы. Подготовка к 300-летию Петербурга. Обширная реставрационная программа включила практически все архитектурные доминанты центра, самые известные памятники (в первую очередь, занятые учреждениями культуры).
2004 год. Создан Совет по сохранению культурного наследия при Правительстве Санкт-Петербурга, в целях повышения эффективности принятия решений в области сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия.
2005 год. В городе началась реализация программы реставрации фасадов исторического центра. В отличие от точечной, объектной реставрации, программа предусматривала обновление целых улиц. 1 ноября Постановлением № 1681 Правительства Петербурга утверждена Стратегия сохранения культурного наследия, разработанная КГИОП под руководством В. А. Дементьевой.
2008 год. Начал проводиться ежегодный конкурс профессионального мастерства «Реставратор года». Организатором выступает Союз реставраторов Петербурга при участии КГИОП. За почетное звание «Лучший реставратор» ежегодно соревнуются студенты реставрационных колледжей и профессиональные реставраторы, работающие в крупнейших профильных компаниях Петербурга и Ленобласти.
2016 год. Стартовал культурно-просветительский социально значимый проект «Открытый город» в сфере популяризации объектов культурного наследия Петербурга, ранее недоступных для свободного посещения или доступных отдельным категориям граждан. Совместно с Союзом реставраторов Петербурга и отделением ВООПИиК разработана программа по привлечению волонтеров к делу сохранения объектов культурного наследия, на базе проекта «Открытый город» организована Школа волонтеров.
2018 год. Начинает работу программа «Рубль за метр». В марте вступил в силу закон, дающий старт программе передачи объектов культурного наследия, находящихся в неудовлетворительном техническом состоянии, в аренду по ставке 1 рубль за 1 кв. м.
Владислав Озорин, член президиума научно-экспертного совета при рабочей группе по мониторингу реализации законодательства в энергетике, энергосбережении и повышении энергетической эффективности Совета Федерации, в интервью газете «Строительный Еженедельник» высказал свою точку зрения по поводу реформ, происходящих в энергетической отрасли Петербурга и Ленинградской области.
– Насколько эффективна сегодня работа электросетевого комплекса Петербурга и Ленинградской области? Какие минусы вы можете отметить?
– На наш взгляд, эффективность работы электросетевого комплекса наших регионов далека от совершенства. Один факт проведения в последний месяц следственных мероприятий против экс-руководителей ОАО «Ленэнерго» о чем-то да говорит. Долги Ленэнерго, которые, по разным оценкам, составляют астрономические суммы в 88-130 млрд рублей, тянут гигантскую сетевую инфраструктуру на дно. Как такое могло случиться? Мне неоднократно приходилось присутствовать на проводимых в стенах Смольного, в ЗакСе города, в Союзе промышленников и предпринимателей СПб, в других структурах многочисленных совещаниях и встречах, на которых ставились вопросы неисполнения Ленэнерго своих обязательств по технологическому присоединению, проблемы с повышением тарифов. Эти вопросы крайне важны для малого и среднего бизнеса, развития промышленности города и области. Не хочу называть конкретные фамилии бывших и нынешних руководителей уважаемой организации, но меняется, к сожалению, все только в худшую сторону.
Одним из негативных моментов в работе Ленэнерго является тот факт, что до сих пор не удается наладить работу по тому же технологическому присоединению. Некоторые заявители оплатили по существующим договорам по 2-3 раза, а вопрос находится еще на стадии решения.
Для поддержки Ленэнерго, очевидно, требуются значительные финансовые вливания, размер которых наверняка адекватен суммам фактической задолженности.
В свое время и Ассоциация энергетических предприятий СЗФО, и Комитет по энергетической политике Союза промышленников и предпринимателей СПб обращали внимание руководства Ленэнерго на недопустимость лоббирования интересов ОАО «Энергосервисная компания Ленэнерго». Именно оно длительное время являлось единственным агентом Ленэнерго при оказании услуг по технологическому присоединению. Навязывание этой компанией своих предложений явилось основанием для многочисленных жалоб субъектов малого и среднего бизнеса Санкт-Петербурга и Ленобласти в правоохранительные органы и УФАС. При этом работа «Энергосервисной компании Ленэнерго» была приостановлена Управлением Федеральной антимонопольной службой Ленинградской области лишь в апреле 2015 года.
Второй и крайне важный момент – это тарифные решения. До сих пор нет реакции ФАС по обращению промышленников о приостановке решения Федеральной службы тарифов о частичном удовлетворении требований Ленэнерго, связанных с изменением цен на энергоносители с 1 июля 2015 года. С 1 мая текущего года тарифы поднялись в среднем на 5%, а в июле могут взлететь аж на целых 50%. В письме, согласованном с губернатором Петербурга, мы просили приостановить решение ФСТ до оценки его регулирующего воздействия. Уже сейчас некоторые промышленные предприятия увидели в текущих счетах Петербургской сбытовой компании прирост цен на электроэнергию до 26%. Что же будет в августе? Пока «энергоконфликт» не разрешен. Но ждать осталось недолго.
– Ленэнерго имеет многомиллиардные долги, а такие компании, как «Санкт-Петербургские электрические сети» и ЛОЭСК, сработали по итогам 2014 года без убытков. Какие еще показатели, кроме финансовой отчетности, свидетельствуют о качественной работе электросетевой компании на рынке?
– Конечно же, своевременность и качество оказываемых ими услуг. Это напрямую зависит от стабильности. Немаловажный фактор – социальная защищенность работников, достойный уровень заработной платы. Увы, работники предприятий малого и среднего бизнеса сейчас не могут этим похвастать. Уровень подготовки руководителей и специалистов, финансовая независимость компаний, правильность принятия стратегических решений по развитию также играют ключевую роль.
Чехарда, связанная со сменой руководителей большинства региональных сетевых организаций, также не может не сказаться на работе. Кроме Ленэнерго руководители поменялись в Петербургских электрических сетях, Петродворцовой электросети, Всеволожских электрических сетях, в Курортэнерго. Этот список можно было бы продолжить. Конечно, ротация кадров – вещь неизбежная. Но, согласитесь, от профессионализма и опыта руководителя на 99,9% зависит и стабильность, и эффективность работы. В пример могу привести руководителя ЛОЭСК Вадима Малыка. Будучи не один год «у руля» ведущей сетевой компании Ленинградской области, он не только грамотно выстроил стратегию ЛОЭСК, но и вывел организацию в ряд самых стабильных региональных сетевых компаний.
– Насколько своевременно, на ваш взгляд, сегодня объединение электросетевых компаний, в частности Ленэнерго, Санкт-Петербургских электрических сетей и Петродворцовой электросети? Что изменится для рынка и для потребителей в связи с таким слиянием?
– Майский Указ Президента РФ «О долгосрочной государственной экономической политике» явился стратегическим решением, а ноябрьский – «Об открытом акционерном обществе «Российские сети» – конкретной командой к поэтапной консолидации региональных сетевых организаций. В тексте последующей «Стратегии развития распределительного электросетевого комплекса» впервые правительство РФ признало, что «полностью выполненной можно считать только одну из задач – создание крупных и сопоставимых по размерам операционных межрегиональных распределительных сетевых организаций в целях усиления ответственности менеджеров за результаты работы и обеспечения условий для принятия регуляторных решений на основе сравнительного анализа».
Думаю, что идея объединения сетевых компаний города направлена не только на получение городом контрольного пакета акций Ленэнерго. Это попытка хотя бы частично решить проблемы самого ОАО «Ленэнерго» за счет активов города. В целом это соответствует энергетической доктрине России. Подчеркну, что в концепции энергетической стратегии России до 2035 года одной из основных стратегических инициатив в ТЭК является развитие внутренней энергетической инфраструктуры (повсеместная доступность, легкость подключения, гибкость, надежность). Но улучшит ли этот шаг нынешнее положение вещей и явится ли плюсом для потребителей – большой вопрос.
– Если ли какая-то опасность в таком объединении?
– На этот вопрос сложно ответить. Думаю, здесь главное – профессионализм и опыт руководителей нашего нового монополиста. С технической точки зрения здесь много вопросов.
– По какому пути, на ваш взгляд, в будущем должны продвигаться реформы электросетевого рынка региона? На каких моментах нужно заострить наибольшее внимание?
– На примере развития наших «новых старых» регионов – Крыма и Севастополя, где «чубайсовские реформы» не проводились, – считаю, что объединение энергосетевых и энергосбытовых компаний региона в одно целое – важнейший шаг, к которому мы должны стремиться.
– Как вы относитесь к идее «перевернуть» котловую схему расчетов между электросетевыми компаниями региона? Для чего это нужно сделать?
– Есть понятия «котел снизу» и «котел сверху». Основной принцип ценообразования на транспорт электроэнергии – это компенсация необходимой валовой выручки. «Котловой» тариф призван учесть затраты всех сетевых организаций на передачу электрической энергии. Важно отметить, что применение такого метода расчетов не исключает риски. Например, ситуацию, при которой количество сетевых организаций в регионе, а также затраты на передачу электрической энергии окажутся выше того показателя, который предусмотрен регулирующим органом при расчете «котлового» тарифа. Компенсировать затраты сетевым организациям возможно лишь в следующем периоде. Таким образом, при применении «котлового» тарифа одним из рисков выступает возможность недополучения доходов, что и происходит в нашем регионе.
Модель «котел сверху» предусматривает установление в регионе «держателя котла». В Петербурге и Ленинградской области это Ленэнерго. В соответствии с указанной системой договорных отношений гарантирующие поставщики (энергосбытовые организации) на основании единых («котловых») тарифов заключают договоры по передаче электрической энергии непосредственно с «держателем котла». В свою очередь, «держатель котла» на основе установленных индивидуальных тарифов распределяет полученную прибыль между сетевыми организациями, по сетям которых происходит транспортировка электрической энергии потребителю.
При установлении «котла снизу» в регионе предусматривается адресность оплаты услуг по передаче электрической энергии той сетевой организации, к которой технологически присоединен потребитель. Единый «котловой» тариф также действует: по нему оплачиваются услуги тех сетевых организаций, к сетям которых подключен потребитель. При этом нижестоящие сетевые организации оплачивают «по цепочке» вверх услуги, оказанные вышестоящими сетевыми организациями.
Проблемы также связаны с реализацией Федерального закона от 06.11.2013 № 308-ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «Об электроэнергетике», исполнение которого должно привести к ликвидации перекрестного субсидирования в энергетике. Но действие закона «тормозится» подзаконными актами правительства РФ, сдерживающими рост тарифов для населения.