Страхование «кота в мешке»
Поправки в Градостроительный кодекс РФ, вокруг которых было множество дискуссий, приняты Государственной Думой. Они, по сути, отменяют систему лицензирования строительной деятельности, переводя ее на рельсы саморегулирования. Устанавливается минимальный размер компенсационного фонда, который будет составлять не менее 500 тысяч рублей на одного члена для изыскателей и проектировщиков и 1 млн. рублей – для строителей. Однако, размер взносов членов СРО может быть значительно снижен – до 150 и 300 тысяч рублей соответственно, если члены СРО страхуют свою гражданскую ответственность. В петербургском страховом сообществе законодательные нововведения встретили неоднозначную реакцию. Готов ли отечественный страховой рынок взять на себя ответственность за ошибки, возникающие в строительной отрасли и ущербы, вызванные этими ошибками? Что ждет страховщиков в процессе преобразования строительной отрасли? Какие препятствия возникают на этом пути? На вопросы АСН-инфо ответил доцент кафедры страхования Государственного университета экономики и финансов, руководитель Санкт-Петербургского научного общества cтраховщиков Денис Горулев.
- Расскажите, пожалуйста, об общем положении на страховом рынке.
- Здесь следует назвать несколько ключевых моментов. Во-первых, финансовый рынок и страховой, как его часть, всегда имели транснациональный характер, так как деньги наиболее оборачиваемый и наиболее быстро переходящий границы «товар». Поэтому здесь легко развиваются международные связи и создаются транснациональные холдинги, что особенно ярко проявляется в перестраховании – то есть в страховании самих страховщиков. Вторая тенденция состоит во вхождении капитала иностранных страховщиков в отечественный страховой бизнес. За последние 2-3 года происходил прямо-таки бум приобретений иностранными страховщиками российских компаний – это и Allianz, купивший РОСНО, и AXA – РЕСО, и ERGO – «Русь» и т.д. Одна из последних сделок – приобретение петербургской страховой компании «Регион» скандинавской компанией If-insurance. Это говорит о том, что иностранные страховщики заинтересованы в нашем рынке, что здесь они видят потенциал развития страхового бизнеса.
В то же время в России по-прежнему остается крайне низка общая культура страхования и финансовая культура в целом. Это определяется как недостаточным платежеспособным спросом населения и хозяйствующих субъектов, так и общим отношением к материализованным ценностям, и неискоренимой российской привычкой надеяться на авось.
Крупный бизнес не страхуется, т.к. способен оставлять большинство рисков на «самостраховании» или размещать их в кэптивных (дочерних) компаниях, и прибегает к услугам страховщиков чаще в силу требований закона или условий международных контрактов на поставку товаров.
Рентабельность малого и среднего бизнеса не всегда позволяет осуществлять ему затраты на страхование, приобретая полноценные программы страховой защиты. Но, даже тогда, когда эта рентабельность достаточная, далеко не всегда удается подобрать адекватный страховой продукт, т.к., к сожалению, до сих пор значительная часть малого и среднего бизнеса работает по «серым» оптимизационным схемам, а страхование предусматривает значительную прозрачность бизнеса, ибо иначе возникает много проблем с урегулированием страховых случаев.
Что же касается физических лиц, то у нас только-только появляется слой граждан, имущество которого приобретено трудом, а не получено в результате неэкономических процессов, а, следовательно, у многих еще нет достаточной осознанности ценности тех благ (тех вещей), которыми они обладают. И, даже если она есть, то элементарно нет денег, на приобретение полноценной страховой защиты. К примеру, миллионы наших пенсионеров, которые практически бесплатно получили недвижимость в ходе приватизации квартир, стоимость которых сегодня очень значительна, не могут позволить себе купить годовой страховой полис. К сожалению, при нынешнем уровне дохода, большинству наших собственников возможность приобретения реального страхования недоступна. То есть страхование у нас не занимает естественную для него нишу. Зато занимает другие. По сей день 40% отечественного страхового бизнеса – это либо кэптивный, либо даже «своеобразный» бизнес, больше предназначенный не для защиты от рисков, а для обслуживания схем оптимизации финансовых потоков. И хотя, Федеральная служба страхового надзора (ФССН) ведет борьбу с этим атавизмом, но он не побежден. Но, это явление, со временем уйдет, по мере развития цивилизованности страхового рынка и роста сектора реального страхования.
- Сегодня перед страховым сообществом открываются более достойные цели. В принятых поправках к Градостроительному кодексу предполагается, что в СРО формами обеспечения, кроме компенсационных фондов, станут и системы страхования…
- Да, но только механизм участия страхования в этом обеспечении прописан наполовину. С одной стороны, для вступления в СРО участник может предоставить обеспечение либо полностью в денежной форме, либо частично в форме страхового покрытия. Второй уровень – это страхование рисков самих объединений. Но если обеспечение каждого отдельного участника сегодня уже прописано в поправках к Градкодексу, то второй уровень пока лишь упоминается.
А что такое компенсационный фонд? 50 участников, каждый вносит по 500 тысяч рублей. А каждый из этих участников возводит здания, стоимость которых измеряется миллиардами. Если даже хотя бы одно из возводимых зданий рухнет, то этого фонда не хватит, чтобы компенсировать убытки даже на 30%.
Здесь еще одна, более глубокая проблема. Когда во всем мире в середине 1980-х гг. внедрялась система дерегулирования строительного бизнеса, стандарты строительства были строго разграничены на две группы – те, которые контролирует государство, и те, которые обеспечиваются самим бизнесом. Государство брало на себя ответственность за безопасность, а бизнес – за качество. Государство формирует общие концепции, законы, предусматривающие обеспечение безопасности пользователей объекта, субъектов, находящихся вблизи строительной площадки, которым может быть причинен вред в ходе работ и др. Эти нормы определяются законами. А, вот порядок исполнения этих норм определяется уже различными отраслевыми регламентами (у нас – ГОСТами, СНИПами и т.д., в Европе – еврокодами), которые формируются при участии строительного бизнеса, и, несмотря на то, что не являются, собственно, законом, носят так же обязательный характер. К сожалению, у нас при написании законодательной базы все технические регламенты были введены на уровень добровольного исполнения. Что фактически означает: я могу их исполнять, могу не исполнять, могу придумать себе другие нормы. И любой грамотный юрист может доказать в суде, что несоблюдение регламента не является нарушением, поскольку у нас т.н. свобода выбора этих самих регламентов. Есть, правда, положение о том, что должен быть разработан и введен национальный стандарт. Но его пока нет.
Между тем процесс «жизни» здания, как известно, является многоступенчатым: сначала изыскательские работы, затем проектирование, строительство, ввод, гарантийная, постгарантийная эксплуатация, через какой период – реконструкция и капитальный ремонт, и наконец, снос здания и рекультивация земель. Между тем, у нас при разработке Закона о техническом регулировании вообще забыли об этапах, предшествующих вводу в эксплуатацию. Первоначально законопроект назывался «О безопасной эксплуатации зданий, строений, сооружений и безопасном использовании прилегающих территорий». Только в 2007 г. была изменена концептуальная часть документа, и включены в него все предыдущие циклы «жизнедеятельности» объектов.
Во всем мире существует некая договоренность между обществом и бизнесом о том, что общество согласно платить некую цену за определенный уровень безопасности, которую обеспечивает бизнес. Нам же, по существу, предлагается платить за кота в мешке. Если то, что раньше было государственным стандартом и предполагало санкции в случае нарушения, стало добровольным, то каждый субъект строительства может сказать: а я хочу разрабатывать свои критерии. Но чем он будет руководствоваться и как это будет отвечать критериям безопасности, нигде пока не прописано.
- Как это воспринимается страховщиками?
- Страховая компания, имеющая репутацию и планирующая работать на рынке, оказывается между двух огней: если она готова платить при возникновении страхового случая, она должна четко определить, что таковым является. Если к ним отнесен убыток, вызванный ненамеренным отклонением от каких-то норм при проведении работ, то эти нормы должны быть установлены и неоспоримы. Страховщик должен иметь возможность сравнить то, что есть, с тем, что должно было быть. В противном случае будет оспариваться сам факт наступления страхового случая. Пока это касается небольших инцидентов, это – полбеды, но если будут возникать случаи с серьезными убытками? Фактически серьезные убытки у нас время от времени возникают. И замалчиваются. Поскольку, во-первых, страхование мало распространено в строительной сфере, а во-вторых, строительным компаниям очень не хочется афишировать ни сам инцедент, ни некоторые аспекты свой деятельности. Но если все будет застраховано в соответствии с законом, то страховые инспектора будут вызываться из-за любых проблем – и что при этом может вскрыться – совершенно неизвестно. Это уже проблема легальности самого строительного бизнеса, кадров, качество проектной документации и т.д.
- А если бы у нас был разработан технический регламент? Предположим, мы можем доказать, что одна из деталей конструкции изготовлена из некачественного материала...
- Это еще надо доказать. Инцидент может быть связан и с некачественностью материала, с ошибками проектирования и с погрешностями в технологии строительства. Все это в принципе должно подпадать под понятие страхового случая, в зависимости от предусмотренного покрытия. Оно может быть узким и расширенным – надо смотреть по конкретному страховому продукту. Далее включается система регрессов и суброгаций. То есть, если здание рухнуло, то компания, которая застраховала риски строительно-монтажных работ, как правило, выплачивает страхователю возмещение, и если выясняется, что обрушение произошло в связи с некачественностью материала, то к его поставщику в порядке суброгации предъявляется иск. Во всем мире на всех этапах присутствует страховая защита. В случае инцидента идет разбирательство между страховыми компаниями: производитель бетона страхует свою ответственность за качество бетона, сама строительная организация – соблюдение технологии строительства, а эксплуатационники – за грамотное обслуживание. Соответственно распределяются и риски.
- Если страховые компании будут в массовом порядке страховать строительные риски и ответственность перед третьими лицами, хватит ли у них ресурсов для покрытия?
- Если мы говорим о страховании ответственности, то необходим признанный факт ее наступления, тут все просто: речь идет об урегулировании этой ответственности и привлечении страховщика в качестве финансового ответчика по уже признанной ответственности.
Говоря о способности наших страховщиков оплачивать страховые случаи, надо уточнить, какие риски они могут принять и какова доля тех рисков, которые останутся здесь? В принципе наш страховщик может принять любой риск – просто 97% его он должен будет перестраховать. У нас очень низкая капитализация основной части страховых компаний, и поэтому большую часть рисков страховщики передают в перестрахование, прежде всего, на Запад. Риски строительно-монтажных работ во всем мире одинаковы и достаточно прогнозируемы, и западные компании-перестраховщики готовы принимать участие в несении этих рисков.
- В том числе и в том случае, когда отсутствие технических регламентов открывает дорогу для любой самодеятельности?
- Да, вопрос об этом неизбежно возникнет. Западные компании готовы перестраховывать наши риски, пока их не так много. А наши компании, в свою очередь, могут позволить себе достаточную долю этих рисков оставить на собственное удержание. Но это до тех пор, пока страхованием не охвачены крупнейшие риски, и пока страхование не носит массовый характер.
Второй момент связан с ответственностью. У нас прописывается в законе, что страхованию подлежит ответственность за качество товаров, работ, услуг перед заказчиком, но в условиях неопределенности понятия «качество», неясно за что мы несем ответственность. В таких производных видах, как страхование госконтрактов, вообще непонятно, что делать. Между тем, поскольку в 80% госконтракты касаются строительства, то следовало бы внести в требования конкурсной документации обязательства по страхованию самого объекта, а не страхование ответственности. При этом там даже страхование ответственности ограничено 30%. Если здание рухнет, то эти 30% никого не спасут.
С точки зрения обеспечения интересов заказчиков я вижу выход в том, чтобы на базе саморегулируемых организаций создавались общества взаимного страхования (ОВС). Это замкнутая система, в которую каждый из членов СРО вносит определенный страховой взнос. Формируется фонд, который далее действует на принципах взаимной солидарной ответственности участников. То есть ОВС – это некоммерческие страховые объединения, создаваемые на принципе взаимности и солидарной ответственности (раскладки ущерба) между ее участниками. Каждый участник ОВС несет ответственность за результаты деятельности ОВС. В случае перерасходования сформированного страхового фонда, каждый участник вносит дополнительный страховой взнос, пропорционально доли своего участия, а в случае, если фонд израсходован не полностью, каждому возвращается часть страховой премии. Страхование рисков по системе ОВС формирует экономический механизм, стимулирующий снижение цены страховки за счет «улучшения» рисков, через «селекцию» тех субъектов, которые входят в эту систему и чьи риски страхуются. Кроме того, именно ОВС в полной мере воплощает принцип «наивысшей добросовестности», крайне важный при страховании крупных объектов и сложных систем. Общность страховых интересов участников взаимного страхования является материальной основой реализации этого принципа. А стремление организовать страхование возможно лучше и дешевле для своих членов – первая и главная цель взаимного страхования.
Тем самым, во-первых, создается экономический механизм солидарной ответственности. Это означает, что нас будет сильно интересовать, кого мы принимаем в СРО. Если я вступаю и плачу 500 тысяч рублей, и далее, вне зависимости от того, как СРО будет работать, все равно ни больше, ни меньше не заплачу, то для меня эти 500 тысяч действительно как «налог». А, если я знаю, что в зависимости от результатов работы каждого члена СРО, будет определяться и мое экономическое будущее, то я буду крайне внимательно смотреть с кем и на каких условиях я объединяюсь в СРО.
- То есть речь идет о создании компенсационных фондов возрастающего характера?
- Они дифференцированы во времени по своему объему, и при этом имеется солидарная ответственность каждого участника. Здесь же страхуются все риски, и ОВС может перестраховывать эти риски у коммерческих страховщиков или перестраховщиков. Члены ОВС как бы одновременно являются и страхователями, и страховщиками.
- И каждый должен думать, как ему воспринимать технические регламенты – как добровольную или обязательную норму...
- Да. И сама СРО разрабатывает регламенты, базируясь на которых, можно перестраховщику их представить и получить адекватную ставку в перестраховании по той совокупности рисков, которая сформирована в ОВС. В этом случае, мы заявляем, что наша СРО работает по таким-то правилам.
- А что происходит сегодня, пока нет технических регламентов?
- Все наобум. В том числе и ставки. В принципе, ставки определяются из аппроксимации по аналогичным видам исходя из прошлого опыта, понимая, что многие строительные организации существуют не для того, чтобы обанкротить страховщика, а чтобы работать. Но твердой базы нет. А между тем закон требует, чтобы строители спешно объединялись в СРО, и пока они этого не сделают, дальше работать не смогут. А сроки сжатые: с 1 января 2010 г. не действуют уже лицензии. И ныне существующие ассоциации будут срочно получать статус саморегулируемых. Это означает, что им нужно набрать как определенное число членов. Так же было с арбитражными управляющими в 2003 г., когда законом «О несостоятельности (банкротстве)» тоже было установлено минимальное число, и записывали всех подряд. Но с арбитражниками было проще: они могли набирать, но не назначать на арбитражный процесс, то есть можно было не бояться возникновения ущерба. Но процесс строительства имеет другую природу. И если в одну СРО на одинаковых условиях, с одинаковом объемом покрытия, но при разном уровне организации, при разном объеме бизнеса, при разном типе строительства, войдут ЛенСпецСМУ и компания «Три поросенка», которая строит шалаши, то, что дальше будет – совершенно непонятно. Потому, что поврежденный на 5% «Газпром-Сити» или уничтоженные на 95% три шалаша, не сопоставимы в размере убытков. Это вроде бы должно быть понятно, но сопоставления по объемам, при организации СРО и финансовому обеспечению нет. А в связи с тем, что сейчас все сделать надо быстро, все начнут страховаться, чтобы уменьшить свои издержки на вступление в СРО.
И страховщики скажут: мы вас застраховать можем, сейчас, быстро и не дорого. А с убытками будем как-нибудь разбираться потом. А так как все достаточно децентрализовано, и в то же время уровень социальной ответственности бизнеса невысок, все будут говорить: сделаем сейчас, а потом разберемся.
- В том числе и страховщики?
- Всегда найдутся «специфические» страховщики, готовые за «три копейки» застраховать непонятно что, не перестраховывая, и рассчитывая на то, что убытков либо не случится, либо, в крайнем случае, от них можно будет как-то «отбояриться». При том, что у нас 10000 строительных организаций, и с каждой можно содрать по 100000 рублей, это стоит того, чтобы на годик создать «компанию», собрать деньги, а потом ее «закрыть». А экономических стимулов к нормальному страхованию по-прежнему нет.
- А итогом может оказаться отрицательный отбор...
- И не только среди строительных компаний, но и среди страховщиков. Хотя, в принципе, и у ФССН есть механизм мониторинга компаний, через показатели финансовой устойчивости, но в краткосрочном периоде это обеспечить весьма затруднительно, а страховое обеспечение понадобится строителям уже сейчас.
У нас нет механизма возвратности тех вложений, которые сейчас идут в СРО и нет полноценного механизма солидарной ответственности. А без нее нет экономического стимула. А если его нет, то любая идея будет превращена в профанацию. И это самое страшное – учитывая, что в дальнейшем это скажется не только на строителях данного дома, но и на широком круге потребителей строительных услуг, то есть – на гражданах.
Но, тем не менее, я думаю, что после суеты и беготни в ближайшее время, когда страховщики начнут что-то предлагать, а строители будут как-то формировать СРО, во-первых, со стороны заказчиков начнет формировать представление о системе гарантий, которую предоставляет застройщик; во-вторых, по государственным проектам будут выбраны какие-то критерии, в том числе по страховому покрытию, только при наличии которых можно будет участвовать в торгах и тендерах; в-третьих, со стороны страховщиков будут проведены определенные действия в плане просветительской работы о том, что именно страхуется, что не страхуется, и куда инвесторам стоит ходить, а куда не стоит с точки зрения наличия у строительных организаций реальной страховой защиты.
Ну, а через год, может быть, что-то уравновесится: возможно, будут сделаны какие-то стандартизированные правила страхования, например, на уровне Всероссийского союза страховщиков; может быть, будут разработаны некие единые лимиты по страховым суммам, скажем, 10 миллионов, притом для годового лимита это небольшая сумма. Может быть, будет введена дифференциация страховых сумм в зависимости от объема бизнеса строительной компании. Посмотрим, что из этого выйдет. Вариантов множество, и многие из них крайне разумны и целесообразны, а уже практика взаимодействия страховщиков и строителей покажет, к чему мы придем в итоге. В любом случае, мы (страховые союзы) сейчас активно взаимодействуем со строителями и пытаемся выработать какие-то адекватные совместные решения.
Беседовал Константин Черемных
С 1 января 2007 года вступила в силу часть 6 статьи 49 и ряд других изменений в Градостроительный Кодекс и отдельные законодательные акты. Принята новая редакция федерального закона «Об экологической экспертизе». Мы побеседовали с руководителем Центра правового обеспечения природопользования Северо-Западного отделения Натальей Петровой о том, что привнесли нового в работу строителей эти изменения.
– Поясните, пожалуйста, что объединяет все три новых документа?
– Федеральные законы №174-ФЗ и №232-ФЗ объединил «зачинщик» возникшего законодательного переполоха – часть 6 статьи 49 ГК. Хотя сам Кодекс был принят в конце 2004 года, упомянутой статье было предписано (вводным законом к ГК) вступить в силу только с 1 января 2007 года.
Данные изменения направлены на реализацию норм о введении с 1 января 2007 года единой государственной экспертизы проектной документации (ГЭПД) и запрете проведения иных видов государственных экспертиз проектной документации, а также единого государственного строительного надзора и запрете проведения иных видов государственного надзора при строительстве (Постановлением Правительства РФ от 29.11.2006 №702 утверждены Правила установления федеральными органами исполнительной власти причин нарушения законодательства о градостроительной деятельности).
В качестве подготовительного мероприятия к встрече 2007 года новым порядком экспертизы вышел в свет ФЗ от 31.12.2005 №199-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием разграничения полномочий». А самый канун Нового Года ознаменовался принятием ФЗ от 18.12.2006 №232-ФЗ «О внесении изменений в Градостроительный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации». В итоге внесены существенные изменения в Федеральный закон от 23.11.1995 №174-ФЗ «Об экологической экспертизе».
– Какое кардинальное изменение в порядке организации и проведения госэкспертизы вызвало такое активное обсуждение у строителей?
– В федеральном законе «Об экологической экспертизе» закреплено, что государственная экологическая экспертиза (ГЭЭ) должна организовываться и проводиться одним федеральным органом исполнительной власти. До 1 января ГЭЭ проводилась двумя федеральными органами – Ростехнадзором и Росприроднадзором. Причем практически по одним и тем же объектам государственной экологической экспертизы, перечисленным в статьях 11 и 12 закона «Об экологической экспертизе». Все попытки разграничить объекты экологической экспертизы не увенчались успехом в связи с невозможностью установить обоснованные и всем понятные критерии данного разграничения. Принятые в постановлениях Правительства России критерии – объекты, оказывающие воздействие на окружающую среду, и объекты, оказывающие воздействие на природные ресурсы, – неправомерны. Ведь природные ресурсы – это часть компонентов окружающей среды и воздействовать на часть целого, не воздействуя при этом на целое, невозможно. И вот, при наличии такой юридической проблемы 31 декабря 2005 года за №199 принимается ФЗ, которым полномочия по проведению государственной экологической экспертизы объектов регионального уровня делегируются органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации.
Российская Федерация передает органам государственной власти субъектов, в том числе, принятие нормативных правовых актов в области экологической экспертизы объектов регионального уровня, организацию и проведение государственной экологической экспертизы объектов регионального уровня. Обновленный текст ФЗ «Об экологической экспертизе» появился заблаговременно до его вступления в силу – за 12 месяцев (без одного дня) до 1 января 2007 года (когда был принят упомянутый ФЗ №199-ФЗ). Однако на сегодняшний день далеко не во всех регионах России разработаны нормативные правовые акты в области экологической экспертизы.
– А как обстоят дела в Петербурге?
– В середине мая прошлого года губернатор Валентина Матвиенко внесла на рассмотрение городского парламента проект Закона Санкт-Петербурга «О государственной экологической экспертизе в Санкт-Петербурге». В Пояснительной записке к законопроекту говорилось, что его принятие позволит резко сократить время прохождения государственной экологической экспертизы регионального уровня и за счет этого увеличить инвестиционную привлекательность Петербурга. И хотя законопроект состоял всего из четырех статей, Законодательному собранию потребовалось 168 дней для его рассмотрения. В итоге 11 октября 2006 года Закон был принят Законодательным собранием.
– Получается, что одновременно действуют и региональный закон, и федеральный закон об экологической экспертизе?
– Совершенно верно. Это не противоречит действующему законодательству. В Законе Петербурга не содержится порядок проведения ГЭЭ. Более того, в Федеральном законе содержится важная норма с перечнем объектов государственной экологической экспертизы федерального и регионального уровня. Как и ранее, это статьи 11 и 12. Но тексты этих статей представлены в новой редакции, с измененными перечнями объектов ГЭЭ.
– Какой государственный орган осуществляет государственную экологическую экспертизу федерального уровня? Как и раньше – Росприроднадзор и Ростехнадзор?
– С 1 января 2007 года экспертные подразделения территориальных органов Росприроднадзора и Ростехнадзора, организующие и проводящие государственную экологическую экспертизу, прекратили свою деятельность в области государственной экологической экспертизы по объектам регионального уровня. По факту это произошло еще раньше – с 1 декабря документы на ГЭЭ вообще перестали принимать.
Теперь в соответствии с ФЗ единственным федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным на организацию и проведение государственной экспертизы, является Федеральное агентство по строительству и жилищно-коммунальному комплексу (Росстрой).
Государственная экспертиза всех объектов находится исключительно в ведении Российской Федерации, эти полномочия в части определенного вида объектов делегированы субъектам Российской Федерации и будут контролироваться Росстроем. При ненадлежащем исполнении субъектами делегированных полномочий они могут быть изъяты и будут осуществляться Росстроем. Эта функция не нова для Росстроя, Федеральное агентство и ранее ее исполняло, изменился предмет экспертизы, расширилась также сфера государственной экспертизы.
– В какое именно ведомственное подразделение Росстроя строительная организация может подать на государственную экспертизу проектную документацию и результаты инженерных изысканий?
– В Главное управление государственной вневедомственной экспертизы (Главгосэкспертизы) при Росстрое по Северо-Западному федеральному округу. Оно находится на Московском пр., 143.
– А какие государственные органы в нашем городе и в области занимаются государственной экспертизой на региональном уровне?
– 12 января глава Росстроя провел совещание по вопросам создания единой государственной экспертизы проектной документации. На совещании было принято решение рекомендовать органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации в месячный срок провести необходимую работу по созданию органов ГЭПД. На уровне Петербурга – Служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга, Сектор предварительной экспертизы проектно-сметной документации. Правда, пока что нормативно передача этого полномочия никак не подтверждена. Управление государственной вневедомственной экспертизы находится по адресу: ул. Зодчего Росси, 1-3.
Что касается Ленинградской области, то пока проектную документацию, как и раньше, принимают в Леноблгосэкспертизе Комитета по архитектуре и градостроительству Ленинградской области. Правда, с этого года внесены некоторые коррективы. Сначала со всем пакетом документов необходимо прийти к Начальнику Леноблгосэкспертизы. А после проставления его подписи на сопроводительном письме документы подаются непосредственно в Управление вневедомственной экспертизы, которое находится по адресу: Басков пер., 5.
– А какие ранее действовавшие экспертизы вообще отменены в связи с введением единой государственной экспертизы проектной документации?
– До внесения рассматриваемых изменений в ГК было предусмотрено около 10 видов отраслевых экспертиз проектной документации: Государственная экологическая экспертиза; Санитарно-эпидемиологическая экспертиза; Экспертиза пожарной безопасности; Государственная экспертиза в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций; Экспертиза промышленной безопасности; Экспертиза безопасности ядерных установок; Государственная экспертиза деклараций безопасности гидротехнических сооружений; Экспертиза условий труда; Экспертиза объектов обороны и безопасности.
С 1 января для ликвидации избыточных административных барьеров в градостроительной деятельности весь этот громоздкий массив экспертиз нельзя сказать, что «отменен», а включен в единую государственную экспертизу проектной документации (ГЭПД). На основные согласования с экспертами у строителей раньше уходило до двух лет. Как обещают представители власти, новый порядок позволит сократить процедуру до нескольких месяцев. На мой взгляд, срок этот нереально идеализирован. Будем надеяться, что в лучшем случае удастся сократить процедуру согласования до полугода.
Каждая из этих экспертиз раньше утверждалась отдельным государственным органом. И каждым госорганом взимались деньги с инвесторов (службы заказчика) за свои подпись и печать. Но при этом никакой ответственности за безопасность и надежность возводимых сооружений эти эксперты не несли. Всем памятна история с обрушением несущих конструкций аквапарка «Трансвааль-парк» в Москве, когда за проведение экспертизы было заплачено свыше 50 млн рублей при нулевой ответственности Мосгосэкспертизы за последствия.
– Принятие каких нормативно-правовых актов ожидается в ближайшем будущем?
– Сейчас разрабатывается Постановление Правительства Российской Федерации «О порядке организации и проведения государственной экспертизы проектной документации и результатов инженерных изысканий, размере и порядке взимания платы за ее проведение».
По известной мне информации, в этот документ будет внесена норма о том, что заключения ГЭЭ, полученные до 1 апреля 2007 года, предполагаются действительными и будут учитываться государственной экспертизой проектной документации.
А также, по информации из Росстроя, Минрегионом России будут готовиться проекты следующих важных актов (для дальнейшего внесения на рассмотрение Правительства РФ): «О составе и требованиях к содержанию разделов проектной документации, разрабатываемой для строительства различных видов объектов капитального строительства, а также о порядке внесения изменений в проектную документацию»; «О порядке проведения проверки и выдачи заключений об эффективности, о достоверности и об оценке обоснованности использования средств федерального бюджета, направляемых на капитальные вложения»; «Об установлении размера платы за проведение государственной экспертизы проектной документации и результатов инженерных изысканий в зависимости от трудоемкости работ по проведению государственной экспертизы на основе натуральных показателей различных видов объектов капитального строительства»; «О порядке организации и проведения государственной экспертизы проектов документов территориального планирования»; «О порядке организации и проведения негосударственной экспертизы проектной документации».
Рынок жилищного строительства в России сегодня переживает период активного реформирования. Но, по мнению специалистов, реформы идут не так быстро и не так гладко, как хотелось бы. Почему это происходит? Об особенностях реформирования отрасли жилищного строительства рассказывает президент фонда «Институт экономики города», член межведомственной рабочей группы по реализации национального проекта «Доступное жилье» Надежда Косарева.
- Стройсберкасса – это замкнутая система строительных сбережений, похожая на нашу кассу взаимопомощи. В стройсберкассах копят деньги на первый взнос, допустим, 20 процентов. Столько же можно там взять под низкий процент. Но остальные 60 процентов обеспечиваются ипотечным кредитованием. Эта система неплохо работает в Германии и в Австрии. Но в России, на мой взгляд, работать не будет. Дело вот в чем. Чтобы кредитовать по низкой ставке, стройсберкасса должна уменьшить процент по депозиту. Например, чтобы в стройсберкассе взять кредит под 7 процентов, можно в лучшем случае рассчитывать на депозитную ставку в 2-4 процента. Но при инфляции в 10 процентов (это еще без учета изменения реальных цен на жилье), причем ежегодно, накопленные деньги «сжимаются», а следовательно, «усыхают» и квадратные метры. Получается, что гражданин копит, а денег и возможностей все меньше. Зачем ему это надо? Единственный вариант, если государство будет субсидировать разницу до инфляционного уровня. Но возникает вопрос - самый ли это эффективный способ потратить бюджетные деньги? Может, лучше эти же средства отдавать людям для первого взноса в ипотеку?
- Очень хорошо развивается ипотечное кредитование. В этой сфере принят пакет законов, который полностью развязал все «правовые узелки». Теперь остается только помогать некоторым группам граждан - например, молодым семьям - брать кредиты. Это уже несложно. Поэтому все банки, которые хотят и могут заниматься ипотечным кредитованием, уже вышли на этот рынок. И при росте реальных доходов населения, который мы наблюдаем, а также при снижении процентных ставок на кредиты, ипотечное кредитование со временем будет развиваться еще стремительней.
- Проект был задуман правильно и в логической последовательности: оценка ситуации, законодательная база, цели, ресурсы и так далее. Но нацпроект - новый для нас инструмент, и пока еще мы не научились им как следует пользоваться. Все сводится к текущему управлению. Есть ответственный первый вице-премьер, есть Минрегион, готовящий нормативную базу, есть Росстрой, нацеленный на реализацию ФЦП «Жилище», есть межведомственная рабочая группа, чтобы поговорить о наболевшем. Словом, у семи нянек...