Николай Николаев: «Права дольщиков обеспечит государственная гарантийная система»
В дни подготовки к Съезду строителей Северо-Запада Николай Николаев, председатель Комитета Госдумы РФ по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям, дал интервью газете «Строительный Еженедельник», в котором рассказал об основных нюансах новых поправок в ФЗ-214 и о новых механизмах развития жилищного строительства.
– Как Вы расцениваете поправки, принятые в федеральный закон о компенсационном фонде и как эти изменения отразятся на работе компаний (одно разрешение на строительство)? Как повлияют эти изменения на рынок долевого строительства в целом?
– Действительно, эти поправки, прописанные в теперь уже в федеральном законе о компенсационном фонде, должны серьезно повлиять на рынок долевого строительства, как со стороны граждан-участников, так и со стороны застройщиков.
Надо понимать, что мы, в соответствии с поручением Президента, вводим, по сути, государственную гарантийную систему. И если уж речь идет о государственных гарантиях, если речь идет о том, чтобы вообще создать механизм, который обеспечивал бы безопасность вложения средств граждан, мы обязаны определить, кто из застройщиков может быть допущен к участию в этой гарантийной системе. Поэтому мы серьезно пересмотрели требования к застройщикам, которые могут привлекать средства граждан для долевого участия.
У многих застройщиков это вызвало шок. И понятно, почему. Дело в том, что последние годы застройщики (так же, как банки и пенсионные фонды) привлекали от граждан весьма значительные средства, но при этом оставались единственным финансовым институтом, который, по сути, находился вообще вне какого-либо контроля и надзора со стороны государства. Банки, страховые компании, пенсионные фонды – все, кто привлекает средства граждан – находятся под неусыпным контролем со стороны государства. Если банки чуть ли не в режиме онлайн должны обеспечивать свою прозрачность, то застройщики у нас оказались единственным слабо контролируемым финансовым институтом.
К чему это привело? А это привело к тому, что у нас за последние 10 лет осталось 150 тыс. обманутых дольщиков, и только за последние полгода, по данным рабочей группы партии «Единая Россия» и других общественных организаций, их количество увеличилось на 30 тыс. И это во многом потому, что многие застройщики привыкли работать «с колес», что называется. Они привлекают средства граждан для строительства конкретного многоквартирного жилого дома, но используют их не только на его строительство, а также и на финансирование каких-то иных своих проектов или на погашение текущей задолженности строительных компаний. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эта ситуация продолжалась. И именно поэтому в новом законе мы прописали переход на проектные компании: есть одна компания – есть одно разрешение на строительство. И когда гражданин планирует вкладывать свои средства, он будет уверен, с учетом банковского сопровождения, что его деньги будут потрачены застройщиком не на какие-то мифические объекты, а именно на строительство того жилого дома, который выбрал гражданин.
Есть еще одна очень серьезная тема – новый закон обяжет застройщика поддерживать размер собственных средств в размере 10% от планируемой стоимости проекта. Это необходимо, чтобы обеспечить минимальный запас финансовой прочности проекта строительства многоквартирного дома и заставить застройщиков вкладывать собственные средства в его реализацию.
Вы подумайте, речь идет зачастую о многомиллионных, многомиллиардных проектах. Если застройщик как предприниматель начинает строительство такого объекта, при этом привлекая средства граждан, которые вкладывают свои кровные сбережения, то, согласитесь, справедливо требовать и от предпринимателей, чтобы они тоже вкладывали свои средства. 10% собственных средств от стоимости проекта – это показатель того, что как минимум десятая часть проекта профинансирована застройщиком самостоятельно.
– Каким должно быть банковское сопровождение, по новому законодательству?
– Банковское сопровождение деятельности застройщика должно проходить в обязательном порядке в уполномоченном банке, где застройщиком будет открыт счет, причем только один, через который и будут осуществляться все расчеты по ведению строительства.
– Не являются ли, на Ваш взгляд, эти меры слишком жесткими? Не повлекут ли они уход с рынка игроков?
– Мы считаем, все эти меры в результате должны привести к развитию рынка жилищного строительства. Каким образом? Конечно, сегодня можно услышать, что в новых условиях треть застройщиков уйдет с рынка. Но давайте разберемся, о ком идет речь? Скорее всего уйдут те, кто работал по принципу пирамиды. Но они и должны уйти, потому что мы не хотим видеть на рынке жилищного строительства компании повышенного риска и не хотим давать им право привлекать средства граждан. Тем, кто не может обеспечить гарантии гражданам, кто не отвечает требованиям надежности, которые предъявляет государство, – им не место на этом рынке.
А вот каким образом мы предвидим развитие ситуации в дальнейшем. Все предусмотренные новым законом меры направлены на то, чтобы повысить надежность рынка долевого строительства жилья и, как следствие, уровень доверия граждан к такого рода вложениям собственных средств. А это будет означать ровно одно – граждане будут уверенно вкладывать свои средства, и соответственно, рынок будет расти. И еще есть один аспект, который обязательно нужно упомянуть. Если мы повышаем надежность этого рынка, если мы обеспечиваем его прозрачность путем создания единой государственной информационной системы, если мы вернем к нему доверие граждан, то это приведет еще к одному очень важному положительному эффекту, а именно – банки-кредиторы застройщиков будут легче давать кредиты, и их ставка будет ниже. Норма резервирования под них тоже может уменьшиться. Я уверен, что это очень важно, потому что должно привести к развитию рынка жилищного строительства в целом.
– О какой информационной системе идет речь?
– Новый закон предусматривает важную норму по созданию единой информационной системы долевого строительства, в которой в открытом доступе будет отображаться информация обо всех не введенных в эксплуатацию объектах строительства жилья с привлечением средств граждан. Это будет уникальный информационный ресурс, отражающий реальное положение дел на этом рынке. Застройщики будут обязаны размещать сведения о своей деятельности, начиная с проектной документации и заканчивая финансовой отчетностью, а также визуальное подтверждение строительства объектов в виде фото- и видео материалов. В этой системе будет размещена и информация о должностных лицах, осуществляющих контроль за деятельностью застройщика, о выданных ими заключениях о соответствии застройщика и проектной документации установленным требованиям, о проведенных проверках и предписаниях. Также, в случае нарушения законодательства о долевом строительстве, в информационной системе будут опубликованы вступившие в силу постановления о привлечении виновных к административной ответственности.
– Запрет ведения других видов деятельности, кроме строительства, повлияет ли каким-то образом на работу застройщиков? Если да, то как?
– Это должно повлиять обязательно на повышение надежности и прозрачности расходования средств. Нельзя одной компании, привлекая средства граждан, строить жилье и одновременно, допустим, продавать картошку оптом. Аналогичные требования были предъявлены всем иным финансовым организациям, которые занимаются привлечением средств граждан. Банк не может заниматься оптовой торговлей и финансами. На рынке долевого строительства жилья будет то же самое. По новому закону, на застройщика жилья, привлекающего средства граждан, вводятся ограничения на ведение других видов деятельности, не связанных с реализацией данного проекта.
– В полной ли мере данные поправки будут регулировать строительный рынок? Или будут приниматься еще какие-либо поправки?
– Мы постарались прописать в этом законе все возможные нормы прямого действия: о размере обязательных отчислений, о банкротстве застройщика и многое другое. Важным нововведением являются нормы о конкурсном отборе застройщика, претендующего на получение средств компенсационного фонда для достройки проблемных объектов, а также о контроле за использованием предоставленных средств.
Что касается взносов в компенсационный фонд, то их размер будет фиксированным на уровне 1,2% от согласованной сторонами цены каждого договора участия в долевом строительстве. При этом величина взноса может изменяться только по результатам оценки деятельности фонда не чаще одного раза в год и только посредством принятия Госдумой соответствующего закона.
Мы, конечно, будем следить за правоприменительной практикой, и, если поймем, что эти нормы оставят какие-то лазейки для недобросовестных застройщиков, то мы эти лазейки будем закрывать непременно.
– Когда можно ждать первых результатов?
– В течение трех месяцев должна быть создана публично-правовая компания, которая будет управлять компенсационным фондом. И уже она начнет принимать новые объекты на свой риск. Это будет абсолютно прозрачный механизм работы, регулируемый законодательством о публично-правовых компаниях, в котором предусмотрены и раскрытие информации о деятельности, и порядок проверки такой деятельности, включая парламентский контроль и контроль со стороны Счетной палаты.
Я думаю, что первый анализ мы сможем провести через год, чтобы посмотреть результаты и с точки зрения повышения надежности рынка, и с точки зрения эффективности тех мер, которые были прописаны для граждан.
Генеральный директор «Группы ЛСР» Александр Вахмистров считает, что год перехода строительной отрасли на саморегулирование прошел спокойно, хотя для отладки новой системы понадобится еще год или два. Тем не менее экс-вице-губернатор города полагает, что строительный рынок в Петербурге сформирован и каких-либо потрясений в ближайшие годы ожидать не приходится. Об этом он рассказал в интервью «АСН-инфо».
– Прошел год с тех пор, как строительная отрасль перешла на саморегулирование. Как вы оцениваете итоги этого первого года работы в новых условиях? Возникали ли какие-либо сложности, связанные с этим переходным периодом?
– Я считаю, что год прошел нормально. Проблемы если и возникали, то не в 2010 году, а в конце 2009-го – когда все саморегулируемые организации получали соответствующую регистрацию в Ростехнадзоре. Но это были сложности скорее бюрократического характера. Сейчас можно сказать, что саморегулирование как институт состоялось.
Причем, как и было ранее спрогнозировано, нынешние организации по саморегулированию можно разделить на две части. Не хочу сказать, что какие-то организации плохие, какие-то хорошие. Просто видно: одни создавались на базе профессиональных объединений, и те же компании, которые в эти объединения входили, создавали СРО. Но также появилось достаточно большое количество организаций, которые создавали не строительные фирмы, а, например, юридические компании, которые использовали закон, чтобы на этом деле заработать. Не секрет, что даже сейчас есть такая реклама: «Допуск за три дня» или что-то подобное. Такие объявления мне встречаются и в других регионах. Бороться с этим бесполезно. Я с самого начала об этом говорил: жизнь все равно расставит все по местам и фирмы-«однодневки» долго на рынке не продержатся. Получат они контракт, согласившись выполнить работу с большим дисконтом, но с работой не справятся. Заказчик начнет активно применять возможности по возмещению своих убытков, станет их взыскивать с компенсационных фондов СРО. Когда пойдет такой процесс – сами организации – члены СРО ощутят это на себе и вынуждены будут решать, готовы они выкладывать миллионы за работу непонятных компаний или нет.
– Как вам кажется – уход от лицензирования и внедрение саморегулирования оздоровит отрасль? Многие строители до сих пор уверены, что не стоило отказываться от госрегулирования…
– Говорить, плохо или хорошо, что отрасль перешла на саморегулирование, – бессмысленно. Государство осознанно приняло решение, что уходит из этого сектора регулирования – лицензирование отменено.
– Сколько понадобится времени, чтобы все «устаканилось» в сфере саморегулирования?
– Год или два, постепенно. Не так быстро, как хотелось бы…
– Сейчас между саморегулируемыми организациями города иногда существует некое соперничество. Это нормальная ситуация? Скажем, на Западе такое есть? Или это такая «болезнь становления»?
– Я бы сказал, что речь идет не о соперничестве самих СРО, а скорее о соперничестве их руководителей, но и это явление уже постепенно сходит на нет. Каждая СРО живет по-своему – никто ничего ни у кого не забирает. Переманивать членов довольно сложно: ведь любая компания, переходя в другую СРО, теряет свои взносы в компенсационный фонд. Вряд ли кто захочет этого. Сегодняшнее соперничество – это скорее болезнь становления. Надо понимать, что к руководству СРО пришли люди активные, но, может быть, не имевшие определенного опыта. Они, безусловно, являются специалистами, но опыта руководства предприятием – крупным, малым, средним, – то есть непосредственно бизнесом, как правило, у них нет. В основном это те, кто пытается заниматься публичной политикой, – иногда и депутаты; в этом ничего плохого нет, в других городах такая же картина. Сегодня у руля СРО стоят чиновники от общественности, я бы это так назвал. И если они и конкурируют, то тут дело скорее в личных амбициях – кто круче, у кого членов больше состоит в организации. Что, на самом деле, не важно.
– Сейчас много говорится о том, что малому бизнесу в строительной отрасли места не оставили, что надо как-то решать эту проблему. Насколько, по вашему мнению, она остро стоит?
– Надо разложить весь спектр строительных компаний и посмотреть, кто работает на рынке. Есть, например, девелоперы, которые занимаются развитием территорий, застраивают участки. Такие компании должны обладать определенными ресурсами или возможностью получения таких ресурсов – банковских кредитов или иных источников финансирования, как минимум, для приобретения земли. Это может быть и малая по количеству людей организация, но она должна иметь доступ к деньгам. Есть компании, выполняющие функции технического застройщика, – это небольшие организации по количеству людей – до 10-15 человек. Они осуществляют своего рода строительное консультирование – ведут технический надзор. Есть, в конце концов, подрядные организации, которые должны обладать ресурсами: людьми, строительной техникой. А есть организации, специализирующиеся на конкретных видах работ – отделке, остеклении, благоустройстве. Их – множество, они более мобильны, и даже наша компания привлекает такие фирмы, скажем, для отделки наших объектов. Поэтому на любом объекте работает не менее 30-40 организаций. И предполагать, что они все великие и большие – довольно смешно. Но эти организации имеют право на жизнь. Я уж не говорю о таких отдельных секторах, как загородное строительство, ремонт квартир, дач – это тоже довольно большой кластер.
– Но он находится в тени, как правило, работы выполняются неофициально, без оформления договоров…
– С чего вы это взяли? Мы, например, все жилье экономкласса сдаем с отделкой, и почти все такие работы выполняет малый бизнес. И на все есть договор – это гарантирует качество. Если же говорить о рынке вообще, то такая договоренность «из рук в руки» тоже уже давно ушла. При ремонте жилья делается дизайн-проект, ремонтники отчитываются перед заказчиком чеками – все равно бюрократия – в хорошем смысле – имеется. И предполагать, что на этом рынке все работают «из рук в руки», не очень серьезно. Такие вещи, конечно, есть, но это разовые небольшие работы. Поэтому проблема, что малые организации остаются не у дел, несколько надуманна. Иногда, действительно, компании малого бизнеса не могут получить крупный госзаказ, такое бывает. Но, с другой стороны, когда выбирается организация для строительства, скажем, поликлиники стоимостью 400 миллионов рублей, логично, что заказчик будет рассчитывать на то, что работы станет выполнять компания, имеющая опыт реализации проектов хотя бы вполовину такого объема. Заказчик хочет гарантий. Конечно, малый бизнес не готов выступать подрядчиком при строительстве крупных объектов.
– Можете оценить, какую долю в общем обороте строительного рынка сегодня занимают представители малого бизнеса?
– Если брать по количеству работающих в отрасли фирм, то, по моим оценкам, это около 40-50 процентов. Если говорить о численности людей, так или иначе связанных со строительной отраслью, то на малый бизнес приходится до 20 процентов.
– На Западе эта доля отличается?
– Полагаю, что да. Например, в Финляндии в строительной отрасли занято в два раза больше специалистов малого бизнеса, чем у нас.
– Если говорить о крупных компаниях – у нас рынок будет консолидироваться или он уже сформирован и укрупнения ожидать не приходится?
– В той же Финляндии рынок более концентрирован. Там работает пять-шесть крупных компаний – на 5 миллионов населения. Как правило, это вертикально интегрированные холдинги, со своей сырьевой и производственной базой. У нас такие холдинги тоже есть – «Группа ЛСР», «ЛенСпецСМУ», «Ленстройматериалы»… У кого-то производство стройматериалов развито в большей степени, у кого-то – в меньшей. Но десяток крупных набрать можно. Вообще же, если проследить по фирмам, вводившим жилье за последние 10 лет, то ежегодно их набиралось в городе около сотни. Сейчас цифра снизилась до 91-92 компаний: просто бюджет стал больше строить. Но порядок остается прежним. Рынок сформирован, как мне кажется. Если говорить о нашей группе, мы не собираемся поглощать никого из застройщиков. Будем расширять производственную базу – за счет ввода новых мощностей, увеличения производства.
– Еще одна проблема, про которую много говорят в сообществе строителей, – нехватка профессиональных кадров. Как ее можно решить – есть какой-то рецепт? Может ли саморегулирование заняться этим?
– Эту проблему не решить в рамках саморегулирования. У нас в стране существует определенная демографическая проблема. Кроме того, у нас довольно большое количество высших учебных заведений. Сегодня количество мест в вузах равно количеству выпускников школ. Многие хотят получить именно высшее образование – и это тоже создает нехватку рабочих кадров. Есть такая профессиональная шутка – еще в Советском Союзе на стройках висели плакаты по технике безопасности: «Родители! Не пускайте детей на стройку!». Понятно, что речь идет о том, чтобы родители не пускали на стройку маленьких детей. Но есть в этом плакате и другой смысл – строительная специальность не является популярной. Сегодня молодежь больше предпочитает профессию юристов, экономистов, программистов. Мир изменился, а стройка, с климатической точки зрения, осталась прежней – это резиновые сапоги, это рабочая куртка и каска... Это дождь, снег и так далее. Чтобы идти в эту профессию, должно быть очень большое желание, эту работу надо любить.
К счастью, все же примеры, когда молодые люди идут в строительство, есть. Мы, например, если требуется, сами готовим свои кадры. Для этого создали целый ряд учебных центров, в которых проходят обучение как будущие рабочие, так и менеджеры. Но все равно специалистов не хватает.
– Так что – только за счет мигрантов?
– А по другому не получится… В стране серьезные демографические проблемы, скоро пойдет вторая волна демографического спада, так как сейчас взрослеют и должны создавать семьи те, кто родился в начале 90-х годов. Но тогда также был спад, детей рождалось мало, соответственно, регрессия закономерна. Поэтому эту проблему трудно решить даже в рамках государства, ни то что в рамках саморегулирования…
– Сколько человек сегодня работает в Группе?
– У нас около 90 организаций. Работает всего около 16 тысяч. Это Москва, Урал, два завода на Украине, небольшое количество людей в Германии. Ну и, конечно, Петербург и Ленинградская область.