Нина Шангина: «Надо пробовать все, что не противоречит законодательству об охране памятников»
Программа льготной аренды зданий-памятников должна быть взаимно интересна как инвесторам, так и государству. При этом не так важно, какую прибыль она принесет в городской бюджет, главное – памятники должны быть восстановлены, считает председатель Совета Союза реставраторов Санкт-Петербурга Нина Шангина.
– Нина Николаевна, есть ли положительные тенденции в работе с памятниками?
– Частные заказчики, владеющие объектами-памятниками или инвестирующие в них на различных условиях, стали более осмысленно относиться к процессу реставрации. Они начали понимать, что ценность этих зданий не в месте их расположения, а именно в том, что они являются памятниками архитектуры. Есть хорошие примеры такого отношения – несколько объектов на Английской набережной, на Галерной улице – и это вдохновляет.
Иногда собственники объектов приходят с заказами с аукционов Фонда имущества и демонстрируют понимание того, что ценность здания будет выше, если его отреставрировать. И это, безусловно, положительная тенденция. Ведь еще 7-10 лет назад владельцы зданий-памятников, имея охранные обязательства, ставили задачу исполнителям работ выполнить их как можно более дешевым способом. В последние годы ситуация качественно изменилась.
Но частные объекты, к сожалению, пока единичны. Для нас ощутимы заказы только на бюджетных объектах.
– А отношение государства к объектам культурного наследия поменялось за последние годы?
– Позитивным примером можно назвать готовящуюся Правительством Петербурга программу льготной аренды объектов культурного наследия «Метр за рубль». Понятно, что бюджета не хватит на восстановление, потому что наследие досталось тяжелое. Очень многие организации выехали из занимаемых ими помещений, был период, когда помещения не использовались, и теперь их состояние фактически аварийное. Объем финансирования, который может понадобиться на восстановление, – головокружительный. Понимание того, что государство не справится без частных инвесторов, было всегда. Поэтому предпринимаемые сейчас конкретные шаги – постановка вопроса, поиск новых методов работы с инвесторами – это безусловно позитивная тенденция.
– Правительство Петербурга скопировало программу льготной аренды «Метр за рубль» у Правительства Москвы. Как Вы считаете, уместно ли применять московскую программу к Петербургу без изменений?
– Начнем с того, что стоимость недвижимости в Москве и в Петербурге сильно разнится. Учитывая местоположение и стоимость аренды зданий в Петербурге, есть риск, что аукционы не принесут таких сумм, как в Москве. Но никто и не проводит их ради прибыли. Главная цель – реставрация здания. И даже если аукционная ставка будет ниже, то результат получится таким же, как в столице – памятники отреставрируют. Других различий не представляю, так как программа продумана (в ее основе лежит европейский опыт) и проверена на практике.
– Насколько, на Ваш взгляд, программа жизнеспособна?
– Петербург строился столицей, и наши памятники совсем другого уровня. Понадобится большой объем инвестиций, но инвестиционная привлекательность должна быть чем-то обоснована. Поэтому не так много есть объектов, которые можно передать, – на дворец с большой площадью мы инвесторов точно не найдем. В Москве ситуация лучше: в столице более «компактные» памятники. Возможно, наш опыт будет не таким положительным, и мы не наберем и 19-ти инвесторов в ближайшие время. Но даже если это будет два-три объекта – это уже прекрасно, так как мы теряем много памятников. Судьба многих зданий сложилась так, что на них еще не оформлены документы, не выявлен собственник. Даже в предварительном перечне КГИОП для включения в программу льготной аренды есть здания, правовое положение которых еще не определено.
– Объекты, попавшие в предварительный список КГИОП, уже неоднократно пытались предложить инвесторам, но затраты на их восстановление настолько велики, что даже крупные девелоперы отказываются от исторических объектов. Так, «Группа ЛСР» в свое время отказалась от дачи князя Вяземского и особняка Игеля на Каменноостровском проспекте…
– Девелоперы получают прибыль за счет жилья, и для них подобный объект может быть интересен разве что в контексте позиционирования себя как инвестора, сохраняющего культурные объекты. Возможно, у крупного бизнеса такие задачи сейчас уходят на второй план. Рассчитывать, что крупные производственные компании будут заниматься восстановлением таких объектов, – неправильно. Я не считаю, что на этом примере можно делать вывод, что других заинтересованных инвесторов не найдется. Это могут быть совершенно другие отрасли, которым памятники подходят по роду деятельности. Например, в Москве здание на ВДНХ восстанавливает Международный Центр Балета. В Петербурге есть пример восстановления деревянного особняка на Большой Пушкарской, 14, Академией танца Бориса Эйфмана.
Весь смысл программы льготной аренды в том, чтобы это была не благотворительность, а процесс, взаимно интересный и для инвестора, и для государства. Какой бы ни была программа – надо пробовать все, что не противоречит законодательству в отношении памятников.
– По каким причинам чаще всего разрываются контракты на выполнение реставрационных работ?
– Разрыв контрактов не всегда случается по вине подрядчика или проектировщика. Причины часто кроются в клубке проблем, который образуется вокруг проектов. Иногда проекты недостаточно качественны из-за того, что обследование зданий невозможно провести объективно. Допустим, если говорить о фасадах, есть проблемы с тем, чтобы попасть в помещение к собственникам для обследования балконов, конструкции заведены в перекрытия, и никто не даст разрушить свое жилье, чтобы провести качественное обследование. Много проблем с подвалами и с тем, что культурный слой выше уровня гидроизоляции. Сказать, по каким причинам реставрация иногда бывает неудачной, вследствие чего контракт расторгают, очень тяжело.
– Контракты иногда остаются и неоплаченными. В связи с этим вопрос – возможна ли диверсификация деятельности реставраторов?
– Риск хозяйственной деятельности никто не отменял. В реставрации он существует, как и в любой другой сфере бизнеса. Такие риски приводят к плачевным результатам. Но сделать нашу деятельность разнообразной – очень сложно, в силу того, что есть еще и обратные процессы. Реставрационные предприятия с трудом приживаются на строительном рынке. Для этого пришлось бы изменить отношение сотрудников к работе. Более того, это было бы губительно для отрасли: представьте ситуацию, если бы реставраторы всерьез восприняли задачу как можно более бюджетно работать и защищать свою прибыль. Такого пути у нас нет. Единственная надежда – на восстановление рынка.
– Какие новые технологии используются на рынке реставрационных работ? Как обстоит ситуация с отечественными материалами и оборудованием?
– Объекты, построенные из российских материалов, в импортных не нуждаются. В советское время существовали достойные российские производства, но затем их вытеснили импортные аналоги. Многие производства были закрыты. Перед нами часто ставят вопрос о том, чтобы их возродить.
Если говорить об оборудовании, то его роль у нас не так велика, как в строительстве, ведь большую долю в реставрации занимает ручной труд. Настоящий мастер скорее воспользуется собственноручно изготовленным инструментом, чем приобретет новый.
При этом мы открыты для импортных технологий, знакомимся с ними и используем, но роль их не так высока, как в современном строительстве или, например, медицине.
Кстати
В последнюю неделю июня этого года Союз реставраторов Санкт-Петербурга при участии КГИОП проведет серию мероприятий, посвященных развитию реставрационной отрасли в России.
Доля кредитования стройпроектов в кредитном портфеле банка «Санкт-Петербург» остается неизменной с 2014 года.
Чем интересно это направление рассказал первый зампредседателя правления банка Александр Конышков.
– Что происходит сегодня в сегменте банковского кредитования бизнеса? Насколько интенсивно он развивается в Петербурге и Ленобласти?
– Ситуация сложная, прежде всего, вследствие снижения рыночной стоимости квадратного метра на первичном рынке недвижимости. Больше всего это сказалось на положении тех игроков, которые шли в строительный бизнес в надежде на безостановочный рост. Кроме того, в связи с достаточно неблагоприятной экономической обстановкой среди потребителей жилья массового сегмента стали востребованы еще более компактные квартиры, чем прежде. Одновременно увеличивается доля ипотеки: граждане привлекают банки для софинансирования своих покупок, подчас вкладывая в недвижимость последние деньги, чтобы таким образом их сохранить.
Я бы определил настроение на рынке как боевое, но без лишнего оптимизма. Сейчас происходит определенная перегруппировка сил: мощные компании скупают земельные банки, которые продают слабые компании (или те, кому сейчас требуется ликвидность). Как обычно, ключевой – вопрос цены. Покупатель, естественно, хочет купить дешевле, а продавец – продать дороже.
– И на чем они останавливаются в результате? Кстати, претерпел ли, на ваш взгляд, существенные изменения диапазон цен на землю?
– Да, земля в целом стала дешевле. Однако раньше застройщики сражались за отдельные пятна, а сейчас преимущественно за территории под комплексное освоение. Естественно, что такие участки, находящиеся в городской черте, в хороших местах, с хорошей географией, по-прежнему в цене.
«Хорошая география» предполагает разный набор характеристик в зависимости от класса жилья. Для массового сегмента имеет значение близость метро и обжитых районов. Для покупателей элитного жилья, скорее, играют роль красота места и комфортное время достижения основных точек их интересов.
Но перераспределение земельного банка, которое мы констатируем сегодня, больше повлияет на перспективы проектов, которые начнут реализовываться не ранее 2018 года.
– А насколько интересны игрокам строительного рынка кредиты? И насколько банки, со своей стороны, готовы заемные средства предоставлять?
– Поскольку маржа сжимается, застройщики пытаются сегодня привлекать банковское финансирование. Как следствие, возникает вопрос о том, что потенциальный заемщик может предъявить банку в качестве залога.
Получить проектное финансирование на строительство жилых домов с некоторых пор стало гораздо тяжелее именно потому, что банки сомневаются в платежеспособном спросе. Мы не готовы финансировать проект, если потенциальный заемщик заявляет: «У нас есть идея, у нас есть земельный участок, и мы будем строить один дом».
– А к вам обращаются с такими проектами?
– Подобных обращений немного, но они бывают. Однако у нас определены внутренние ковенанты – какой объем строительных проектов в кредитном портфеле банка является комфортным (порядка 20%), и этот лимит мы стараемся не превышать. Более того, когда какой-то из строительных проектов завершается и у нас появляется возможность кредитовать новый проект, его реалистичность, доходность от предоставления кредитных средств для банка, а также залоговая масса изучаются самым тщательным образом.
В строительном секторе сейчас для нас очень немного новых заемщиков. В основном работаем с теми, кто уже у нас кредитовался и имеет хорошую историю завершенных проектов: такие компании в состоянии строить качественно, и у них нет проблем со сбытом квартир. Тем не менее мы не прекращаем вести
мониторинг рынка. Я не зря упомянул о квартирографии. Сейчас если кто-то начинает строить большие жилые комплексы со значительной долей компактных квартир, надо оценить, насколько быстро они будут реализованы. Потому что через два года с улучшением общеэкономической ситуации в стране они уже, возможно, перестанут пользоваться спросом.
Как правило, за кредитами обращаются те, у кого уже высокий долг (для его рефинансирования), и таким клиентам очень тяжело что-то предложить, либо компании без собственного капитала для входа в проект.
– Вы таким клиентам категорически отказываете или все-таки бывают исключения?
– Сейчас отказываем, поскольку риски неоправданно высоки. Если у компании, которая ведет строительство всего одного дома и не имеет успешно завершенных проектов в багаже, возникают проблемы, а мы профинансировали эту стройку, то именно банку придется обеспечить завершение строительства. Это означает, что мы будем вынуждены стать собственниками бизнеса, в котором, в общем-то, не нуждаемся.
– О каком сокращении маржи можно говорить? И каким должно быть залоговое обеспечение, чтобы застройщик получил кредит вашего банка?
– Если говорить о марже строительных компаний, то сегодня есть очень неплохие проекты мало- и среднеэтажного жилья – именно не коттеджных поселков, а комплексов многоквартирных домов в пять-шесть этажей. Соответственно, у некоторых компаний маржа может составлять 10 тыс. рублей с 1 кв. м, у кого-то меньше, а у кого-то, особенно при элитном строительстве, больше.
При рассмотрении залогового обеспечения преимущественно используется ломбардный подход: залог должен быть достаточным для полного покрытия долга с коэффициентом. Однако это не проектное финансирование в чистом виде, примеров которого сегодня у нас буквально единицы, именно потому что мы очень консервативно оцениваем рынок.
– Какие еще направления бизнеса, кроме строительного, вы кредитуете?
– В числе наших заемщиков – юридических лиц предприятия пищевой промышленности, нефтегазового профиля, энергетического машиностроения компании, реализующие инфраструктурные и транспортные проекты. В данный момент идет работа над диверсификацией кредитного портфеля.
– Можно ли утверждать, что банк «Санкт-Петербург» – действительно крупный игрок в сегменте кредитования бизнеса?
– По Петербургу мы однозначно входим в топ-3 наравне с государственными банками. Доли и места могут меняться в зависимости от выхода из портфеля одних проектов и появления в нем новых, но мы работаем со всеми крупными застройщиками города. Только для одних мы банк-кредитор, а для других – обслуживающий банк. А поскольку мы еще и аккредитуем объекты практически всех ведущих строительных компаний Петербурга и Ленобласти для предоставления ипотечных кредитов, чувствуем себя одинаково комфортно в роли и кредитора, и просто банка-партнера.
– Кредитуете ли вы проекты промышленного строительства? Отличается ли подход к ним от проектов жилищного строительства?
– Да, среди наших заемщиков есть компании, реализующие проекты не только жилищного, но и промышленного строительства. У нас кредитуются и инвестпроекты в промышленном производстве, связанном со стройкой. Надо сказать, подобные проекты бизнесу сегодня достаточно интересны, поскольку промышленное строительство может расти как раз на фоне стагнации или сокращения объемов жилищного строительства. Некоторые наши заемщики, работающие и в том, и в другом сегменте, благодаря этому могут балансировать свою выручку.
Отмечу, что для принятия решения о кредитовании проекта промышленного строительства мы оцениваем условия контракта, репутацию и финансовую дисциплину заказчика. Потому что у застройщика много мелких покупателей. А у подрядчика, ведущего промышленное строительство, – один большой контракт и один заказчик, с которым и связаны все риски.
– А есть ли какие-то преимущества для банка в кредитовании строительных компаний?
– Преимущество, наверное, только одно – предоставление кредитных средств строительному бизнесу идет в зачет наших обязательств перед Агентством по страхованию вкладов.
По мнению Олега Михеева, директора филиала ФГБУ «ФКП Росреестра» по Ленобласти, с вступлением в силу 218-ФЗ постановка на кадастровый учет и регистрация прав должны максимально упроститься.
В настоящее время кадастровый учет и регистрация прав – это разные процедуры. Однако нередко граждане совершают операции с недвижимостью, для которых требуются обе процедуры. Создание Единого реестра недвижимости позволит обеспечить одновременную подачу заявлений на кадастровый учет и регистрацию прав, что сэкономит время граждан и сделает операции с недвижимостью более удобными.
- Олег Юрьевич, по каким причинам и с какой целью принимался 218-ФЗ, который, как ожидается, начнет действовать с 1 января 2017 года?
- Федеральный закон о государственной регистрации недвижимости был разработан в соответствии с концепцией развития всей нашей отрасли земельно-имущественных отношений, которая предполагает реализацию до 2020 года. Законодательство направлено на объединение учетно-регистрационных действий, чтобы заявителям было в целом проще оформлять права на свои объекты недвижимости. При этом процедура взаимодействия между Росреестром и Кадастровой палатой при постановке на кадастровый учет и регистрации прав собственности будет происходить в автоматическом режиме без участия самих заявителей.
Не имею права говорить от имени коллег-регистраторов, но мы в Кадастровой палате абсолютно отчетливо понимаем, что необходимо идти по пути не столько сокращения сроков, сколько выведения на должный уровень качества государственных услуг. Я работаю в Кадастровой палате с 2013 года и помню те времена, когда опоздания со сроками при вынесении решений могли составлять до 40 дней. Более того, доля решений о приостановках и отказах достигала и 70%, и 80%. Конечно, все это наводило на мысли о том, что, во-первых, необходимо увеличивать темпы работы (хотя справедливости ради, надо сказать, что и нормативные сроки тогда были другие), а во-вторых, обеспечить в отношении каждого заявителя не шаблонный, а индивидуальный подход.
- Однако сегодня, по отзывам некоторых кадастровых инженеров, хотя формально сроки Кадастровой палатой и выдерживаются, основания для приостановки в отношении заявлений о постановке на кадастровый учет земельных участков и объектов капитального строительства могут быть представлены буквально в последний «нормативный» день.
- Если вы следите за рынком кадастровых инженеров, наверняка видите, насколько вырос уровень информационной открытости и доступности Кадастровой палаты для обращений кадастровых инженеров в последние несколько лет. По результатам последнего всероссийского анкетирования, 89% кадастровых инженеров удовлетворены взаимодействием, организованным Федеральной кадастровой палатой Росреестра. Так что мы стараемся прислушиваться к пожеланиям кадастровых инженеров, учитывать их профессиональные потребности. А что касается приостановки в последний момент, то отмечу, что у нас есть технологический процесс, в котором все этапы от приема пакетов до выхода готовых документов строго расписаны по времени. Отмечу также, что за прошлый год мы сократили срок обработки документов с нормативных десяти до восьми рабочих дней. Параллельно аппарат Федеральной кадастровой палаты работает над унификацией практики всех своих филиалов по стране. Так, автоматизированная информационная система государственного кадастра объектов недвижимости (АИС ГКН) постоянно совершенствуется, и уже сегодня можно говорить, что государственный кадастр недвижимости полностью прозрачен и подконтролен центральному аппарату.
Для справки: еще пять лет назад такой централизации не было, каждый район вел учет сведений о земельных участках и объектах недвижимости самостоятельно, и сегодня мы пожинаем горькие плоды этой практики в виде отсутствия сведений о координатах земельных участков при наличии у граждан паспортов с уточненными границами и зарегистрированного права собственности.
Мы верифицируем наши базы в течение последних трех лет, сопоставляя их со сведениями Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним и Федеральной налоговой службы. Дублирующих записей выявляется столько, что на заседаниях рабочих групп филиала и Управления Росреестра по Ленинградской области принимаются решения об удалении десятков таких записей. При сравнении характеристик в информационных ресурсах Росреестра и ФНС также выявляются ошибки.
Замечу также, что мы популяризируем сегодня и приветствуем подачу документов на кадастровый учет в электронном виде – это очень просто сделать через портал Росреестра при наличии у заявителя электронной подписи. Кроме того, могу сказать, что после централизации баз данных, а также с началом развития в Ленобласти системы многофункциональных центров (МФЦ) основными отделениями Кадастровой палаты, куда документы в бумажном виде подает непосредственно заявитель, остались наш центральный офис в Санкт-Петербурге и офис во Всеволожске. Согласно статистике за январь-март 2016 года, в отдельных районах Ленинградской области: Приозерском, Выборгском, Кировском, Лужском, Тосненском, Подпорожском, Лодейнопольском – более 90% документов поступает к нам через МФЦ. В таких районах офисы Кадастровой палаты оказывают населению скорее информационно-консультативную поддержку.
- 218-ФЗ предполагает, что уже на момент его вступления в силу должна быть создана единая максимально точная база. По вашему мнению, возможен период адаптации к новым требованиям закона?
- Работа по уточнению данных в единой базе будет проводиьтся постоянно, потому что граждане, юридические лица будут ежедневно обращаться в связи с теми или иными учетно-регистрационными действиями и все равно будут неизбежны некоторые неточности в сведениях. Но в моем понимании после вступления 218-ФЗ в силу это уже не должно в принципе касаться заявителей – это будет исключительно внутренняя техническая работа Кадастровой палаты и государственных регистраторов. Уже в начале апреля этого года, как показал мониторинг нашей деятельности, документооборот между двумя нашими смежными ведомствами увеличился в разы. Мы обрабатываем более 30 тыс. запросов от регистраторов ежемесячно. После вступления 218-ФЗ в силу этот показатель еще больше увеличится. В случае разночтений, не приведенных к единообразию сведений о собственнике, том или ином объекте недвижимости либо земельном участке, мы уже должны будем при необходимости сами сделать запрос в ФНС, Пенсионный фонд, другие ведомства, найти подтверждение актов обследования и других документов, а не отказывать на вполне законном основании заявителю.
- Какие вопросы в сфере кадастра, по вашему мнению, требуют наиболее оперативного решения?
- Если говорить о Ленинградской области, то не секрет, что при постановке на кадастровый учет отдельных участков ее территорий использовались разные системы координат, и эти сведения до сих пор не приведены в соответствие. В результате у нас сегодня много учтенных участков, которые не просто оказываются в других кадастровых кварталах, а вообще дислоцируются согласно координатам в другие кадастровые районы. С 1 января 2017 года на всей территории Российской Федерации будут использоваться системы координат кадастровых округов с определенными для них параметрами перехода к единой государственной системе координат или в некоторых случаях – единая государственная система координат.
В соответствии с этим сегодня требуется узаконить результаты работы местных органов власти в градостроительной сфере – внести в государственный кадастр недвижимости границы населенных пунктов, территориальных зон в соответствии с вновь утвержденными генеральными планами и правилами землепользования и застройки. Сегодня в кадастре недвижимости внесено всего 7% границ населенных пунктов Ленинградской области.
Наконец, регион остро нуждается во внесении в кадастр недвижимости достоверной информации в отношении учета границ земель лесного и объектов водного фонда.