Павел Постовалов: «Сиверский» вернет российских пассажиров из аэропорта Вантаа»
Министерство обороны РФ готово передать в собственность Ленобласти аэродром в п. Сиверский.
Ранее Федеральная антимонопольная служба подтвердила, что строительство аэропорта не противоречит существующему между Петербургом и областью соглашению о развитии авиационной деятельности. О планах по развитию аэродрома и особенностях процесса передачи рассказал начальник Управления по транспорту Ленобласти Павел Постовалов.
– Что подтолкнуло к идее развития аэропорта под Гатчиной?
– Все началось с обращения Минобороны еще в 2014 году. Они предложили нам забрать в собственность около пяти аэродромов, в том числе Сиверский. Тогда в полной мере действовало то самое Соглашение между городом и областью от 2009 года о запрете создания аэропортов.
Неиспользуемые аэродромы Миноброны хороши тем, что там сохранилась инфраструктура, в том числе ее наиболее дорогие элементы – взлетно-посадочные полосы. Это делает проект более привлекательным для инвесторов.
Любопытно, что как только мы начали переписку с Минобороны, инвесторы стали сами к нам обращаться. Сейчас есть как минимум два интересанта. Существует твердая уверенность, что если Минобороны отдаст нам в собственность эти 800 га, то они будут использованы эффективно.
Кстати, во время нашей переписки с министерством предлагались и другие варианты использования аэродрома. Например, создание там военно-патриотического центра в симбиозе с ДОСААФ. Это, согласитесь, не рациональный подход.
Тем более, что с ДОСААФ у нас заключено соглашение, по которому будущий инвестор нашего аэропорта приведет грунтовый аэродром в Сиворицах в состояние всепогодного, сделав искусственную взлетно-посадочную полосу. Тогда ДОСААФ сможет вести военно-патриотическую деятельность круглый год.
Мы даже консорциуму «Воздушные ворота Северные столицы» предложим поучаствовать. Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко говорил, что аэропорты должны дополнять друг друга.
– На какой стадии сейчас передача аэродрома в Сиверском?
– Недавно из Минобороны пришел ответ на обращение губернатора. В Министерстве не хотят отказываться от этого аэродрома полностью, они предлагают оставить его аэродромом совместного базирования. Сейчас его используют ДОСААФ и Минобороны, а будет – Ленобласть и Минобороны.
Совместное базирование предполагает, что часть территории и общие взлетно-посадочные полосы будут разделены между гражданской и военной авиацией.
– Это не снизит привлекательность проекта для инвесторов?
– Совместное базирование имеет больше плюсов. Во-первых, Минобороны не намерено размещать в Сиверском воинскую часть, они хотят иметь возможность пользоваться инфраструктурой в случае необходимости. По такой схеме работают многие аэропорты в России.
Из плюсов – упрощенное решение вопросов развития аэропорта с Москвой. Забирая его в собственность, мы снимаем нагрузку с федерального бюджета.
Есть и вариант сохранения в федеральной собственности взлетно-посадочных полос. Это самое дорогое сооружение, и, если наряду со средствами инвестора, какие-то средства на содержание и ремонт полос будет выделять и бюджет РФ, инвестор будет только рад.
– И как планируется решать имеющиеся противоречия с Петербургом?
– Прописанное в Соглашении условие не строить аэропортов в радиусе 450 км от Пулково – было условием концессионера, строившего аэропорт. Область, в свое время, пошла на это, чтобы помочь нашему соседу, Петербургу, привлечь инвестиции. И мы заплатили за это тем, что выделили землю под третью полосу аэропорта, а треть Ломоносовского района – накрыта санитарно-защитной зоной аэропорта, что ограничивает градостроительное развитие этих территорий. Внесен достаточно серьезный вклад, при этом экономических выгод для региона пока не видно.
Сейчас мы видим, что жители как Петербурга, так и Ленобласти нередко пользуются аэропортом в Хельсинки, чтобы улететь оттуда, например, в Испанию. Ведь получается дешевле, чем сделать это из Пулково. В этом отношении у аэропорта в Сиверском, безусловно, есть перспективы – «Сиверский» вернет российских пассажиров из аэропорта Вантаа. Соглашение с Петербургом ограничивает нас в создании аэропорта с рейсами за границу и в Москву – то есть самых прибыльных.
Возможно, мы найдем такую нишу, которая ничего не «украдет» у Пулково. Напротив, позволит говорить о взаимодополнении и взаимодействии.
Кстати, в первом варианте Соглашения о развитии авиационной деятельности никакого развития, кроме Пулково, не было. Я участвовал в доработке этого Соглашения и включил предложение о комплексном развитии всего авиационного узла, не только Пулково. Оно прописано в третьем пункте Соглашения, который сейчас совершенно не выполняется.
Можно полагать, что Соглашение сегодня противоречит трендам федеральной политики: сегодня есть призывы Правительства России к развитию авиационных перевозок, оказание поддержки местным авиалиниям, общее развитие авиастроительного комплекса. Нужно не конкурировать, а искать точки соприкосновения, обсуждать вопрос развития единого авиационного узла. И безусловно, мы будем обсуждать корректировку 4-го пункта, в котором прописаны ограничения.
– Привлекательность территорий Гатчинского района для девелоперов не снизится, в связи с развитием аэропорта?
– Аэродром в Сиверском находится давно, санитарно-защитные зоны предусмотрены. Недовольные, конечно, будут: самолеты из Сиверского давно не летали, люди отвыкли от шума. Но будут и сторонники. Во-первых, это высокооплачиваемые рабочие места, пассажиропоток даст толчок развитию сферы обслуживания, и, как следствие, новый вектор развития получит и поселение.
Во-вторых, с появлением аэропорта улучшится и транспортная доступность. Возможно, со временем туда пойдет аэроэкспресс или «Ласточка» - и территория, станет еще более привлекательной для девелоперов.
– Когда будет определена окончательная модель использования аэродрома?
– Мы подготовили ответ Министерству обороны о том, что согласны на совместное базирование. Дальше будем обсуждать это с инвесторами. Только после этого мы начнем обсуждать техническую сторону вопроса передачи аэродрома в нашу собственность.
Сейчас очень важно сохранить имеющуюся инфраструктуру. На площадке Сиверского уже не первый год тренируются танки перед майским парадом, приводя в негодность ценное инженерное сооружение. Тренируются без резиновых траков, забивается дренажная система. Мы видели, что стало с аэропортом Вещево и не хотим наступать на те же грабли и терять столь ценные транспортные объекты.
Не стоит забывать и о санитарной авиации, она развивается, о ней тоже надо думать. В дальнейшем, возможно, появятся местные авиалинии.
– В какие сроки может быть реализован проект?
– Позиция Министерства транспорта такова, что нужно обсуждать различные варианты. Предусмотреть этапность выхода из Соглашения или изменить его сроки (сейчас оно действует до 2040 года), найти нишу и скорректировать жесткие ограничения, запрещающие любые авиаперевозки в Москву и заграницу.
Сейчас сложно оценить, какие бюрократические препятствия могут возникнуть на этом пути, говорить можно только о ближайших планах. Мы отправим Минобороны ответ с согласием на совместное базирование. Следующие шаги – переговоры с инвестором, разработка предпроектов и бизнес-планов в различных вариациях использования. Затем будет обсуждение на площадке Дирекции, и только потом – принятие концепции.
Передача имущества Минобороны может тянуться долго и в лучшем случае закончится в конце года. Пирог надо съедать по частям: сначала получить аэродром в собственность, а потом думать, как наиболее эффективно и рационально его использовать во благо Ленинградской области и Петербурга.
Для обеспечения строительной отрасли квалифицированными кадрами на развитие системы профессионального образования можно было бы направить средства компенсационных фондов саморегулируемых организаций, убежден Валерий Ершов, генеральный директор группы компаний ООО «ИСК «НордСтрой», ООО «ИСК «Викинг» и ООО «МИСК».
– Валерий Валентинович, представителей каких специальностей, по вашему мнению, больше всего не хватает сегодня на объектах?
– Основные специальности, требующие серьезной подготовки, – это газоэлектросварщики, электрики, электрики-монтажники, монтажники, бетонщики, плотники, штукатуры, каменщики. Но приходится с большим сожалением констатировать, что система профессионально-технического образования, существовавшая когда-то в Советском Союзе, потеряна. Буквально в каждом бывшем ПТУ открылся филиал какого-либо вуза, где готовят экономистов и юристов, которые в таком количестве в нашей стране не востребованы. Да, в Ленобласти есть учебные заведения для подготовки рабочих специальностей, в том числе в отдаленных районах, но таких заведений недостаточно. Хотя молодежь идет туда с удовольствием: не все из деревень, маленьких городков поедут получать образование в Санкт-Петербург, потому что средств на это нет.
Я общался недавно с одним пареньком: учится на отлично, оканчивает профессиональный лицей, где получает профессию трубочиста, сегодня, кстати, очень востребованную, поскольку в любом многоквартирном доме проверить системы вентиляции, тягу может только трубочист. Парень – сирота, ему 18 лет, брату – 16. По окончании лицея ему предоставят квартиру. Но на что жить? А имея востребованную рабочую специальность, он сможет и брату помочь получить образование, и уже потом идти учиться дальше.
Система профтехобразования очень нужна. В платные вузы сегодня, по статистике, поступают лишь около 15% выпускников школ. (О качестве образования – разговор особый.) Остальная часть молодежи не знает, куда идти, не имея за плечами специальности. А вот если бы в школе, как это было раньше, ввели профориентацию в 10-11 классе и выпускник получал бы разряд по какой-либо специальности, он обладал бы уже достаточной теоретической базой, чтобы прийти на стройку. Либо он мог бы углубить свои теоретические знания в профессиональном училище, и буквально через год это был бы уже настоящий профессионал. Вот о чем надо думать, и средства для реализации этих идей, я считаю, есть.
Как строительная компания мы делаем взносы в компенсационный фонд СРО, который лежит мертвым грузом в банке, принося лишь небольшую прибыль тем, кто его туда поместил. Вот этот фонд и стоило бы расходовать на обучение строительных кадров. Я предлагал это в Москве на международном форуме по вопросам профессиональной подготовки еще четыре года назад. Но с тех пор ничего не изменилось.
– Но ведь, как вы сами отметили, профессиональное образование начинает возрождаться. Может быть, ситуация не настолько страшна?
– Напротив, сейчас ситуация критическая. Дело в том, что вследствие разрыва в системе подготовки кадров, начало которому положили события 1991 года, сегодня квалифицированные сварщики, плотники и т. д. – это преимущественно работники в возрасте от 60 лет. И совсем невелика доля вчерашних школьников.
Сегодня на работу в Россию приезжают молодые люди из Средней Азии целыми кланами. За год такой молодой человек чему-то учится на строительной площадке, начинает чувствовать себя специалистом. А потом он возвращается к себе на родину, находит там хорошо оплачиваемую работу, а нам привозят следующую партию «новобранцев». И эта схема повторяется с 1993 года.
– Вы говорите конкретно на примере своей компании?
– Я говорю и о своей компании, и обо всех других: я же знаю состояние дел, оно у всех одинаковое. И это очень болезненно. Мы говорили об этом и на Съезде строителей Санкт-Петербурга, и на Съезде строителей Ленинградской области (я вхожу в правление ЛенОблСоюзСтроя). Обидно, что движение со стороны правительства в решении этих вопросов недостаточно активное. Я понимаю: возможности бюджета не безграничны. Но почему бы, повторю, не привлечь средства компенсационных фондов строительных СРО?
На федеральном уровне обсуждаются идеи использования этих денег для решения проблем обманутых дольщиков. Но, честно говоря, сомнительно, чтобы появился действительно эффективный механизм вовлечения средств СРО для достижения этих целей. Развитие системы профтехобразования выглядит более реальным вариантом использования компенсационных фондов строительных СРО.
В Ленобласти нужно-то всего два крупных профессиональных училища: в районе Выборга и вблизи Волхова. Напомню, что отличная база для профессионального обучения есть в Лодейном Поле, где раньше тоже действовало училище. Так используйте эти возможности! Учащиеся могли бы там жить пять дней в неделю, а на выходные уезжать домой.
– А что делаете вы сами для подготовки кадров?
– В нашей компании работает инженер по ТБ, которая ведет учет подготовки и переэкзаменовки и линейных работников, и инженерно-технического персонала, я сам в этом смысле не исключение. Все сотрудники совершенствуют свои навыки на базе трех петербургских центров, которые выдают допуски по различным видам работ. Но, к слову, по моему глубокому убеждению, такие центры должны быть государственными: это гарантировало бы более жесткий контроль, чем со стороны СРО.
Очень непростая ситуация сложилась с инженерно-техническими работниками. Сложнее, чем с рабочими кадрами. Потому что ИТР должны не просто в совершенстве владеть своей специальностью, но и уметь научить рабочего, а потом контролировать его действия на стройплощадке. Решение, по моему мнению, лежит в пересмотре системы подготовки строительных кадров в вузах.
Я уже шесть лет председательствую в одной из аттестационных комиссий инженерно-строительного института политехнического университета. В первый год работы моему возмущению не было предела. Если преподаватели старой школы (от 65 лет), которые составляют две трети профессорско-преподавательского состава, знают все, но не виртуозно владеют компьютерными программами, то их молодые коллеги (до 30 лет) из числа выпускников этого же вуза сутью вопросов не владеют, а умеют, образно говоря, только кнопку по программе нажать. И при этом старшее поколение уверено, что младшее обладает достаточными знаниями, а молодежь не торопится учиться у стариков. Но главное – отсутствует контроль за подготовкой преподавателей к занятиям.
Когда я учился и позже, когда сам начал читать лекции, преподаватель не имел права прийти на занятие без отработанного конспекта, по которому он отчитался на заседании кафедры. Сегодня же молодые преподаватели приходят к студентам с материалом, набранным с бору по сосенке. И вот на правах председателя ГАК я начал борьбу за то, чтобы молодежь училась у «стариков», во-первых, и чтобы недоразумения между преподавателями разных поколений не влияли на их отношение к студентам, во-вторых.
Мы к этому пришли. И темы для дипломных, курсовых работ начали по-другому давать студентам: стремимся к групповому проектированию и решению инженерных задач.
– А как вы оцениваете зарубежный подход к подготовке профессиональных кадров?
– Это очень узконаправленная, специфичная система. Российский инженер обладает более широким профессиональным кругозором. Я сужу об этом, основываясь на отзывах, которые мы получаем от зарубежных коллег по линии обмена студентами. Говорят об очень высоком уровне подготовки. И когда иностранные студенты приезжают на стажировку на год, мы их «вытягиваем» до этого уровня.
А для дальнейшего совершенствования системы образования и на уровне профессиональных училищ, и на вузовском уровне, с одной стороны, и развития национальной экономики, с другой, нам надо вернуться к системе планирования.