Паскаль Гредер: Пространство в застройке ужалось, как шагреневая кожа
Петербургские кварталы образца 1950-1960-х годов дают прекрасные возможности для переосмысления общественного пространства. Это мощный потенциал для градостроительного развития Северной столицы, уверен французско-швейцарский архитектор Паскаль Гредер.
– Действительно ли сейчас надо говорить о повышении уровня градостроительной культуры в Петербурге в нынешних экономических условиях?
– Разумеется, экономические ограничения оказывают негативное влияние. Но двигателями градостроительного процесса должны стать избранные гражданами власти, как это происходит у нас. Если представители власти склонны к пересмотру сложившихся практик, начинается прогрессивное движение. А мы, граждане, со своей стороны, должны подумать о том, как убедить власти заниматься градостроительными вопросами. Но, в первую очередь, это все же вопрос политической воли на разных уровнях: местном, региональном и общенациональном. Во Франции, Германии, Швейцарии эти идеи сегодня очевидны для всех.
Например, на одном из заседаний круглого стола Urban Week я рассказывал о проекте развития квартала социального жилья во Франции. Это пример решений, принятых на уровне руководства страны. Такие проекты имели колоссальное значение для Франции в 1960-1970-е годы, поскольку для развития национальной промышленности требовались свежие кадры, которые в самой стране отсутствовали. Соответственно, появилось множество иммигрантов, для которых очень быстро строилось как раз социальное жилье, которое быстро ветшало, поскольку качество архитектуры в то время было невысоким.
Мы помним, что примерно в это же время аналогичное по качеству и быстроте строительства жилье появлялось и в Советском Союзе. Это лишнее доказательство того, что, с одной стороны, вопросы градостроительства общие для наших стран, а с другой – их решение определяется глобальной идеей властей о готовности лучше организовать среду проживания для своих граждан.
Например, когда в начале 1990-х годов мы открыли агентство во Франции, в разгаре была дискуссия о месте личного транспорта в общественном пространстве. Но вот прошло каких-то 20 лет, и от огромной «общественной парковки» для личных автомобилей мы пришли к публичному пространству, свободному от личного автотранспорта. И в этом вопросе между позициями специалистов на Востоке и Западе вообще, по-моему, нет никаких различий.
- Вы в самом деле полагаете, что опыт уже реализованных в Европе проектов градостроительства и благоустройства может быть применен в российских условиях?
– Вне всякого сомнения! Например, новые подходы к иерархизации общественного пространства, к наделению жителей правом пользования этим пространством в личных целях. Где допустимо размещение личного автотранспорта? Стоит ли интегрировать в городскую среду подземные паркинги? Я знаю, к примеру, примеры строительства в Германии многоуровневых паркингов, до которых люди идут 50-100 м, и это не вызывает раздражения, это уже стало нормой. Во Франции на эти темы дискутировали достаточно интенсивно, и ситуацию удалось переломить.
- Сегодня градостроительная дискуссия в Германии, Франции, других европейских странах продолжается? На каком уровне?
– Да, продолжается, и надо сказать, что Швейцария и Германия значительно опередили Францию в движении по этому пути. Сегодня публичное пространство гораздо более «доброжелательно» по отношению к пешеходам, поскольку активно ведется политика развития системы общественного транспорта. Это логично: мобильность людей в XXI веке существенно повысилась, не стоит забывать и о необходимости транспортировки грузов. Таким образом, все эти направления должны развиваться параллельно.
Но в глобальном смысле слова все зависит от культуры – от определения того, какое место будет предназначено для каждого пользователя в общественном пространстве. И надо сказать, в советской застройке 1960-х годов (в отличие от современной застройки, где публичное пространство ужалось до размеров шагреневой кожи) можно отыскать очень интересные идеи как раз по развитию общественного пространства. Да, качество строительства несопоставимо с нынешним, но реализовывались очень любопытные концепции. У вас есть поистине просторы для переосмысления и новой иерархизации! Нужно просто переформатировать это пространство: иначе организовать парковки, усилить одни функции и добавить другие.
– Кто, по вашему мнению, должен взять на себя расходы на эту работу?
– Я всегда говорю о том, что качество жизни, общественного пространства не может финансироваться по остаточному принципу. А поскольку речь идет о социально значимой деятельности, об организации общественных пространств, источниками финансирования должны выступать бюджетные фонды.
– Однако в Петербурге много земли в частной собственности.
– Да, это затрудняет решение вопросов: очевидно, что частные собственники, стремящиеся получать доход, вряд ли захотят инвестировать в такие проекты. Но в части переосмысления иерархизации общественных участков должно быть стратегическое бюджетное финансирование. Налоговые поступления, средства от экспорта газа и нефти, другие источники доходов государственного бюджета – это существенные суммы. И это уже задача государства – определить, какой процент от этих поступлений будет направляться на градостроительное развитие территорий, модернизацию жилой застройки для повышения ее энергоэффективности. Даже если у России нет недостатка в энергоносителях, они когда-то начнут иссякать, энергия станет более дорогой, пусть через 100 или 200 лет. Соответственно, стоит задача по сокращению потребления энергии в разы. И это тоже работа огромного масштаба для проектировщиков, архитекторов. Но это еще и вопросы большой политики.
– Вы периодически бываете в России с 2009 года. Что-нибудь изменилось за это время в интересующей вас сфере?
– До возникновения нынешних геополитических проблем я работал в Санкт-Петербурге по приглашению российских инженеров над проектом по заказу крупного инвестора. Российские коллеги посчитали, что мои знания, опыт, компетенции, а также умение работать в режиме многозадачности не имеют аналогов на российском рынке. И уверен, что мы бы уже серьезно продвинулись в проекте (и тем самым в решении современных градостроительных задач), поскольку мне удалось убедить заказчика в обоснованности соответствующих трат. Если бы было реализовано то, что планировалось, я уже был бы счастлив. Аналогичным образом развивались события во Франции, когда мы открыли бюро GREDER & KESSLER. Мы также были в самом начале пути, мы делали шаг за шагом. Каждый раз, когда я встречаюсь с каким-либо препятствием на пути градостроительного развития, я стремлюсь не к долгим дискуссиям, а к поступательному движению вперед. И даже сделав маленький шажок, я счастлив, поскольку это способствует росту общественного блага.
– Что из услышанного на недавней Urban Week вас больше всего заинтересовало, поразило?
– Пожалуй, это увлеченность сторонников велосипедизации. В нашем бюро все сотрудники ездят на велосипедах, и мы тоже разрабатываем системы велосипедных дорожек. Я ведь живу на границе с государством, где велосипедная культура очень развита. Не в той степени, как в Дании, но в Швейцарии тоже очень любят перемещаться на велосипедах. В Базеле под зданием вокзала построен многоуровневый подземный паркинг. Не знаю, сколько там паркуется велосипедов, но такого огромного паркинга я нигде больше не видел. И успехи пропагандистов велосипедизации в Санкт-Петербурге – по-моему, это замечательно! Это направление надо развивать обязательно.
Кстати:
По словам Паскаля Гредера, источниками его вдохновения всегда были культуры Франции, Германии и Швейцарии. Позже к этому перечню добавилась и культура России. «До всех тех событий, которые определили сегодняшние сложности, российские граждане много путешествовали. Они открыты для восприятия нового, они умеют слушать. Меня интересует русская культура, и я здесь не для того, чтобы давать уроки – это абсолютно не моя роль!» – говорит архитектор.
Председатель Комитета по экономической политике и стратегическому планированию Петербурга Елена Ульянова отмечает, что первый квартал 2015 года оказался лучше изначальных прогнозов. Однако некоторые отрасли могут ощутить сложности осенью. О том, как город будет поддерживать бизнес и какие направления для него приоритетны, госпожа Ульянова рассказала порталу АСН-инфо.
– Какие самые важные госпрограммы сейчас реализуются администрацией города, и какие из них будут урезаны из-за кризиса?
– У нас сейчас 17 госпрограмм, и мы не планируем менять их количество, так как сама логика этих программ построена по функциональному признаку. То есть это те области деятельности, в которых уполномочено работать правительство города. Если понадобится расширить поле деятельности, то это расширение будет осуществляться в рамках подпрограмм.
– Какие, на ваш взгляд, из этих семнадцати программ наиболее важны?
– Если говорить о финансировании, то сейчас лидирует образование, также в приоритетах развитие дорог, развитие, например, парковок. Далее идет здравоохранение (на него приходится 15% от общих затрат на госпрограммы), соцподдержка (12% затрат) и обеспечение доступного жилья. Но здесь речь идет именно про объемы финансирования. По значимости я бы не сказала, что существуют лидеры. Например, экономика знаний не менее значима, чем перечисленные направления, просто на нее выделено меньше бюджетных средств, зато есть очень много мероприятий, которые не требуют бюджетных вливаний, но приносят ощутимые плоды. Среди таких мер можно перечислить, например, стипендии талантливым студентам и гранты. Конечно, суммы, выделяемые на эти цели, несопоставимы с расходами на здравоохранение, но для поддержки отрасли это будет оказывать существенное влияние.
– А нынешние экономические условия не создают потребности для каких-то новых программ?
– Мне кажется, нужно не менять конфигурацию госпрограмм, а наполнять уже существующие теми мероприятиями, которые сейчас актуальны. Важно провести ревизию госпрограмм, чтобы понять, насколько они продуманы. Пока в некоторых из них, по моему мнению, не сбалансированы сроки выполнения мероприятий. Сейчас ситуация изменилась, но это не отражено в программах. Важно также отслеживать комплексность программы, чтобы она была обеспечена ресурсами для достижения поставленных целей. Сейчас, если мы проведем аудит госпрограмм и приведем их в соответствии с поставленными целями, то этого будет уже достаточно, чтобы они эффективно заработали.
– Сколько нужно времени, чтобы провести этот аудит?
– Мы должны успеть к новому бюджетному процессу, то есть крайний срок – до сентября.
– На протяжении уже двух-трех лет идет процесс ревизии проектов, в том числе и крупных. В общем, это основная претензия бизнес-сообщества к нынешней администрации города. Поэтому возникает вопрос: не будет ли и здесь затягивания процесса?
– Мы не останавливаем эти мероприятия, просто смотрим, насколько они эффективны, и нужно ли в будущем продолжать их. Мероприятия, которые заложены сегодня, тоже необходимы, просто здесь вопрос в приоритетах. Меняется законодательство, появляются новые возможности, и какие-то направления приобретают более высокий приоритет в сравнении с заложенными. Речь не идет о том, что изначально заложенные идеи уже неактуальны. Просто время идет, происходят перемены, и это надо учитывать. Госпрограммы – это хороший инструмент в реализации стратегии развития города, но им надо управлять
– Когда, по вашим личным ощущениям, мы преодолеем нижнюю точку кризиса? Некоторые оптимисты полагают, что она уже пройдена…
– Сложно сказать. Я анализировала показатели социально-экономического развития за первый квартал и отметила, что многие показатели улучшились. Например, в индексе промышленного производства падение в первом квартале не такое глубокое, каким его прогнозировали. И обороты компаний, и реальные зарплаты постепенно растут. Номинальная зарплата растет, хотя мы предполагали снижение. Касательно моих прогнозов – сейчас в зоне риска розница и опт, потому что, исходя из их специфики деятельности, закупка у них раз в полгода. Предположим, декабрь они работали на старых запасах, не закупая по новым ценам, а сейчас они могут оказаться без товара – даже при наличии спроса им нечем будет его обеспечить. И неизвестно пока, как они пройдут второй квартал. Разумеется, речь о непродовольственной рознице. Продовольственная розница себя сейчас, наоборот, чувствует очень хорошо.
Вторая зона риска – это финансовые учреждения, но там проблем стоит ожидать не сейчас, а позже. Сейчас идет процесс реструктуризации задолженности: банки идут навстречу заемщикам и, если возникает риск неплатежей, переносят сроки выплат. Но финансовый сектор скоро начнет упираться в то, что коэффициенты, по которым оценивают их финансовую устойчивость, будут превышены, и тогда непонятно, что будет…
– Позже – это когда? В этом году? К осени, которой все пугают?
– Да, ближе к осени. У нас недавно была встреча с представителями финансового сектора, и они тоже подтверждают, что сентябрь будет для них контрольной точкой.
Но что касается промышленности, то здесь довольно стабильная ситуация во всех сегментах. Если падает, то незначительно – максимум на 2%, и в физических объемах оборота они растут. Радует, что цены начали расти, потому что до этого цены искусственно сдерживались. Теперь они растут, и это значит, что рынок это принимает. В общем, в целом ситуация стабильная.
– А если все-таки все пойдет по пессимистичному сценарию, то какие меры, по-вашему, нужно принять администрации города для поддержания экономики?
– У нас готовятся программы поддержки, и они построены по отраслевому принципу. Мы понимаем, что как администрация мы не можем рассредоточить наши усилия, и надо понять, что будет точкой роста в этой ситуации, понять, какие виды экономической деятельности могут вытянуть нас. Эти приоритеты определены: фармацевтика, ИТ, обрабатывающие производства: двигатели, трансформаторы, автомобили. Также в список попали деятельность в области транспорта, грузоперевозки, туризм, выполнение федеральной программы по освоению Арктики, медицина и образование. В рамках экономической деятельности мы разработаем методы поддержки для конкретно этих областей. Для решения вопросов бизнеса не всегда нужны бюджетные средства, иногда это решается административными ресурсами.
– Озвучивая перечень поддерживаемых отраслей, Вы не назвали строительство. С чем это связано?
– Наши критерии были достаточно жесткими. Чтобы отрасль попала в список поддерживаемых городом отраслей, она должна быть стратегической – для города, для государства, чтобы у нее имелся потенциал импортозамещения, высокая добавленная стоимость, наличие кадров и потенциала. Строительство – это скорее вспомогательный процесс, который обеспечивает налаживание инфраструктуры. Получается, что баллов (по разработанным нами критериям) отрасль набирает немного. Но надо понимать: есть несколько списков поддержки.
Есть отрасль – и ее поддерживают вне зависимости от размеров компаний, на них работающих. Поддержку получает вся цепочка, каждый ее компонент, начиная от продавца, покупателя, поставщика оборудования. Чтобы цепочка работала, нужно, чтобы каждый компонент получал поддержку. Но есть второй список. Это приоритетные предприятия, которые влияют на экономику города, и тут, я думаю, строительных компаний будет очень много. Основные критерии при отборе таких компаний – это численность персонала и отчисления в бюджет.
– За последние два или три года администрация города несколько раз меняла свою точку зрения на то, кто должен строить социальное жилье: сам ли город, или его возведением должны заниматься девелоперы, а город потом – лишь выкупать. Что, на ваш взгляд, полезнее для экономики?
– Лично мое мнение таково, что нельзя лезть в дела коммерческих компаний, каждый компетентен в своей сфере. Наша – это госуправление, их – это строительство. Поэтому, если мы будем просто устраивать госзаказы, это будет более эффективно, так как у них есть уже устоявшиеся связи, они понимают, где взять стройматериалы, за счет объема у них будет ниже цена закупки. Качество мы тоже можем проконтролировать, поэтому мне кажется, что это правильно, когда каждый занимается своим делом.