Павел Созинов: «Аварийный» законопроект ущемляет права собственников
Общероссийский Народный Фронт призывает Минстрой РФ пересмотреть законопроект о расселении граждан из аварийного жилья. Эксперты общественного движения полагают, что текущая редакция документа имеет ряд существенных недостатков. Об особенностях «аварийного» законопроекта, идущего вразрез с действующим Жилищным кодексом, рассказал «Строительному Еженедельнику» член штаба ОНФ в Петербурге Павел Созинов.
– Павел Борисович, что же из себя представляет законопроект о расселении аварийного жилья, на который обратили внимание представители Общероссийского Народного Фронта?
– Прежде всего, отмечу, что данный законопроект был подготовлен Министерством строительства и ЖКХ РФ. Документом закрепляется порядок ведения учета аварийного жилищного фонда, определяется единый состав мероприятий по переселению граждан из такого вида недвижимости. В настоящее время законопроект проходит стадию согласования с профильными федеральными ведомствами. Вступить в силу он может, если, конечно, будет одобрен правительством и парламентом, уже с января 2016 года.
Казалось бы, данный нормативный акт действительно нужный и актуальный ввиду серьезности проблемы в стране с расселением граждан из аварийного фонда. Однако эксперты Общероссийского Народного Фронта, изучив законопроект, пришли к выводу, что основные его положения идут вразрез с целями 600-го «майского» президентского указа. Напомню, согласно ему до сентября 2017 года в стране должен быть ликвидирован весь аварийный жилищный фонд, признанный таковым на 1 января 2012 года. «Аварийный» законопроект должен наметить «дорожную карту» или обрисовать хотя бы какие-то «дорожные знаки» на последующий период.
– Какие положения законопроекта вызвали вопросы у экспертов общественного движения?
– Те, которые серьезным образом ущемляют права нанимателей и собственников аварийного жилья. В частности, по данному законопроекту государство берет на себя обязательства только перед малоимущими гражданами, проживающими по договорам социального найма. При этом в документе ничего не говорится о нанимателях, которые к малоимущим не относятся. В случае сноса аварийного дома такие граждане могут оказаться на улице.
Отмечу, что действующими нормами Жилищного кодекса утверждается, что в случае сноса аварийного дома другое жилье должно предоставляться всем нанимателям жилья по договорам социального найма без исключения. Не остаются без жилья или компенсации и собственники, которых сегодня более 85%. Это означает, что разработанный чиновниками Минстроя законопроект противоречит основному отраслевому правовому документу.
Добавлю, чтобы получить новое жилье, исходя из законопроекта, по договору социального найма гражданин должен встать на учет в качестве нуждающегося в переселении. Сделать он это должен не менее чем за шесть месяцев со дня признания дома аварийным, что само по себе достаточно трудоемко.
Я полагаю, что ввиду отсутствия свободного жилья, бюджетных средств на его строительство граждане будут вынуждены ждать новых квартир в течение длительного срока. В некоторых регионах страны такие очереди могут и вовсе растянуться на десятилетия. Предлагаемые законопроектом формы некоммерческого найма нуждаются в уточнении, пока же никаких серьезных объемов строительства такого жилого фонда нет. Так же как нет и маневренного фонда. Куда же чиновники предлагают выселять жителей?
– А с какими проблемами могут столкнуться собственники аварийного жилья?
– С весьма серьезными. Дело в том, что согласно проекту собственникам квартир в аварийном доме дается трехлетний срок, в течение которого они могут продать недвижимость инвестору. Если за этот период они не смогли реализовать ее, то муниципалитет может изъять жилье и с торгов единым лотом с другой недвижимостью аварийного дома продать его, после чего выплатить компенсацию гражданам. При этом согласно документу ни инвесторы, ни чиновники не обязаны, в отличие от действующего требования Жилищного кодекса, выкупать у собственников квартиры именно по рыночной цене. То есть мы заведомо идем по пути ухудшения жилищных условий граждан.
Отмечу, что, по данным экспертов ОНФ, даже сейчас при переселении граждан из аварийного жилищного фонда лишь 5% в общем объеме финансирования приходится на частные инвестиции. С учетом складывающейся экономической ситуации ждать притока инвесторов в такую проблемную отрасль вряд ли стоит.
С другой стороны, а это касается в первую очередь Москвы и Петербурга, некоторые инвесторы действительно могут быть заинтересованы в участке, на котором стоит аварийный дом, если он находится в центральной части города. Однако купить такую площадку девелоперы намерены по заниженной цене, возможно, в коррупционной связке с чиновниками, проводящими торги. Можно сделать выводы, что собственник квартиры в аварийном доме может получить куда меньшую компенсацию, которая могла быть возможна.
На наш взгляд, в целом данный законопроект демонстрирует стремление чиновников снизить финансовую нагрузку на бюджет по расселению аварийного жилья. Однако из-за такой экономии могут пострадать как наниматели, так и собственники квартир в аварийном фонде. Поэтому мы считаем, что законопроект об аварийном жилье нуждается в серьезной доработке.
– Какие изменения в документ предлагают внести представители ОНФ?
– Наши эксперты подготовили ряд предложений по корректировке документа. В частности, мы считаем, что в законе должен быть прописан механизм обязательного выкупа муниципалитетом ветхих домов у граждан и предоставления им другого помещения по социальному найму. Данная норма соответствует ст. 32 Жилищного кодекса и является гарантией того, что человек не останется на улице. Кроме того, мы предлагаем властям разработать механизмы защиты граждан в их отношениях с инвестором. Так, должны быть проработаны условия получения людьми жилья в случае признания застройщика банкротом.
Несмотря на то что документ регулирует исключительно вопросы переселения граждан из аварийного жилищного фонда, он не содержит норм, устанавливающих сроки, в течение которых граждане, проживающие в аварийном жилищном фонде, должны получить жилье. Поэтому законопроектом должны быть прописаны четкие сроки получения нового жилья. Также, мы считаем, следует составить исчерпывающий список критериев, на основании которых дом может быть признан аварийным, определить стандарты формирования размера компенсации собственникам стоимости аварийного жилья.
– Можете ли рассказать о том, как в настоящее время реализуется в Петербурге региональная программа расселения граждан из аварийного фонда?
– В целом по сравнению с другими городами и регионами страны в Петербурге она выполняется нормальными темпами, несмотря на достаточно большой аварийный фонд. Тем не менее некоторые трудности выполнения программы, конечно, есть. Об этом свидетельствуют обращения граждан в приемную ОНФ. В частности, многие жители аварийных домов недовольны предлагаемыми вариантами расселения. Ведь многим из них предстоит покинуть обжитые районы и переехать в новостройки пригорода, где практически отсутствует социальная инфраструктура. Качество новостроек эконом-класса оставляет желать лучшего.
Нужно отметить, что в Петербурге расселение некоторых домов растянулось на долгие годы, в результате чего жилье попадает в зону риска и становится объектом для криминальных махинаций. Некоторые аварийные здания, не находящиеся под надлежащим контролем, сдаются мигрантам без какого-либо оформления.
Добавлю, что сейчас нет четких норм признания дома аварийным. Многие критерии отнесения его к таковым являются устаревшими. Мы считаем, что следует разработать более гибкую градацию, которая позволит различать аварийные дома, нуждающиеся в немедленном расселении, от ветхих, требующих неотложных мер по реконструкции без расселения. Нужен комплексный подход в схеме «капремонт-реконструкция»: разделение программ на капремонт и расселение аварийного жилья является вынужденной мерой вввиду сложности проблемы, носящей затяжной, многолетний характер. Однако структурный подход должен объединить обе программы, предлагая в том числе и страховые нормы и правила, и системные решения по управлению жилым фондом.
На мой взгляд, должен осуществляться более серьезный оперативный общественный контроль над реализацией жилищных программ. Тем более что в данную сферу государство сейчас вкладывает серьезные бюджетные ресурсы.
В сентябре шведская компания Vireo Energy AB планирует открыть первую в Ленинградской области и Санкт-Петербурге установку, генерирующую электрическую энергию из свалочного газа. Фредрик Карлман, основатель, вице-президент и директор по развитию бизнеса Vireo Energy AB, в интервью газете «Строительный Еженедельник» рассказал о перспективах развития данного направления в регионе.
– Расскажите, каким потенциалом обладает Санкт-Петербург и Ленинградская область в части организации установок, вырабатывающих электрическую и тепловую энергию из свалочного газа.
– Сегодня в мире отмечено возрастающее создание промышленных систем по производству биоэнергии, основанных на крупномасштабной переработке твердой биомассы в тепловую и электрическую энергию. Естественный процесс образования биогаза, например, происходит на полигонах по утилизации ТБО, на водоочистных сооружениях и местах хранения сельскохозяйственных отходов.
Что касается Петербурга и Ленинградской области, то у них большой потенциал для развития этого направления. В регионе есть несколько больших действующих полигонов ТБО, например «Новый Свет-ЭКО», расположенный в Гатчинском районе Ленобласти, и полигон ТБО в Новоселках. Есть и крупный неактивный полигон ТБО «Волхонка». Кроме того, есть несколько небольших полигонов, на которых было бы интересно создавать аналогичные установки.
– В чем особенности технологии по выработке энергии из свалочного газа? Насколько инновационной является данная технология?
– Технология выработки электроэнергии из свалочного газа не является в прямом смысле hi-tech. Так, например, у нас в Европе уже давно существуют требования по установке таких систем, работа которых как минимум связана со сбором и сжиганием свалочного газа. Выработка электричества и тепла является необязательной. С другой стороны, при создании данной установки важно соблюдать определенную технологию. Чтобы получить свалочный газ, который обычно на 50% состоит из метана, в теле свалки делаются вертикальные скважины и вводятся перфорированные трубы. Откачанный газ поступает в двигатели, благодаря чему вырабатывается электроэнергия, которая продается заинтересованным потребителям через электрическую сеть.
Важно, что проект системы сбора газа должен быть выполнен таким образом, чтобы конденсат не собирался и свалочный газ не содержал влаги. Еще нужно учитывать постоянное «движение» тела полигона ТБО и изменение его размеров, особенно в случае если он является действующим.
На этапе строительства должен происходить строгий контроль качества размещения труб в теле полигона. Также большое внимание стоит уделить качеству используемых материалов, иначе срок эксплуатации скважин будет мал и трудно будет соблюдать постоянное давление в газосборной системе.
В связи с тем что свалочный газ является достаточно агрессивным, необходимы специальные двигатели, которые требуют более частого сервиса и качественных запасных частей.
– В чем особенность проекта, который компания Vireo Energy AB реализует в Гатчине на полигоне «Новый Свет»?
– Это первый коммерческий проект по размещению установки по свалочному газу в России. Мощность генерации составит 4,8 МВт. Гатчинский полигон – один из крупнейших в регионе. Он очень современный, построенный с соблюдением необходимых технологий и правил эксплуатации. Кроме того, хорошее сотрудничество с владельцами и руководством полигона, заинтересованными в данном проекте, позволяет оперативно решать все возникающие вопросы.
– Какова рентабельность вашего проекта?
– Она не очень высокая, особенно если сравнивать с рентабельностью других наших проектов, реализованных в соседней с Ленинградской областью Беларусью, где есть «зеленый» тариф. Нужно также помнить, что данные проекты являются высокорисковыми, но с учетом потенциала рынка в России мы готовы развиваться и с такой рентабельностью.
– По вашим оценкам, кто сегодня в Петербурге и Ленобласти заинтересован в использовании «зеленой» энергии, которая, как правило, дороже энергии, вырабатываемой из традиционных источников?
– Прежде всего это местные новые потребители, которые имеют трудности с подключением к существующим сетям. Также в покупке «зеленой» энергии заинтересованы некоторые современные компании, понимающие важность и высокую имиджевую составляющую использования части электроэнергии от возобновляемых источников энергии (ВИЭ), так как экологический эффект от покупки 1 МВт/ч такой электроэнергии очень высок.
– Как будут происходить взаимоотношения между потребителем «зеленой» энергии, вырабатываемой установкой из биогаза, и вашей компанией? Есть ли у вашей компании договоренность с ОАО «Ленэнерго» о приеме «зеленой» энергии, вырабатываемой установкой на биогазе, в общую сеть?
– Да, у нас есть договор на технологическое присоединение нашей установки к сетям ОАО «Ленэнерго». Все взаиморасчеты происходят согласно законодательству России. Тариф за 1 кВт/ч вырабатываемой «зеленой» электроэнергии несколько выше того, что предлагают сбытовые компании. Надо понимать, что «зеленая» электроэнергия никогда не была конкурентом обычной – она дороже. Но подчеркну, что промышленные предприятия, заботящиеся об окружающей среде и покупающие «зеленую» электроэнергию, снижают объемы выброса СО2 в атмосферу и могут стать «углеродонейтральными».
– Насколько сложно сегодня работать на рынке компании, которая развивает «зеленую» энергетику?
– Конечно, сложно делать что-то в первый раз, но мы имеем большой опыт инвестирования в создание таких установок в других странах. Также мы чувствуем большую политическую поддержку в России, так как мы решаем экологически острую проблему, ведь электричество из свалочного газа – один из самых эффективных видов ВИЭ с точки зрения экологического эффекта (местного и глобального). Тем более что себестоимость электроэнергии из данного вида ВИЭ намного дешевле, чем, например, из солнечной энергии или обычного биогаза.
Справка:
Vireo Energy – шведская компания, которая занимается инвестированием, размещением и эксплуатацией установок ВИЭ по производству электроэнергии из биогаза (свалочный газ, образующийся на полигонах ТБО). В планах компании – построить в России несколько установок общей мощностью 50 МВт. Уже созданы две дочерние компании – в Москве и Санкт-Петербурге.
В России неуклонно растет количество проводимых тендеров по размещению государственного или муниципального заказа. Одновременно с этим увеличивается и количество жалоб на их размещение. О некоторых нюансах проведения тендерной политики в Северной столице, в том числе и в строительной отрасли, рассказал «Строительному Еженедельнику» заместитель руководителя Санкт-Петербургского УФАС России Роман Лучников.
– Роман Валерьевич, уже более полугода действует федеральный закон № 44 «О контрактной системе в сфере госзакупок», заменивший собой № 94-ФЗ. Что он нового принес тем участникам, на которых направлен? Можно ли подвести какие-то первые итоги его работы?
– На самом деле многое, что прописано в № 44-ФЗ, в части размещения закупок не претерпело больших изменений по сравнению с тем, что было в предыдущем законе № 94-ФЗ. Поэтому можно сказать, что в целом в этой части все происходит как и раньше. Да, появились некоторые новые способы закупок, но они непопулярны у заказчиков. Это вполне объяснимо, так как заказчики боятся ошибиться и идут по пути наименьших сложностей, выбирая знакомые процедуры закупок. Это прежде всего электронный аукцион, проведение которого не претерпело никаких изменений по сравнению с № 94-ФЗ.
– Но все же появились некоторые особенности, которых не было ранее?
– Да, действительно, это так. В первую очередь можно отметить появление в законе инструмента реестра банковских гарантий. С 1 апреля в обеспечение исполнения контракта можно представлять только ту банковскую гарантию, которая находится в данном реестре. Это абсолютно правильная мера, так как в конце действия № 94-ФЗ всем стало очевидно, что поддельные банковские гарантии стали настоящей бедой в госзаказе. Следующая существенная особенность нового закона прописана в его 33-й статье. В ней устанавливаются достаточно жесткие правила для заказчиков по порядку описания объекта закупки. Если раньше в технических заданиях заказчики изгалялись как хотели, придумывали экзотические требования или использовали ненужные формулировки и единицы измерения, то сейчас этот номер уже не пройдет.
Кстати, особенно часто какими-то лишними требованиями грешат закупки в сфере строительства. К примеру, задаются требования к бетону чуть ли не до его молекулярного состава.
– Неужели все так плохо с тендерами на строительство?
– Да, наибольшая часть всех жалоб на закупки приходит к нам от строителей. В долевой раскладке их где-то около 70%. Но полагаю, что их преобладание связано с самым многочисленным проведением закупок в данной отрасли и большими суммами контрактов, что обуславливает большой интерес компаний к участию в них.
Еще раз отмечу, что основная масса нарушений связана именно с тем, как прописывается техническая документация. В специальной части конкурсной документации мы постоянно видим какие-то ухищрения заказчиков, привыкших работать еще по № 94-ФЗ. Все их «ребусы» в документах впоследствии приводят к тому, что большинство участников госзакупки не допускаются к участию в ней, за исключением одного-двух претендентов. В результате контракт уходит по максимальной цене или с минимальным снижением 0,5-1%. Мы с таким положением дел согласиться не можем, поэтому если кто-то оказался в подобной ситуации – добро пожаловать к нам.
– Можно ли говорить о том, что чиновники являются основными нарушителями закона о госзакупках?
– Несколько некорректно говорить о том, что чиновники – основные нарушители, так как только они и являются заказчиками госзакупок. Поэтому естественно, что с их нарушениями мы сталкиваемся ежедневно. Если же есть какие-то нарушения со стороны претендентов на конкурс, то они попросту не допускаются к участию в нем.
– А какое количество жалоб признаются обоснованными?
– При рассмотрении жалоб далеко не всегда в итоге выявляются нарушения. К примеру, за первое полугодие 2014 года в Санкт-Петербургское УФАС поступило 1730 жалоб, обоснованными были признаны только 408.
– Каковы максимальные штрафные санкции за нарушения в сфере госзаказа?
– Максимальные суммы не претерпели изменений по сравнению с № 94-ФЗ. Максимальная сумма штрафа на организацию составляет 500 тыс. рублей, на должностное лицо – 50 тыс. рублей. На мой взгляд, штрафные санкции необходимо применять дифференцированно, так как для крупных заказчиков они могут быть малы, а для мелких муниципальных заказчиков – велики.
Кстати, в ближайшее время мы планируем инициировать ряд дел в отношении юридических лиц заказчиков, нарушивших закон о закупках. Организации не представили в наше ведомство запрошенную информацию по проводимым ими закупкам для рассмотрения жалоб.
– А как проходят судебные тяжбы с нарушителями?
– К сожалению, поддержка решений антимонопольного органа в судах как по Петербургу, так и в целом по Северо-Западу оставляет желать лучшего. Нам зачастую трудно доказать суду выявленное нами нарушение законодательства. Это не может не огорчать, так как в других регионах аналогичные процессы решаются в пользу антимонопольной службы.
– Если вернуться к самому механизму проведения тендеров, на ваш взгляд, всегда ли оправдано то, что победителем аукциона признается компания, предложившая наименьшую цену?
– На мой взгляд, кто бы и с какой ценой не победил, все равно нужно контролировать процесс выполнения работ. Потому что складывается впечатление, что когда побеждает компания, работающая даже не по сниженной цене, а почти по максимальной, работы делаются не очень хорошо. Однако при этом не происходит и экономии государственных средств. Показательный пример – некоторые наши дороги, нуждающиеся после недавно проведенных работ уже в новом ремонте.
– В преддверии Дня строителя что бы вы могли пожелать строителям?
– Хотелось бы в первую очередь поздравить их с профессиональным праздником. А также пожелать добросовестно исполнять свои контракты, адекватно оценивать свои возможности. Потому что иногда в азарте конкурентной борьбы участник закупки снижает цену до такого уровня, что потом не может выполнить работу или делает ее некачественно. Надо как-то соотносить свои желания и возможности.
Кроме того, поскольку строительство – такая сфера, где есть саморегулирование, очень хотелось бы, чтобы СРО способствовали самоочищению строительной отрасли от всех недобросовестных участников закупок. Чтобы в своей среде такие организации стали персонами нон грата и ушли с рынка.