Андрей Василенко: «Страхование ответственности – подушка безопасности от рисков незавершения проекта»
Страхование ответственности застройщиков пользуется все большим спросом. Так считает генеральный директор ООО «Страховая компания «Советская» Андрей Василенко. В беседе с корреспондентом «Строительного Еженедельника» Максимом Еланским он рассказал, что страховой продукт действительно способен снизить количество проблемных дольщиков.
– Андрей Викторович, обязательное страхование гражданской ответственности застройщиков было запущено в начале этого года. Можно ли подвести какие-то предварительные итоги действия этого продукта?
– На сегодняшний день можно констатировать, что данный вид страхования оказался востребованным на рынке строительных услуг. И это несмотря на то, что некоторые эксперты изначально высказывали свои опасения, что такой продукт не сможет полноценно быстро заработать. Отмечу, что его запуск потребовал существенной доработки процессов внутри компании. Также была проведена серьезная работа по координированию взаимодействий всех участников процесса.
Считаю, что в настоящее время технологии реализации данного вида страхования отлажены и полностью соответствуют требованиям Федерального закона № 214-ФЗ. Даже при возникновении каких-либо изменений, будь то поправки в законы или выход новых нормативов, наша компания сможет перестроиться и адаптироваться к новым условиям работы в короткие сроки.
– На ваш взгляд, почему некоторые страховщики не развивают данный вид страхования?
– В первую очередь это объясняется серьезными требованиями к деятельности страховой компании, решившей развивать данный продукт. В частности, Центробанк как регулятор требует от страховщика ответственности застройщиков срок работы на рынке не менее пяти лет. Также по требованию ЦБ страховщик в соответствии с законодательством РФ о страховании должен быть финансово устойчивым как минимум последние шесть месяцев. Кроме того, собственный капитал страховой компании должен быть не менее чем 400 млн рублей, в том числе уставный капитал в размере не менее чем 120 млн рублей. Все это является сдерживающим фактором для выхода большого числа страховых компаний на рынок страхования дольщиков.
– А как, по-вашему, относятся к данному обязательному виду страхования сами застройщики?
– Строительные компании, с которыми мы сотрудничаем, а это организации Петербурга, Москвы, других регионов, – весьма положительно. Их клиент защищен страховым полисом, а значит, доволен. Считаю, что для дольщиков страхование ответственности – подушка безопасности от рисков незавершения проекта.
– Как формируется страховой тариф для строительной компании?
– Страховые тарифы зависят от множества нюансов. В частности, от репутации строительной компании на рынке, ее устойчивости, количества участников долевого строительства на страхуемом объекте. Наша компания разработала собственную методику оценки риска, которая позволяет предложить застройщику индивидуальные условия страхования.
– Что можно считать страховым случаем? Были ли какие-то прецеденты по выплатам?
– Страховым случаем является неисполнение или ненадлежащее исполнение застройщиком обязательств по передаче жилого помещения по договору долевого строительства. Сама же ответственность страховщика наступает со дня государственной регистрации договора об участии в долевом строительстве и действует до предусмотренного им срока передачи застройщиком жилого помещения дольщику. Каких-либо прецедентов по страховым выплатам в нашей компании не было.
– Как вы относитесь к такому формату ответственности застройщиков, как банковская гарантия?
– Любой вариант обезопасить участников долевого строительства положительно сказывается на всей отрасли. Банковская гарантия, как и страхование дольщиков, – это один из способов защиты участников долевого строительства. Поэтому мы относимся ко всем альтернативам страхового продукта исключительно положительно и считаем, что они также должны развиваться.
В сентябре шведская компания Vireo Energy AB планирует открыть первую в Ленинградской области и Санкт-Петербурге установку, генерирующую электрическую энергию из свалочного газа. Фредрик Карлман, основатель, вице-президент и директор по развитию бизнеса Vireo Energy AB, в интервью газете «Строительный Еженедельник» рассказал о перспективах развития данного направления в регионе.
– Расскажите, каким потенциалом обладает Санкт-Петербург и Ленинградская область в части организации установок, вырабатывающих электрическую и тепловую энергию из свалочного газа.
– Сегодня в мире отмечено возрастающее создание промышленных систем по производству биоэнергии, основанных на крупномасштабной переработке твердой биомассы в тепловую и электрическую энергию. Естественный процесс образования биогаза, например, происходит на полигонах по утилизации ТБО, на водоочистных сооружениях и местах хранения сельскохозяйственных отходов.
Что касается Петербурга и Ленинградской области, то у них большой потенциал для развития этого направления. В регионе есть несколько больших действующих полигонов ТБО, например «Новый Свет-ЭКО», расположенный в Гатчинском районе Ленобласти, и полигон ТБО в Новоселках. Есть и крупный неактивный полигон ТБО «Волхонка». Кроме того, есть несколько небольших полигонов, на которых было бы интересно создавать аналогичные установки.
– В чем особенности технологии по выработке энергии из свалочного газа? Насколько инновационной является данная технология?
– Технология выработки электроэнергии из свалочного газа не является в прямом смысле hi-tech. Так, например, у нас в Европе уже давно существуют требования по установке таких систем, работа которых как минимум связана со сбором и сжиганием свалочного газа. Выработка электричества и тепла является необязательной. С другой стороны, при создании данной установки важно соблюдать определенную технологию. Чтобы получить свалочный газ, который обычно на 50% состоит из метана, в теле свалки делаются вертикальные скважины и вводятся перфорированные трубы. Откачанный газ поступает в двигатели, благодаря чему вырабатывается электроэнергия, которая продается заинтересованным потребителям через электрическую сеть.
Важно, что проект системы сбора газа должен быть выполнен таким образом, чтобы конденсат не собирался и свалочный газ не содержал влаги. Еще нужно учитывать постоянное «движение» тела полигона ТБО и изменение его размеров, особенно в случае если он является действующим.
На этапе строительства должен происходить строгий контроль качества размещения труб в теле полигона. Также большое внимание стоит уделить качеству используемых материалов, иначе срок эксплуатации скважин будет мал и трудно будет соблюдать постоянное давление в газосборной системе.
В связи с тем что свалочный газ является достаточно агрессивным, необходимы специальные двигатели, которые требуют более частого сервиса и качественных запасных частей.
– В чем особенность проекта, который компания Vireo Energy AB реализует в Гатчине на полигоне «Новый Свет»?
– Это первый коммерческий проект по размещению установки по свалочному газу в России. Мощность генерации составит 4,8 МВт. Гатчинский полигон – один из крупнейших в регионе. Он очень современный, построенный с соблюдением необходимых технологий и правил эксплуатации. Кроме того, хорошее сотрудничество с владельцами и руководством полигона, заинтересованными в данном проекте, позволяет оперативно решать все возникающие вопросы.
– Какова рентабельность вашего проекта?
– Она не очень высокая, особенно если сравнивать с рентабельностью других наших проектов, реализованных в соседней с Ленинградской областью Беларусью, где есть «зеленый» тариф. Нужно также помнить, что данные проекты являются высокорисковыми, но с учетом потенциала рынка в России мы готовы развиваться и с такой рентабельностью.
– По вашим оценкам, кто сегодня в Петербурге и Ленобласти заинтересован в использовании «зеленой» энергии, которая, как правило, дороже энергии, вырабатываемой из традиционных источников?
– Прежде всего это местные новые потребители, которые имеют трудности с подключением к существующим сетям. Также в покупке «зеленой» энергии заинтересованы некоторые современные компании, понимающие важность и высокую имиджевую составляющую использования части электроэнергии от возобновляемых источников энергии (ВИЭ), так как экологический эффект от покупки 1 МВт/ч такой электроэнергии очень высок.
– Как будут происходить взаимоотношения между потребителем «зеленой» энергии, вырабатываемой установкой из биогаза, и вашей компанией? Есть ли у вашей компании договоренность с ОАО «Ленэнерго» о приеме «зеленой» энергии, вырабатываемой установкой на биогазе, в общую сеть?
– Да, у нас есть договор на технологическое присоединение нашей установки к сетям ОАО «Ленэнерго». Все взаиморасчеты происходят согласно законодательству России. Тариф за 1 кВт/ч вырабатываемой «зеленой» электроэнергии несколько выше того, что предлагают сбытовые компании. Надо понимать, что «зеленая» электроэнергия никогда не была конкурентом обычной – она дороже. Но подчеркну, что промышленные предприятия, заботящиеся об окружающей среде и покупающие «зеленую» электроэнергию, снижают объемы выброса СО2 в атмосферу и могут стать «углеродонейтральными».
– Насколько сложно сегодня работать на рынке компании, которая развивает «зеленую» энергетику?
– Конечно, сложно делать что-то в первый раз, но мы имеем большой опыт инвестирования в создание таких установок в других странах. Также мы чувствуем большую политическую поддержку в России, так как мы решаем экологически острую проблему, ведь электричество из свалочного газа – один из самых эффективных видов ВИЭ с точки зрения экологического эффекта (местного и глобального). Тем более что себестоимость электроэнергии из данного вида ВИЭ намного дешевле, чем, например, из солнечной энергии или обычного биогаза.
Справка:
Vireo Energy – шведская компания, которая занимается инвестированием, размещением и эксплуатацией установок ВИЭ по производству электроэнергии из биогаза (свалочный газ, образующийся на полигонах ТБО). В планах компании – построить в России несколько установок общей мощностью 50 МВт. Уже созданы две дочерние компании – в Москве и Санкт-Петербурге.
В России неуклонно растет количество проводимых тендеров по размещению государственного или муниципального заказа. Одновременно с этим увеличивается и количество жалоб на их размещение. О некоторых нюансах проведения тендерной политики в Северной столице, в том числе и в строительной отрасли, рассказал «Строительному Еженедельнику» заместитель руководителя Санкт-Петербургского УФАС России Роман Лучников.
– Роман Валерьевич, уже более полугода действует федеральный закон № 44 «О контрактной системе в сфере госзакупок», заменивший собой № 94-ФЗ. Что он нового принес тем участникам, на которых направлен? Можно ли подвести какие-то первые итоги его работы?
– На самом деле многое, что прописано в № 44-ФЗ, в части размещения закупок не претерпело больших изменений по сравнению с тем, что было в предыдущем законе № 94-ФЗ. Поэтому можно сказать, что в целом в этой части все происходит как и раньше. Да, появились некоторые новые способы закупок, но они непопулярны у заказчиков. Это вполне объяснимо, так как заказчики боятся ошибиться и идут по пути наименьших сложностей, выбирая знакомые процедуры закупок. Это прежде всего электронный аукцион, проведение которого не претерпело никаких изменений по сравнению с № 94-ФЗ.
– Но все же появились некоторые особенности, которых не было ранее?
– Да, действительно, это так. В первую очередь можно отметить появление в законе инструмента реестра банковских гарантий. С 1 апреля в обеспечение исполнения контракта можно представлять только ту банковскую гарантию, которая находится в данном реестре. Это абсолютно правильная мера, так как в конце действия № 94-ФЗ всем стало очевидно, что поддельные банковские гарантии стали настоящей бедой в госзаказе. Следующая существенная особенность нового закона прописана в его 33-й статье. В ней устанавливаются достаточно жесткие правила для заказчиков по порядку описания объекта закупки. Если раньше в технических заданиях заказчики изгалялись как хотели, придумывали экзотические требования или использовали ненужные формулировки и единицы измерения, то сейчас этот номер уже не пройдет.
Кстати, особенно часто какими-то лишними требованиями грешат закупки в сфере строительства. К примеру, задаются требования к бетону чуть ли не до его молекулярного состава.
– Неужели все так плохо с тендерами на строительство?
– Да, наибольшая часть всех жалоб на закупки приходит к нам от строителей. В долевой раскладке их где-то около 70%. Но полагаю, что их преобладание связано с самым многочисленным проведением закупок в данной отрасли и большими суммами контрактов, что обуславливает большой интерес компаний к участию в них.
Еще раз отмечу, что основная масса нарушений связана именно с тем, как прописывается техническая документация. В специальной части конкурсной документации мы постоянно видим какие-то ухищрения заказчиков, привыкших работать еще по № 94-ФЗ. Все их «ребусы» в документах впоследствии приводят к тому, что большинство участников госзакупки не допускаются к участию в ней, за исключением одного-двух претендентов. В результате контракт уходит по максимальной цене или с минимальным снижением 0,5-1%. Мы с таким положением дел согласиться не можем, поэтому если кто-то оказался в подобной ситуации – добро пожаловать к нам.
– Можно ли говорить о том, что чиновники являются основными нарушителями закона о госзакупках?
– Несколько некорректно говорить о том, что чиновники – основные нарушители, так как только они и являются заказчиками госзакупок. Поэтому естественно, что с их нарушениями мы сталкиваемся ежедневно. Если же есть какие-то нарушения со стороны претендентов на конкурс, то они попросту не допускаются к участию в нем.
– А какое количество жалоб признаются обоснованными?
– При рассмотрении жалоб далеко не всегда в итоге выявляются нарушения. К примеру, за первое полугодие 2014 года в Санкт-Петербургское УФАС поступило 1730 жалоб, обоснованными были признаны только 408.
– Каковы максимальные штрафные санкции за нарушения в сфере госзаказа?
– Максимальные суммы не претерпели изменений по сравнению с № 94-ФЗ. Максимальная сумма штрафа на организацию составляет 500 тыс. рублей, на должностное лицо – 50 тыс. рублей. На мой взгляд, штрафные санкции необходимо применять дифференцированно, так как для крупных заказчиков они могут быть малы, а для мелких муниципальных заказчиков – велики.
Кстати, в ближайшее время мы планируем инициировать ряд дел в отношении юридических лиц заказчиков, нарушивших закон о закупках. Организации не представили в наше ведомство запрошенную информацию по проводимым ими закупкам для рассмотрения жалоб.
– А как проходят судебные тяжбы с нарушителями?
– К сожалению, поддержка решений антимонопольного органа в судах как по Петербургу, так и в целом по Северо-Западу оставляет желать лучшего. Нам зачастую трудно доказать суду выявленное нами нарушение законодательства. Это не может не огорчать, так как в других регионах аналогичные процессы решаются в пользу антимонопольной службы.
– Если вернуться к самому механизму проведения тендеров, на ваш взгляд, всегда ли оправдано то, что победителем аукциона признается компания, предложившая наименьшую цену?
– На мой взгляд, кто бы и с какой ценой не победил, все равно нужно контролировать процесс выполнения работ. Потому что складывается впечатление, что когда побеждает компания, работающая даже не по сниженной цене, а почти по максимальной, работы делаются не очень хорошо. Однако при этом не происходит и экономии государственных средств. Показательный пример – некоторые наши дороги, нуждающиеся после недавно проведенных работ уже в новом ремонте.
– В преддверии Дня строителя что бы вы могли пожелать строителям?
– Хотелось бы в первую очередь поздравить их с профессиональным праздником. А также пожелать добросовестно исполнять свои контракты, адекватно оценивать свои возможности. Потому что иногда в азарте конкурентной борьбы участник закупки снижает цену до такого уровня, что потом не может выполнить работу или делает ее некачественно. Надо как-то соотносить свои желания и возможности.
Кроме того, поскольку строительство – такая сфера, где есть саморегулирование, очень хотелось бы, чтобы СРО способствовали самоочищению строительной отрасли от всех недобросовестных участников закупок. Чтобы в своей среде такие организации стали персонами нон грата и ушли с рынка.