Сергей Филиппов: «Над анализом рисков российские компании работают спустя рукава»
Генеральный директор компании Vertex Сергей Филиппов рассказал корреспонденту «Строительного Еженедельника» Михаилу Немировскому о ситуации «ахтунг-менеджмента» в российском строительном бизнесе и защите руководящего звена от профессионального выгорания.
С какими проблемами обращаются к вам заказчики из строительного бизнеса?
В этом году клиенты из строительного сегмента, а это жилищное строительство и коммерческая недвижимость, обращались в основном с вопросом, как наладить бизнес-процессы, чтобы сдать объекты в срок, и как бороться с негативом, возникшим из-за недобросовестной рекламы.
Бизнес-процессы в строительстве – это, прежде всего, своевременная сдача объектов и получение прибыли. Насколько распространена у нас ситуация срыва сроков и провала бизнес-планов?
Отмечу, что у иностранных компаний эта проблема возникает значительно реже, чем у российских. Одно время я жил в Штатах, там затягивания сроков строительства в принципе не существует. У российских компаний задержки сроков есть практически всегда, и связано это не только с прекращением финансирования или изменениями в законодательстве. Здесь, как правило, проблемы другие. Речь идет об умении управлять проектами. Как работают в иностранных компаниях? В первую очередь разрабатывается бизнес-проект со всеми необходимыми документами, рассчитывается рентабельность, стратегия реализации и т. д. Вторым обязательным шагом является анализ рисков, которые могут привести к затяжке или вообще сорвать проект. Анализ рисков – это значительный этап подготовки, который необходимо сделать максимально точно и качественно. Каждый неучтенный риск, к которому команда строителей будет не готова, может все погубить. Хороший проект-менеджер умеет эти риски не только предусмотреть, но и правильно их ранжировать. От рисков, которые имеют большую тяжесть последствий, необходимо застраховаться. Предусмотреть ресурсы, чтобы минимизировать их последствия или вообще устранить. У нас часто над этим работают спустя рукава. Анализ рисков делается условно, формально. Как, например, чтение должностной инструкции – обычно ее подписывают, не читая. Иностранные компании этот анализ делают, а российские – нет.
И как это отражается на реализации проекта?
Возьмем для примера строительство объекта условно за 24 месяца. В иностранной компании первые полгода все идет более-менее по плану. Затем наступят риски. Поскольку компания к ним готова, то работа над проектом будет продолжаться в нормальном режиме. За полгода до сдачи объекта начнется суетливая фаза «ахтунг-менеджмента» – сдача приемным комиссиям, доработка, доделка, получение согласований, которых не хватает, документов, сертификатов и т. д. «Ахтунг-менеджмент» – нормальное явление для последней стадии сдачи объекта. В итоге все сделали и все сдали вовремя. Давайте посмотрим, как этот же процесс происходит в российской компании. С самого начала строительства объекта начинается «ахтунг-менеджмент». План есть, однако идет постоянное нарушение сроков выполнения промежуточных задач, поскольку регулярно всплывают какие-то непредвиденные обстоятельства. Это как раз те риски, о которых не подумали заранее. Руководитель проекта начинает «кивать» на других. Это абсолютно неправильно. Винить нужно только себя. Вся жизнь – одно сплошное стечение обстоятельств. Чтобы быть успешным, нужно быть к ним готовым. Если подытожить, то о какой сдаче проекта в срок может идти речь, если с самого начала в работе неразбериха, суета и затыкание дырок?
Вторая характерная для российских компаний особенность – ненастроенные внутренние бизнес-процессы: взаимодействие между отделами, документооборот, процессы согласования, проведение закупок и т. д. Как эти процессы должны протекать в компании, не регламентировано, поэтому каждый сотрудник делает так, как привык. Получается, что компания работает не как слаженный механизм, где винтики и шестеренки подогнаны по размеру и смазаны. Это похоже на большую семью, где конкретных договоренностей нет.
Для компаний, у которых хромает проектное управление и не настроены внутренние бизнес-процессы, мы предлагаем два разных тренинга. Каждый из них занимает 2-3 дня. Среди клиентов из строительного бизнеса это самые популярные тренинги уже второй год.
Какие инструменты мотивации персонала используются на стройке?
Это зависит от должности. Если говорим о менеджерах по продажам, то крупные строительные компании, как правило, ведут не один проект. Освоение пятен под строительство объектов ведется так, чтобы перерывы между сдачей были небольшими либо вообще отсутствовали. Чтобы отделу продаж было что продавать. Иначе никто на голом окладе сидеть не будет. Менеджерам, разумеется, требуются и премиальные. Но какой-то особой системы мотивации для продажников крупным девелоперам не требуется. Если мы говорим про другие специальности и должности – прорабы, ПТО, инженеры – там, как правило, используется окладная система. Для мотивации оклад нужен значительный. Дальше премия за правильное выполнение работ и т. д.
Если мы говорим про нефинансовую мотивацию, то здесь все зависит от того, что за строительный бизнес и какого он масштаба. В строительстве коммерческой недвижимости основным демотиватором является большое количество расчетов, которые приходится делать. Объясню, как выглядит это на практике. Отдел продаж находит потенциального клиента, тот спрашивает, сколько это стоит. Выдавая некую предварительную документацию, предварительные данные по тендеру, менеджер по продажам ставит задачу планово-техническому отделу, планово-экономическому отделу произвести расчет и выдать коммерческое предложение. Эти расчеты занимают много времени – от нескольких дней до нескольких недель. Потом выдается цена, которая заказчика не устраивает, он просит оптимизировать предложение, и задача снова спускается в отделы. Все расчеты занимают много времени, а выигрывается, например, один тендер из 10, и на выходе получается, что вся компания занимается только расчетами, а ведь необходимо вести работу еще с выигранными тендерами. Этот сложный вопрос решается уже не тренингом, а консалтингом – как сделать так, чтобы уменьшить количество расчетов, увеличивая количество выигранных тендеров.
Насколько остро строит проблема профессионального выгорания и есть ли какие-то тренинги для снятия этой напряженности у топ-менеджмента? Как часто к ней прибегают?
Действительно, во многих компаниях топ-менеджмент находится в состоянии достаточно серьезной загрузки, под серьезным давлением, он должен реагировать на постоянно изменяющуюся ситуацию. Не говоря уже про форс-мажорные ситуации. И здесь очень важно умение работать в стрессовой ситуации и в условиях высокой неопределенности. У нас есть специальный курс «Тайм-менеджмент для строительных организаций». Почему именно строительных? Потому что степень неопределенности и степень нагрузки у них одна из самых высоких среди всех остальных отраслей. Потому что деньги большие, ответственность высокая, вплоть до уголовной. Наш специальный курс позволяет принимать решения в условиях неопределенности, правильно придерживаться выбранного курса, учитывать риски и проч. Важным аспектом является умение правильно планировать свой рабочий день, снимать стресс, не прибегая к алкоголю в рабочее время и вне его.
Вы упоминали еще одну проблему, за решением которой к вам обращаются застройщики, – негатив от недобросовестной рекламы. Как он появляется и что с ним делать?
Дело в том, что отделы маркетинга излишне стараются сделать предложение самым привлекательным на рынке для конечного потребителя, в итоге привирают. Когда клиент приходит в отдел продаж за квартирой, оказывается, что его ожидания завышены, и менеджеру не всегда удается вернуть клиента к реальности. Покупатель видит, что квартира не такая, как он хотел, ему жалко потраченных усилий. Если он пришел, это не значит, что он купит. Есть неточная, но интересная статистика, ее впервые привел в своей книге Наполеон Хилл. Если человек доволен покупкой или тем, как его обслужили, даже если он ничего не купил, то он расскажет об этом 40 своим знакомым, а если недоволен, то расскажет 240 знакомым.
Куда же смотрит руководство? Почему нельзя организовать работу двух отделов так, чтобы не было негативных последствий?
Все предельно просто. Приведу аналог. Представьте, что вы устраиваетесь на новую работу. По каким критериям вы выбираете? Наверное, чтобы было интересно, коллектив хороший, достойная зарплата. А теперь представьте, что вам осталось жить полгода и вам не хватает на лекарства. Какие у вас тогда будут критерии выбора? Неважно, что делать, главное, чтобы платили быстро и много. Как только меняется горизонт вашей жизни, тут же меняются ориентиры. В бизнесе аналогично. Пока в стране и на рынке стабильная ситуация, компании начинают смотреть на перспективу 3-5 лет вперед. Они не гонятся за сиюминутной прибылью. Отдел маркетинга дает рекламу, оглядываясь на репутацию. Давайте посмотрим, что происходит сейчас на рынке. Евро и доллар растут. Многие строительные проекты недофинансированы. Всеобщая напряженность. В результате горизонт планирования многих компаний сократился до года, а то и меньше. Речь идет о том, чтобы выжить.
В 2013 году сразу несколько крупных девелоперов объявили о начале реализации проектов комплексного освоения на территории Приморского района. О том, чем грозит району столь серьезный всплеск жилищного строительства, «Строительному Еженедельнику» рассказал замглавы администрации Приморского района Дмитрий Соболев.
– Какие крупнейшие инвестиционные проекты реализуются на территории района?
– Прежде всего хотелось бы выделить инвестиционный проект по строительству БЦ «Астана» на пересечении ул. Савушкина и Планерной ул. Инициация этого проекта стала итогом взаимовыгодного сотрудничества правительства города и правительства Республики Казахстан. В результате будет возведен крупный комплекс представительского класса с торгово-офисными функциями площадью до 53 тыс. кв. м и высотой до 70 м. Завершить строительство планируется до конца 2017 года. Еще один интересный проект – строительство четырехэтажного ТРК «Голливуд» на месте снесенного кинотеатра «Русь» у станции метро «Пионерская». Важно, что в проекте предусмотрено строительство подземной автостоянки, поскольку у нас есть проблема с парковкой автомобилей у станции метро. Начало строительства ТРК запланировано на следующий год.
– Где находятся главные очаги жилищного строительства, и есть ли земельный резерв для наращивания его объемов?
– Главный задел для развития жилищного строительства в районе – это земли бывшего совхоза «Пригородный». Вы знаете, что частично они уже осваиваются. Например, в кварталах 75 и 78 ЗАО СК «Росстрой» ведет строительство жилого массива на территории в 67 га. Всего там будет введено более 700 тыс. кв. м жилья. Далее за ними строится холдинг RBI. У них объемы поменьше – около 180 тыс. кв. м. Совсем недавно на землях совхоза был заявлен еще один крупный проект – ООО «Простор» на участке в 102 га возведет около 788 тыс. кв. м жилья. Нужно отметить и проект компании «Ойкумена» на Парашютной ул., они уже получили проект планировки. По другую сторону Парашютной ул. на частных землях будет строиться жилой комплекс Группы ЛСР объемом более 418 тыс. кв. м жилья. Также Группа ЛСР построит шесть домов для сотрудников ФСБ на Яхтенной ул. А чуть севернее Шуваловского карьера «ЮИТ Санкт-Петербург» построит свой комплекс, в котором предусмотрено 600 тыс. кв. м жилья. Не будем забывать и зону Юнтолово – там «Главстрой-СПб» ведет строительство жилого массива, где будет проживать около 78 тыс. человек. На пересечении Коломяжского и Богатырского пр. ЗАО «Мегалит» планирует реализовать проект крупного жилого квартала на 380 тыс. кв. м. И это только самые крупные объекты. И если сложить все эти жилищные проекты, то получится, что уже через 8-10 лет в районе будет построено до 7 млн кв. м жилья. Но не будем забывать, что в перспективе все земли совхоза пойдут под застройку. Таким образом, к проживающим сегодня в районе 530 тыс. жителей через 10-15 лет прибавится еще столько же, и район станет районом-миллионником.
– А сможет ли инфраструктура района «переварить» такие объемы вводимого жилья?
– Мы понимаем, что ввод таких объемов жилья повлечет за собой целый ряд проблем. Это колоссальная нагрузка как на социальную, так и транспортную инфраструктуру. При этом по строительству улично-дорожной сети и социальных объектов есть отставание не только на районном, но на общегородском уровне. И для нас это самая больная тема.
– И все-таки есть ли у районной администрации задумки по рассредоточению будущих автопотоков в той же Северо-Приморской части или в районе Парашютной ул.?
– Что касается транспортных объектов, то мы прилагаем все усилия для того, чтобы дать возможность людям быстро и максимально безболезненно въезжать и выезжать из района. Так, например, в декабре будет завершено обустройство Парашютной ул. от ул. Новикова до КАД. Здесь завершено строительство подстанции, и в конце декабря освещение должно появиться на всем участке дороги. Сейчас ведется проектирование и строительство Суздальского пр., который отведет часть автопотока на север и северо-восток города. Кроме того, в районной администрации создали специальную рабочую группу с целью донести до КРТИ необходимость строительства дорог в районе. Сегодня надо дать возможность людям, проживающим на западе района, быстро уходить на кольцевую автодорогу. Кроме того, на последнем совещании у и.о. председателя КРТИ Анатолия Мишанова вместе с проектировщиками мы говорили о том, что нужно пробивать Шуваловский пр. вдоль территории, где раньше должен был быть зоопарк, до жилых кварталов на ул. Оптиков и Туристской ул. Чтобы и эти люди транзитом через Шуваловский могли быстро уходить на КАД. Кроме того, мы настаиваем, что в сложившейся транспортной ситуации нужно снова вспомнить о позабытой 49-й магистрали и сделать ее пробивку до Суздальского пр. Нужно пробивать и 32-ю магистраль, нужно пробивать Южную дорогу. И делать нужно это с постоянной оглядкой на строящийся «Лахта-центр», который добавит транспортной напряженности в районе. Помимо этого, мы обсуждали с дирекцией ЗСД создание съездов и въездов на трассу в створе Шуваловского пр. Потому что дорога эта платная, и собственники заинтересованы, чтобы на трассу люди попадали без лишнего «нарезания кругов». И раньше, согласно Генплану, эти съезды были, но потерялись в процессе строительства.
– Насколько остро сейчас стоит проблема незаконного строительства на землях ИЖС? И состоится ли «показательный» снос дома на Горной ул., 22?
– Что касается объекта на Горной ул., то, напомню, решением Приморского районного суда от 10 июля 2013 году собственнику было рекомендовано снести сооружение. После чего госпожа Шлепкова обратилась в апелляционный суд. Очередное заседание назначено на 10 декабря. Если суд оставит в силе постановление районного суда, тогда в течение 10 дней решение вступает в законную силу, и объект нужно сносить. К сожалению, таких объектов в районе достаточно. При этом у властей нет цели снести всех и вся. Если у собственника есть возможность узаконить свое жилье, перевести его в правовое поле – власть не пойдет на крайние меры. Но и есть и настоящий криминал, например объект на ул. Сигалева, 10а. Инвестор, предлагая огромные скидки ветеранам, строил попросту «курятник» – под видом элитного дома возводился хлипкий барак из досок без всяких разрешений ГАСН. В этот же список недобросовестных застройщиков можно занести и компанию «Содружество», «Северо-Западная строительная компания», «Новые Коломяги» и др. Все эти организации, не имея разрешения на строительство в полном объеме документации, вели работы, продавали доли земельных участков и квартиры.
– Есть ли перспективы редевелопмента промзон на территории района? Та же промзона в Коломягах уже со всех сторон окружена жилыми кварталами.
– Сегодня о перебазировании задумывается руководство асфальтобетонного завода № 1, сейчас идет поиск потенциальной площадки. Отмечу, что на этом заводе производится каждая пятая тонна асфальта для городских нужд. Дело в том, что с востока, от пр. Энгельса, к заводу подбирается жилая застройка. ООО «Норманн-Север» планирует строительство элитного жилья площадью 48 тыс. кв. м. Оно вплотную подходит к заводу, а дым при приготовлении асфальтовой смеси будет мешать комфортной жизни граждан. Что касается промзоны в Коломягах, то мы понимаем, что эта территория обречена на редевелопмент. Многие компании уже давно стоят на пороге Фонда имущества, ожидая распродажи лотов в этой зоне, но пока что на последних совещаниях комиссии по внесению изменений в Генплан эту зону оставили промышленной.
Мартин Аартс, начальник направления городского планирования в Министерстве жилищного строительства и городского планирования города Роттердама, в интервью корреспонденту газеты «Строительный Еженедельник» Лидии Горборуковой рассказал об особенностях реконструкции и реставрации исторических объектов Роттердама, а также о том, как городские власти работают в этом направлении с инвесторами.
– Расскажите, каковы объемы реконструкции застройки в Роттердаме.
– До кризиса проводилась реконструкция 3 тыс. домов в год. После кризиса эта цифра упала до 1200. Сейчас в центре города реконструкции подвергается около 700 домов. Но мы надеемся, что в дальнейшем их число будет только расти.
– Существует ли в Роттердаме план по реконструкции и реставрации исторических зданий в центре города?
– В Роттердаме как такового плана реконструкции нет. Но у нас есть разработанная карта исторических достопримечательностей города, где
обозначено, какой объект является памятником общегосударственного значения, а какой – муниципального и т. д. Карта, реестр являются неким приглашением для инвесторов, который может в любой момент подать заявку на реконструкцию исторического объекта и придание ему новой функции. В итоге инвестор получает возможность вкладывать средства в свой бизнес-проект, но как обременение он принимает на себя обязанность по реставрации здания.
– Как достигается гармония между сохранением исторической части здания и развитием у него новых функций?
– Понимаете, в Роттердаме городская власть заточена не на то, чтобы только сохранять и сохранять. Наши действия направлены на то, чтобы все исторические здания продолжали свою жизнь. Мы находимся с инвесторами в постоянном диалоге. Мы не только диктуем инвестору, что в здании должна быть сохранена каждая дверная ручка, но мы в основном пытаемся оценить, а что нового даст конкретная бизнес-идея, которая будет реализована в этом проекте, нашему городу.
Что касается реставрации, то, конечно, мы заинтересованны в сохранении исторического облика фасадов. Для этого мы вырабатываем четкие правила работы по каждому проекту: что нужно сохранить, а что можно изменить. Самое главное – это оценка влияния функционала реконструированного здания на жизнь города. Если в результате дискуссии мы приходим к выводу, что этот проект, эта идея неинтересна для жителей, то мы ее отклоняем. Но разногласий на тему сохранения у нас не бывает.
– Из какого источника происходит финансирование капитального ремонта общего имущества жилых домов: за счет жителей, администрации города либо инвесторов?
– Все зависит от того, кому принадлежит этот дом. Если собственниками являются жильцы, то тогда они сами оплачивают содержание дома и его ремонт, в том числе и капитальный. Однако если речь идет о монументальной реконструкции какого-то здания, то тогда у жителей есть возможность получить некоторую субсидию от муниципальных властей. Но полностью правительство никогда такие проекты капитального ремонта не оплачивает. Некоторые здания принадлежат кооперативам, то есть находятся в коллективном владении. Тогда сам кооператив оплачивает капремонт. Кооперативы теоретически имеют право на получение субсидий, но я не припоминаю таких примеров. Если они есть, то очень редко. В последнее время среди состоятельных людей стало модным покупать старые портовые складские помещения, сохранившееся после бомбежек Роттердама, и переоборудовать их под жилье, естественно, за свой счет. Здесь муниципалитет оплачивает только создание и содержание так называемых общественных пространств – детских площадок, транспортных подъездов и т. д.