Борис Вишневский: Выбраться с Васильевского острова поможет только вертолет
Депутат Законодательного Собрания Борис Вишневский рассказал «Строительному Еженедельнику» о текущих и грядущих транспортных проблемах Васильевского острова и необходимости строительства еще одной переправы.
– Одной из главных проблем Васильевского острова является его транспортная доступность. При этом власти заявили строительство сразу нескольких объектов, которые призваны улучшить ситуацию. Удастся ли городу проредить плотный островной трафик?
– Ситуация сегодня сложилась очень критичная, потому что транспортная система Васильевского острова построена так, что любой затор, возникающий у Тучкова, Благовещенского или Дворцового моста, сразу же приводит к транспортному коллапсу. Весь остров встает в одну большую пробку. Только четыре моста связывают остров с «большой землей», и это недопустимо мало, учитывая тот факт, что часть автомобилистов использует остров как транзитную зону, чтобы объехать постоянные пробки на Каменноостровском проспекте и у Троицкого моста.
Именно поэтому перспектива одновременной реализации на острове сразу четырех крупных проектов – я говорю о капремонте станции метро «Василеостровская», строительстве станции «Горный институт» на пересечении Большого проспекта и Косой линии, реконструкции Тучкова моста и строительстве съезда с ЗСД – приведет к транспортной катастрофе. Хочу сразу уточнить: я полностью поддерживаю реализацию этих проектов, но они должны быть реализованы не параллельно, а последовательно. В ином случае единственным доступным транспортным средством Васильевского острова станет вертолет, иных способов выбраться с острова не останется. Ну, или вплавь…
– В сентябре вице-губернатор Марат Оганесян частично согласился с Вами и предложил изучить возможность переноса сроков ремонта «Василеостровской» на 2016 год. Когда планируете получить окончательный ответ от Смольного по этому поводу?
– Информации пока нет, но ответ мне обещали предоставить к ноябрю. К этому же сроку должна быть готова более внятная и подробная транспортная схема острова в ходе реализации всех заявленных проектов. Мне представляется, что ситуация на «Василеостровской» не столь критична, чтобы ремонт нельзя было бы сдвинуть на полгода или хотя бы на несколько месяцев. Другой выход – перенести срок ремонта Тучкова моста.
Неплохо бы увидеть конкретное заключение по этим объектам, узнать, когда стало известно, что их состояние настолько плохое, что, как говорят в Смольном, их ремонт невозможно отложить. Ну а станция «Горный институт» точно не является первоочередным объектом, единственная ее цель – быть промежуточной точкой для того, чтобы протянуть нитку метро к станции «Новокрестовская» и отчитаться в готовности города к Чемпионату мира-2018. Но уже сейчас очевидно, что станция стадиону не очень нужна. Это прекрасно знают все, кто хоть раз был на футболе: после матчей станцию будут закрывать, чтобы не устраивать на Крестовском острове вторую «Ходынку». Скорее она нужна для обслуживания жителей элитного жилья на Крестовском.
То, что действительно нужно острову – это строительство транспортного тоннеля под Невой в районе 22 линии, там, где хотели строить Новоадмиралтейский мост. Да, мост там невозможен по ряду причин, но тоннель вполне реален. Его нужно строить по голландскому принципу: в дне реки роется траншея, в траншею укладываются секции тоннеля и присыпаются сверху грунтом. Проходческий щит здесь не используется.
– При этом ваши подземные инициативы, как показывает опыт при строительстве переправы на Поклонногорской улице, город отвергает, ссылаясь на дороговизну таких проектов…
– Это нонсенс. Потому что как раз на Поклонногорской улице нужен был даже не тоннель, а прокол под железной дорогой. По всем расчетам, он был бы вдвое дешевле строящегося виадука. На мой взгляд, отказ связан с тем, что те, кто уже получил контракт на строительство развязки, и те, кто получил с этих контрактов свои откаты, не хотят ничего менять. Никак иначе объяснить это нельзя. Смольный напрямую саботировал проектирование тоннеля – по моей поправке было выделено 70 млн рублей на эти цели, но проектирование так и не было осуществлено.
– Сопряжение всех этих проектов на острове в одно время – это административный просчет или сознательная позиция администрации города?
– Не стоит объяснять заговором то, что объясняется обычной глупостью. Проблема в том, что все эти проекты реализуют разные люди, все они планируются в разных кабинетах, и в Смольном нет никакой координации проектов. Правительство никак не связывает ремонты с транспортной ситуацией, не смотрит на направление и интенсивность автопотоков. Я предлагал в качестве решения проблемы переселить все правительство на Васильевский остров. Я подозреваю, что после этого деньги, ресурсы и возможности улучшить ситуацию нашлись бы очень быстро. Люди, которые все это планируют, не ощущают на себе последствия принимаемых ими решений.
– Увести автопотоки с острова призван съезд с ЗСД. Как ввод диаметра в 2016 году повлияет на обстановку на острове?
– Тут существует еще одна серьезная опасность. Как только будет организован съезд с ЗСД (это планируется сделать в районе пересечения Наличной и Уральской улиц), сразу же серьезно возрастут транзитные потоки. Потому что все, кто едет с северо-запада города из Приморского и Курортного районов, будут ехать в центр исключительно по ЗСД – съезжать на Васильевский и пытаться прорваться по Дворцовому или Благовещенскому мосту. В результате этого транзита остров может просто захлебнуться.
При этом проектировщики почему-то уверяют, что трафик пойдет по будущему мосту через остров Серный и уйдет на Петроградскую сторону. Уже сейчас очевидно, что не уйдет. Никому не интересно уходить в ту сторону, чтобы уткнуться в гигантскую пробку на Кронверкской набережной или Каменноостровском проспекте. Поэтому нужен еще один съезд с ЗСД на юге острова, в районе нынешней выставки «Ленэкспо» и Морского вокзала. Такой съезд, кстати, запланирован в Генплане. В этом случае автопоток ушел бы на Кожевенную линию, на Большой проспект, то есть обошел центр острова. Но сейчас его строить не собираются. Это тоже очень странная история.
Строители ЗСД говорят, что второй съезд не входит в проект. В свою очередь, Марат Оганесян пообещал, что город примет меры для того, чтобы построить второй съезд. Но я понимаю, почему этот вопрос до сих пор не решен: имеет место сильное лобби тех, кто планирует построить элитную недвижимость на месте «Ленэкспо», и понимает, что ее будущие владельцы не захотят жить рядом со скоростной трассой.
– Кстати, о выставочном комплексе. Какое будущее видите у площадки после переезда?
– «Ленэкспо» уезжает, для них уже готовы новые площади в районе Пулково. А на месте выставочного центра собираются построить квартал элитного жилья. В Генплане там указана обычная деловая зона – «Д». И я внес поправку в Генплан о том, чтобы как минимум 50% этой территории перевести в зону «Р2», потому что там очень не хватает рекреационных зон.
– Сейчас Смольный вводит в городе пилотный проект платной парковки. Нужна ли такая зона Васильевскому острову?
– Полагаю, что для исторической части острова без такой зоны не обойтись. Хочу отметить, что обязательным условием таких зон должны стать существенные льготы для проживающих в этих домах граждан. Иначе будут ущемлены их права. При этом сама проблема отсутствия парковочных мест создана вследствие уничтожения коллективных автостоянок, в частности, на западе они были ликвидированы под предлогом строительства ЗСД. Паркинги не являются выходом из ситуации, поскольку, по моим данным, 2/3 мест в них пустуют. Когда место в паркинге стоит в два раза больше автомобиля, ни один нормальный человек его не купит. Я не понимаю, почему столько стоит место в бетонной коробке. До тех пор, пока не будет принята специальная городская программа строительства паркингов, и их цена не снизится хотя бы до размера стоимости автомобиля бюджетного класса, мы эту проблему не решим, и люди продолжат ставить машины во дворах и на улицах.
Искусствовед, историк архитектуры, научный сотрудник Государственного Эрмитажа Алексей Лепорк в беседе с корреспондентом «Строительного Еженедельника» Анастасией Романовой рассуждает о том, почему в Петербурге нет комфортной среды.
– Алексей, как вы оцениваете развитие города и его новых районов?
– В новых районах нет никакой сбалансированности. Я, конечно, не могу говорить с железной определенностью. Но кажется, что все происходит по принципу «быстро застроить участок с коммуникациями». Я не вижу какой-то логики развития города, исходя из которой на основе мастер-планов происходило бы освоение территорий.
– С этим сложно не согласиться.
– Мне кажется, что со всеми районами происходит одна простая вещь. Я бы сформулировал существующий подход как «берется все, что плохо и близко лежит». Возьмем Обводный канал. Казалось бы, у нас есть самая протяженная в истории традиция градостроительного комитета и генеральных планов города. Но думал ли кто-то о том, как Обводный канал будет выглядеть через пять лет? Даже не 25, которые принято описывать в генеральных планах, а пять? Но уже сегодня Обводный канал выглядит не так, как еще три года назад. То есть пройдет еще несколько лет, и от старого Обводного канала непонятно что останется. Между тем этот район расположен очень близко от центра города.
– Регулирование застройки в центре все-таки строже.
– Но никто не пытается разрешить какие-то общие вопросы. У меня простая точка зрения: если уже ввели регламентацию, определили параметры, то это должно быть навсегда. Без вариантов.
Сейчас нам надо дальше размышлять над тем, как сделать центр города удобным для горожан. Не самая хитрая мысль. Но нам жизненно необходимо решение всех транспортных проблем и создание максимального количества зеленых зон. Мы должны создавать удобства для жизни людей на всех уровнях. Сказать, что это происходит, наверное, мы не можем. Сейчас все носятся с проектом Конюшенной площади и дальше до Новой Голландии, но при этом все понимают, что это сделано только для того, чтобы девелоперы могли заново освоить этот гиперклондайк. А если честно, то там как раз все практически в порядке.
И освоение периферийных районов вызывает аналогичные вопросы. Самый показательный проект – аэропорт. Взяли и построили новый аэропорт. Но так и не решили до самого открытия, как до него добираться. А вскоре появится выставочный комплекс. Это символы всего нашего нового строительства.
– На ваш взгляд, этот вектор можно преломить?
– В Петербурге существуют Комитет по градостроительству и архитектуре и должность главного архитектора, которые надо бы переориентировать на работу в общественных интересах.
– Вас не назовешь оптимистом.
– У меня нет никаких примеров, которые могли бы служить основанием для оптимизма. Я могу найти дома, которые построены лучше, чем многие раньше. Не спорю. Но сказать, что хотя бы одна городская проблема была решена, я не могу.
– Наверное, мы в целом не умеем решать градостроительные вопросы, и дело не в Петербурге.
– То, что мы не умеем их разрешать, очевидно. Но вместе с тем, к примеру, в Москве как ни крути, какие-то вопросы улажены, хотя до идеала и далеко. Простейший пример – сообщение между аэропортом и центром города. Ведь появились же скоростные электрички, и достаточно давно. В Петербурге есть станция «Аэропорт», но она не функционирует. Причина – проданная прилегающая территория. Но ведь отдавал же ее город. Какой смысл тогда в генеральном плане, если продавали и не думали, что в недалеком будущем может потребоваться проложить еще порядка 500 м железной дороги к аэропорту?
– В ретроспективе не всегда так было?
– У каждого советского генерального плана была идея. Было понятно, куда движется город, какие направления надо развивать. К примеру, первый послереволюционный план развивал район от площади Стачек. Все строилось очень последовательно. Жилье и административные объекты, Дворец культуры, баня и фабрика-кухня возводились так, чтобы было легко дойти до завода, который уже существовал. Так же строили Московский проспект.
Был план выйти к морю, и появилась станция метро «Приморская», которая дала шанс эти намерения реализовать. Понятно, что темп изменился, но ведь и отвечающих за градостроительное развитие не стало меньше.
Вместо того чтобы действительно попробовать что-то решить, мы разрабатываем несусветные проекты. К примеру, думаем, как построить велодорожки, а это точно не первостепенная проблема. Самое грустное, что поддержка и тиражирование таких инициатив плохо сказывается на студентах, молодом поколении. В итоге вместо решений придумываются какие-то фикции, которые потом культивируются. На фоне этого решаются интересы конкретных компаний.
– Все же можно, наверное, назвать успешные примеры создания качественной среды?
– Не знаю. Часто говорят о том, что недостаточно опыта. Но время идет, и ссылаться на это уже довольно смешно.
– Удачные примеры вписывания домов в сложившуюся среду можете назвать?
– Их мало, но все же есть. Дом на Ковенском переулке, рядом с костелом. Это очень качественное, скромное и добротное здание. В этом контексте можно в пример привести и здание на углу Стремянной и Марата, и новое крыло справа от концертного зала Мариинского театра.
– Почему примеров мало, как вы считаете?
– Застройщик амбициозен и хочет, чтобы его объект выделялся. Почему дом в Ковенском переулке хорош? Застройщики согласились на то, что объект не будет бросаться в глаза.
Чаще же девелоперы хотят другого – прогреметь.
В начале 1990-х был построен дом на Фонтанке, рядом с цирком. Это, как и дом на Ковенском, очень удачный пример встраивания в городскую среду. Здание утоплено, и этим подчеркивается то, что рядом Инженерный замок и цирк. Таких примеров проявления уважения к окружающему среди новых проектов очень мало. По большей части вылезает бешеная амбициозность, которая стремится выделяться различными способами, как, например, застройка за гостиницей «Санкт-Петербург».
– Градостроительный совет призван следить за этим.
– Действительно, Градостроительный совет создан для того, чтобы девелоперские инициативы смотреть и как-то отбирать. В принципе, не такая большая работа – вменяемо и внимательно просматривать все проекты как минимум для центра города. Николай I утверждал все здания в Петербурге лично. А мы понимаем, что у него были и другие заботы. Кстати, с архитектурой он справлялся лучше, чем со всем остальным.
Если Градостроительный совет принимает проекты, которые признаются градостроительными ошибками, то, может быть, стоит задуматься? Дом на «Владимирской» как-то же одобрили. Как можно отвечать за появление в Петербурге новых домов, не неся никакой за это ответственности? Если это не изменится, ситуация будет длиться бесконечно.
– Вам ближе реконструкция или создание нового?
– Разрушение в некоторых случаях неизбежно. Но мне жаль этих старых домов, которые в идеале надо бы сохранять. В них есть флер времени. Мне жаль Никольский рынок, потому что его реконструируют и выровняют все плиты. Не останется больше Никольского рынка XVII века, каким он дошел до нас, с неровными плитами и чугунными засовами.
Это какая-то парадоксальная черта постсоветского мышления. Мы говорим про историю, но как только нам попадается предмет старины, мы его моментально полируем, гробим и превращаем в предмет сегодняшнего дня.
Понятно, что нужно делать что-то новое, но любое здание можно тактично реконструировать. Не знаю, переболеем ли мы этим. Слишком много бешеных денег, которые даются в нашей стране без реального труда.