Борис Вишневский: Выбраться с Васильевского острова поможет только вертолет
Депутат Законодательного Собрания Борис Вишневский рассказал «Строительному Еженедельнику» о текущих и грядущих транспортных проблемах Васильевского острова и необходимости строительства еще одной переправы.
– Одной из главных проблем Васильевского острова является его транспортная доступность. При этом власти заявили строительство сразу нескольких объектов, которые призваны улучшить ситуацию. Удастся ли городу проредить плотный островной трафик?
– Ситуация сегодня сложилась очень критичная, потому что транспортная система Васильевского острова построена так, что любой затор, возникающий у Тучкова, Благовещенского или Дворцового моста, сразу же приводит к транспортному коллапсу. Весь остров встает в одну большую пробку. Только четыре моста связывают остров с «большой землей», и это недопустимо мало, учитывая тот факт, что часть автомобилистов использует остров как транзитную зону, чтобы объехать постоянные пробки на Каменноостровском проспекте и у Троицкого моста.
Именно поэтому перспектива одновременной реализации на острове сразу четырех крупных проектов – я говорю о капремонте станции метро «Василеостровская», строительстве станции «Горный институт» на пересечении Большого проспекта и Косой линии, реконструкции Тучкова моста и строительстве съезда с ЗСД – приведет к транспортной катастрофе. Хочу сразу уточнить: я полностью поддерживаю реализацию этих проектов, но они должны быть реализованы не параллельно, а последовательно. В ином случае единственным доступным транспортным средством Васильевского острова станет вертолет, иных способов выбраться с острова не останется. Ну, или вплавь…
– В сентябре вице-губернатор Марат Оганесян частично согласился с Вами и предложил изучить возможность переноса сроков ремонта «Василеостровской» на 2016 год. Когда планируете получить окончательный ответ от Смольного по этому поводу?
– Информации пока нет, но ответ мне обещали предоставить к ноябрю. К этому же сроку должна быть готова более внятная и подробная транспортная схема острова в ходе реализации всех заявленных проектов. Мне представляется, что ситуация на «Василеостровской» не столь критична, чтобы ремонт нельзя было бы сдвинуть на полгода или хотя бы на несколько месяцев. Другой выход – перенести срок ремонта Тучкова моста.
Неплохо бы увидеть конкретное заключение по этим объектам, узнать, когда стало известно, что их состояние настолько плохое, что, как говорят в Смольном, их ремонт невозможно отложить. Ну а станция «Горный институт» точно не является первоочередным объектом, единственная ее цель – быть промежуточной точкой для того, чтобы протянуть нитку метро к станции «Новокрестовская» и отчитаться в готовности города к Чемпионату мира-2018. Но уже сейчас очевидно, что станция стадиону не очень нужна. Это прекрасно знают все, кто хоть раз был на футболе: после матчей станцию будут закрывать, чтобы не устраивать на Крестовском острове вторую «Ходынку». Скорее она нужна для обслуживания жителей элитного жилья на Крестовском.
То, что действительно нужно острову – это строительство транспортного тоннеля под Невой в районе 22 линии, там, где хотели строить Новоадмиралтейский мост. Да, мост там невозможен по ряду причин, но тоннель вполне реален. Его нужно строить по голландскому принципу: в дне реки роется траншея, в траншею укладываются секции тоннеля и присыпаются сверху грунтом. Проходческий щит здесь не используется.
– При этом ваши подземные инициативы, как показывает опыт при строительстве переправы на Поклонногорской улице, город отвергает, ссылаясь на дороговизну таких проектов…
– Это нонсенс. Потому что как раз на Поклонногорской улице нужен был даже не тоннель, а прокол под железной дорогой. По всем расчетам, он был бы вдвое дешевле строящегося виадука. На мой взгляд, отказ связан с тем, что те, кто уже получил контракт на строительство развязки, и те, кто получил с этих контрактов свои откаты, не хотят ничего менять. Никак иначе объяснить это нельзя. Смольный напрямую саботировал проектирование тоннеля – по моей поправке было выделено 70 млн рублей на эти цели, но проектирование так и не было осуществлено.
– Сопряжение всех этих проектов на острове в одно время – это административный просчет или сознательная позиция администрации города?
– Не стоит объяснять заговором то, что объясняется обычной глупостью. Проблема в том, что все эти проекты реализуют разные люди, все они планируются в разных кабинетах, и в Смольном нет никакой координации проектов. Правительство никак не связывает ремонты с транспортной ситуацией, не смотрит на направление и интенсивность автопотоков. Я предлагал в качестве решения проблемы переселить все правительство на Васильевский остров. Я подозреваю, что после этого деньги, ресурсы и возможности улучшить ситуацию нашлись бы очень быстро. Люди, которые все это планируют, не ощущают на себе последствия принимаемых ими решений.
– Увести автопотоки с острова призван съезд с ЗСД. Как ввод диаметра в 2016 году повлияет на обстановку на острове?
– Тут существует еще одна серьезная опасность. Как только будет организован съезд с ЗСД (это планируется сделать в районе пересечения Наличной и Уральской улиц), сразу же серьезно возрастут транзитные потоки. Потому что все, кто едет с северо-запада города из Приморского и Курортного районов, будут ехать в центр исключительно по ЗСД – съезжать на Васильевский и пытаться прорваться по Дворцовому или Благовещенскому мосту. В результате этого транзита остров может просто захлебнуться.
При этом проектировщики почему-то уверяют, что трафик пойдет по будущему мосту через остров Серный и уйдет на Петроградскую сторону. Уже сейчас очевидно, что не уйдет. Никому не интересно уходить в ту сторону, чтобы уткнуться в гигантскую пробку на Кронверкской набережной или Каменноостровском проспекте. Поэтому нужен еще один съезд с ЗСД на юге острова, в районе нынешней выставки «Ленэкспо» и Морского вокзала. Такой съезд, кстати, запланирован в Генплане. В этом случае автопоток ушел бы на Кожевенную линию, на Большой проспект, то есть обошел центр острова. Но сейчас его строить не собираются. Это тоже очень странная история.
Строители ЗСД говорят, что второй съезд не входит в проект. В свою очередь, Марат Оганесян пообещал, что город примет меры для того, чтобы построить второй съезд. Но я понимаю, почему этот вопрос до сих пор не решен: имеет место сильное лобби тех, кто планирует построить элитную недвижимость на месте «Ленэкспо», и понимает, что ее будущие владельцы не захотят жить рядом со скоростной трассой.
– Кстати, о выставочном комплексе. Какое будущее видите у площадки после переезда?
– «Ленэкспо» уезжает, для них уже готовы новые площади в районе Пулково. А на месте выставочного центра собираются построить квартал элитного жилья. В Генплане там указана обычная деловая зона – «Д». И я внес поправку в Генплан о том, чтобы как минимум 50% этой территории перевести в зону «Р2», потому что там очень не хватает рекреационных зон.
– Сейчас Смольный вводит в городе пилотный проект платной парковки. Нужна ли такая зона Васильевскому острову?
– Полагаю, что для исторической части острова без такой зоны не обойтись. Хочу отметить, что обязательным условием таких зон должны стать существенные льготы для проживающих в этих домах граждан. Иначе будут ущемлены их права. При этом сама проблема отсутствия парковочных мест создана вследствие уничтожения коллективных автостоянок, в частности, на западе они были ликвидированы под предлогом строительства ЗСД. Паркинги не являются выходом из ситуации, поскольку, по моим данным, 2/3 мест в них пустуют. Когда место в паркинге стоит в два раза больше автомобиля, ни один нормальный человек его не купит. Я не понимаю, почему столько стоит место в бетонной коробке. До тех пор, пока не будет принята специальная городская программа строительства паркингов, и их цена не снизится хотя бы до размера стоимости автомобиля бюджетного класса, мы эту проблему не решим, и люди продолжат ставить машины во дворах и на улицах.
Руководитель архитектурного бюро L’AUC Франсуа Декостер рассказал корреспонденту «Строительного Еженедельника» Михаилу Немировскому о своих впечатлениях от массовой застройки петербургских окраин, а также о том, почему современные мегаполисы должны развиваться по принципу полицентризма.
– В Петербурге принята Концепция-2030, которая предполагает в течение 15 лет существенное улучшение качества жизни и городской среды. В каких аспектах, на ваш взгляд, Петербург сегодня отстает от крупнейших европейских мегаполисов?
– К сожалению, в Петербурге я пробыл только два дня и подробный экспертный комментарий по социально-экономической ситуации в городе дать не смогу. Но что мне сразу бросилось в глаза – это яркий контраст между великолепным историческим центром города, который не уступает по красоте и богатству европейским столицам, и удручающим видом городской периферии, куда я специально ездил на экскурсию. Спальные районы города развиваются не очень гармонично. Сегодня на городских окраинах применяется массовая застройка, которая не берет в расчет контекст окружающих территорий. На отдельных участках вырастают отдельные многоэтажки, которые не связаны друг с другом. И, на мой взгляд, сегодня Петербургу нужно думать о создании системы общественных пространств, чтобы объединить эту застройку, путем создания точек притяжения и зон активности для жителей этих домов. Не секрет, что все крупные города сегодня стремятся к полицентричному развитию, развитию множества экономических, культурных центров, зон занятости населения. При этом важно не просто строить новые городские центры, но использовать существующие мощности и земли, чтобы не допускать локун в ткани городской среды. Все должно быть связано. Идеологическая база полицентризма – это развитие многообразия экономических центров, развитие качественного жилищного строительства и развитие общественного транспорта. Это очень важный момент, поскольку Петербург не может продолжать множить личный транспорт – это тупиковый путь. Важно грамотно спланировать систему развития метро, располагая станции там, где планируются наиболее крупные точки притяжения. Я знаю, что такие планы у правительства Петербурга есть. Но те ветки, которые есть в прогнозном плане развития петербургской подземки, к сожалению, очень централизованы. Они скучены вокруг исторического центра. Я понимаю, что тянуть ветки метро в отдаленные районы города – это очень дорого, но для сбалансированного развития города важно подумать о четкой связи центра с городскими окраинами. А также связи между районами, минуя центр.
– Одна из главных проблем развития городской периферии Петербурга – это соседство с Ленинградской областью. Это два различных субъекта РФ, которые не всегда находят общий язык в вопросах городского планирования. Как вам удавалось регулировать подобные вопросы при разработке концепции «Большого Парижа»?
– Действительно, вокруг Парижа есть большое количество муниципальных образований, где были свои мэры, своя администрация. И с каждым из муниципалитетов пришлось договариваться. Администрациям объясняли, что мы стремимся сделать полицентрическую систему, где во главу угла будет поставлено использование местных ресурсов и преимуществ местности. В остальном же мы старались идти по пути создания гибридных кластеров, то есть не ограничиваться созданием одного производства в одной точке, но на этапе планирования закладывать многофункциональность будущего экономического и делового центра. Это дает гибкость подхода и вариативность. Такой же подход мы применяли при разработке концепции «Большая Москва» в 2012 году. Ведь, по сути, современные мегаполисы не имеют четких границ. Многие москвичи, полагая, что живут в Москве, на самом деле живут уже в области, за пределами города. Мегаполисы неуклонно разрастаются, это нужно иметь в виду при разработке стратегии развития агломераций. Поэтому Петербург и область должны наладить диалог и работать вместе. Реальность такова, что люди постоянно мигрируют из города в область и обратно. Для них границы между городом и областью просто нет, и поэтому в части развития агломерации сама граница оказывается чем-то иллюзорным, исключительно административным делением. Я понимаю, что у города и области имеются собственные градостроительные нормативы и документы, но они должны иметь и единую, общую стратегию развития. Так происходит сейчас во всех крупнейших мегаполисах мира.
– Вы лично видели ситуацию на окраинах города, где чрезмерно плотную городскую застройку уже сейчас нередко сравнивают с кварталами Гонконга. Существует ли такая проблема в европейских столицах?
– Не буду скрывать, сегодня во Франции снова остро встает вопрос с высотками на границах городов. Прежде всего потому что в городах не осталось свободной земли, а та, что осталась – очень дорогая. Это влечет необходимость создания объектов с большей плотностью застройки. Но это не значит, что везде нужно строить однотипные высотки. У нас есть примеры высококлассных высотных домов высокого качества во многих городах Франции. Некоторые высотки строятся на новых землях, другие являются результатом реновации – возникают на месте снесенных зданий. Вместе с тем французские власти не допускают строительства жилых массивов без достаточной транспортной доступности и общественных пространств. Поэтому я не думаю, что массовое высотное жилищное строительство – это безусловное зло. При достаточном инфраструктурном оснащении это отличное место для людей с соответствующим достатком.
– Что происходит, если такие объекты все-таки появляются?
– Часть из таких объектов идет под снос, однако демонтаж – это довольно дорогостоящее мероприятие. Зачастую дешевле просто привести их в соответствие с законодательством.
– Какой тип жилья во Франции является приоритетным типом застройки на периферии?
– Распространенным примером является строительство у станций метро многоквартирных домов повышенной этажности, а уже в отдалении от транспортных узлов строится «малоэтажка».
– А какой тип жилья сегодня предпочитают сами французы?
– Думаю, что ситуация во Франции мало отличается от российской действительности. Люди имеют то жилье, которое могут себе позволить. А вообще, большинство граждан среднего возраста ищут компромисс между практичностью жилья, его близостью к работе и ценой «квадрата». Идеальный вариант – собственный дом, но в зоне доступности метрополитена.
Справка:
Франсуа Декостер – архитектор, урбанист и дизайнер городского пространства. Основатель студии L’AUC. С 2008 по 2009 год был одним из руководителей проекта «Большой Париж» по направлению R&D-консалтинга. Затем два года руководил проектом «Большой Париж. Креативные территории». Совместно с Джамелем Клушем и Каролин Пулен принимал участие в конкурсе «Большая Москва – 2012». С 2009 года является руководителем и главным архитектором проекта развития и обновления агломерации центрального делового района Лиона «Лион Пар-дье», с 2013 года отвечает за перепланировку Южного вокзала метрополитена в столичном округе Брюсселя в рамках проекта «Юг Брюсселя».
Руководитель архитектурной мастерской FUTURA Architects Олег Манов в интервью корреспонденту «Строительного Еженедельника» Анастасии Романовой рассказал о подходах к сохранению традиций и о том, чем Петербургу помогут архитектурные конкурсы.
– Какими принципами вы руководствуетесь в своей работе?
– Их несколько. Первый можно назвать градостроительным. Он вступает в силу, когда речь идет о больших кварталах, целых улицах или нескольких домах. Я убежден, что в таких проектах должно присутствовать разнообразие функций. Иными словами, люди должны иметь возможность жить, ходить в магазины, получать бытовые услуги и работать в пределах одного квартала. Это диктует разнообразие архитектуры, ведь между жилым домом и торговым центром есть принципиальные различия.
Второй наш принцип – «рисование» архитектуры.
– Кажется, сейчас архитекторы уже практически не рисуют?
– За последние 10 лет архитекторы научились быстро чертить в AutoCAD (двух- и трехмерная система автоматизированного проектирования и черчения – прим. ред.). В итоге этап придумывания вручную ушел. Есть заказчик и техзадание, и часто сразу переходят к вычерчиванию функций. О том, что нужно сначала придумать и нарисовать, помнят не всегда. Нарисованный дом всегда выглядит более интересным и эффектным, чем начерченный.
Третий принцип, который для нас важен, – энергоэффективность. К примеру, определенно точно, что здания не могут быть полностью стеклянными. Какие бы мы ни использовали отделочные материалы, витражи и остекление, в помещении с полностью стеклянной стеной будет холодно зимой и жарко летом. Более того, в некоторых объектах окна не нужны в принципе: понятно, что в ресторанах, к примеру – да, а вот магазинам они практически не нужны. Стенку нужно делать изначально глухой. Простыми средствами можно сделать интересный проект, но на это нужно время.
– Находит ли эта идеология отклик у клиентов? Насколько следование этим принципам усложняет процесс?
– Вопрос в сроках. Для нас рисовать даже быстрее. Но если заказчик знает, что хочет построить просто 16-этажный дом на весь участок, то ему все это может быть и не очень нужно. Нашу идеологию разделяют те, кто заинтересован в том, чтобы здание сильно отличалось и было эффектным.
– Каких заказчиков сейчас больше на рынке?
– До кризиса было больше тех, кто хочет просто построить как можно быстрее. Сейчас немного иначе, потому что «просто жилье» сложнее продавать. Сегодня конкурентоспособность должна быть выше. И мы должны придумывать, как сделать определенный проект более эффективным, чтобы раскрывать потенциал всего участка.
– Как, на ваш взгляд, можно добиться того, чтобы новые объекты гармонировали с уже сформированной средой? На сознательность владельца участка не всегда можно надеяться.
– Думаю, что только воспитанием на хороших примерах. Есть самый надежный способ: можно организовать поездку вместе с заказчиком, например, по Европе, чтобы показать ряд примеров. И уже глядя на качество европейской архитектуры, реализовывать новый проект.
– Какие аргументы приводите в пользу такого подхода?
– Аргумент практически один – конечный потребитель. Людей привлекают здания, у которых качественное благоустройство, вид из окон, рациональные планировки, освещенность, хорошая отделка. Объект будет удобно эксплуатировать, и со временем он не потеряет в качестве. Квадратные метры в таких домах продаются дороже и быстрее.
– Жители стали внимательнее относиться к новым объектам.
– Люди обращают внимание и обсуждают, что будет с городом. Это нормально. Кстати, у нас ситуация не самая плохая. В Петербурге действуют очень строгие правила КГИОП. На самом деле что-то построить в городской среде очень сложно. И благодаря этому у нас нет таких вопиющих ошибок, которые есть, например, в Лондоне. То есть, с одной стороны, нам проще, так как мы многое сохранили, но намного сложнее сделать что-то новое.
– Вам ближе сохранение или что-то новое?
– Традиции, которые есть, нужно развивать, но в современном ключе и стиле. Ведь традиции – это совсем не обязательно историческая архитектура. Нам не обязательно повторять детали и материалы, которые были использованы до нас. К примеру, мы можем развивать традицию детализации и разнообразия архитектурных решений. Это совсем не обязательно повторение классических ордеров или античных скульптур. Это традиции разнообразия, но в новой эстетике.
– Еще один вопрос, набивший оскомину. Как сделать периферийные районы сбалансированными?
– Сложно сказать. Город развивается по очень сложным правилам, что-то сделать сразу нельзя. Мы можем постепенно повышать качество строительства и проектных решений. Для этого нужно общаться и смотреть примеры того, как это делается на Западе. Согласитесь, жилые метры в Германии нельзя сравнить с нашими окраинами, хотя стоимость их может быть меньше.
– Какова, на ваш взгляд, роль властей в этом процессе?
– Один из путей решения вопроса – архитектурные конкурсы. Если речь идет о знаковом объекте для района, к примеру, он стоит на пересечении магистралей, то должен проводиться конкурс с профессиональным жюри. Нужно строить процесс таким образом, чтобы заказчик, не выбрав окончательно концепцию, не мог начать стадию проектирования.
– Как вы считаете, есть ли шансы на то, что развитие города когда-то станет сбалансированным?
– Мы к этому постепенно приходим. И есть даже достижения. К примеру, немцы не могут сделать на светофоре мигающий зеленый и секундомер – и завистливо смотрят на нас.
– Вам не кажется, что в градостроительной жизни Петербурга нет динамики?
– Думаю, это просто петербургский ход жизни.