Валерий Кучерин: «Республиканские застройщики не хотят строить жилье по цене Минрегиона»
Министр архитектуры, строительства и коммунального хозяйства Республики Коми Валерий Кучерин рассказал корреспонденту «Строительного Еженедельника» Михаилу Немировскому о крупнейших проектах КОТ в республике, а также о том, почему местным застройщикам неинтересно участвовать в федеральной программе строительства жилья эконом-класса.
– Какие крупнейшие инвестиционно-строительные проекты реализуются сегодня на территории республики?
– В настоящее время в республике идет реализация мероприятий по строительству, реконструкции и проектированию социальных объектов в рамках четырех региональных госпрограмм – развития здравоохранения, физической культуры и спорта, культуры и соцзащиты населения. Могу отметить, что приоритетными проектами являются строительство санаторного комплекса в с. Серегово Княжпогостского района, плавательный бассейн по Петрозаводской ул. в городе Сыктывкаре, реконструкция производственного здания по ул. Савина, 81/1, в городе Сыктывкаре под универсальный спортивный комплекс (второй этап).
– Как обстоит дело с жилищным строительством? Удастся ли строителям увеличить объемы ввода жилья в 2014 году?
– В 2014 году в Республике Коми планируется построить и ввести в эксплуатацию 154 тыс. кв. м жилья. На сегодняшний день план по вводу выполнен на 39,2%.
За счет всех источников финансирования в Республике Коми с января по август 2014 года построено и введено в эксплуатацию 60,4 тыс. кв. м общей площади жилых домов, в том числе 36,6 тыс. кв. м многоквартирных домов и 23,8 тыс. кв. м индивидуального жилья. При этом прирост объемов вводимого жилья по сравнению с январем-августом 2013 года составил 20%. На основании полученной информации по запросу от 28 июля 2014 года большинство муниципальных образований подтверждает выполнение плана по вводу жилья до конца 2014 года.
При этом основной объем ввода жилья в эксплуатацию, как показывают данные прошлых лет, приходится на конец года.
– Есть ли проекты комплексного освоения территорий?
– На сегодняшний день в Республике Коми реализуются два крупных проекта комплексного освоения территорий. Это квартал квартал малоэтажной застройки в м. Чит и м. Кочпон, который находится всего в 10 минутах езды от центра города. Здесь планируется построить детский сад на 190 мест, магазин, гараж-стоянку для автомашин. Общий объем ввода жилья по проекту составит 51,8 тыс. кв. м. Во встроенных помещениях цокольных этажей муниципальных жилых домов предусмотрены социальные и коммунальные службы, детские кружки и т. д.
Кроме того, есть проект «Квартал малоэтажной застройки в с. Выльгорт Сыктывдинского района». Данный проект включен в перечень приоритетных инвестиционных проектов в СЗФО, утвержденный указом президента от 07.02.2012. Общий объем ввода жилья по проекту составит 62,8 тыс. кв. м. В перспективе строительство детского сада на 95 мест, ФАПа, открытой спортивной площадки, общественно-торгового центра ориентировочной площадью 1000 кв. м.
Кроме того, в регионе есть проекты КОТ на перспективу. Это строительство нового жилого микрорайона под Сыктывкаром в районе поворота на Човью под названием «Югыд чой» («Светлая горка»). Микрорайон станет полностью автономным, со всей необходимой социально-бытовой инфраструктурой. На площади в 45,7 тыс. га планируется возвести 72 дома с различной этажностью – от 5 до 18. Также будут строиться два детских сада и школа, появятся физкультурно-оздоровительный комплекс, торговые центры, банки, почта, поликлиники. При реализации данного проекта планируется ввести в эксплуатацию 231,8 тыс. кв. м жилья в течение нескольких лет.
Интересный малоэтажный проект будет реализован на Ручейной ул. в Сыктывкаре с жилыми домами в 3- и 4-этажном исполнении на земельном участке общей площадью 19,9 га. Проект планировки предусматривает поэтапное строительство жилого комплекса с обустройством территории и развитием инфраструктуры квартала. Общая площадь жилья составит 22,2 тыс. кв. м. В рамках проекта запланированы площадки с детским и спортивным оборудованием. Кроме того, будут построены детский сад на 150 мест, два здания под объекты торговли и бытового обслуживания, открытая площадка для парковки автотранспорта с асфальтобетонным покрытием.
– Планируете ли принимать участие в федеральной программе «Жилье для российской семьи»? Насколько интересно местным строителям строить жилье по цене Минрегиона за «квадрат» в обмен на инженерию?
– На сегодняшний день Республика Коми не входит в перечень субъектов РФ, на территории которых осуществляется реализации указанной программы. И здесь есть две причины. Во-первых, Минстроем РФ проведена работа по выявлению пятен, отвечающих критериям отбора земельных участков и осуществлению на территории Республики Коми мер для строительства жилья экономического класса в рамках реализации программы. Могу сказать, что на территории региона отсутствуют земельные участки, находящиеся в федеральной собственности, которые соответствовали бы критериям и требованиям отбора земельных участков. Кроме того, застройщики, имеющие на праве собственности или на праве аренды земельные участки, не выразили желания принять участие в реализации программы в связи с низкой стоимостью квадратного метра жилья экономического класса по отношению к средней стоимости «квадрата» общей площади жилых домов на первичном рынке региона (по данным статистики за II квартал 2014 года, 60,8 тыс. рублей – прим. ред.). При этом компенсация затрат на создание инженерной инфраструктуры в размере 4 тыс. рублей на квадратный метр жилья в условиях указанной высокой стоимости квадратного метра жилья, установившейся в регионе, не может решить существующие проблемы.
В то же время застройщики являются самостоятельными хозяйствующими субъектами, и каким-либо образом понудить их принять решение в участии программы не представляется возможным, а застройщики с госучастием в регионе отсутствуют.
– Насколько активно граждане пользуются услугой ипотечного кредитования?
– С 2011 года в республике наблюдается тенденция увеличения объемов выдачи населению жилищных кредитов, включая ипотеку. Оживление рынка жилищного кредитования во многом обусловлено смягчением кредитной политики банков при предоставлении населению кредитов для приобретения и строительства жилья: снижение процентных ставок, увеличение срока кредитования, уменьшение требований к платежеспособности заемщиков, кредитование первичного рынка жилья. По данным Центробанка, среди регионов СЗФО по итогам января-июня 2014 года по количеству выданных населению жилищных и ипотечных кредитов Республика Коми занимает пятое место после Санкт-Петербурга, Вологодской, Ленинградской и Архангельской областей, по объему выданных населению жилищных и ипотечных жилищных кредитов Республика Коми занимает третье место.
– В октябре в республике начнут взимать плату на капремонт МКД. Какой объем ремонта запланирован на этот год? Выбраны ли подрядчики?
– В программе капремонта общего имущества в многоквартирных домах участвуют 13 муниципальных образований республики. Общий объем финансирования составит 210,5 млн рублей, из них средства Фонда ЖКХ составляют 55,3 млн рублей, региональный бюджет выделит 60 млн рублей, муниципальный – 63,6 млн рублей. Средства собственников составят 31,5 млн рублей. В целом капремонту подлежат 94 многоквартирных дома общей площадью 250,5 тыс. кв. м. До 31 декабря 2015 года будут улучшены условия проживания 9837 жителей республики.
– Какой объем аварийного жилья предстоит расселить до 2017 года и сколько будет расселено по итогам 2014 года?
– В настоящее время на территории Республики Коми осуществляется реализация республиканских адресных программ по переселению граждан из аварийного жилищного фонда, в том числе с учетом необходимости развития малоэтажного жилищного строительства до 2017 года. Программами предусмотрено переселение до 1 сентября 2017 года 8595 граждан из 784 многоквартирных домов общей жилой площадью 153,9 тыс. кв. м, признанных до 1 января 2012 года аварийными и подлежащими сносу. Реализация программ планируется в пять этапов. 22 июля 2013 года государственной корпорацией Фондом ЖКХ одобрена заявка на предоставление финансовой поддержки на реализацию первого этапа программы. В рамках этого этапа в 2014 году планируется переселить 3645 граждан из 318 многоквартирных аварийных домов общей жилой площадью 65,69 тыс. кв. м. Для граждан, переселяемых из аварийных домов, планируется строительство нового жилья и приобретение жилых помещений на вторичном рынке. А 5 августа 2014 года фондом одобрена заявка республики на предоставление финансовой поддержки на реализацию второго этапа. Переселение граждан в рамках данного этапа планируется в 2015 году.
В интервью корреспонденту «Строительного Еженедельника» Агате Марининой генеральный директор компании Springald Виталий Никифоровский рассказал, с чем приходится сталкиваться при работе в историческом центре и отношениях с градозащитниками.
– Ваша компания – один из лидеров по проектам в историческом центре. И судя по всему, в ближайшем будущем работы меньше не станет ввиду программы по реновации.
– По количеству выполненных проектов в историческом центре города за последние два года мы действительно лидируем. Что же касается программы реновации, разработанной Смольным, то она станет одним из ключевых драйверов рынка демонтажа наравне с проектом вывода промышленных предприятий за пределы города.
В историческом центре износ по некоторым объектам составляет не менее 70%. Как минимум 30% домов постройки до 1917 года находятся в состоянии аварийности, в том чисел необратимой. Это последствия ошибок прошлого – мы не занимались капремонтом зданий, многие здания не ремонтировались 50-80 лет. Да и строились они без особого внимания и не «на века». Разбирая постройки, мы можем отметить плохое качество кирпича на некоторых объектах – экономили и до 1917 года. Некоторые здания в таком плачевном состоянии, что если их восстанавливать, то в результате получится те же здания, но из новых материалов – старые материалы непригодны для дальнейшего использования, то есть получится новодел, не соответствующий никаким современным нормам градостроительства, которые значительно изменились за последние столетия.
С учетом всех проблем говорить о том, что есть необходимость и технологическая возможность восстановления всех исторических зданий, – кривить душой.
– Например?
– В прошлом году мы проводили демонтаж на Заставской ул., 35. Здание образовывало единый фронт застройки с соседним заданием по Московскому пр., 128, – в советский период был залит бетоном тепловой шов между зданиями. Износ основных конструкций объекта был 90%. Здания, будучи прикрепленными друг к другу, действовали как единая конструкция, испытывали сверхнагрузку и разрушались. Вероятность саморазрушения была настолько велика, что когда техника зашла на площадку, если бы мы не предприняли соответствующее меры по укреплению соседнего здания, то хватило 2-3 ударов стрелой экскаватора, и оба здания сложились бы в один момент.
– Квалификация петербургских демонтажных компаний позволяет правильно оценивать ситуацию на объекте и выбирать оптимальный метод?
– Все компании делятся по своей специализации. Есть те, кто специализируется только на механическом демонтаже, есть демонтажники, выполняющие внутренние работы. Многие наши проекты находятся на стыке этих направлений.
Исторический центр – это всегда очень сложно. Некоторые здания стоят только потому, что держатся за соседние. Далеко не любую технику можно применять. Не все специалисты могут проводить работы. У нас есть технические возможности для ювелирного демонтажа и сверхтяжелое оборудование для массовой работы. Решающее значение имеет накопленный опыт работы с такими объектами, очень ответственные проекты.
В любом случае говорить о том, что сейчас придут какие-то варвары и уничтожат исторический центр, в корне неправильно.
– В Петербурге все же очень трепетно относятся к каким-то действиям в зоне исторической застройки.
– Историческая застройка требует уважения и имеет неоспоримую ценность, но мы не можем все залить эпоксидным клеем, убрать жителей, сделать весь центр зоной неприкасаемого отчуждения. Город – живой организм и должен развиваться.
В конце концов, есть законодательство, которое определяет режим охраны. Все ценные здания взяты под охрану. На всякий случай также охраняются объекты, которые в нынешнем виде особого культурного наследия не представляют.
В мире есть опыт работы с историческими кварталами. Один из вариантов – оставлять фасадную застройку, а внутри здания переконфигурировать. Половина Европы прошла по такому пути, и Петербург вполне может перенять этот опыт.
– С таким мнением явно не все согласятся.
– Сейчас модно заниматься градозащитой. Только не совсем понятно, какова конечная цель. За последние три года мы не увидели ни одного документа от градозащитного сообщества по вопросам сохранения и реновации исторической застройки. Сейчас их позиция сводится к запрету любой деятельности в центре. Хорошо, представим, что такое решение будет принято. Кто будет платить за банкет? За чей счет будет содержаться все это хозяйство?
У градозащитного сообщества сейчас есть несколько течений. И очень похоже, что в последние годы между ними, как во времена СССР, идет социалистическое соревнование «кто больше жизнь отравит девелоперу». Самый яркий пример того, к чему приводят необдуманные действия, – дом Шагина на Фонтанке. К этому году там уже должна была появиться гостиница, но инвестора остановили. В итоге мы имеем полуразрушенное здание с ограничением движения. И что теперь с этим делать, градозащита ответить не может.
– Вы считаете, что диалог с градозащитниками не имеет смысла?
– Можно постараться выстроить диалог. Но разговор может получиться только с теми людьми, которые в конечном итоге способны к производству чего-либо: концепций, решений, документов. Петербургские градозащитники же, на мой взгляд, стремятся вызвать скандал и пытаются на этом заработать. Не уверен, что их не используют для того, чтобы организовать атаку на конкурентов или из политических интересов.
– Какие стратегии в этом ключе выбирают демонтажные компании?
– Демонтажная компания – производитель работ. В абсолютном большинстве случаев к началу демонтажа у девелопера все документы собраны. Есть только один случай за продолжительное время, когда это было не так. За исключением этого инцидента я не помню за 10 лет ни одного снесенного здания, которое имело охранный статус. На момент начала работ по тому же дому Рогова у девелопера все разрешительные документы были собраны.
Часто пытаются закон об охранных зонах перекорежить. Ввести в него понятия, которые фактически запрещают работы в центре, поправки, противоречащие здравому смыслу. Возникают правовые коллизии. В Градостроительном кодексе нет понятия «разрешение на снос», есть «разрешение на строительство». Но Градостроительный кодекс – это Градостроительный кодекс. У нас есть еще Конституция РФ, которая определяет права собственников на имущество, и постройки на территории земельного участка являются имуществом. И если, к примеру, вы не собираетесь ничего строить на новом месте, выполнили все обременения и в какой-то момент приняли решение, что имущество уже устало жить и от него надо избавиться, ни одна инстанция не в праве вам это запретить. Вы должны только доказать безопасность работ со всех точек зрения.
– Может ли градозащитная активность пойти на спад?
– На данный момент есть некоторая безответственность в действиях градозащиты. Думаю, два-три жестких решения администрации по привлечению к ответственности за противоправные действия, которые имеют место быть, – и градозащитное сообщество сойдет на нет в том виде, в котором оно существует сейчас.
– Какие планы у компании на ближайшую перспективу?
– Мы намерены увеличивать свою долю на рынке демонтажа. По итогам прошлого года по этому виду работ мы зафиксировали увеличение объемов работ, проводимых нашей компанией. Прирост составил не менее 25%. В прошлом году мы активно поработали на различных промышленных предприятиях Ленинградской области. Об этом особо никто не знает, но на самом деле там был проведен значительный объем работ. В ближайшем будущем будем продолжать развивать новые направления. В прошлом году мы активно занимались диверсификацией бизнеса. В частности, вышли на рынок работ по реконструкции с проектом «Красные бани». В планах – дальнейшее развитие промышленного проектирования, запуск направления «строительство». Будем заниматься уникальными проектами. Сейчас компания готовится к реализации гидростроительных проектов. Как говорится, не складывай яйца в одну корзину, и все у тебя будет хорошо.
Руководитель Группы экологии рядовой архитектуры (ЭРА) Алексей Ярэма в интервью «Строительному Еженедельнику» рассказал о технологии борьбы за исторические здания в Петербурге и о том, почему считает диалог с бизнесом бессмысленным.
– Главные оппоненты градозащитников – бизнес и власть. Изменились ли за последнее время отношения между сторонами?
– По существу, мы не общаемся с бизнесом. Попросту нет предмета для разговора, так как у нас противоположные, взаимоисключающие цели. Девелоперы стремятся к извлечению максимальной сверхприбыли за минимальную единицу времени. Закономерное следствие – градостроительный вандализм и уничтожение города. Пик сносов пришелся на 2006-2008 годы. Тогда было решено снести целый квартал. Именно тогда началось возрождение градозащитного движения в городе. Потом был спад. Теперь опять рост. В 2013 и 2012 годах мы потеряли по 20 домов. Предмета для дискуссии между градозащитниками и бизнесом нет. Каждый занимает свою нишу.
– Но попытки же были.
– Некоторые крупнейшие петербургские корпорации, связанные со сносом, пытались с нами договориться. Было даже несколько встреч. Но результата не последовало. Были обозначены позиции. Мы, со своей стороны, ни на какие компромиссы не согласны. У нас есть свои объективные критерии оценки культурного наследия, и мы от них не отойдем. Почвы для дальнейших бесед нет.
– С властью отношения складываются аналогичным образом?
– С исполнительной властью мы принципиально не общаемся по тем же причинам, что и с бизнесом. Прокуратуру пытаемся регулярно инициировать к действию. В законодательной власти у нас есть пара опорных депутатов, с которыми мы работаем в нормальном режиме.
– Само градозащитное сообщество претерпело какие-то изменения за последние годы?
– Никакого единого градозащитного сообщества в городе нет. Есть различные организации, которые, по большому счету, делятся на две коалиции: либеральную и радикальную градозащиту.
– Необходимость объединяться есть?
– Я предпочитаю отталкиваться от реальности. Что-то было бы лучше, что‑то – хуже. Точно было бы меньше возможностей маневра в тактике защиты объектов. До 2010 года у нас было единое градозащитное сообщество, но ни к чему хорошему это не привело. В результате появились люди, которые четко ориентированы на продвижение во власть. Но, на мой взгляд, градозащитники в Смольном – абсолютное противоречие.
– Разве так не легче отстаивать свою точку зрения?
– Это можно делать в прессе, организацией демонстраций и митингов, прямым действием, подачей петиций. Я убежден, что совершенно бессмысленно говорить, если точно знаешь, что конкретно ответит другая сторона.
– Тогда к чему это все? Если результат предрешен.
– Даже в таких тяжелых условиях, как нынешние, нам иногда что-то удается сделать. Хотя в основном это те случаи, которые можно обозначить как последствия интриг во власти, столкновений интересов определенных коммерсантов и определенных чиновников. Или резонанс оказался слишком сильным и перешел все границы.
– То есть градозащитное сообщество анализирует общий фон и пытается использовать возникающие ситуации в своих целях?
– Совершенно верно. Информационно-аналитическая служба – наше важнейшее подразделение.
– Информационная война?
– Не только. Мы ведем борьбу на разных фронтах. У нас огромный объем канцелярской переписки. Организуем акции прямого действия. Мы стараемся использовать все рычаги давления, которые возможны.
– Вам какой больше метод по душе?
– Все зависит от ситуации. Но, если честно, мне лично импонируют радикальные акции прямого воздействия.
- Вы революционер?
– Наверное, да. Но, возможно, при других обстоятельствах моего революционного пыла могло быть и меньше. Стоит признать, что практика показывает, что радикальные действия, как правило, имеют большую эффективность, нежели канцелярская переписка. Остановили же мы снос дома Зыкова на Фонтанке, 145. Три месяца мы удерживали Варшавский пакгауз. Конечно, в итоге сложилось печально. Мы не спасли этот пакгауз, но пять других зданий на охрану поставили. Сейчас идет снос на Дегтярном, 26. Переписка по этому объекту велась на протяжении нескольких лет. Впервые дело к нам попало в 2007 году. Но к 2014 году все средства были исчерпаны. Оставалось только блокировать.
– Принципиально ситуацию что-то может изменить?
– Стратегически, на мой личный взгляд, стоит делать то, что делалось в феврале в Киеве. Без радикальных политических изменений переломить вектор будет невозможно.Сейчас мы работаем как полиция Чикаго в 1930-е годы, применяя тактику комариных укусов. Хватаем отдельные здания и пытаемся их спасти.
В идеале мы должны иметь на каждом объекте второй пакгауз Варшавского вокзала. Это могло бы переломить нарастающую динамику сносов и прекратить разрушение в таких масштабах.
– Разработкой документов и законов делу не поможешь?
– Сейчас в закон о зонах охраны должны были быть внесены изменения, касающиеся таких формулировок, как «за исключением случаев необратимой аварийности». Я видел документ, который в итоге получился. На мой взгляд, стало только хуже.
– Периодически звучат заявления о проплаченности градозащитных акций.
– Я бы соврал, если бы стал это полностью отрицать. В некоторых случаях это правда. Но ЭРА финансируется только за счет членов. Мы живем за свой счет. И с нами договориться таким образом точно не удастся.
– Какие у организации планы на 2014 год?
– Кроме тех сносов, которые ведутся сейчас на Карповке, 27-29, мы ожидаем похожую ситуацию на Сытнинской. Но в основном мы реагируем на то, что происходит.
– Вы группа быстрого реагирования?
– Конечно. И если где-то что-то будет происходить, будем принимать оперативные меры.
– Вы чувствуете поддержку горожан?
– Как правило, горожане заняты своими делами. Их интересы в основном не распространяются на объекты, которые от них далеки. Исключения – редчайший случай. Но с возникающими на отдельных объектах инициативными группами мы работаем.
– Какими силами ведется постоянная деятельность?
– Сейчас нас шесть человек. Группа всегда была небольшой. Даже ее пиковая численность не превышала девять человек. Собственно говоря, для наших целей больше и не надо. Создавать армию нам ни к чему.
– Вы лично не устали от всего происходящего?
– В какой-то степени да. Но кто-то же должен это делать.