Виталий Млынчик: «Мы находимся на старте создания энергосервисного рынка»
Виталий Млынчик, директор недавно созданного НП «Энергосервисная палата», в интервью газете «Строительный Еженедельник» рассказал о перспективах развития рынка энергосервисных контрактов в Петербурге.
– Оцените, пожалуйста, темпы реализации закона № 261-ФЗ на промышленных предприятиях и в жилищно-коммунальном хозяйстве Петербурга? Насколько выполняются задачи, которые ставило государство перед началом работы данного закона?
– Закон № 261-ФЗ «Об энергосбережении» предполагает поэтапное достижение конечной цели – сбережения энергоресурсов и, как следствие, финансовой экономии. Уже закончен первый этап – проведение энергоаудита, своеобразной переписи потребления энергоресурсов. Он прошел более или менее успешно, цифры получены, таким образом, определен потенциал энергосбережения на каждом предприятии в отдельности.
Наступает следующий этап – внедрение мероприятий, которые необходимы для снижения энергопотребления. Этот шаг осуществить сложнее, потому что пока непонятно, кто будет их реализовывать и откуда поступят деньги на их осуществление. Государство прямо заявляет, что тратить бюджетные средства на внедрение энергосберегающих технологий не будет. На мой взгляд, такая позиция абсолютно правильная. Деньги нужно привлекать на рынке. Реализация любого энергоэффективного мероприятия подразумевает достижение некоего результата. Когда вы ставите новое оборудование или внедряете новую технологию, то должна появиться экономия денежных средств, которые как раз и могут пойти на оплату услуг энергосервисной компании. Это и есть суть энергосервисного контракта, в котором заранее высчитана экономия после внедрения мероприятий исходя из грамотно представленных стартовых условий.
Отмечу, что энергосервисный контракт – это «длинные» инвестиции, которые окупаются не раньше чем через 5-10 лет. Сумма, которая ежемесячно выплачивается энергосервисной компании заказчиком услуги, будет напрямую зависеть от достигнутой экономии после осуществления энергосберегающих мероприятий. Пусть есть расчетное достижение, которое распределяется на 10 лет. Например, вы экономите 20% от оплаты за электроэнергию. 10% сэкономленных средств остается потребителю, а 10% отдается энергосервисной компании. И за 10 лет окупается то, что было вложено, плюс банковские проценты.
Рынок энергосервиса только зарождается в нашей стране. Пока отсутствуют нормативные, методологические основы заключения энергосервисных контрактов. Не сформирован пул игроков этого рынка, не установлены четкие правила взаимодействия. Возникающий рынок требует поддержки, которую ему сможет оказать созданное в апреле 2014 года НП «Энергосервисная палата».
Отмечу, что это не союз однотипных компаний, которые, например, занимаются производством техники. Мы хотим охватить всех игроков энергосервисного рынка – это государственные органы, страховые и лизинговые компании, банки, производители оборудования и, наконец, сами энергосервисные компании.
– На каких условиях будут приниматься компании в НП «Энергосервисная палата»?
– Наша организация создана как площадка для взаимодействия всех участников рынка энергосервиса. Никаких особых требований к компаниям, которые намерены вступить в палату, мы не предъявляем. Ежегодный взнос за участие в нашем некоммерческом партнерстве составляет 25 тыс. рублей. Членство в Энергосервисной палате доступно любому предприятию. Отмечу, что НП «Энергосервисная палата» зарегистрировано как федеральная организация. В ближайшее время мы собираемся открыть филиал в Пскове, а также в Крыму, где вопросам энергосбережения практически не уделялось внимания, так как в Украине была дешевая электроэнергия. Сейчас тарифы на электричество существенно поднимутся из-за недостатка собственных генерирующих мощностей, поэтому нужно срочно заниматься экономией.
– Каков потенциал российского рынка энергосервисных компаний?
– Объем рынка энергосервисных услуг в России оценивается в 2-3 трлн рублей — около 10-15% от объема потребления ресурсов в ЖКХ в денежном выражении. Эта цифра довольно большая. Я, честно говоря, не очень в нее верю. Она появилась после мониторинговых исследований, скорее всего, основываясь на сравнении с западными показателями.
Но потенциал рынка энергосервисных контрактов огромен. На мой взгляд, в ближайшее время реально начать экономить около 20% потребляемых энергоресурсов на любом бюджетном учреждении. Этот эффект можно достигнуть, выполнив вполне доступный и понятный комплекс работ, не затевая сильной перестройки.
– Как обстоит развитие рынка энергосервисных услуг в Петербурге и Ленинградской области?
– Я занимаюсь этим вопросом вплотную, и с уверенностью могу сказать, что заказчиков на этом рынке много. А вот компаний, которые называют себя энергосервисными, в Петербурге не более двух-трех десятков. Активно начинают предоставлять услуги энергосервиса сбытовые компании, что является полным нонсенсом, так как их основная функция – это продажа электроэнергии, логично предположить, что им должно быть невыгодно заниматься энергосбережением. Это еще одна точка извлечения прибыли, не более того.
– А какой должна быть энергосервисная компания в классическом понимании?
– Это инжиниринговая компания, которая обладает серьезным юридическим отделом и блоком технадзора. Основная ее функция в том, что она является в первую очередь организатором и держателем энергосервисного контракта на протяжении всех 10 лет и несет за него ответственность. Энергосервисная компания нанимает специализированные организации по проектированию и монтажу оборудования, может привлечь эксплуатирующее предприятие. Компания должна иметь хорошее кредитное плечо, работая с банковскими структурами примерно как лизинговые компании.
Стоит лишь добавить, что пока на рынке Петербурга нет ни одной энергосервисной компании в классическом понимании. Пока все существующие игроки имеют основной бизнес, например производят оборудование или осуществляют электромонтажные работы, а параллельно оказывают энергосервисные услуги.
– Каким вы видите развитие рынка энергосервисных компаний в ближайшие пять лет?
– Сегодня я наблюдаю, что со стороны заказчиков присутствует очень большое желание сэкономить. Например, бюджетным предприятиям после проведения энергоаудита в ближайшие пять лет нужно сберечь 15% средств. Государство им деньги не дает на проведение мероприятий по энергосбережению и указывает на энергосервисные контракты. Производители также ратуют за развитие энергосервисного рынка. Пока очень медленно в эту схему включаются банковские структуры. Они так зажаты в тисках требований Центробанка. Хороший плюс в том, что у потребителей есть деньги на то, чтобы платить энергосервисным компаниям за их услуги, потому что сегодня эти деньги потребитель отдает сбытовым компаниям за поставляемые энергоресурсы.
– Как повлияет развитие рынка энергосервисных контрактов на темпы внедрения инновационных технологий в энергетике?
– В этом как раз и состоит вся соль энергосервиса, это и есть тот инструмент, который позволяет внедрять инновации на рынке. Почему само предприятие не покупает инновации? Да потому что оно боится, не знает, какой будет эффект, ему приходится рисковать. А если приходит компания, которая вкладывает свои деньги в развитие инновационных технологий, то она уверена в результате, знает это оборудование. Пример – курорт «Игора» в Ленинградской области оборудован микротурбинами Capstone, которые работают на сжиженном привозном газе, одновременно вырабатывая электричество и тепло. И вся курортная зона автономна от централизованного теплоснабжения и электрификации. Семь лет назад собственники «Игоры» рискнули и поставили такие микротурбины. Но тогда услуг энергосервиса на рынке не было. Сегодня энергосервисные компании берут на себя риск внедрения новых технологий, освобождая от него компании-заказчики. Именно энергосервисная деятельность становится проводником инноваций в энергетической сфере.
Банки остаются одними из самых крупных собственников объектов недвижимости. Объем непрофильных активов по‑прежнему велик. Руководитель экспертного совета Гильдии управляющих и девелоперов по капитализации активов финансовых институтов, президент компании GVA Sawyer Вера Сецкая в интервью «Строительному Еженедельнику» рассказала о перспективах работы с непрофильными активами банков.
– Центробанк оценивает залоговое имущество на балансах российских банков более чем в 20 трлн рублей. Какую долю, по вашим оценкам, в общем объеме составляют объекты недвижимости?
– Недвижимость – один из самых распространенных предметов обеспечения банковских кредитов, поэтому в портфеле непрофильных активов она до кризиса 2008 года занимала 70%. Если говорить о двадцатке крупнейших банков, то более трети приходится на объекты коммерческой недвижимости, почти пятая часть на жилье, остальное – участки и разного рода имущественные комплексы.
– Создается впечатление, что крупные банки в этом году активизировались в части реализации имущества.
– Сразу после кризиса первостепенной задачей банков стала реализация залогового имущества, в том числе и недвижимости. Естественно, продавались только достаточно качественные объекты, и хотя в ряде сделок и наблюдался дисконт, банки в целом пытались приблизить стоимость продажи к залоговой. В результате остались либо в принципе некачественные активы, либо те, реализация которых по приемлемой цене требовала основательной проработки. Большинство банков приняли решение сделать эту работу сами, набрав в штат нужных специалистов или за счет уже существующих собственных профильных подразделений. В течение последующих лет процесс реализации активов на рынке продолжился, сделки проходили по приемлемой для банков цене, но ряд активов, не имеющих перспектив, был списан.
– Повышение требований ЦБ к резервам под непрофильные активы способствует реализации непрофильных активов?
– Безусловно. Но справедливости ради нужно сказать, что большинство банков уже вывели такие активы с баланса и упаковали, например, в ЗПИФы. Альтернативно при банках создавались коммерческие структуры, на баланс которых выводились объекты.
– Управлять непрофильными активами российские банки научились?
– Управление залогами – непрофильная для банков деятельность. И делать эффективно это получается не у всех. С другой стороны, к настоящему моменту многие кредиторы уже создали аффилированные структуры, которые специализируются на управлении или реализации непрофильных объектов. В Европе работа с залогами складывалась многие годы. Российские банки пока не научились этому в полной мере.
– Привлечение сторонних специалистов не пользовалось спросом?
– Нам, специалистам из сферы недвижимости, казалось абсолютно логичным предложить банкам свои услуги по управлению их непрофильными активами или хотя бы по работе с отдельными из них. Это сугубо профессиональная и специфическая работа, требующая широкого спектра знаний в таких сферах, как маркетинг, технический аудит, бюджетирование, управление процессом проектирования и строительства, брокеридж. Однако, на удивление, широкой поддержки со стороны банков такая инициатива не нашла. По моему мнению, это в большой мере было связано с вопросами внутренней конфиденциальности, а также стремлением банков к максимальному контролю над процессом и максимальной гибкости и скорости принятия решений, что, безусловно, труднее обеспечить в случае, когда в процесс вовлечены сторонние структуры.
– Ситуация и сейчас не изменилась?
– Банки и сейчас, как правило, уверены, что смогут разобраться с доставшимся имуществом быстрее и эффективнее, хотя на деле это не всегда так. Привлечение сторонних специалистов к оценке и управлению залогами может быть оправдано не только с точки зрения качества выполнения этой работы, но по тем затратам, которые банк несет на создание собственной команды специалистов, управлению ее работой и контролю. Актуальность этого вопроса растет с активизацией банков в части предоставления нового финансирования. Теперь подход к оценке залогов со стороны кредиторов стал более осторожным и взвешенным. Банковские структуры приглашают независимых экспертов для юридической, технической, маркетинговой и финансовой оценки будущего залога. Чаще других к услугам сторонних управляющих и консалтинговых компаний прибегают менее крупные коммерческие банки, которые не имеют собственных структур и не видят смысла в их содержании.
– Даже Центробанк решил пополнить штат профессиональных оценщиков.
– У Центробанка свои задачи. Распутать клубок непрофильного имущества непросто. Активы «упакованы» в паевые фонды, перекинуты в аффилированные компании. Между тем Центробанку надо понимать, что сейчас поступает в качестве залогов к банкам. Много споров вызывает завышение банками стоимости непрофильных активов. Это касается как заложенных по кредитам, так и уже перешедших на баланс банков по непогашенным ссудам. Оценки сторонних специалистов и самих банков могут отличаться в два и более раза.
– Есть ли спрос на непрофильные активы? Можно ли отметить преимущества при приобретении таких объектов?
– На активы недвижимости хорошего качества спрос был и будет всегда, и неважно, у кого актив приобретается. Если по какой-то причине банк вдруг хочет «сбросить» актив, и цена выставляется по минимальной рыночной планке, тогда в его приобретении есть неоспоримое преимущество. Однако банки пошли по правильному пути. Там, где это было возможно, вкладывались средства в улучшение качества объектов с целью доведения их стоимости до максимальной возможной на рынке. Объекты достраивались, перепрофилировались, улучшался пул арендаторов, пустующие площади сдавались в аренду. Некоторые выросли в стоимости без каких-либо дополнительных усилий банков. Это, например, земельные участки, стоимость которых увеличилась либо с восстановлением рынка, либо в связи с изменением маркетинговых характеристик. К примеру, так произошло с землей в Новой Москве.
– Есть ли шанс, что в ближайшей перспективе работа с непрофильными активами будет налажена и поставлена на поток?
– Я по-прежнему придерживаюсь точки зрения, что банкам необходима помощь профессионалов в работе с объектами недвижимости. Кстати, практический опыт нашей компании GVA Sawyer показывает, что даже крупные банки, имеющие свои собственные девелоперские структуры, обращаются в отдельных случаях за помощью. Мы так работали с ВТБ и со Сбербанком. Эти случаи были связаны с необходимостью получить либо узкие компетенции, либо с отсутствием возможности у банка работать в определенном регионе. Для менее крупных банков, нанявших в штат двух-трех специалистов, для того чтобы разобраться с непрофильными активами, вопрос еще более актуален. Такая организация работы ведет напрямую к ухудшению качества. Для того чтобы разобраться только с одним активом, требуется профессиональная команда из «узкозаточенных» специалистов, имеющих практический опыт работы, которую банки не хотят и не могут себе позволить. Думаю, что в случае привлечения банками на постоянной основе сторонних профессиональных команд для решения вопросов, связанных с недвижимостью, процесс был бы намного более эффективным, а главное, в результате приводил бы к достижению максимально возможной рыночной стоимости актива и его успешной реализации.
Генеральный директор ИТП «Урбаника» Антон Финогенов рассказал «Строительному Еженедельнику» о транспортной недоступности Красносельского района, а также о том, какие последствия имеет несвоевременное решение городских инфраструктурных вопросов.
– Какие основные проблемы стоят сегодня перед Красносельским районом?
– Для всех периферийных районов Петербурга, к которым и принадлежит Красносельский район, актуальна проблема транспортной доступности к основным центрам приложения труда. Эта проблема усугубляется тем фактом, что Петербургская агломерация концентрирует большинство рабочих мест в центральных районах города. Такая центростремительность, в свою очередь, стала основой для обострения транспортных проблем. И к сожалению, Красносельский район в силу целого ряда причин является одним из районов с наиболее сложной транспортной ситуацией в городе. В районе нет собственной ветки метро, а старая линия, Кировско-Выборгская, уже давно не справляется с существующими нагрузками. Фактически три станции метро в часы пик обслуживают большую часть Кировского района, не менее 200 тыс. человек, а также весь пассажиропоток Красносельского – это еще больше 300 тыс. человек. Сюда же добавляется пиковая миграция из Петродворцового района, а также тяготеющих к району пригородов Ленинградской области. В итоге мы имеем почти 700 тыс. человек, пытающихся «прорваться» в другие районы Петербурга.
– Последние решения Смольного дали понять, что на собственную ветку метро жители района могут не рассчитывать. Какие есть альтернативные варианты решения транспортной проблемы?
– Основная сложность в том, что транспортные проблемы в районе комплексные, даже ввод в эксплуатацию метро Юго-Западная не станет автоматической панацеей от всех бед – слишком много упущено времени. Во-первых, надо понимать, что без станций метро в полной мере транспортную проблему решить невозможно. Во-вторых, новые станции метро должны быть легко доступны на так называемых подъездных видах общественного транспорта (автобус, троллейбус, трамвай), которые гарантированно не стоят в пробках. Соответственно, в Красносельском районе, без существенных проектов в сфере автодорожной инфраструктуры тоже не обойтись. Это связано с историческими планировочными особенностями района, которые также обуславливают хроническую высокую транспортную напряженность этой части города. Например, плохая доступность районов Юго-Запад, Сосновая Поляна, Лигово как от существующих станций метро, так и от перспективной станции метро «Юго-Западная». Так сложилось, что, например, Петергофское шоссе и пр. Маршала Жукова выступают своеобразными барьерами для транспортных автомобильных потоков. Если вы хотите доехать с Ленинского пр. до западной части пр. Ветеранов, у вас альтернативы нет – нужно миновать безальтернативный перекресток с пр. Доблести. И вот такие узкие точки – это дополнительное ограничение. Еще один важный момент: развитие автодорожной инфраструктуры должно быть ориентировано в первую очередь на общественный транспорт.
Району необходимо не только лоббировать инициативы по строительству метро, а также заниматься существующей инфраструктурой, развивать те же трамвайные линии, те же ветки железной дороги, которые менее всего затратные в части организации безостановочного движения.
– Каких конкретно дорожных объектов не хватает району?
– Те дорожные проекты, которые заявляются сейчас, на мой взгляд, не сильно изменят ситуацию. В районе по-прежнему нет удобного прямого выезда на КАД, который мог бы частично вывести автотранспорт из района. В замыслах Смольного был съезд на КАД в створе ул. Пионерстроя, но сейчас никаких реальных подвижек в этом вопросе я не вижу. Кроме того, непонятно, как будет улучшаться транспортная связь Кировского и Красносельского районов. Нет никаких планов по строительству развязок, новых подъездов. То есть политика Смольного остается недостаточно активной в части интересов юго-запада города. Одной реконструкцией трамвайной ветки транспортные проблемы района точно не решишь.
– То есть все сводится к политике полумер?
– Я бы сказал, что политика полумер – это актуальный тренд для сегодняшней администрации города. Поддержку получают стратегические проекты, а Красносельский район в Смольном лоббируется сегодня очень слабо. И это при том, что город концентрирует серьезные объемы социального жилья именно в этом районе. Видимо, власти всерьез считают, что те, кто получают квартиры по жилпрограммам, могут и потерпеть существующие неудобства. Фактически людей забросили в район, не обеспечив комфортными условиями для проживания.
– В свое время КОТы на южном берегу залива считались едва ли не самыми перспективными проектами жилищного строительства. Рост транспортных проблем снижает привлекательность этих объектов?
– Давайте посмотрим, какой объем жилья был возведен в конце Ленинского пр., угол пр. Партизана Германа и пр. Доблести и проч. Там буквально за 5 лет было построено сотни тысяч метров жилья. Плюс к этому огромные объемы жилья в рамках проекта «Балтийская жемчужина». Это проект, в теории имевший полную поддержку городской администрации. Что в итоге? Все ограничилось тем минимальным объемом инфраструктуры, который требуется по закону для ввода жилья в эксплуатацию. Власти решили проблему по Юго-Западным очистным сооружениям, решили проблему по строительству ЮЗ ТЭЦ, формально решили проблему по подъездам к этим жилым микрорайонам. Но уже сейчас всем очевидно, что этого недостаточно. Например, троллейбус, идущий с конца Ленинского пр., набит битком уже через три остановки после кольца. Вряд ли сегодняшнюю ситуацию можно назвать хоть какой-то стратегией развития юго-запада города. Это просто набор минимально необходимых действий городских властей, который позволяет отчитаться перед федеральным центром о введении нормы социального жилья, но с политикой развития территории это ничего общего не имеет.
– Отсутствие промышленных доминант, огромные объемы вводимого жилья, сложная транспортная ситуация – классические признаки «трущобизации» городских окраин. Велика ли вероятность, что Красносельский район – это будущее городское гетто?
– Город должен ответить на основной вопрос. Либо Красносельский район – это окончательно и бесповоротно район для дешевого социального жилья, где люди мирятся с транспортными проблемами, либо же власти должны пытаться уравновесить район с другими городскими территориями по части транспортной доступности и комфортности жизни. Если мы хотим увидеть, что такое сегрегация кварталов по имущественному, социальному или даже национальному признаку, то на примере Красносельского района уже скоро можем узнать, как это выглядит на практике. Потому что рыночное ценообразование все расставит по своим местам. Рынок очень тонко чувствует эти моменты. Если жилье на ул. Пионерстроя стоит даже дешевле, чем в деревнях Кудрово или Мурино на территории Ленобласти, это явный симптом инфраструктурного кризиса в данной локации. Если говорить о Красном Селе, где, кстати, тоже ведется активное жилищное строительство для социальных категорий граждан, то, на мой взгляд, это место вообще рассматривается как резервация, потому что фактически это район, который не имеет никакой транспортной альтернативы.
– И как долго осталось Петербургу ждать такой сегрегации?
– Понятно, что заделы советского градостроительства нам позволяют иметь несколько больший запас времени до превращения района в гетто. На примере мирового опыта – если концентрация мигрантов в кварталах бюджетного жилья доходит хотя бы до 7%, этого достаточно для начала национальных конфликтов и социальной напряженности. В некоторых округах Москвы эти процессы уже явно различимы. У Петербурга, повторюсь, времени чуть больше – около 8-10 лет. Другое дело, что действия властей – в случае с Красносельским районом это как раз платформа для развития таких негативных процессов. И если не начать менять ситуацию в городе сейчас, то через десятилетие любые действия будут тщетны.