«Я не вижу какой-то логики развития города»
Искусствовед, историк архитектуры, научный сотрудник Государственного Эрмитажа Алексей Лепорк в беседе с корреспондентом «Строительного Еженедельника» Анастасией Романовой рассуждает о том, почему в Петербурге нет комфортной среды.
– Алексей, как вы оцениваете развитие города и его новых районов?
– В новых районах нет никакой сбалансированности. Я, конечно, не могу говорить с железной определенностью. Но кажется, что все происходит по принципу «быстро застроить участок с коммуникациями». Я не вижу какой-то логики развития города, исходя из которой на основе мастер-планов происходило бы освоение территорий.
– С этим сложно не согласиться.
– Мне кажется, что со всеми районами происходит одна простая вещь. Я бы сформулировал существующий подход как «берется все, что плохо и близко лежит». Возьмем Обводный канал. Казалось бы, у нас есть самая протяженная в истории традиция градостроительного комитета и генеральных планов города. Но думал ли кто-то о том, как Обводный канал будет выглядеть через пять лет? Даже не 25, которые принято описывать в генеральных планах, а пять? Но уже сегодня Обводный канал выглядит не так, как еще три года назад. То есть пройдет еще несколько лет, и от старого Обводного канала непонятно что останется. Между тем этот район расположен очень близко от центра города.
– Регулирование застройки в центре все-таки строже.
– Но никто не пытается разрешить какие-то общие вопросы. У меня простая точка зрения: если уже ввели регламентацию, определили параметры, то это должно быть навсегда. Без вариантов.
Сейчас нам надо дальше размышлять над тем, как сделать центр города удобным для горожан. Не самая хитрая мысль. Но нам жизненно необходимо решение всех транспортных проблем и создание максимального количества зеленых зон. Мы должны создавать удобства для жизни людей на всех уровнях. Сказать, что это происходит, наверное, мы не можем. Сейчас все носятся с проектом Конюшенной площади и дальше до Новой Голландии, но при этом все понимают, что это сделано только для того, чтобы девелоперы могли заново освоить этот гиперклондайк. А если честно, то там как раз все практически в порядке.
И освоение периферийных районов вызывает аналогичные вопросы. Самый показательный проект – аэропорт. Взяли и построили новый аэропорт. Но так и не решили до самого открытия, как до него добираться. А вскоре появится выставочный комплекс. Это символы всего нашего нового строительства.
– На ваш взгляд, этот вектор можно преломить?
– В Петербурге существуют Комитет по градостроительству и архитектуре и должность главного архитектора, которые надо бы переориентировать на работу в общественных интересах.
– Вас не назовешь оптимистом.
– У меня нет никаких примеров, которые могли бы служить основанием для оптимизма. Я могу найти дома, которые построены лучше, чем многие раньше. Не спорю. Но сказать, что хотя бы одна городская проблема была решена, я не могу.
– Наверное, мы в целом не умеем решать градостроительные вопросы, и дело не в Петербурге.
– То, что мы не умеем их разрешать, очевидно. Но вместе с тем, к примеру, в Москве как ни крути, какие-то вопросы улажены, хотя до идеала и далеко. Простейший пример – сообщение между аэропортом и центром города. Ведь появились же скоростные электрички, и достаточно давно. В Петербурге есть станция «Аэропорт», но она не функционирует. Причина – проданная прилегающая территория. Но ведь отдавал же ее город. Какой смысл тогда в генеральном плане, если продавали и не думали, что в недалеком будущем может потребоваться проложить еще порядка 500 м железной дороги к аэропорту?
– В ретроспективе не всегда так было?
– У каждого советского генерального плана была идея. Было понятно, куда движется город, какие направления надо развивать. К примеру, первый послереволюционный план развивал район от площади Стачек. Все строилось очень последовательно. Жилье и административные объекты, Дворец культуры, баня и фабрика-кухня возводились так, чтобы было легко дойти до завода, который уже существовал. Так же строили Московский проспект.
Был план выйти к морю, и появилась станция метро «Приморская», которая дала шанс эти намерения реализовать. Понятно, что темп изменился, но ведь и отвечающих за градостроительное развитие не стало меньше.
Вместо того чтобы действительно попробовать что-то решить, мы разрабатываем несусветные проекты. К примеру, думаем, как построить велодорожки, а это точно не первостепенная проблема. Самое грустное, что поддержка и тиражирование таких инициатив плохо сказывается на студентах, молодом поколении. В итоге вместо решений придумываются какие-то фикции, которые потом культивируются. На фоне этого решаются интересы конкретных компаний.
– Все же можно, наверное, назвать успешные примеры создания качественной среды?
– Не знаю. Часто говорят о том, что недостаточно опыта. Но время идет, и ссылаться на это уже довольно смешно.
– Удачные примеры вписывания домов в сложившуюся среду можете назвать?
– Их мало, но все же есть. Дом на Ковенском переулке, рядом с костелом. Это очень качественное, скромное и добротное здание. В этом контексте можно в пример привести и здание на углу Стремянной и Марата, и новое крыло справа от концертного зала Мариинского театра.
– Почему примеров мало, как вы считаете?
– Застройщик амбициозен и хочет, чтобы его объект выделялся. Почему дом в Ковенском переулке хорош? Застройщики согласились на то, что объект не будет бросаться в глаза.
Чаще же девелоперы хотят другого – прогреметь.
В начале 1990-х был построен дом на Фонтанке, рядом с цирком. Это, как и дом на Ковенском, очень удачный пример встраивания в городскую среду. Здание утоплено, и этим подчеркивается то, что рядом Инженерный замок и цирк. Таких примеров проявления уважения к окружающему среди новых проектов очень мало. По большей части вылезает бешеная амбициозность, которая стремится выделяться различными способами, как, например, застройка за гостиницей «Санкт-Петербург».
– Градостроительный совет призван следить за этим.
– Действительно, Градостроительный совет создан для того, чтобы девелоперские инициативы смотреть и как-то отбирать. В принципе, не такая большая работа – вменяемо и внимательно просматривать все проекты как минимум для центра города. Николай I утверждал все здания в Петербурге лично. А мы понимаем, что у него были и другие заботы. Кстати, с архитектурой он справлялся лучше, чем со всем остальным.
Если Градостроительный совет принимает проекты, которые признаются градостроительными ошибками, то, может быть, стоит задуматься? Дом на «Владимирской» как-то же одобрили. Как можно отвечать за появление в Петербурге новых домов, не неся никакой за это ответственности? Если это не изменится, ситуация будет длиться бесконечно.
– Вам ближе реконструкция или создание нового?
– Разрушение в некоторых случаях неизбежно. Но мне жаль этих старых домов, которые в идеале надо бы сохранять. В них есть флер времени. Мне жаль Никольский рынок, потому что его реконструируют и выровняют все плиты. Не останется больше Никольского рынка XVII века, каким он дошел до нас, с неровными плитами и чугунными засовами.
Это какая-то парадоксальная черта постсоветского мышления. Мы говорим про историю, но как только нам попадается предмет старины, мы его моментально полируем, гробим и превращаем в предмет сегодняшнего дня.
Понятно, что нужно делать что-то новое, но любое здание можно тактично реконструировать. Не знаю, переболеем ли мы этим. Слишком много бешеных денег, которые даются в нашей стране без реального труда.
Законодательное регулирование СРО вновь вошло в стадию обсуждения. В середине марта Государственная Дума вернулась к рассмотрению проектов поправок к законам, регламентирующим деятельность СРО. Казалось, что поправки в 315-ФЗ ушли вместе с прежним составом российского парламента, однако последовательное законодательное дежавю заставляет предполагать, что косметическими новациями саморегулирование не отделается. О своем видении ситуации рассказывает Павел Созинов, заместитель координатора Национального объединения строителей в СЗФО.
- Какие конкретно законопроекты были рассмотрены Госдумой, и в чем состоит суть предложений?
Депутаты обсуждали два проекта законов. Первый - о внесении изменений в Градостроительный кодекс в части уточнения отдельных положений деятельности саморегулируемых организаций в области инженерных изысканий, архитектурно-строительного проектирования и строительства.
Они призваны противодействовать так называемой «коммерциализации» саморегулируемых организаций.
Авторами законопроекта предлагается ряд механизмов по контролю и надзору за СРО, дополнительному регламентированию документооборота и некоторые другие меры.
Так, говорится о том, что дела членов СРО подлежат постоянному хранению в саморегулируемой организации. Или о том, что документы и изменения, внесенные в документы, принятые общим собранием членов СРО, в срок не позднее чем через три дня после их принятия подлежат размещению на сайте этой саморегулируемой организации в сети «Интернет» и направлению на электронном и бумажном носителях в орган надзора за саморегулируемыми организациями.
Несколько пунктов посвящено контролю за деятельностью СРО. Например, в поправках оговаривается, что орган надзора за саморегулируемыми организациями при проведении проверки саморегулируемой организации вправе привлекать к проведению проверки представителей Национального объединения саморегулируемых организаций соответствующего вида.
Отдельно оговаривается, что в случае неисполнения саморегулируемой организацией требований к выдаче свидетельства о допуске к определенному виду работ, которые оказывают влияние на безопасность объектов капитального строительства, орган надзора за саморегулируемыми организациями вправе обратиться в арбитражный суд с требованием об исключении нарушителя из государственного реестра саморегулируемых организаций.
В принципе, все эти предложения понятны, однако, по мнению представителей региональных СРО, они носят, скорее, декларативный характер и вряд ли дадут какие-то конкретные результаты по ограничению деятельности «коммерческих СРО».
Основных причин здесь две. Во-первых, все эти инициативы в той или иной степени повторяют уже существующие в Градостроительном кодексе требования. И, во-вторых, они достаточно размыты, тогда как сегодня нужны конкретные шаги.
- А какие именно, по вашему мнению, конкретные шаги сегодня требуются?
- Нужно начинать с самых очевидных проблем, лежащих на поверхности. К примеру, и в проекте поправок обсуждается необходимость установления запрета на передачу полномочий контроля за членами СРО на аутсорсинг другим организациям. Это не плохой ход. Но начать нужно с малого. Поскольку на сегодня еще не решен даже такой вопрос как создание в СРО открытого реестра с перечнем членов, видов работ и допусков. А без этого невозможны никакие дальнейшие шаги, никакие общие рекомендации и механизмы контроля просто не будут работать.
К примеру, обсуждаемые поправки предлагают дополнить одну из статей Градостроительного кодекса частью следующего содержания: «все сведения, содержащиеся в реестре членов саморегулируемой организации, должны быть доступны на сайте такой организации в сети «Интернет» для ознакомления неограниченному кругу лиц без взимания платы».
Однако что это означает на практике? Если сейчас зайти на сайты некоторых СРО, то станет понятно, что у значительной их части открытого реестра вообще нет, хотя это и так уже следует из Градостроительного кодекса. Вместо последовательного перечисления компаний, разрешенных видов работ и другой идентификационной информации можно увидеть поисковую систему, в которую предлагается ввести название фирмы, чтобы проверить ее членство.
Но это не реестр, система не позволяет получить представление о количестве членов СРО, а значит – вводит в заблуждение и надзорные органы, и общественность, и тех же экспертов НОСТРОЯ.
Недобросовестные СРО таким способом просто скрывают количество своих членов, получая возможность бесконтрольно распоряжаться взносами и компенсационным фондом.
Более того, на многих сайтах вообще нет никакой контактной информации о руководстве СРО и нет фактического адреса офиса, это – виртуальные структуры, деятельность которых невозможно отслеживать. Что делать? Основное требование - ведение открытого, возможно унифицированного, реестра, открытая информация об объемах компенсационных фондов и тех банках, на счетах которых размещены эти средства, данные о руководителях СРО и фактический адрес организации, а также контактная информация - телефоны, e-mail и т.п. Вся эта информация должна быть размещена на официальном сайте организации. Риторический вопрос: что тут сложного и куда смотрят надзорные органы? Все это следует и без всяких поправок из текста ГД.
- Это первый законопроект, а в чем суть второго?
- Второй проект предлагает изменения непосредственно в 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях». Некоторые поправки как и в случае с изменениями в Градостроительный кодекс представляются избыточными. В предложениях, например, говорится о том, что «саморегулируемая организация обязана представлять в уполномоченный федеральный орган исполнительной власти по его запросу информацию в объеме и порядке установленном федеральными стандартами, необходимую для осуществления им функций по осуществлению государственного контроля». Но такие требования очевидны и уже прописаны.
Также в проекте закона регламентируются многочисленные частные вопросы, такие как сроки рассмотрения жалобы на СРО, в который должен поступить ответ от коллегиального органа управления, порядок отчетности перед уполномоченными федеральными органами исполнительной власти, осуществляющим функции по контролю за деятельностью саморегулируемых организаций, прохождение изменений, внесенных в учредительные документы и ответственность СРО за ненадлежащее исполнение обязанностей, установленных федеральными законами.
Между тем, ситуация складывается парадоксальная. В то время, как обсуждаются пусть и важные, но частные моменты, отдельные принципиальные вопросы остаются за рамками обсуждения. Например, до сегодняшнего момента в принципе не очень понятно, какие функции должны выполнять Национальные объединения СРО. Что это за орган, каков здесь статус юридического лица?
Если рассмотреть проблему на примере национального объединения строителей — НОСТРОЯ — то мы увидим, что упоминание о его статусе имеется лишь в Градостроительном кодексе. Там сказано, что национальное объединение строителей относится к категории некоммерческих организаций. Но при этом в самом законе о некоммерческих организациях понятия «национальное объединение» вообще нет. В итоге «миссия» НОСТРОЯ до сих пор не определена – не понятно, является ли оно регулирующим органом, или методической и экспертной структурой.
Из этой невнятности вытекает множество конкретных управленческих проблем, затрудняющих работу НОСТРОЯ. К примеру, его высшим органом управления является съезд, который собирается достаточно редко, а высшим исполнительным органом выступает Совет, в который на общественных началах входят лидеры СРО. И он также собирается эпизодически.
Очевидно, что текущей управленческой работой эти органы заниматься не могут, она остается в ведении аппарата Совета. Но в Градостроительном кодексе функции и полномочия аппарата как исполнительного органа не оговариваются. Как же в такой ситуации принимать решения по конкретной работе и как их контролировать? Ответа на этот вопрос нет, зато есть явная законодательная лакуна, которая оставляет широкие возможности для принятия произвольных и не подконтрольных решений.
Это становится особенно актуально, если учесть, что те же поправки в некоторых случаях наделяют именно национальные объединения достаточно серьезными полномочиями. К примеру, одна из поправок предлагает «в случае неисполнения саморегулируемой организацией в установленные сроки предложений Национального объединения саморегулируемых организаций соответствующего вида, <...> Национальное объединение вправе обратиться в суд с иском об исключении сведений о такой саморегулируемой организации из государственного реестра саморегулируемых организаций».
К сожалению, предложений по заполнению правового вакуума нет и в материалах Экспертного совета НОСТРОЯ, который специально занимался этим вопросом. В предложениях совета говорится, что «дополнения федерального закона №126184-5 поправками, регулирующими деятельность национальных объединений, признается необходимым и целесообразным».
С этим нельзя согласиться. На данный момент это не только не целесообразно, но и не имеет никакой логической необходимости. У нас нет положительного опыта работы национальных объединений СРО. Зачем законодательно регламентировать то, что нуждается в уточнении. Например, сейчас обсуждаются поправки в ГД, по логике они должны находить отражение и в 315-ФЗ. Двойная работа. Более того унифицированные нацобъединения в системе обязательного и добровольного саморегулирования - явная натяжка. Зачем добровольным региональным или межрегиональным объединениям предпринимателей или специалистов навязанный единый национальный аппарат управления? Возможно и в системе обязательного саморегулирования следует укрупнить сами СРО, и в принципе отказаться от монополизации идеологии, предложив децентрализацию управления и создание территориальных и межрегиональных структур? Согласно духу 315-ФЗ, некоммерческие объединения СРО изначально задумывались как демократические институты, призванные отстаивать интересы своих членов. Основная ячейка саморегулирования - СРО, а не нацобъединения. Сейчас же получается, что именно СРО вынуждены подстраиваться под требования национальных объединений. А это уже похоже на тот случай, когда лошадь запрягают позади телеги.
СПРАВКА
Законопроект № 50482-6 о внесении изменений в Градостроительный кодекс Российской Федерации (в части уточнения отдельных положений деятельности саморегулируемых организаций в области инженерных изысканий, архитектурно-строительного проектирования, строительства). Принят в первом чтении - 15.03.2013
Законопроект № 126184-5 о внесении изменений в Федеральный закон "О саморегулируемых организациях" и в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (в части установления государственного контроля (надзора) за деятельностью саморегулируемых организаций). Принят в 1 чтении 13.02.2009.Совет Государственной Думы (второе чтение) - 19.03.2012