Антон Евдокимов: «Требования РНГП не в силах выполнить ни строители, ни бюджет»
Генеральный директор ЗАО «Управляющая компания «Эталон» Антон Евдокимов рассказал «Строительному Еженедельнику» о новом уровне диалога между бизнесом и властью, а также о том, почему новые РНГП поставили строителей в тупик.
– Каковы результаты работы вашей компании в 2013 году?
– Наши цели и задачи, которые были поставлены год назад, полностью реализованы. Мы начали строительство нашего первого объекта на территории Москвы – жилого комплекса «Эталон-Сити», достигли рекордных показателей продаж. Мы готовим к вводу в эксплуатацию рекордные для нашей компании объемы жилья. Также на прошедшем в ноябре заседании совета директоров Etalon Group мы утвердили дивидендную политику для акционеров, которая, мы уверены, будет способствовать прогрессивному развитию нашей компании.
– Как оцениваете инициативы нынешней команды Смольного в отношении обеспечения объектов социальной инфраструктурой?
– Строители по-прежнему находятся с администрацией Петербурга в состоянии открытого диалога. Главное, что сегодня у власти появилась конкретная персона, которая контактирует и отвечает за взаимоотношения со строителями. Ранее позиция городских властей по тем или иным строительным вопросам могла меняться. Или ее могло не быть вовсе. Теперь мы видим, что у города есть четкая установка, и хоть мы не всегда с ней полностью согласны, мы видим, что администрация готова вести с нами диалог, и мы в этом диалоге активно участвуем, продолжая искать компромисс.
– Накануне во втором чтении ЗакС принял РНГП для Петербурга. Как вы оцениваете этот документ? Какой эффект окажет принятие закона на рынок жилищного строительства в городе?
– В документе, на наш взгляд, есть несколько моментов, которые мы считаем экономически нецелесообразными. Например, нас смущают требования к транспортной доступности школ. Проект РНГП предполагает, что от дома до ближайшей школы должно быть не более 500 м по прямой. Получается, что школы должны стоять друг от друга не более чем в километре. При этом не учитывается существующая сеть школ. Многие родители выбирают для своих детей школы не по принципу их транспортной доступности, а исходя из направленности образования: математические, гуманитарные. Кроме того, предложенная сеть школ – это огромная нагрузка на бюджет. Строительство «лишних» площадей скажется на себестоимости, в конечном счете платить будет покупатель жилья. Фактически это требование РНГП ни строителям, ни бюджету соблюсти не удастся. Мы предлагаем вернуться к принципу пешеходно-транспортной доступности, который существовал последние 30 лет. Он позволяет администрации района и Комитету по образованию достаточно гибко регулировать количество мест в школах, и определять их реальный дефицит. Второй немаловажный вопрос – увеличение на 60% норматива по числу мест в детских садах. Сейчас норма – 35 мест в детсадах и 115 мест в школах на 1 тыс. жителей. Проект РНГП предполагает увеличить показатель с 35 до 55. Специалисты Комитета по образованию не отвечают нам, откуда взялся такой рост. По-видимому, предполагается, что у нас на 60% подскочила рождаемость. Но тогда почему число мест в школах выросло всего до 120?
Третий момент – норма обеспеченности горожан квадратными метрами. Сейчас этот показатель – 30 кв. м на человека. В Генплане города после 2015 года предусмотрено увеличение до 35 кв.м. Проект РНГП содержит аналогичные нормы – 30-35 кв. м, но уже после 2020 года. Кроме того, в РНГП появляется совершенно непонятная для нас норма, требующая в проектах комплексного освоения применять немыслимый коэффициент озеленения – 18 кв. м на человека. Что разработчики понимают под комплексным освоением, не описано. И мы предполагаем, что эту норму смогут применять для всех новых кварталов. Нам непонятно, как будет применяться этот норматив при сохранении требований закона «О зеленых насаждениях общего пользования». Так или иначе, для нас очень важно, чтобы нормативы были приняты. Иначе повторится ситуация прошлого года, когда правительство не сможет утверждать проекты планировки, которых и так скопилось очень много. В итоге это может существенно усложнить жизнь застройщикам, уменьшить прибыльность проектов, а значит, и доходы бюджета. С другой стороны, это приведет к необъективному увеличению мест в социальных объектах.
– Каков земельный банк компании на данный момент?
– Компания осуществляет проекты в Москве, Московской области и Петербурге на общей площади 300 га. Совокупный объем жилья, коммерческих помещений и паркингов, возводимых Etalon Group, составляет почти 4 млн кв. м.
– Расскажите о планах на 2014 год. Планируете ли реализовать новые проекты?
– В Петербурге мы собираемся начать строительство жилого комплекса «Московские ворота» на землях завода «Вагонмаш» в Московском районе. Также будем вести строительство «Самоцветов» на Васильевском острове – на территории завода имени М.И. Калинина. Продолжим реализацию «Царской Cтолицы» – ввести в эксплуатацию последние корпуса этого комплекса мы планируем в 2016 году. В Москве в 2014 году мы намерены начать еще два или три проекта – на Дмитровском шоссе, пр. Буденного и в районе станции метро «Алексеевская».
Розничное кредитование, набирая обороты, оставляет все дальше позади показатели кризисных лет. Директор по развитию бизнеса коллекторского агентства Filbert Максим Богомолов в беседе с корреспондентом «Строительного Еженедельника» Агатой Марининой рассказал, кто в России покупает долги по кредитам и зачем банкам собственные коллекторские структуры.
– Розничные портфели российских банков растут в объеме. Просроченная задолженность увеличивается параллельно?
– Просрочка в абсолютном выражении меняется вслед за выданными кредитами. А прошлый год для банковской розницы был более чем продуктивным: портфель кредитов физическим лицам ощутимо подрос. Но в процентном выражении доля просроченной задолженности в общем объеме снижается. Сейчас это в среднем не более 7%. В России к настоящему времени физическим лицам выдано около 7 трлн рублей в качестве кредитов. Просрочено из них порядка 300 млрд рублей. В 2011 году соотношение было иным: порядка 4 трлн рублей в качестве выданных займов и все те же 300 млрд рублей просрочки.
– И какую часть долгов удается вернуть, не доходя до суда?
– Часть дел всегда перетекает в судебное производство. Многое зависит от срока задолженности. Задолженность, которая «висит» меньше трех месяцев, удается урегулировать в досудебном порядке в 60 и даже 80% случаях. Шансы же вернуть без суда просрочку сроком более двух лет гораздо меньше – не более 8%.
– Когда у банка опускаются руки и в игру вступают коллекторы?
– Иностранные банки стараются передавать коллекторам раньше, пока не прошло 180 дней. Российские же консервативны. В большинстве случаев сначала пытаются выжать все соки самостоятельно, работая с просрочкой до полутора-двух лет.
– Сомневаются в эффективности?
– Эффективность взыскания во многом зависит от банка и проведенного андеррайтинга. Всегда есть добросовестные и недобросовестные должники. Но если портфель качественный, причины возникновения долга будут объективными. Их, скорее всего, удастся успешно преодолеть.
– В таком случае кто будет заниматься взысканием – не так важно…
– Иногда должники охотнее общаются с коллекторами, потому что в банке им когда-то нагрубили. В целом внутренняя служба обычно не настроена работать, так же как агентство. Отличаются бизнес-процессы, опыт и мотивация. При этом используется одна прописанная в законодательстве схема. Наверное, отчасти поэтому у банков и есть ощущение, что они могут создать свое агентство, выделив свою службу взыскания в отдельное юридическое лицо.
–На прошлой неделе Сбербанк заявил, что создает собственное коллекторское агентство, – почему они не обратились к сторонней, уже работающей на этом рынке структуре?
– Решение Сбербанка, на мой взгляд, обусловлено целым рядом факторов. Во-первых, имеет место оптимизация внутренней структуры. Ведь речь идет о 13 банках, у каждого из которых своя служба взыскания, работающая с разной эффективностью. Во-вторых, для Сбербанка важны репутационные риски и желание контролировать процесс. Стороннее агентство в данном случае может показаться несколько бесконтрольным, хотя это далеко не так. Существенное влияние оказывает правовая неопределенность. Это вызывает настороженность. Даже банки, которые раньше плотно работали с коллекторскими агентствами, решают отдать предпочтение развитию собственных служб – на всякий случай, вдруг запретят.
– А такой риск существует?
– Коллекторские агентства – большая отрасль, закрывающая сервисный блок, с которым банки сами зачастую не в состоянии успешно справиться. В конечном итоге пострадают заемщики. Это все прекрасно понимают. Центробанку достаточно выпустить одно письмо и разослать его банкам. Этого бы хватило, чтобы рынок рухнул. Во всем мире коллекторская деятельность поставлена в рамки, но не запрещена. По большому счету, для банков взыскание задолженности – это непрофильная деятельность, которой им приходится заниматься. Почему функцию, несвойственную организации, нельзя отдавать на аутсорсинг? Краеугольным камнем в этом вопросе является передача персональных данных. Четкого понимания, можно ли это делать, нет. Соответствующий закон постоянно дорабатывается, причем таким образом, что по факту его нарушает половина госучреждений. Но применяют его только выборочно. При этом коллекторские структуры при банках являются отдельными юридическими лицами. К ним могут быть предъявлены аналогичные претензии.
– В ближайшее время ситуация может проясниться?
– Сейчас Минфином готовится законопроект о потребительском кредитовании, в котором содержатся нормы, касающиеся процесса взысканий. Есть вероятность, что к осени документ будет принят. Думаю, в нем будет предусмотрена возможность передачи данных.
НАПКА (Некоммерческая организация «Национальная Ассоциация Профессиональных Коллекторских Агентств». – Ред.) выступает инициатором разработки и принятия закона о коллекторской деятельности. Пока законопроект в Минэкономразвития.
Иными словами, коллекторы сами за то, чтобы обозначить рамки.
– При этом лицензирование коллекторской деятельности не предусмотрено?
– В целом нет. Некоторые госорганы считают, что требуется лицензия по технической защите информации, но пока никто не доказал необходимость этого в суде. Регулировать отрасль поможет высокий финансовый порог вхождения.
– А легко выйти на этот рынок?
– Сам процесс типового взыскания не требует существенных вложений. К примеру, для того чтобы начать работать с должниками по ЖКХ, можно нанять несколько человек и договориться с местным ТСЖ. Выход на уровень федеральных банков потребует затрат. Банки не работают с небольшими агентствами, которые имеют 2-3 филиала. Надо располагать сетью по стране, штатом сотрудников, оборудованием, колл-центром. На все это нужны средства. Создание серьезного коллекторского агентства может потребовать инвестиций свыше 500 млн рублей. Одна компания, выходя на рынок 3 года назад, тратила по 100 млн рублей на развитие ежегодно. В число лидеров они вошли не так давно.
– То есть ожидать появления новых игроков не стоит?
– Сейчас организовать серьезную структуру может только Сбербанк, который обладает необходимыми ресурсами. Но даже он выйти на рынок сможет не ранее чем через 2-3 года. Если речь идет не о банковской структуре, то шансов практически нет.
– Коллекторский бизнес высокодоходный?
– На данный момент скорее нет. Маржинальность очень низкая, ставки, по которым работают коллекторы, упали, затрат много. Это тяжелый бизнес, на котором непросто зарабатывать. До 2008 году было легче. Кризис сыграл злую шутку. На пике коллекторские агентства разрослись, а потом объем просрочки спал. В результате ставки в среднем сократились на 30-40%. Пришлось сокращать и издержки. Конкуренция стала очень жесткой. На сегодняшний день на рынке работает около 30 крупных агентств. Этого более чем достаточно.
– Банки сегодня чаще выбирают агентское соглашение или договор цессии?
– Доля цессии стабильно растет. В 2007 году 90% приходилось на агентские договоры и 10% на цессию. Через два года, в 2009-м, это соотношение было уже 70 и 30%. Сейчас – 50 на 50%. К следующему году доля цессии достигнет 60%. Ничего не остается, как покупать, вкладываться и брать на себя риски. Все больше агентств готовы покупать. В одном тендере может участвовать 40 компаний. Раньше их было не более 10.
Кстати, за границей коллекторы ничего для себя не покупают. Этим занимаются специальные фонды. Приобретенные у банков долги передаются на аутсорсинг коллекторским агентством.
В России эта схема также получит распространение. Сейчас у нас не более 5 фондов, которые действительно покупают. В основном это иностранные игроки. Они считают это неплохим вложением и постепенно увеличивают активность.
– Как в таком случае будет развиваться рынок?
– Кредитование растет, и рынок так или иначе будет увеличиваться. Хотя пока тенденция такова, что в целом доля тех долгов, которые передаются банками коллекторам, немного сокращается.
Но у нас еще не охвачены долги, которые практически никто не взыскивает, – налоги, штрафы, ЖКХ. Сейчас это не более 20% рынка. Как быстро этот сегмент будет расти, зависит от закона о персональных данных.
Мы надеемся на создание института частных приставов. Рано или поздно, лет через 5-7 лет рынок к этому придет.