Юрий Шенявский: «Альтернативы природному газу сегодня в Петербурге нет»
Юрий Шенявский, вице-президент Союза энергетиков Северо-Запада, президент НП «Газовый клуб», в интервью корреспонденту газеты «Строительный Еженедельник» Лидии Горборуковой представил свою точку зрения на развитие инженерно-энергетического комплекса Санкт-Петербурга.
– У Петербурга появился новый вице-губернатор по энергетике и ЖКХ – Владимир Лавленцев. На ваш взгляд, на решении каких первоочередных проблем должен сосредоточиться чиновник?
– На мой взгляд, сегодня основные проблемы в энергетике города – это реконструкция тепловых сетей и котельных. Газовые сети также нуждаются в модернизации, но не в таком объеме. И конечно, вице-губернатор должен руководить подготовкой к зимнему сезону.
Город уже идет по пути реконструкции котельных и сетей, созданных в 1960-1970-х годах. Большая модернизация тепловых сетей и источников теплоснабжения уже прошла в Петроградском и Курортном районах, сейчас ведутся работы в Центральном и Адмиралтейском районах.
Без реконструкции тепловых сетей и котельных ни о какой энергоэффективности не может быть разговора. Потому что сегодня существуют котельные, которые работают с коэффициентом полезного действия 70% и даже ниже. А это никуда не годится. После модернизации котельных КПД повышается до 95%. Нужна не просто реконструкция, а модернизация под жестким контролем, потому что все еще помнят «трубное дело». Если мы реконструируем трубопроводные системы и котельные, то проблема с энергосбережением на 50% будет решена. Для полного решения проблемы мы должны убрать энергопотери в жилищном секторе – старые окна и крыши, плохую теплоизоляцию.
– Оцените уровень выполнения Закона об энергосбережении и энергоэффективности в Санкт-Петербурге.
– На практике выполнение 261-го Федерального закона, по моему мнению, превращается в формальность. Мы говорим о замене ламп накаливания на энергосберегающие светильники как о панацее. Но это такой мизер. Энергетические обследования, к сожалению, тоже проводятся формально – результата нет. Например, после энергетического обследования заказчику были даны рекомендации уменьшить потребление топлива на 15%, что он сделал. А завтра снабжающая организация предъявляет претензии по поводу сокращения поставок энергоносителя, апеллируя к тому, что был договор на один объем топлива, а теперь он сократился.
Поставщикам энергоресурсов вообще не выгодно заниматься энергосбережением, если не пересмотреть их отношения с потребителями. Нужно искать какие-то пути решения проблемы. И это тоже одна из задач нового вице-губернатора.
– Как можно воздействовать на организации, которые затягивают подачу документов на изготовление паспортов энергоэффективности объектов?
– В законе сказано, что Ростехнадзор имеет право начиная с 1 января 2013 года штрафовать организации, которые не провели обследования и не имеют паспорта. В Ростехнадзоре есть график, по которому ведомство должно контролировать все предприятия.
А вообще в Законе об энергосбережении многое нужно менять, так как он не приводит к тем результатам, которых от него ожидали.
– А когда закон сможет заработать полностью?
– Когда владельцы предприятий поймут, что им выгодно сберегать энергию и экономить. Если после проведения энергообследования и выполнения рекомендаций собственник за все коммунальные платежи – свет, газ, воду – станет платить меньше, то это будет экономическим доказательством необходимости исполнения положений Закона об энергосбережении.
– Соответствует ли сегодняшний объем инвестиций в энергетическое хозяйство Петербурга реальным потребностям города? И что сдерживает приток частных инвестиций в отрасль?
– Вообще объем инвестиций в энергетику можно оценить только так: чем больше, тем лучше. Может быть, вскоре наступит время, когда мы скажем, что решили все крупные энергетические вопросы в городе, но пока до этого еще далеко.
Инвестиции в энергохзяйство должны быть не только государственными, но и частными. И это уже давно всем понятно. С одной стороны, любому инвестору выгодно прийти в район и заняться реконструкцией энергообъекта. С другой стороны, ему никто не позволит заниматься модернизацией 1-2 объектов. Вопрос стоит в комплексном обслуживании сетей и энергоисточников – это очень важно.
– Насколько развит рынок подрядных компаний, оказывающих услуги по энергетическому строительству и реконструкции?
– Рынок развит. Даже когда мы говорим об инвестициях Газпрома в Петроградский район, то понимаем, что монополист привлекает для работ другие специализированные компании. По моему мнению, их на рынке много, они квалифицированные, надежные. Только в НП «Газовый клуб» входит более 100 различных компаний, в том числе и строительных. Но о сильном расширении этого рынка я бы не стал говорить, потому что мы ограничены городом. Многие объекты теплоэнергетики Петербурга уже реконструированы.
Но кроме районных котельных есть городские ТЭЦ, которые сегодня тоже модернизируются. Правобережная ТЭЦ (бывшая ТЭЦ-5), например, становится современным объектом.
Конечно, нам бы не хотелось допускать на рынок компании-однодневки, которые выигрывают конкурс, но не способны строить. Все упирается в 94-ФЗ.
– Ваше мнение по поводу того, насколько эффективно можно использовать нетрадиционные источники энергии в энергосистеме Петербурга.
– Перспективы связаны с переработкой ТБО. В Таллине, например, пристроили еще один блок к существующей ТЭЦ, который сжигает мусор и получает электроэнергию и тепло.
– А как же протесты экологов?
– Они зачастую необоснованные. Естественно, мусоросжигательная технология предусматривает очистку выхлопных газов. Еще один пример. Я был в Японии, где в Токио находятся 17 мусоросжигающих заводов. Мы зашли на один из объектов, и сразу даже не поняли, где находимся – кругом сплошной сад, цветы. И только в цеху, где принимают отходы, немного есть запах. Но технология создана таким образом, что внутри цеха и внутри завода давление ниже, чем снаружи, поэтому воздух идет внутрь.
– Насколько реально построить такой завод у нас? И вообще проект греческого инвестора будет реализован?
– Мое мнение – не будет. Стоимость этого проекта слишком завышена. Нам больше подходят технологии сжигания мусора, которые сегодня есть в Италии, Германии, не говоря уже о Японии. В Петербурге, к сожалению, не сформирован рынок переработки ТБО. А есть свалки, например самая крупная – рядом с Волхонским шоссе. Свалку хотят закрыть, и это правильное решение. Но даже если это будет сделано, метан, который образуется внутри, будет все равно выделяться. И он рано или поздно загорится. В Таллине, например, закрытая свалка стоит 17 лет. И из нее все эти годы добывают метан, который используется как источник отопления и т. д.
– Какие еще виды нетрадиционной, возобновляемой энергии интересны Петербургу?
– В Петербурге не получится активно использовать альтернативные источники энергии. Солнца у нас мало, в лучшем случае можно брать 0,5%. Ветер есть, но ветряки ставить негде – нет земли. А они занимают много места, и там уже нельзя жить, так как вибрации, шум. Биоэнергетика интересна для Ленобласти, а не для Петербурга.
«Сланцевая революция» оказалась ложной, по крайней мере для Европы. Есть угольный газ, попутный нефтяной, шахтный газ – метан, который надо добывать, чтобы не происходили взрывы под землей. Этим, например, уже начал заниматься Кузбасс. Еще существуют гидраты метана – кристаллы, в которых находится газ. Их очень много в мировом океане. Японцы, к примеру, уже начали вести эти разработки.
Петербургу нельзя рассчитывать на альтернативные источники энергии – только на газ, потому что пока эффективной замены ему не существует.
О том, что необходимо для безопасного строительства в исторической части города рассказывает член Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Санкт-Петербурга, доктор технических наук, профессор Владимир Улицкий.
- Владимир Михайлович, ни для кого не секрет, как активно сегодня ведется освоение подземного пространства нашего города. Как вы считаете, насколько это может повлиять на историческую застройку в центре Петербурга?
- С одной стороны это хорошо, когда массово берутся за какое-либо дело. Но если подземное пространство осваивают неспециалисты – это очень опасно. И это я заявляю официально.
С 1 июля
Так, я был экспертом строительства подземного сооружения на Невском пр., которое возводила одна из крупных зарубежных компаний. По моим расчетам выходило, что перемещения соседних зданий и по ул. Восстания, и по Невскому пр. будут больше
Похожая история в свое время была при строительстве вокзала высокоскоростных магистралей. С этой целью был вырыт котлован, который затем несколько лет простоял в «замороженном» состоянии. Петербуржцы окрестили его «ямой». Тогда затрещал дом Перцова на Лиговском пр., он получил осадку
- Какие условия необходимо выполнять при проектировании подземных сооружений?
- Должна проводиться специальная система инженерно-геологических изысканий, которые задает не заказчик и не инвестор будущего подземного сооружения, а будущий проектировщик. Ему считать. Когда инвестор ищет возможность сэкономить на изысканиях, серьезная компания за такой заказ браться не будет. Есть этические нормы международных специалистов-геотехников и я их никогда не переступлю, иначе мне – грош цена.
Когда строится капитальное здание с подземным сооружением, необходима серьезная подготовительная работа. Об этом говорится и в новом ФЗ: необходимы специальные изыскания, технические условия на проектирование, расчеты степени риска от этого здания, расчеты изменения экологии, инженерной геологии и гидрологии и т. д.
Ведь что такое подземное сооружение – это плотина, перекрывающая подземные течения. А ведь наш город стоит на целом комплексе подземных рек. Если мы перекрываем подземную реку, уже сложившийся поток, то возникает так называемый баражный эффект: вода поднимается и заливает соседние подвалы. Таких примеров можно привести десятки.
Но вот что происходит в соседней Финляндии, в Хельсинки при строительстве подземных сооружений ведется постоянный мониторинг всего подземного пространства города. Ведь если происходит снижение уровня воды, начинают гнить деревянные лежни, там дома, как и у нас в центре Петербурга устроены на лежнях. То же и в Берлине, в центральной части города определено, что при строительстве подземных сооружений недопустимо снижать уровень воды ниже
Новый ФЗ предъявляет достаточно жесткие требования к участникам подземного строительства, что, наконец, позволит привлекать в этой области только профессионалов. Никакого любительства здесь быть не должно.
- Как обстоят дела с мониторингом у нас?
- Понятие геотехнического мониторинга было прописано еще в петербургских нормах по фундаментам ТСН 50-302-2004, как обязательный элемент сопровождения строительства в условиях города. Мониторинг проводится для обеспечения сохранности окружающей застройки: чем сложнее строительство, чем ближе оно к соседним зданиям, чем глубже оно уходит под землю, тем оно опаснее.
Допустим, просчитывается здание в 50 этажей, на отметке в 6 этажей делаются замеры напряжений и т. д. 10 этажей, снова расчеты и замеры. Через определенное количество этажей устанавливаются датчики, по которым отслеживается соответствие реальной и расчетных нагрузок. По этим данным составляется прогноз на эксплуатацию объекта, где отмечается, какие показатели не должно превышать напряжение и на наиболее опасные контрольные места ставятся предупредительные датчики. Они стоят и никому не мешают, и на них поступает информация, какие напряжения и перемещения происходят в данной точке.
Мониторинг позволяет не только своевременно останавливать опасные процессы на строительной площадке, благодаря нему всегда имеются объективные данные о состоянии соседних зданий. Система специальных датчиков следит также за уровнем подземных вод, за напряжениями в конструкциях, за перемещениями конструкций, то есть ведется полный цикл наблюдений.
Вообще геотехнический мониторинг должен стать инструментом по управлению рисками, а снижение рисков для соседней застройки всегда в интересах инвестора, в интересах города и главное его жителей.
Что произошло, например, в Москве на Болотной набережной. Предлагалось усилить здание при строительстве подземного сооружения, застройщик отказался. После выемки грунта здание рухнуло. На здании были установлены датчики предварительного оповещения. Показания датчиков говорили о том, что идут перемещения. Но необходимо не только прогнозировать, но и следить, как выполняется работа. Если есть нарушения, работа должна быть немедленно остановлена. Более того, необходимо вносить изменения в проект. Во всем мире это называется наблюдательным методом или интерактивным проектированием. То есть проектирование, и строительство ведутся параллельно.
- В чем суть такого метода и был ли опыт его применения?
- Такой метод позволяет решать сложные задачи, для которых не накоплен еще опыт строительства, не отработаны технические решения. Интерактивное проектирование организуется по схеме: исходный проект – опытная площадка – корректировка проекта. В исходном проекте закладываются сценарии будущих решений, на опытной площадке они отрабатываются и, затем, коррективы вносятся в проект. Такой подход позволяет добиться максимальной экономии и обеспечивает надежность будущего сооружения. А главное резко сократить сроки строительства. Так, делается на Западе, такой метод я предложил использовать при реконструкции Константиновского дворца, тогда параллельно осуществлялось проектирование и строительство, потому как если проводить все последовательно: обследования, изыскания, проект, получать разрешения, - на все это ушло бы несколько лет, а времени не было. Но это Константиновский дворец, исключение, а в основном все происходит по традиционной схеме. Город сейчас стоит на пороге строительства крупных объектов, и я считаю, что другого пути нет, кроме как ведения интерактивного мониторинга, а рабочее проектирование вести параллельно с ведением работ. Соответственно нужна корректировка нормативных требований, иначе работы растянутся на десятилетия.
- Что, на Ваш взгляд, сегодня необходимо для успешного освоения подземного пространства?
- Совсем недавно у меня была возможность проинспектировать ряд расчетов подземных сооружений. Радует, что к этой работе привлечены многие организации Москвы и Петербурга. Плохо то, что при экспертизе проекта не проверяются сами расчеты, а ведь вся суть любого подземного сооружения именно в расчетах - насколько оно безопасно в городских условиях. К сожалению, эта часть почему-то упускается, более того во всем мире все окончательные решения по подземным сооружениям, как правило, принимают инженеры геотехники, специалисты и ни в коей мере не чиновники. К сожалению, в силу специфики, у нас последнее слово, как правило, за чиновником. Особенно это опасно при строительстве подземных сооружений. Почему? Это единственная отрасль деятельности человечества, где можно закопать любые миллионы и миллиарды в землю. Знаменитый шведский геотехник профессор Свен Хансбо на открытии международной конференции по геотехнике в Гамбурге говорил так: «Внимание, здесь мафия! И эта мафия – мы. Только мы с вами можем закопать в грунт любые деньги, и никто нас не одернет». Ведь ошибка в определении стоимости строительства подземной части здания может перечеркнуть весь проект, сделать его убыточным. И еще есть главный момент отмеченный впервые ФЗ № 384. Привожу дословно «Задание на выполнение инженерных изысканий для строительства, реконструкции зданий и сооружений повышенного уровня ответственности и задание на проектирование таких зданий и сооружений могут предусматривать необходимость научного сопровождения инженерных изысканий и(или) проектирования и строительства здания и сооружения…». Один из моих коллег, участвующий в составлении этого документа записал вместо слово «могут», слово «должны». Но при длительном рассмотрении закона внесли все-таки понятие «могут». Одним словом, захочет инвестор - пригласит науку. Не захочет - обойдутся без нее. Но подземные сооружения – это повышенный риск! В международном сообществе есть одно важное понятие: «геотехника – это наука по управлению рисками», так что думайте сами, решайте сами «иметь или не иметь».
Сложившаяся практика, когда сам подрядчик бесплатно делает проект, а потом по нему выполняет работу, должна насторожить инвестора. «Бойтесь данайцев, дары приносящих» - говорили древние. Делая экспертизу таких щедрых «бесплатных» проектов я вижу заложенные сверхнормативные запасы, во много раз превышающие требования норм. Стоимость этих «дополнительных» работ десятикратно превышают затраты на проектирование. Вот и вся нехитрая затея благотворительных проектов, да еще без научного сопровождения, которое не позволяет преступить грань разумного. Имеется ввиду наука высшего класса и сорта, так как наука в отличие от колбасы или осетрины не имеет десятка сортов. Либо наука, либо лженаука, которая очень опасна. Науки второй свежести не бывает. Вот и все профессиональные секреты. Без привлечения геотехнической науки любой инвестор подземных сооружений легко может превратиться в миллионера, если до этого он был миллиардером.