Александр Савкин: "В жизни реально все, о чем ты можешь подумать и что тебе важно"
Коучинг как метод консультирования и тренинга, в котором коуч ищет решение проблем совместно с клиентом, начал входить в российскую бизнес-действительность в начале 2000-х годов, однако до сих пор этот инструмент развития используется немногими компаниями. Основатель и директор Института коучинга Александр Савкин рассказал корреспонденту "Строительного Еженедельника" Антонине Асановой о сути коучинга, типичных проблемах компаний и руководителей и пути к успеху.
Какие задачи призван решать коучинг?
– Одна из задач коучинга – помочь людям увидеть свой потенциал, принять его и начать его реализовывать, помочь выйти на свой путь, заниматься своим делом и ставить достойные цели. Этот потенциал есть в каждом, он может быть заморожен, может быть арестован, или же мы можем знать о своих ресурсах, но не уметь ими пользоваться. В жизни реально все, о чем ты можешь подумать и что тебе важно. После этого утверждения почему-то все представляют, что благодаря коучингу у них появится яхта, как у Абрамовича, будет остров… Но на самом деле это важно единицам. Сложность в том, что мы боимся думать о чем-то, что выходит за привычные рамки. А цель должна быть большой – в большую цель проще попадать. Очень важно целиться в звезды – тогда в худшем случае ты попадешь в гору. В бизнесе коучинг дает осознание того, почему человек находится в этой компании, почему сидит в этом кресле. Когда человек подходит к этому осознанно, возникают все остальные задачи: как научиться общаться с другими, как сделать так, чтобы на совещания не уходило впустую 3-5 часов, чтобы люди брали ответственность за результат, чтобы они разделяли его точку зрения.
Многие бизнесмены считают коучинг шарлатанством.
– Обычно происходит так. В компании возникают проблемы – приходят люди, которые заточены на индивидуальное развитие – психотерапевты, консультанты, персональные коучи, – приходят и говорят: "Рыба гниет с головы – нужно работать с владельцами, с топами, когда у них появится понимание ситуации, тогда структура компании заработает". А на самом деле в итоге у человека возникает ужас, потому что теперь он все видит и понимает, но ничего сделать не может. Одного осознания мало. Затем подключаются оргконсультанты и говорят, что на самом деле есть образцы успешных компаний, и надо сделать вот так и вот так. Но кто это будет делать? Потом тренеры заявляют, что все не так, что нужно провести серию тренингов по командообразованию, эффективным продажам, жестким переговорам, и вот тогда будет счастье. Но тренинг без интеграции, без сопровождения, без создания системы мотивации, без понимания, зачем это надо, – это выброшенные деньги. Хотите выбросить деньги – купите тренинг. Когда у человека аппендицит, ему не нужно ставить пиявок. Когда компания сталкивается с проблемами, мешающими ее дальнейшему развитию, нужен интегральный подход, который работает по всем четырем секторам: и с человеком, и с командой, и с жесткими организационными схемами, и с обучением. И тогда – удивительно – оказывается, что все ответы лежат внутри компании. Это один из постулатов коучинга – все ответы лежат внутри человека. Консультант не может знать, как развиваться компании, потому что он не в бизнесе, он не в теме. Коучинг – это о том, чтобы быть не специалистом, который привносит знания, а тем, кто позволяет внутренней системе развернуться, выявить свои слабые зоны и свой потенциал. Важно достать всех скелетов из шкафов, потому что если этого не сделать, они начинают размножаться.
Каковы основные проблемы, сложности в компаниях, с которыми вы работаете?
– Каждая компания проходит определенные этапы развития. Их подробно описал Ицхак Адизес. Грубо говоря, компания из 3-5 человек начинает развиваться. Никому ничего не надо повторять дважды, все работает. Через какое-то время компания разрастается, все больше времени начинает уходить на коммуникацию, объяснения. Роли основателей меняются, кто-то становится во главе. Появляется необходимость ввести структуру. У главы компании появляется помощница. И тут все понимают, что нужно драться за тело. Кто ближе к телу – у того уверенность, гарантии, ресурс. Начинаются подсиживания, подковерные игры, политиканство. В этот момент нужно вводить "догоняющую" бюрократию – постепенно, столько, сколько нужно. Кризис проходит. Компания разрастается дальше. И начинается этап так называемой ловушки основателя. Главе компании страшно признать, что теперь он не единственный и самый умный в компании, что теперь самых умных должно быть много, что теперь кто-то другой тоже может генерировать идеи и брать на себя ответственность. И если основатель компании не поделится полномочиями, компания не умрет, но перестанет развиваться. Дальше наступают другие кризисы. И на этих граблях танцуют практически все. Кто-то знает об этих этапах. Но знать – одно, а уметь преодолевать – совсем другое.
Почему эти этапы невозможно преодолеть самостоятельно?
– Все упирается в человеческий фактор. Кто-то, например, очень любит людей. Он не может просто уволить человека, не может его обидеть. И в компании возникает проблема "золотых коров". Где-то мы боимся быть справедливыми, называя это жесткостью. Где-то мы боимся сказать: это твоя задача, и ты должен ее решать. Боимся что-то потребовать. А часто не умеем поддержать, не умеем похвалить. Марсиаль Лосада более 20 лет исследовал секрет успеха команд-чемпионов и вывел минимальное соотношение похвал и выражений недовольства, необходимое для поддержания квазистабильности группы. Это число три: для того чтобы группа оставалась эффективной и не деградировала, на три похвалы должен приходиться один упрек. Тогда как у команды чемпионов это соотношение равняется семи: на семь раз "похвалить" должен приходиться один раз "поругать". И приходится учить людей адекватно благодарить. Плюс у руководителей высокого уровня часто возникают проблемы в семьях, потому что человек пропадает на работе по 12‑15 часов в сутки. Человек должен быть гармоничным – должны быть и хобби, и дом, и семья, и любовь, и здоровье. А у многих этого нет.
Сколько времени уходит на решение подобной задачи?
– В среднем решение 70% задач укладывается в 5-10 часов. Бывает, можно решить проблему за 1-3 часа. Хотя затем могут проводиться дополнительные встречи. Если говорить о решении проблем в компаниях, для ведения интегральных проектов мы заключаем договор на год.
Насколько результаты, которых вы достигаете по прошествии года, соответствуют тем критериям, целям, что заявлялись в начале?
– Конечно, не на 100%. Хитрость в том, что иногда люди думают, что хотят одного, но в процессе работы компания начинает двигаться в другую сторону. И в итоге даже если заявленные цели не соответствуют результату, заказчик признает, что это и есть то, к чему он стремился. Мы ведем всего по 2-3 проекта в год и не работали бы на этом рынке, если бы заказчик не оставался доволен. Эта удовлетворенность измеряется по трем критериям: во-первых, глава компании чувствует себя хорошо в личностном плане, во-вторых, его бизнес успешен, и в-третьих, он понимает, куда ему двигаться дальше.
На ваш взгляд, чем отличается успешный человек от неуспешного?
– Успешный человек знает, чего он хочет, успешный человек позитивно относится к жизни и умеет учиться на собственных ошибках. У успешных людей есть определенное мировоззрение. Когда Томаса Эдисона спросили, как ему удалось преодолеть тысячи неудач, – а он провел более тысячи экспериментов, прежде чем загорелась лампочка, – он ответил: "У меня не было ни одной неудачи – у меня была тысяча ступеней, которые вели меня к успеху". Кроме того, успешным людям свойственны высокий уровень внутренней энергии, постоянное стремление учиться, ведь за 5 лет более 80% знаний устаревают, умение общаться с любыми людьми и формировать команду под свои задачи.
В последнее время в бизнес-среде ведется много разговоров о необходимости изменения подходов к управлению компаниями, об их гибкости, инновационности. Какими, на ваш взгляд, должны становиться современные компании?
– Я часто спрашиваю основателей компаний, в чем цель вашего бизнеса. И до сих пор 90% бизнесменов с удивлением отвечают: в получении прибыли. Но сегодня просто извлекать прибыль – преступление. Сейчас нужно не просто сохранять планету, сейчас важно привносить добавочную стоимость. Важно, чтобы бизнес улучшал экологию, улучшал отношения людей. Например, американские индейцы говорят, что принимают решение исходя из того, чтобы им были довольны предки на пять поколений назад и чтобы потомки, которые будут жить после них, сказали, что это было правильное решение.
Периодически посещающий Петербург британский урбанист Чарльз Лэндри, автор книги "Креативный город", на форуме PROEstate попытался убедить чиновников и девелоперов в необходимости уделять больше внимания дизайну городской среды и относиться к развитию территорий "эмоционально". Корреспондент "Строительного Еженедельника" Антонина Асанова встретилась с ним и выяснила, что это означает применительно к Петербургу.
Что все-таки такое креативный город?
– До последнего времени в градостроительстве доминировал подход, который учитывал только архитектуру и инфраструктуру зданий и районов, но не принимал во внимание то, как люди будут жить в новом пространстве, общаться, развиваться. Я говорю о software – нематериальной составляющей, о среде, которая способствовала бы тому, чтобы у людей появлялись новые идеи, а из этих идей рождались новые продукты и услуги. Именно те услуги и продукты, которые способствовали бы благосостоянию и процветанию Петербурга. Плюс к этому город, в котором хорошо жить, можно охарактеризовать следующим образом: в нем легко осуществлять коммуникации, по нему легко передвигаться, интересные места и события в нем находятся как можно ближе к дому или работе, и этот город демонстрирует, что он заботится о своих жителях.
Конечно, то, что вы говорите, прекрасно. Но почему Вы настаиваете на том, что это приоритетная для города задача?
- Дело в том, что еще 15 лет назад 80% людей выбирали место жительства, ориентируясь на место работы, и говорили, что им все равно, где она находится. Но теперь люди прежде всего выбирают город, а уже потом работу. А значит, теперь нужно привлекать талантливых людей в свое сообщество, иначе все таланты окажутся в Лондоне, Париже, Барселоне или во Франкфурте, и в вашем городе не останется интеллектуального потенциала, который необходим для создания того богатства и процветания, которого вы хотите достичь. Именно поэтому эстетика становится более важной, и мы уходим от девелопмента, ориентированного исключительно на инжиниринговые решения, к тому, который ориентирован на софт – на идеи. Дизайн становится важнее, чем финансы и капитал.
Комментируя ваше выступление на пленарном заседании форума PROEstate глава Комитета по строительству Вячеслав Семененко заявил, что Петербург пока еще не готов воспринимать передовые европейские идеи. Что вы об этом думаете?
– Господин Семененко говорил о диком капитализме, о необходимости государственного контроля над строительством. И я понимаю его ответ, его позицию. Но сейчас гораздо более интересно, что вы будете делать дальше, сможете ли вы "перевернуть страницу"? Должна возникнуть группа людей, которая включит представителей культурного сообщества, девелоперов, горожан, тех, кто любит город и готов включиться в процесс создания качественно нового пространства. Конечно, государство и общество встретят их с подозрением, 2-3 года потребуется для возникновения доверия к девелоперам. За это же время лучшие из них могли бы начать искать общий язык для того, чтобы прийти к согласию и единому пониманию того, как можно сделать этот город лучше. Необходимо сообщество девелоперов недвижимости. И это задача не только для Петербурга, но и для всех городов Восточной Европы.
И все же кто должен сделать первый шаг к превращению Петербурга в креативный город?
– В этом процессе должны быть задействованы все стороны. И в направлении создания креативной среды должны развиваться все девелоперы, потому что в конечном счете это будет обеспечивать экономическую эффективность проектов. Но зачастую для крупных организаций это становится сложностью - они считают, что на них лежит большая ответственность. Поэтому часто импульс приходит извне, от людей, работающих в маленьких компаниях и не завязанных на бюрократию больших корпораций, или просто от инициативных групп. Они легко могут приступать к развитию новых проектов вне центра - в наименее проблемных и спорных пространствах с точки зрения общественного внимания. Это могут быть промышленные, пригородные зоны. Например, вы можете создать много объектов, аналогичных московскому "Винзаводу". Я чаще всего говорю о нем, потому что мы все знаем этот пример. Однако основная сложность для создания креативной среды - убедить государственный сектор в том, что то, о чем мы говорим, - это не безумные идеи. Эти идеи могут привести к положительному результату.
Должны ли российские чиновники учиться новому урбанизму?
– Да, должны. Проблема всех людей, и моя, и наверняка ваша - в ограниченности мышления, в том, что мы думаем, как бы находясь в коробке. Однако для поиска путей развития города необходимо «горизонтальное» мышление, под которым я подразумеваю умение соотносить знания из областей экономики, культуры и многих других, потому что в городе совмещаются все эти элементы. И это и есть основная сложность, которую часто не получается преодолеть. Один из выходов – в создании команды из различных специалистов, которая будет работать над городскими проектами. Эту работу важно вынести за рамки бюрократического процесса, позволив этим людям работать в соответствии со своим видением и одновременно сохранять над проектом государственный контроль. Например, нужно провести редевелопмент какой-либо промышленной территории, и тогда чиновники различных комитетов - комитета устойчивого развития, экономического, экологического - могут объединиться, для того чтобы поработать над экспериментальным проектом. Администрация должна более креативно отнестись к этой задаче и привлекать более творчески настроенных людей. Необходимо подумать об активах, которые у вас есть, для формирования новой истории, новой привлекательности – это могут быть здания, земля, но могут быть и интеллектуальный потенциал, традиции, это тот кислород, которым дышит город. В Петербурге большое количество интересных вещей, которые мы не видим, которые происходят внутри зданий – в комнатах, на кухнях. И необходимо суметь открыть эти вещи для зрителя. Но если вы будете обращать внимание только на историю и традиции, вы будете привлекать только туристов. Это хорошо, но если вы хотите вливания новых сил, Петербургу нужно прийти к совмещению старого и нового и делать это максимально интересным способом. Этот процесс будет привлекать креативное сообщество. Я имею в виду не только так называемые креативные индустрии, но и социальных активистов, бизнесменов и членов городского правительства. Недостаточно говорить о том, что ваш город прекрасен, если этого никто не увидит.
Что это означает для девелоперов?
– Посмотрите, например, на Дубаи. Посмотрите на эти здания с точки зрения эмоционального опыта обычного человека, который он переживает, когда оказывается в этом городе. Эти здания – иллюстрация алчности. Грубо говоря, они скорее говорят "нет", чем "да". Тогда как для девелоперов важно создавать такие структуры и здания, которые стремились бы к тому, чтобы сказать "да" хотя бы на уровне первого этажа, на уровне человека. Также мы должны помнить о том, что сами здания должны быть более гибкими и готовыми к изменению своей функции. Мы же не собираемся сидеть за одним столом и работать на одной и той же работе 30 лет. Одна из основоположниц движения нового урбанизма Джейн Джейкобс сказала, что новым идеям нужны старые здания. И девелоперы должны задуматься, может ли креативная среда возникать в новых зданиях, и какими тогда они должны быть, чтобы генерировать такую интересную среду.
Заместитель председателя экспертного совета НП "Национальный центр "Специальный ресурс" - председатель правления ОАО "Ганзакомбанк" Валерий Субханкулов рассказал "Строительному Еженедельнику" о преимуществах механизма проектного финансирования и стимулах для застройщиков принимать участие в таких программах.
Какие преимущества имеет механизм проектного финансирования?
- Основное преимущество состоит в том, что при применении схемы проектного финансирования меняется конфигурация финансовых потоков. Денежные средства населения не поступают в руки строителей, и застройщик не может бесконтрольно использовать эти средства по своему собственному усмотрению. На сегодняшний же день физические лица никак не защищены от незаконных действий недобросовестных застройщиков. Если происходит банкротство строительной компании, такому физическому лицу также приходится включаться в реестр кредиторов и далее по суду требовать возврата своих денежных средств. Как правило, практика показывает, что строители используют самые разнообразные схемы для обхода закона, пользуясь экономической неграмотностью населения. В дальнейшем же доказывать свои права физическому лицу крайне проблематично – бороться с юристами строительных компаний им не под силу. Но в том случае, когда схема строительства и покупки жилья реализуется через финансовую организацию, то это переводит строительный процесс на новый уровень – уровень отношений между двумя юридическими лицами – банком и застройщиком, физическому же лицу остается лишь перевести свои средства на специальные депозитные счета. Фактически покупатели в этом случае подпадают под действие закона о банковской деятельности, в том числе под закон о страховании вкладов. То есть защита прав физического лица происходит уже по другому закону. Хотя согласно законодательству сумма страховых выплат на сегодняшний день маловата, надежность банковской системы, которая довольно консервативно регулируется Центробанком, ни у кого не вызывает сомнений. Человек знает, что он получит свой вклад.
Какие еще преимущества и гарантии получает покупатель?
- Вариантов тут достаточно много. Это могут быть специальные депозитные счета, которые привязаны к сроку проектной декларации, к конкретно взятой квартире, вследствие чего надежность схемы покупки жилья значительно повышается. Кроме того, если человек не может единовременно оплатить стоимость квартиры, то ему, фактически, может быть предоставлена возможность накопительного вклада. Предположим, застройщик по проектной декларации строит дом 3 года. В то же время физическое лицо имеет возможность спокойно в течение этого срока пополнять созданный банковский депозит, выплачивая поэтапно те или иные суммы вплоть до окончательной выплаты полной стоимости жилья. Это также удобный инструмент, потому что у человека возникает возможность получить рассрочку. Отметим, что банки по большей части инициируют финансирование строительства не только на средства дольщиков, но и используют собственные оборотные средства. Это снижает нагрузку на конкретно взятое физическое лицо, а в совокупности – на население в целом, что является серьезным социально ориентированным фактором. Далее, в случае если дом построен и физическое лицо не успело выплатить полную стоимость квартиры, депозит может быть трансформирован в двухсторонний договор ипотеки, когда банк напрямую кредитует граждан. Этот процесс может быть синхронизирован с программами АИЖК – когда будет оформлено свидетельство о собственности, квартира поступает в залог, а банк на оставшуюся часть выдает ипотечный кредит, скажем, на 10 лет. При этом все программы АИЖК, которые существуют, могут интегрироваться в эту же предложенную модель проектного финансирования.
Какие инструменты контроля за строительным процессом получает банк?
- Когда финансовый институт начинает заниматься проектным финансированием подобного рода, то он целевым образом отслеживает движение денежных средств на всех этапах строительства.
Во-первых, мы таким образом уходим от теневых схем, связанных с денежным оборотом наличных средств в отношениях застройщика и покупателя. Деньги покупатель отдает в банковскую систему, и далее они перечисляются застройщику. Более того, в этом случае за всеми сделками с недвижимостью дополнительно наблюдает Росфинмониторинг. Кроме этого, от контроля за финансовой стороной строительного процесса зависит эффективность реализации самого проекта и стоимость квадратного метра для конечного потребителя. Не секрет, что строители часто бесконтрольно перебрасывают средства с одной своей стройки на другую, никак не связанную с данным инвестпроектом. Здесь же банк выступает финансовым контролером, он отслеживает, чтобы деньги конкретно взятых дольщиков шли на конкретно взятый объект. Отмечу, что большинство случаев банкротств строительных компаний происходит либо из-за неверных расчетов стоимости проекта, либо из-за злоупотреблений недобросовестных инвесторов. Здесь же банк также сможет принять меры на начальном этапе, оценивая перспективность данного проекта и отсекая неудачные проекты, так как заинтересован в окончании строительства объекта и получении своей прибыли.
Совершенно понятно, что банк не в состоянии оценить качество строительных работ и соответствие объемов СМР заявленным срокам.
Поэтому финансовые организации могут заключать дополнительные договоры поручения со своими надежными партнерами, для того чтобы проводить не только финансовый контроль, но и сметно-ценовой, а также контролировать фактическое выполнение этапов строительства объекта согласно проектной декларации, то есть осуществлять технологический контроль. Наем специализированных организаций, которые проверяли бы стоимость материалов, их качество, деловую репутацию компаний-контрагентов и т. д. – вот путь, который ведет не только к прозрачности инвестпроекта, но и к существенному сокращению издержек. Этот момент принципиально важен, потому что из этих деталей и складывается итоговая стоимость квадратного метра.
Ведь если мы хотим, чтобы стоимость жилья была не запредельной и чтобы население могло покупать квартиры по приемлемой цене, важно, чтобы на всех этапах, во-первых, не расхищались средства покупателей, а во-вторых, заявленная стоимость всех материалов соответствовала их реальным рыночным ценам. Могу сказать и то, что у нашего финансового института в качестве контрагентов такие надежные партнеры есть.
Пойдут ли сами застройщики на участие в таких схемах или тут стоит говорить о принудительном порядке?
- Наша же задача состоит в том, чтобы очистить рынок от недобросовестных застройщиков. Ведь добросовестному подобные ситуации не грозят - они строили и будут строить прекрасно и с использованием финансовых институтов, и по 214-ФЗ, у них есть имя, есть деловая репутация. Таким компаниям, наверное, проектное финансирование и ни к чему. Но ведь на рынок выходят и новые строительные компании, не имеющие за плечами ровным счетом ничего. В этом случае смысл вовлечения банков состоит в том, чтобы на рынке существовало несколько действующих механизмов, которые бы защищали, в конечном итоге, интересы населения. Вопрос в том, чтобы убрать риски, при которых появляются так называемые обманутые дольщики.
Если, к примеру, новая компания выходит на рынок, то целесообразно дополнительно выстраивать ограничительные барьеры, в том числе через соглашения с совершенно новыми в наших реалиях отношениями, например "Институт деловой репутации - Гудвилл", которые изучат и дадут оценку способности и намерениям компании строить жилье без риска для общества. Эта мера не обязательно должна внедряться в принудительном порядке, но, на мой взгляд, имеет смысл в том случае, если компания работает на рынке менее 5 лет или строит первый объект.
Ведь обычному человеку сложно разобраться в ее финансовом и техническом положении, в соответствии ее деловой репутации заявленному статусу. Только когда проект приносят в банк, ее финансовое состояние может быть адекватно оценено. Будет ли выгодно участие в таких механизмах застройщику - может показать только практика. Здесь важен фактор конкурентоспособности: если при подобных схемах стоимость жилья может стать даже ниже, чем в среднем по рынку, появляется совершенно другое отношение к деньгам.
К тому же, население с большей охотой доверится тому застройщику, который предпочел участвовать в подобных программах. Кроме того, застройщики, особенно небольшие и средние компании, для которых построить один дом - это уже большая финансовая ноша, с удовольствием войдут в проект, где строительство может быть прокредитовано не только дольщиками, но и банком.