«РОССТРО»: 20 лет верных решений
Свое 20-летие празднует группа «РОССТРО». С этим именем эксперты по праву связывают многие позитивные события, произошедшие на рынке недвижимости за последние два десятилетия. О том, чего удалось достичь, и какие планы поставлены на будущее, рассказал президент ФПГ «РОССТРО» Александр Макаров.
– Александр Афанасьевич, можете ли вы сегодня, с высоты 20-летнего опыта «РОССТРО», назвать те главные решения, которые позволили группе добиться существующих результатов? И, собственно, каковы эти результаты?
– Основных решений было немного, но все они были стратегически важными для нас. Сама жизнь показала: это были верные и своевременные решения, ключевым следствием которых можно назвать устойчивое развитие «РОССТРО» и эффективность хозяйственной деятельности группы.
– Как все начиналось?
– Решение было принято 25 декабря 1990 года. В этот день мы обозначили основные направления работы компании: заниматься землей, недвижимостью, строить, проектировать, искать инновационные решения и внедрять их на рынок. «И мы не ошиблись», – такую резолюцию на первом протоколе общества поставит через 10 лет один из учредителей. Да, мы не ошиблись, могу это подтвердить и я. Все эти годы, как и было задумано, мы занимались развитием недвижимости во всем ее многообразии. Сегодня «РОССТРО» – сильный девелопер, крупный собственник доходной недвижимости, лидер рынка проектных работ, производитель современных строительных материалов. Это эффективная рыночная структура и команда профессионалов. Группа и сегодня инвестирует в недвижимость, только проекты стали масштабнее и ярче.
– В начале 90-х приходилось многое делать на рынке впервые. Не обидно, что сегодня вашими разработками пользуется весь рынок, причем не всегда умело?
– Развитие «РОССТРО» действительно тесно связано со становлением рынка Санкт-Петербурга, Ленинградской области и России. С первых дней работы мы принимали активное участие в формировании правил и методов работы на зарождающихся риэлторском и инвестиционно-строительном рынках. При нашем участии был разработан пакет документов для регулирования инвестиционного процесса на строительном рынке, созданы профессиональные объединения: Ассоциация риэлторов и Ассоциация домостроителей. Эти деловые объединения успешно работают на рынке недвижимости города и области по сей день. В «РОССТРО» были разработаны первые договоры долевого участия, которые положили начало рынку долевого строительства.
В начале 90-х годов группа являлась крупнейшим застройщиком на первичном рынке жилья Санкт-Петербурга и одновременно вела около 30 проектов. В конечном счете, мы работали не только для себя, а чтобы создать цивилизованный рынок, нормальную конкурентную среду, новые сферы для развития бизнеса и сотрудничества. И сейчас активно пользуемся всем этим.
– Не только долевое строительство, но и управление недвижимостью в те годы были новым понятием? И уже много лет это направление приносит вам стабильный доход!
– С первых дней работы управление недвижимостью является одним из основных направлений нашей деятельности. В собственности группы деловые центры, промышленные здания и площадки, складские помещения в Санкт-Петербурге и области общей площадью более 200 тысяч квадратных метров. Идет постоянная работа по реновации и развитию существующих комплексов, строятся новые деловые центры и технопарки, проводится комплексная реконструкция и надстройка эксплуатируемых объектов, приобретаются новые объекты доходной недвижимости. Интересен опыт «РОССТРО» по управлению объектами, находящимися в государственной собственности. Нашими специалистами совместно с КУГИ была разработана форма доверительного управления имуществом. Длительное время в нашем управлении было более 30 тысяч квадратных метров такой недвижимости, причем не только, например, общежития, но и имущественный комплекс «Новая Голландия». По итогам нашей работы правительство Санкт-Петербурга наградило «РОССТРО» «За участие в сохранении объектов культурного наследия на территории острова «Новая Голландии»" в Санкт-Петербурге в период с 2000 по 2006 год».
С начала 90-х девиз данного направления – «Имущество должно прирастать»! И все 20 лет оно исправно прирастает не только землей и недвижимостью, но и доходами. Это наш собственный стабилизационный фонд, который позволяет нам затевать долгосрочные рисковые проекты.
– Управление столь масштабной деятельностью тоже носило инновационный характер?
– Закон о приватизации позволил в короткий срок сформировать сильный холдинг полного инвестиционно-строительного цикла. В него вошли инвестиционные, проектные, строительные компании, производители стройматериалов и организации, управляющие недвижимостью. К концу 1996 года в холдинге было уже более 30 компаний. Потребовалась его реорганизация в управляемую структуру. Так, в 1997 году появилась инвестиционно-строительная финансово-промышленная группа «РОССТРО». Центральная компания обеспечивала оперативное и перспективное управление предприятиями, развитие имущественного комплекса группы. Проведена большая работа по централизации управления и укрупнению пакетов акций.
Сегодня финансово-промышленная группа «РОССТРО» объединила опыт и ресурсы более 50 хозяйственных обществ. Мы получили компактную, эффективно работающую компанию. Хозяйственную деятельность по направлениям осуществляют семь подразделений, объединенных в оптимальную в управлении структуру. Численность работающих – более 1,2 тысяч человек.
– При каких обстоятельствах в структуре группы появилось ОАО «ЛЕННИИПРОЕКТ»?
– Этот известный проектный институт входит в группу с 1993 года. 20 процентов акций общества принадлежит городу, так что это успешный пример частно-государственного партнерства. Мы не только сохранили институт, но и получили прибыльно работающую, высококонкурентную организацию с высококвалифицированным кадровым составом и мощной технической базой.
Институту по силам масштабные проекты жилищно-гражданского профиля – жилых домов и квартальной застройки, объектов различного социального назначения (школ, детских садов, центров социальной реабилитации инвалидов, больниц, поликлиник, физкультурно-оздоровительных комплексов). Проекты института отвечают самым высоким требованиям рынка. Заказчикам и инвесторам обеспечивается полный комплекс необходимых услуг – от обоснований инвестиций в строительство до получения разрешительной документации, согласований проектных решений и авторского надзора. Проводятся также адаптация и сопровождение проектов, разработанных зарубежными фирмами, что весьма актуально в последнее время.
– О роли VELOX в развитии «РОССТРО» было сказано не раз. И тем не менее, какие результаты вы бы обозначили сегодня и о каких перспективах можно говорить?
– В 2000 году мы начали реализацию проекта по внедрению на российский рынок строительной системы VELOX. Результатом десяти лет работы стало мощное домостроительное производство в Кингисеппе, где построено и работает три завода ROSSTRO-VELOX мощностью 2700 плит в смену, что соответствует ежегодному вводу жилья в объеме 600 тысяч квадратных метров.
За десять лет энергоэффективная, экологически чистая, экономичная технология быстро сломала устоявшиеся стереотипы и установила новый оптимальный формат баланса цены и качества строительных объектов. Потребитель получил новый уровень качества при значительном снижении цены на строительство. На территории России по технологии VELOX построено более 1000 объектов различного назначения, в том числе VELOX востребован в программах социального строительства, так же как в Австрии и Чехии. Ну и конечно, широко применяется при самостоятельном строительстве домов, хотя это лишь малая часть сферы применения системы.
В целом технология применяется для строительства мало- и многоэтажных зданий любого назначения, шумозащитных экранов дорог, реконструкции, надстройки и утепления домов. Продукция сегодня поставляется во все регионы России, в Белоруссию, Казахстан, Азербайджан. И кстати, все нормативное сопровождение технологии обеспечивает наш «ЛЕННИИПРОЕКТ».
– Какие усовершенствования удалось привнести в систему за прошедшие 10 лет?
– Сегодня «РОССТРО» является российским производителем несъемной опалубки из щепоцементных плит VELOX, изобретателем, совладельцем и патентообладателем строительной системы. Специалисты «РОССТРО» и VELOX Werk, GmbH доработали строительную систему VELOX и получили признание Роспатента. Мы зарегистрировали способ изготовления щепоцементных плит «ВЕЛОКС», полезную модель установки по производству щепоцементных плит «ВЕЛОКС», домостроительный комбинат на базе технологической установки по производству щепоцементных плит «ВЕЛОКС». Так, «РОССТРО» и VELOX Werk, GmbH стали равноправными партнерами в продвижении строительной системы VELOX на мировой рынок.
Продуманная недорогая технология своей выгодой в применении и высоким качеством продукции нашла признание в России. Строительная система победила в трех всероссийских конкурсах: Федеральной программы «100 лучших товаров России – 2005» в номинации «Новинка года»; Всероссийском конкурсе на лучшую организацию, принимающую участие в реализации национального проекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России» в номинации «За внедрение передовых технологий и инновации в строительстве»; Федеральной программе «100 лучших товаров России – 2007» в номинации «Промышленные товары для населения».
– Не так давно вы заявили о решении вывести на рынок бренд «Зеленый теплый дом»... Это следующий шаг продвижения системы на рынок?
– Рынок сегодня очень быстро взрослеет, идет интеграция в мировой рынок. Наши строители перенимают требования, технологии, предпочтения, строительную моду, наконец. Мы не намерены быть в хвосте модных тенденций, наоборот – планируем сами устраивать показы и предлагать рынку «модели сезона». А ведь каждый новый строительный сезон и так демонстрирует, что VELOX, постепенно раскрывая свои преимущества, остается на пике строительной моды. Завоевав сначала внимание потребителей «гениальной простотой», он подкупил их «вкусной» ценой, успокоил надежностью, огнестойкостью и долговечностью, пригрел теплотой домов. Этой весной строительная система VELOX – лучшая модель энергоэффективной технологии.
На Западе популярным стало направление «зеленого строительства». Потребитель все большее внимание уделяет экологической безопасности своего жилья. Параметр «экологической чистоты» зданий зачастую становится приоритетом в выборе технологии. Если строительная система VELOX – модель очень демократичная (она интересна людям разного уровня обеспеченности), то технология «Зеленый теплый дом» рассчитана на взыскательного потребителя, большое внимание уделяющего здоровью своей семьи. С этим связаны наши ближайшие планы!
– Начиная новое десятилетие «РОССТРО», нельзя не сказать об уроках кризисов рынка, о потерях и приобретениях. Какие советы коллегам и конкурентам вы могли бы дать?
– Кризис показал важность такой нудной задачи, как управление издержками. Именно многолетний, терпеливый, кропотливый мониторинг затратных мелочей, позволил нашей группе не только устоять на падающем рынке, но уже в этом году получить положительную динамику финансовых показателей и продолжить свое развитие. Своим коллегам я не советую, а настоятельно рекомендую внимательно относиться к издержкам. Конкурентам пожелаю заставить себя и научиться управлять затратами. Сегодня рынок не так комфортен, как в 2007 году, и очень нескоро он сможет вернуться в состояние бурного роста. Чтобы рынок жил, необходимо уметь работать при его меньшей финансовой наполненности.
В связи с нашим юбилеем я в первую очередь хотел бы сказать много теплых слов нашим партнерам. Как правило, мы срабатываемся с людьми со здоровыми амбициями, конструктивными, деловыми. Они понимают и принимают требования рынка, легко перестраиваются под задачу. Мы единомышленники и содействуем успеху друг друга. Умение взаимовыгодно взаимодействовать на рынке очень ценно. Я благодарю наших партнеров за умение эффективно работать. Желаю процветания их бизнесу! Всех коллег поздравляю с достойными результатами 20-летия и благодарю за добросовестный труд!
«Строительный Еженедельник»©, № 5 (451) от 14.02.2011
В Петербурге принят закон «О границах зон охраны объектов культурного наследия». По словам председателя КГИОП Веры Дементьевой, он является итогом десятилетий работы специалистов по истории архитектуры. Об этом можно догадаться по той детальности, с которой обозначаются границы охранных зон и введенные для них режимы. Предназначение режимов состоит не только в охране силуэта и панорам города, но в некоторых случаях и для того, чтобы обозначить границы исследований, без которых просто невозможно судить о ценности наследия. При этом как раз в той области исследований, которая касается объектов, недоступных нашему взору, границы зон наименее статичны. И именно в этой области яснее всего отражается динамика сменяющих друг друга исторических и архитектурных эпох. Об этом рассказал заведующий сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян.
Реабилитация археологии
- В чем вы видите главное преимущество закона «О границах зон охраны объектов культурного наследия»?
- Я считаю, что одно из главных достижений – это включение в закон специального режима на участки археологического слоя. В последние годы эта категория культурного наследия находилась в самом беззащитном состоянии.
В центральной части Петербурга имеются 2 федеральных археологических объекта: Заячий остров – подчеркиваю, не Петропавловская крепость, а вся земля острова, и Ниеншанц (крепость и часть бывшего города Ниена). Но, кроме того, закон фиксирует зоны археологического слоя.
- Они вводятся впервые?
- Археологическое зонирование в Петербурге было впервые установлено в
- А как это должно было делаться?
- Эти земляные работы планировались заранее. Вполне возможно было за 2 года до них провести полноценные археологические раскопки. Если бы речь шла только о замене коммуникаций по старым трассам, было бы достаточно археологического надзора. Но проект благоустройства охватывал очень большую площадь. При этом коммуникации решили проложить не по трассе уже существующих, а по новым путям.
Но главное, что проектная отметка работ была очень глубокой – 1,5-
Кроме того, проведение столь глубоких земляных работ было нарушением не только нашего закона, но и международных конвенций. Помогло то, что средства на работы выделялись Всемирным банком. Когда вопрос об этом был поставлен на Совете Европы, в банке поняли, что от официального заказчика – ФИСП – были переданы неточные данные о характере работ. Это было еще одним обстоятельством, которое нам помогло.
- Археологические объекты, как и все объекты культурного наследия, делятся на федеральные, региональные и местные?
- Нет. Во-первых, все археологические объекты по закону являются федеральными. Во-вторых, объект культурного наследия – здание, сооружение – включается в реестр спустя год после выявления. Между тем, участок археологического слоя становится объектом уже по заключению предварительной экспертизы. Здесь год не нужен, поскольку его можно оперативно раскопать, и слой как объект исчезнет.
Археологический слой (раньше употреблялся термин «культурный слой») – это необратимый объект, который существует до раскопок. Если при раскопках будут выявлены остатки капитальных сооружений, имеющие историческую ценность, они уже сами будут носить признаки объекта, и вот они уже в течение года могут быть включены в реестр культурного наследия. А та земля, которая их окружает, после раскопок ценности иметь не будет.
- То есть после завершения раскопок на Ниеншанце, размер охраняемого объекта будет ограничен остатками оборонительных сооружений, которые там обнаружены?
- Да, это будет уже не пятно, а объект в более четких границах.
- И в этом случае придется вносить изменения в картографическую часть городского закона об охране?
- Да. Но это не придется делать часто: полное археологическое исследование занимает длительное время.
С принятием нового городского закона, наконец, устранены нестыковки между местным и национальным законодательством. Дело в том, что постановление КГИОП было принято до федерального закона №73. И соответственно, там еще был использован старый термин «культурный слой», а объекты и зоны – то есть территории, где вероятно выявление объекта и потому необходимо установление режимов – не были разграничены.
Границы зон устанавливаются на основании данных разведочных исследований. Они в разные годы проводились неоднократно. Сейчас зоны архитектурного слоя (ЗА) имеет статус подзон охранных зон (ОЗ). Именно ОЗ, а не ЗРЗ. Их границы «перекочевали» из постановления
В подзону ЗА1 входят границы петровского Петербурга. Там, где археологический слой уже заведомо разрушен, допускается режим археологического надзора, но если выясняется, что там есть признаки сохранного слоя, то вид спасательных работ из режима надзора немедленно переходит в режим раскопок. Подзона ЗА-2 охватывает более широкую территорию, до Обводного канала. Ее границы установлены по состоянию на грань XVIII и XIX вв. На ней допускается режим надзора, поскольку здесь мы точно не знаемраспространение археологического слоя.
- По каким признакам можно судить о том, что на такой-то территории могут находиться участки археологического слоя? По возрасту поселения?
- Степень защиты зависит не от древности. Археологическим объектом может оказаться и слой XIX в. Главный критерий – сведения о том, что раньше на этом месте было поселение.
Датировку археологического объекта мы, как правило, до исследования четко установить не можем. Так, в Новгороде признаки объекта XI-XII вв. могли быть уничтожены в XVI-XVII вв. Возраст слоя мы можем точно установить лишь в процессе раскопок.
Ответственность и профессионализм
- Градкодекс отменил обязательную археологическую экспертизу при строительных работах. Насколько это обстоятельство повлияло на археологию как отрасль знания?
- Действительно, раньше археологическая экспертиза должна была предшествовать любым земляным работам. В 1990-х гг. академические институты выживали за счет заказов на такие работы по крупным объектам – например, при прокладке газопроводов. Застройщики жаловались даже на «археологический рэкет». Нельзя не признать, что реализация важных объектов действительно тормозилась. Однако при новом законодательстве возникла другая опасность. Историческая наука может многое потерять – в особенности в сельской местности, где на практике об уничтожении археологического объекта может стать известно лишь случайно.
Историческая топография Петербурга, впрочем, достаточно изучена, чтобы с высокой вероятностью предполагать наличие в том или ином месте археологического слоя. Новый закон закрепляет такую возможность. Хотя в периферийных районах ранее просмотренные находки также могут погибнуть.
- Кто может осуществлять археологическую экспертизу?
- Ранее в законе жестко регламентировалось, что для осуществления археологической деятельности необходима лицензия. Однако новое законодательство отменило обязательность лицензирования. То есть формально этим может заниматься кто угодно. Другое дело, признают ли такое экспертное заключение легитимным органы охраны памятников – в случае с федеральным объектом, это Минкультуры и Росохранкультуры.
На практике в Петербурге в случайные руки археологический объект попасть не может. По государственному заказу экспертизу проводит либо Институт археологии (Москва), либо Петербургский институт истории материальной культуры РАН. Часть заказов на экспертизу попадает в Эрмитаж, в особенности в случае разногласий между другими экспертными учреждениями. Так было, в частности, с домом Ломоносова на Васильевском острове. По этому объекту Институт истории материальной культуры РАН сделал заключение о том, что после раскопок этот участок не обладает признаками объекта культурного наследия. Но мы провели повторную экспертизу и установили, что тем сохранилась нижняя часть дома.
- На основании какой экспертизы установлены границы зон охраны в только что принятым законе – частной или государственной?
- Все зоны охраны, которые сейчас нанесены на карту – это зоны, где предварительная экспертиза уже проведена, причем по государственному заказу. Если выясняется, что заключение эксперта не соответствует действительности, он подлежит уголовной ответственности. Это положение никуда не делось из законодательства. Более того, КГИОП ввел порядок, согласно которому заключения историко-культурной экспертизы сопровождаются росписью экспертов о том, что он осведомлен об уголовной ответственности.
- Можно ли полностью исключить коррупционную опасность при применении закона?
- Когда принимается новый закон, кажется, что в нем учтено все, и теперь можно спокойно по нему жить. На самом деле всех обстоятельств никогда не учесть. К примеру, нельзя исключить такую ситуацию: заключается договор с какой-то организацией на выполнение археологических исследований, и те, кто заключает договор, неофициально намекают: мы вам оплатим половину суммы, а вы здесь больше не появляйтесь. Но дело в том, что даже в этом случае эта организация должна будет составить научный отчет. Кроме того, есть такая важная вещь, как репутация. В археологическом сообществе, где все знают всех, фальсификация легко видна, и сразу будет понятно, кто работает профессионально, а кто нет.
- Каким образом?
- Профессионал никогда не спутает кладку первой половины XVIII в. с кладкой второй половины XIX в.
Незаполненные пробелы
- Охранные зоны и зоны регулирования застройки охватывают треть территории города. Могут ли нас ждать неожиданные открытия?
- Бывает так, что ценные объекты просматриваются. Вот на углу Шпалерной и пр. Чернышевского стоит домик. Он попал в перечень вновь выявленных объектов культурного наследия как казарма конца XVIII – начала XIX в. Оказалось, что внутри – особняк княгини Голицыной петровского времени. А цокольный этаж одного из зданий военно-транспортного университета на ул. Глинки, как выяснилось, полностью представляет собой постройку XVIII в.
У нас ведь почти вся информация о памятниках состоит из данных историко-архивных исследований. Натурных исследований, пока речь не заходит о реконструкции, не проводится. А без этого мы очень многое можем упустить, как уже прозевали дом Чичерина. По идее, необходима такая программа по всему историческому центру, с проведением зондажей. Одновременно можно осуществить и диагностику зданий.
- И тогда снимется волнующий многих вопрос о правомерности признания зданий аварийными?
- Конечно. Другой вопрос, что это требует серьезных бюджетных и кадровых затрат...
- Что еще можно предпринять, чтобы избежать потерь ценных элементов наследия?
- Если говорить о местных законах, вносящих дополнения в закон «О границах зон охраны», то их будет еще много. У нас более 2000 вновь выявленных объектов культурного наследия, по которым предстоит принять решение об их включении в реестр. Но при этом вокруг каждого объекта по федеральному законодательству должна создаваться охранная зона.
- Такой вопрос ставился в связи с Новодевичьим монастырем.
- Да, и в отношении этого монастыря, после проведения соответствующих исследований, могут быть внесены поправки в закон. Не обойдется без нового закона и вопрос о статусе Дворцовой площади, хотя уже сейчас она включена в охранную зону, и следовательно, еще недавних вольностей там позволить уже нельзя.
На самом деле, главная трудность в применении закона – это проблема кадров. Чтобы качественно вести реставрационные и археологические работы, государство должно озаботиться обучением специалистов. Между тем археология даже не включена в перечень профессий.
- Это уже вопрос федерального законодательства?
- Да, но не только. Дело ведь не только в названии, но и в содержании дисциплины. Сегодня кафедра архитектурной реставрации у нас есть только в одном институте. Зато во множестве вузов открыты кафедры музейного дела, которые, казалось бы, также должны обучать истории архитектуры. Но там учат каким-то синтетическим абстракциям, а сами кафедры образуются из бывших преподавателей общественно-политических дисциплин. А нам нужно сегодня думать о том, где уже в ближайшие годы искать квалифицированных экспертов.
Критерий связи времен
- Интересно, как наша эпоха будет оцениваться археологами будущего...
- Это зависит от самого будущего. Мы сейчас тоже разные эпохи оцениваем по-своему. Так в эпоху Возрождения средневековье считалось жутким варварством. Потом пошла противоположная тенденция. Только к концу XX в. наконец пришло осознание того факта, что каждая эпоха ценна по-своему.
Еще недавно реставрация проводилась под какое-то время. Когда в Новгороде проводилась реставрация церкви Параскевы Пятницы (начало XIII в.), в ней убрали все позднейшие наслоения. При реставрации Юрьевского монастыря XII в. убрали все ампирные пристройки. А у Николо-Дворищенского собора они остались, и сейчас их уже никто разбирать не будет: изменилось отношение к провинциальному ампиру.
В Москве сталинская архитектура уничтожила множество ценных старинных построек. Но при этом, как мы только сейчас догадываемся, было создано какое-то новое качество. Сейчас ставится вопрос уже об охране сталинской неоклассики.
- Наверное, потому, что в Москве вообще более вольно обращаются с исторической средой...
- У нас тоже был такой период. В начале XX в. существовал проект пр. Николая II, возникший явно под влиянием американской архитектуры. Речь шла о засыпке Екатерининского, Крюкова, Адмиралтейского каналов. Именно тогда появился и дом компании «Зингер».
Но интересно, что самые радикальные новаторы со временем оценивали свою деятельность по-иному. Фомин, один из участников разработке этого проекта, впоследствии предложил проект Нового Петербурга (правда в неоклассических формах) на незастроенной территории острова Голодай, а старый Петербург должен был быть законсервирован.
- И все же интересно, как через исторические эпохи будет восприниматься нынешняя архитектура…
- О нынешней архитектуре говорить вообще сложно, поскольку этот вид художественного творчества был ликвидирован в конце 1950-х гг. хрущевскими постановлениями. Архитектура была заменена застройкой. Если с чем-то сравнивать, что в XIII-XIV вв. после татаро-монгольского нашествия архитектуры не было полвека – все пришлось начинать сначала. Если 10 лет архитекторов не учат быть архитекторами, школы исчезают.
К тому же сегодня появилось поколение архитекторов, которое умеет рисовать только на компьютере. Причем, увлечение компьютерной графикой, как мне кажется, подводит и именитых архитекторов. К них получается как бы другое пространство.
- Чуждое среде Петербурга?
- Просто нереальное. Вот дом Земцова на Шпалерной. Гигантский масштаб остекления с гигантским масштабом межэтажных перекрытий. Казалось бы, объем не особенно увеличился – но здание вторгается в среду этого места из какого-то другого пространства.
Как ни странно, куб, который стоит за Казанским собором, меня так не раздражает, потому что он не выделяется ничем и потому нейтрален. Там только слишком много стекла.
Дело, впрочем, не в том, много ли стекла, а в том, есть ли архитектура. И вписать – не значит стилизовать. В европейских городах, особенно в Германии, на средневековой улице иногда возникает совершенно новый объект, но вписанный таким образом, что историческая ткань сохраняется полностью.
- То есть сохранить историческую среду – не означает ничего не трогать?
- К примеру, я не согласен с предложением вообще запретить изменение кровель в историческом центре. Хотя бы потому, что многие кровли были изуродованы еще до нас.
Кровля серьезно меняет облик здания. Ну например, казалось бы, что можно сделать с «хрущевками»? А в белорусском Полоцке их раскрасили в разные цвета и надстроили остроконечные крыши – и получился европейский город.
- Сергей Чобан считает, что остекление наиболее уместно на набережных.
- Смотря где.
- Ну, скажем, на Свердловской наб. образуются большие пространства.
- Думаю, что там остекленные фасады уместны. Но в этом районе много памятников индустриальной архитектуры, которые нужно вписать в новую среду.
- Это не так просто.
- Наши предки решали и более сложные задачи. Ну казалось бы, настолько разные стили – барокко и классицизм. Казалось бы, одно отрицает другое. Барокко могло мимикрировать, куда-то вписываться, а классицизм – уже нет. Но Росси не «задвигал» барокко, а наоборот, выявлял и вставлял в рамку. То же касается Кваренги. Ему барокко вообще было чуждо, но проезжая мимо Смольного собора, он снимал шляпу. Даже если бы мы об этом не знали, мы бы догадаться по той корректности, с которой был построен Смольный институт.
Вот когда у нас научатся обращаться с наследием предыдущих эпох так, как Росси обращался с барокко, мы сможем сказать: да, архитектура у нас есть.
Беседовал Константин Черемных