М.Штиглиц: В Петербурге нет стратегии приспособления памятников промышленной архитектуры
О судьбе памятников промышленной архитектуры Петербурга рассказывает доктор архитектуры, профессор, сопредседатель Санкт-Петербургского отделения ВООПИК Маргарита Штиглиц.
- В последние годы проблема сохранения памятников промышленной архитектуры Петербурга, всплеск интереса к которой наметился еще до кризиса, ушла на второй план. Такое впечатление, что сегодня действует принцип: нет вопроса, нет и проблемы. Маргарита Сергеевна вы как специалист в области промышленной архитектуры, охарактеризуйте нынешнее положение вещей. - Вопрос сохранения наследия промышленной архитектуры не снимается с повестки дня, Территории, находящиеся в центре города и освобождаемые от производственных функций требуют перепрофилирования. Конечно, их нужно вводить в городскую среду, строить что-то действительно стоящее для города, и в то же время постараться сохранить самое ценное, что на них имеется. Санкт-Петербург с самого основания развивался как ведущий промышленный центр со своеобразной промышленной средой, которая формировалась на протяжении трех столетий. Уникальные образцы промышленной архитектуры пока еще сохранились в нашем городе, по ним можно отследить историю развития промышленности России. На рубеже XVII- XVIII вв. начавшаяся в Европе промышленная революция, постепенно переместилась и в Россию, в Петербург, куда «хлынул» поток передовых инженеров и предпринимателей из-за рубежа, заложивших основы отечественной индустрии. Так, первые текстильные фабрики, расположенные по берегам Невы и ее притоков напоминают нам об этом историческом периоде. Выполненные в классическом стиле, они для своего времени были образцом развития промышленности - при их строительстве применялись оригинальные конструкции и передовые инженерные решения. Фабрики еще стоят, однако, существование многих уже под угрозой. Период XIX-XX вв. – отмечен, прежде всего, строительством вокзалов, фабрик, сопровождавшихся применением уникальных инженерных решений и новых для того времени строительных материалов и конструкций, положивших начало их широкому применению в других областях. Этап советской индустриализации 20-30 гг.XX в. – это эпоха конструктивизма в архитектуре, которая подарила нам наиболее интересные промышленные объекты. Сегодня мы еще располагаем достаточно большим количеством объектов промышленного наследия, однако проблема в том, что у нас мало говорят о таких памятниках, не воспринимается их историческая и архитектурная ценность. И когда инвестор получает одно из таких зданий, он, прежде всего, интересуется, как такое здание исключить из списка памятников. - А существует перечень наиболее ценных объектов? - Еще в то время, когда я работала в КГИОП, была проведена огромная работа по постановке под охрану не только исторических зданий в центре города, но и объектов промышленной застройки. Наиболее ценные здания находятся под охраной. Но, к сожалению, большинство памятников промышленной архитектуры относится к категории выявленных объектов культурного наследия. И наши предложения по их переводу в категорию памятников так и не были утверждены в Москве. В принципе, вся работа по учету промышленных памятников проделана, они известны, и инвестор, приобретая объект с исторической застройкой, получает обременение по конкретному зданию, которое является памятником. Но реакция у инвестора, как правило, одна и та же - как от такого здания избавиться. И я не знаю, почему наиболее интересные с инженерной точки зрения и привлекательные по архитектуре объекты мешают инвесторам. Хотя, как правило, они получают достаточно большие территории для развития, но при этом не хотят думать о том, как приспособить памятник, а именно он может стать «изюминкой» объекта, его брендом. Никто не хочет выступать хранителем традиций и это очень печально. Все заинтересованы в быстрой прибыли, а такие объекты, как правило, окупаются достаточно долго, что опять-таки играет против них. Конечно, одних инвесторов в этой проблеме винить нельзя. Чтобы была заинтересованность в сохранении памятника инвесторам нужно создавать какие-то преференции, оказывать помощь, может быть, давать налоговые льготы. Необходим ряд мероприятий, побуждающих сохранить, а не уничтожить памятник. А, пока инвестор не видит в этом никакой выгоды, а проводить с ним воспитательную работу бесполезно. При этом, есть люди, которые осознают важность своей миссии, пытаются что-то делать, испытывая массу трудностей на этом пути, но к сожалению в одиночку, город, остается в стороне. - Получается, действительно, проще уронить… - Да, причем уронить, и не воссоздавать заново. И если у зданий исторической застройки воссоздаются хотя бы фасады, то промышленные памятники не удосуживаются даже этой участи. Например, на территории бывшей Невской бумагопрядильной фабрики Л. Штиглица, что на Синопской набережной, ведется приспособление старых промышленных зданий под современные нужды, и надо сказать здания реставрируются и им находится достойное применение, однако есть одно «но». Этот фабричный комплекс был построен во второй половине XIX в. и его вертикальной доминантой выступали три разновысотные трубы, которые носили романтические имена Вера, Надежда, Любовь, в соответствии с названиями паровых котлов, обеспечивавших энергией предприятие. Первой, в конце Или взять здания Новой бумагопрядильной и тканой мануфактуры (фабрики Анисимова) на Обводном канале, памятник архитектуры XIX в., которые долго пытались приспособить подо что-либо. Менялись инвесторы, а в результате была снесена доминанта этого места - Пыльная башня, а также два крыла фабрики. Сейчас появилась надежда на возрождение этого здания. Новый инвестор реализует проект создания здесь креативного пространства ТКАЧИ. Арт-проект подразумевает создание в бывшей промышленной зоне универсального, культурного и туристически привлекательного пространства, приспособить его под выставочно-художественный центр, галереи, творческие ателье и мастерские для художников. Здание фабрики возрождается постепенно, выставки там чередуются с реставрационно-строительными работами. Очень хотелось, чтобы город помогал таким инвесторам, возрождать такие здания, устраивать там художественные центры, но… Взять хотя бы очень популярный в городе и выполненный без его участия Лофт Проект ЭТАЖИ, который располагается практически в самом центре города на пяти этажах промышленного здания бывшего «Смольнинского хлебозавода». Организаторы проекта постарались сохранить интерьер завода, изобилующий такими экспонатами, как окантованные металлом бетонные колонны, сверлильный станок, оборудование для выпечки хлеба и дополнили его различными дизайнерскими находками и эффектными деталями. - Были проекты, где город принимал участие? - Нет. Сейчас при петербургском отделении ВООПИК создана индустриальная секция. И мы совместно с фондом Михаила Шемякина и Всемирным клубом петербуржцев стараемся тему сохранения промышленного наследия держать на плаву. Наша рабочая группа работает по идентификации и уточнению Петербурга как объекта всемирного наследия в границах исторического центра, при этом мы продумываем также и создание буферной зоны на месте бывшего промышленного пояса Обводного канала. Стоит подчеркнуть, что когда эксперты ЮНЕСКО знакомились с Петербургской средой, они отметили, что во всем мире существует тенденция по включению старых индустриальных зданий, памятников конструктивизма в список объектов всемирного наследия и сделали акцент на то, что Петербург обладает ценнейшей промышленной застройкой и удивились, почему она не сохраняется? Обидно, что это понимают все, кроме наших чиновников! - Какие еще старые промышленные объекты Петербурга, коме перечисленных выше приспосабливаются под новое использование? - Интересной была затея сохранить в трамвайном парке им. Леонова, в исторических ангарах коллекцию старых трамваев и на территории трампарка создать центр современного искусства, выделялись деньги из Москвы. Но город на это не пошел - территория была отдана инвестору под строительство культурно-делового центра. Архитектурная мастерская М. Мамошина выполнила проект, застройки, однако в нем нашлось место только для сохранения трех с половиной ангаров… Другой пример, кстати, положительный, как территорию бывших заводов осваивает иностранный инвестор. В Сестрорецке, на месте бывшего оружейного завода английские инвесторы запроектировали малоэтажную застройку в стиле старинных заводских корпусов. Главное, проект не разрушает исторический облик места. - Какие из объектов наиболее нуждаются в реставрации? - Они все в ней нуждаются, находятся в удручающем состоянии, за редким исключением. Причем состояние их печальное и когда ими не занимаются и когда занимаются. Взять, например, проект реновации территории сталепрокатного завода на Васильевском острове. Это бывший чгунолитейный и бронзовый завод Ф.Шопена, основанный в То же самое происходит и с территорией текстильного завода «Красное знамя». Здесь расположены три производственных здания и силовая подстанция, построенная в начале XX в. по проекту знаменитого немецкого архитектора Эриха Мендельсона. И если в здании подстанции инвестор вроде бы решил расположить центр современного искусства, и законсервировал объект, то судьба трикотажного цеха и мастерских находится под большим вопросом. Когда приходишь туда, видишь, как постепенно разрушаются эти здания. Создается ощущение, что инвестор просто ждет, когда они сами упадут. Конечно, очень тяжело потянуть восстановление памятников таких объемов. А ведь они имеют международную известность. И опять возникает вопрос, почему город стоит в стороне? Судьбу памятников на бывших промышленных территориях решает и такой момент как назначение территории. Так, если территории пойдут под жилищное строительство, то памятники здесь будут только мешать инвестору. - У нас в исторической части города очень много бывших промышленных территорий и все их невозможно приспособить только под общественно-деловую застройку… - Невозможно и ненужно. Но вот создать какую-то изюминку – необходимо. Взять, например, территории вдоль Обводного канала – район, где нет культурных объектов. Так, почему стоят бесхозными 4 газгольдера, оригинальные круглые здания?! Сколько дипломных работ, сколько фантазий архитекторов связано с ними. Аналогичные постройки приспособлены в Европе под различные культурные центры. А вокруг, пожалуйста, можно осваивать территории. К сожалению, в Петербурге нет единой стратегии приспособления памятников промышленной архитектуры. Я об этом очень много говорю, пишу, но это глас вопиющего в пустыне! Нужно выбрать наиболее интересные здания, ведь никто не говорит, что необходимо охранять все подряд, подобрать для них определенное назначение, чтобы это пошло и на пользу городу, и на пользу этим зданиям. Объявить конкурс, разработать систему преференций для инвесторов. Тогда придет и понимание, что, хотя эта территория и с ценными объектами, но на ней есть много возможностей для преобразований. И сейчас, пока мы еще выходим из кризиса, нужно пользоваться этим моментом, этой паузой и разработать такую стратегию. - Сколько еще простоят бесхозные памятники, если стратегия в ближайшие годы не будет разработана? - Они стояли и еще простоят. Конечно, их нужно хотя бы законсервировать. Каждое здание, как и каждый человек, имеет свой период жизни, ему отпущено определенное время, но если ему не помогать и не лечить, оно, конечно, будет разрушаться. Главное, мы получили это в наследство от предыдущих поколений и теперь должны передать в сохранности потомкам. - Какие проекты реновации бывших промышленных территорий ожидают реализации? - Проект развития территории Адмиралтейского острова, где находятся уникальные эллинги и мастерские Адмиралтейских верфей. Если в этом месте появятся мост и развязка, то сооружения будут в опасности. Или проект «Измайловская перспектива», в рамках которого был сохранен Варшавский вокзал. Правда, использовали это здание неграмотно. Сколько мы бились за его сохранение! В результате, уникальные пространства, перекрытия, которые нужно было показать «забиты» полупустыми бутиками. Интересно, что, сколько общественность ни бьется за создание в городе центра современного искусства, никогда ничего не выходит. В здании вокзала можно было создать музей подобный парижскому музею изобразительных и прикладных искусств «Орсе», расположенному также в бывшем здании одноименного железнодорожного вокзала. На территории, отданной под «Измайловскую перспективу» еще остались уникальные инфраструктурные сооружения Варшавского вокзала, такие как здание бывшей электростанции, сарай для трех императорских поездов. При этом, трудно даже представить, что проект распространяется на территорию бывшего Митрофаньевского кладбища, где запланирована застройка. Понятно, что эти площади необходимо преобразовывать, но это нужно делать продуманно, например, создать зеленую зону, то есть то, что возможно и по санитарным и по человеческим нормам. Есть здесь и удачный проект - жемчужина этого места - отреставрированное круглое депо, приспособленное под офисный центр. Ведь можно и другие объекты выполнить в таком стиле, с сохранением уникальной среды. Не так давно в «Ленэкспо» в рамках международного форума «Арт. Театр. Музей» проходила выставка дипломных проектов студентов ГАСУ и СПГХПА им. А. Л. Штиглица по теме перепрофилирования исторических промышленных площадок и отдельных зданий. До этого работы выставлялись еще в нескольких выставочных центрах города, поскольку мы стараемся эту тему не бросать, более того мы также провели в «Ленэкспо» круглый стол, на котором выступили организаторы уже состоявшихся проектов Лофт Проект ЭТАЖИ, «Треугольник», ТКАЧИ. И вот это сочетание фантазии дипломников и уже реализованных идей всегда дает рациональное зерно для дальнейших действий. Беседовала Ирина Васильева
Принятие закона о саморегулируемых организациях в строительной отрасли, вместо того, чтобы положить конец бурным дискуссиям относительно новой схемы обеспечения компаниям доступа на рынок, только активизировала ее. С критикой положений новой правовой нормы выступили все, включая тех, кто принимал непосредственное участие в разработке документа. В спешном порядке готовится ряд поправок в закон, который был принят всего лишь месяц назад и фактически даже не успел вступить в действие. Свой взгляд на проблему высказал для АСН-инфо генеральный директор ФГУ «Федеральный лицензионный центр» Александр Толкачев.
- Александр Васильевич, закон о саморегулировании в строительстве принят и утвержден президентом, тем не менее, споры не утихают. С чем это, на ваш взгляд, связано?
- Главная причина этому, как мне кажется, в том, что на сегодняшний день и в том виде, как этот документ принят, он совершенно не работоспособен. И люди, непосредственно связанные со строительством (причем сторонники как государственного лицензирования, так и саморегулирования), это прекрасно понимают. Не случайно, поэтому, поток обращений от различных структур – региональных властей, строительных компаний, отраслевых общественных организаций – в федеральные органы власти не только не прекратился, но даже усилился. По нашим подсчетам за последнее время Президенту, премьер-министру, в Государственную Думу РФ, Совет Федерации РФ, Министерство регионального развития и др. поступило более 2500 такого рода обращений из 74 субъектов федерации.
Примечательно, что и сторонники саморегулирования считают закон недоработанным. Такие известия поступают из всех концов страны. На состоявшемся недавно заседании Комитета по строительству и ЖКХ Торгово-Промышленной палаты России, участвовавшие в нем Е.Басин (председатель Комитета), В.Забелин (Российский союз строителей), Н.Кошман (Ассоциация строителей России) и другие инициаторы введения саморегулирования, признали, что закон требует значительных корректировок.
Получается, что новый акт, принятый российским парламентом, не устраивает никого, и является своего рода декларацией о намерениях, а не продуманным юридическим документом, регулирующим работу важнейшей отрасли экономики.
- В чем вы видите недостатки закона?
- Неразрешенными в законе остается множество вопросов. Так, в рамках системы гослицензирования, документ, выданный в любом регионе, действует на всей территории страны. Строители из Йошкар-Олы могут работать в Калининграде, а архангелогородцы – во Владивостоке. Лицензия гарантирует им это право. СРО будут формироваться на местах, и, принимая во внимание человеческий фактор и амбиции разных деятелей, будут отстаивать свои узкие интересы. Допустит ли, к примеру, екатеринбургская СРО к работе в «своем» регионе строителей из Орловской области? Начнется какое-то полуфеодальное деление страны между различными конкурирующими саморегулируемыми организациями. Вместо стабильности и гарантии качества работы строителей, мы рискуем получить целый спектр враждующих структур, отстаивающих частно-групповые и территориальные интересы, и отнюдь не пекущиеся о пользе отрасли в целом. А если компания намерена работать сразу во многих регионах, ей что, нужно вступить в десяток СРО? Кто будет, например, осуществлять допуск к олимпийской стройке, в которой будут заняты сотни тысячи организаций и сотри тысяч человек?
Совершенно не ясен вопрос с численностью СРО. С одной стороны, во многих регионах может не оказаться требуемых законом для создания СРО 100 строительных, 50 проектных или изыскательских организаций. В таком случае рекомендуется создавать межрегиональные СРО. Однако, принимая во внимание размеры России, очевидно, что организация, объединяющая строителей разных регионов, будет совершенно неуправляема. С другой стороны, не ясно, что препятствует недобросовестным структурам, мошенникам или просто «шарашкиным конторам», неспособным качественно работать, не создать свою СРО, чтобы обеспечить друг другу «допуск на рынок»?
Кстати, о допуске на рынок. Конкуренция сегодня очень острая, традиций саморегулирования у нас нет, законов, регламентирующих функционирование этой системы – тоже. Где гарантии, что контроль над СРО не станет инструментом борьбы с конкурентами? Да и вообще, мне не очень ясно, на каком основании общественная организация будет давать или не давать разрешение на ведение хозяйственной деятельности. Думаю, что это нарушает конституционные права граждан.
Даже если допустить, что прямой борьбы с конкурентами в рамках СРО не будет, крупные строительные структуры, которые, в любом случае будут лидировать в СРО, могут поставить в подчиненное положение представителей малого и среднего бизнеса. Им, скорее всего, окажутся не по карману взносы в компенсационный фонд, добровольно-принудительное страхование и пр. финансовые обременения. Тогда малым и средним предпринимателям (а их в строительной сфере, между прочим, 75%) останется только уйти с рынка, войти в крупные бизнес-структуры, либо стать субподрядчиками. А это подорвет конкуренцию, будет способствовать монополизации рынка и, думаю, самым негативным образом отразится на стоимость строящегося жилья. К тому же такое положение явно идет в разрез с провозглашенным Президентом Д.Медведевым и премьер-министром В.Путиным курсом на поддержку малого и среднего бизнеса.
Несмотря на обременительные для небольших компаний сборы в компенсационный фонд и на страхование этих денег в любом случае не хватит на возмещение ущерба в случае серьезных аварий или происшествий. Кроме того, ответственность за правонарушения по Гражданскому и Уголовному Кодексу никто не отменял. А понесшие ущерб граждане или организации будут обращаться за возмещением в суд с исками непосредственно на виновников. Таким образом, компенсационные системы СРО фактически создают дублирующую схему ответственности, которая только осложнит и запутает процесс.
Несмотря на множество разговоров о том, что введение саморегулирования будто бы повысит качество работы, ни одна из общественных организаций, претендующих на создание СРО, не заявила своих отраслевых стандартов, своих требований по квалификации компаний, чтобы допускать их на рынок. И это не удивительно, ведь разработка такого рода документов – дело не одного дня. Соответственно, если в ближайшее время что-то и будет представлено, это будут, по сути, те самые требования, которые мы сейчас предъявляем к лицензиатам. Напомню, что и технических регламентов до сих пор тоже не существует. В общем, принятый закон ставит больше вопросов, чем дает ответов.
- И что же в этой ситуации намерен делать Федеральный лицензионный центр?
- Как законопослушные граждане, мы, безусловно, будем выполнять требования закона, хоть, на наш взгляд, многие из них явно недостаточно продуманы. Так что до конца 2008 г. ФЛЦ, в соответствии с законом, продолжает работать, выдавая лицензии и осуществляя надзор за качеством выполняемых работ.
В то же время, как специалисты, мы не можем просто самоустраниться от проблемы. Поэтому мы стараемся донести информацию о тех недостатках, которые, на наш взгляд, имеются в новом законе до всех заинтересованных сторон. Сами мы правом законодательной инициативы не обладаем, но готовы сотрудничать со всеми, кто стремится к совершенствованию законодательства, и готовит поправки в этот документ.
Если говорить о нашей принципиальной позиции, то оптимальной нам кажется создание системы при которой государственное лицензирование и саморегулирование дополняли бы друг друга. Пример такой схемы действует в США. Там существует институт лицензирования различных видов деятельности, а СРО объединяют компании не «по вертикали» (делегируя выход на рынок и обеспечивая взаимную ответственность за выполнение стандартов), а «по горизонтали» (объединяя отдельные секторы отрасли, отстаивая их консолидированные интересы на рынке, формируя стандарты качества и финансируя перспективные разработки, важные для всей организации). Думаю, сочетание государственного и общественного контроля было бы оптимально.
Если же рассматривать сложившееся сегодня положение, то, на наш взгляд, необходим необходим переходный период, который позволил бы отрасли сравнительно безболезненно перейти от государственного лицензирования к саморегуливанию. По подсчетам экспертов ФЛЦ, на начало 2010 г. будет действовать около 234 тысяч лицензий, 2011 г. – около 185 тысяч лицензий, 2012 г. – около 124 тысяч лицензий и на начало 2013 г. - более 50 тысяч лицензий. Представляется целесообразным продлить переходный период до 2013 г., пока не прекратят свое действие выданные лицензии.
Более того, думаю, что оправданно было бы на некоторое время создать комбинированную систему, при которой доступ на рынок обеспечивался бы как членством в СРО, так и получением государственной лицензии. И предоставить самим строительным компаниям решать, какую схему они считают оптимальной, а также сравнить результаты работы компаний работающих в одной и другой системе, и то, к кому предпочтут обращаться заказчики: тем, кто сам гарантирует качество своей работы, или тем, чью дееспособность подтверждает государство. Предоставление такой альтернативы сразу продемонстрировала бы уровень доверия к разным схемам допуска на рынок.
Даже если такой комбинированный подход наши парламентарии посчитают неприемлемым, думаю целесообразно, прежде чем осуществлять реформу на всей территории страны, провести в одном или нескольких регионах, которые полагают, что готовы к переходу на такую систему, эксперимент по переходу к саморегулированию. Это позволит оценить результаты, увидеть слабые места системы, понять, что нужно изменить, чтобы схема работала. Если же опыт будет удачен, то можно будет смело внедрять систему во всероссийском масштабе.
Без такого рода предварительных мер, без внесения серьезных изменений в правовые нормы, новый закон может ввергнуть отрасль в хаос. Ведь строительство – это не та сфера, где можно безоглядно экспериментировать. Речь идет не только о сохранности имущества, но и о жизни и здоровье граждан. В отсутствие технических регламентов, совершенной нормативной базы, эффективных механизмов ответственности перед потребителями и внутренних отраслевых стандартов саморегулируемых организаций контроль за качеством ведения работ становится совершенно эфемерным, а возможности влиять на недобросовестных строителей сводятся к нулю.
Беседовал Михаил Добрецов
25 июля был принят закон № 148-ФЗ о саморегулировании в строительстве. Однако вместо радости застройщики пребывают в некоторой растерянности, так как до сих пор далеко не всем понятны ни смысл создания саморегулируемых организаций (СРО), ни их функции, ни сроки действия уже выданных лицензий, ни обязанности членов и руководства СРО. Собственно, и самих СРО еще, строго говоря, не существует. Так, в Петербурге зарегистрированы два некоммерческих объединения – НКО «Саморегулируемая ассоциация строителей Санкт-Петербурга», созданная Ассоциацией «Строительно-промышленный комплекс Северо-Запада», и НКО «Союз компаний строительного комплекса «Союзпетрострой-Стандарт» - детище Санкт-Петербургского Союза строительных компаний. Но, согласно закону, эти организации не могут считаться саморегулируемыми до внесения их в Единый общероссийский реестр СРО, который до сих пор не создан. Кроме того, закон № 148-ФЗ не устроил многих строителей, в частности, из-за требований к размеру взносов в компенсационный фонд. Слишком велики оказались требования к минимальному количеству членов саморегулируемых организаций – 100 в СРО компаний общестроительного направления, 50 в проектных и изыскательских СРО. Такой минимум отсекает многие регионы от возможности создания собственной СРО организации. В результате уже сегодня строительное сообщество, как в Петербурге, так и в Москве, готовит поправки в закон № 148-ФЗ. Активно этим занимается, в частности, Российский союз строителей, генеральный директор которого Михаил Викторов дал интервью АСН-инфо.
- Михаил Юрьевич, 30 июля на заседании Консультативного совета по строительству В.Матвиенко заявила, что «для предотвращения хаоса» в Петербурге было бы желательно иметь одну СРО. Она также не скрыла желания власти, чтобы она создавалась на базе АСПК, куда каким-то образом должны войти средние и малые организации. Каково ваше мнение – в Петербурге должна быть одна СРО?
- Я считаю, что продумывать или рекомендовать модели СРО – какие они будут и сколько их будет в Москве, Петербурге или любом другом регионе – это не дело Российского союза строителей. С нашей стороны было бы неэтично влиять на процесс создания региональных СРО. В Петербурге есть несколько серьезных строительных сообществ: РСС всегда тесно общался и с вице-губернатором Александром Вахмистровым, возглавляющим Союз строительных объединений и организаций (ССОО), и с руководителями АСПК СЗ Максимом Шубаревым и Алексеем Белоусовым, и с директором «Союзпетростроя» Львом Капланом. Все это активные члены нашего Союза, на участие и мнение которых мы опираемся и ориентируемся. В том числе и при подготовке 148-го закона. И сейчас, когда мы готовим поправки к нему, мы это делаем на основе их мнений в том числе. Наша задача – помогать регионам в создании своих базовых СРОС, ведь именно у них закреплен основной пакет прав и полномочий (это положение закона я считаю заслугой РСС). СРО верхнего уровня, национальные объединения, каким РСС станет уже, думаю, весной-летом 2009 г. (членство в них для базовых СРО обязательно) – лишь продукт базовых организаций. Поэтому не нам решать, сколько их должно быть – одна базовая СРО с несколькими внутренними подразделениями, или несколько самостоятельных, но с едиными профстандатами. Мы в это не вмешиваемся.
- А вот директор НКО «Союзпетрострой-Стандарт» Евгений Каплан считает, что в Петербурге может быть и 25, и 30 СРОС. Именно столько петербургских строительных сообществ, в том числе специализированных, уже выразили желание стать саморегулируемыми.
- Не думаю, что это было бы правильно. Мое частное мнение – наверное, должно быть две-три крупных СРО. Мы противники такого множества. Питерский строительный рынок – он, конечно, большой, но не настолько. Вероятно, в СРО, которое организует «Союзпетрострой», войдет много подрядных организаций, средних и небольших фирм. А Ассоциация останется объединением крупных застройщиков – инвесторов и девелоперов – но членов там будет меньше. Плюс несколько СРОС по специальностям – проектные, изыскательские – вот и достаточно.
- Что можно сказать о регионах Северо-Завада – как вы считаете, где будут создавать самостоятельные СРО, а где компаний может не хватить? Недавно вице-губернатор Ленобласти Николай Пасяда заявил, что в Ленобласти будут собственные СРО.
- Конечно, речь не идет о Петербурге и Ленобласти – здесь не проблема создать СРО, причем всех типов. Но в других регионах могут быть сложности. Вологда, республика Коми, Мурманск – здесь, думаю, появятся собственные организации. А вот в Архангельске – не знаю. И во Пскове тоже – там вообще сложилась парадоксальная ситуация: лицензионными органами выдано строительным компаниям 1200 лицензий, а когда понадобилось создавать свою региональную СРО – оказалось, что и 100 реально действующих фирм нет. Что лишний раз доказывает порочность системы лицензирования.
- Какие поправки вы готовите в закон о СРО в строительстве?
- Это те же инициативы, о которых уже не раз говорили петербургские строители, еще до принятия закона. Во-первых, необходимо снизить минимальное число компаний, необходимых для создания СРО. Во-вторых, возможно, нужно вернуться к идее о создании комплексных СРО, включающих компании, работающие в разных сферах, – это позволит, в том числе, решить и вопрос о достижении минимальной численности, требуемой законом.
- Координационный совет по развитию саморегулирования принял обращение к премьеру Путину с просьбой разрешить создание таких комплексных СРО.
- Да, и я целиком и полностью это поддерживаю. Кроме того, мы считаем, что страхование ответственности членов СРО перед третьими лицами должно быть, все же, обязательным, а не добровольным. Думаю, что целесообразно установить минимальную сумму, на которую должен быть застрахован каждый член СРОС.
- Ассоциация строителей России придерживается такого же мнения?
- Мы в последнее время много работаем вместе, и, насколько я могу судить, сейчас никаких принципиальных расхождений во мнениях насчет поправок к закону у нас с Ассоциацией нет.
- Когда можно ожидать рассмотрения поправок Госдумой?
- Вероятно, уже этой осенью поправки могут быть внесены на рассмотрение депутатов.
Беседовала Елена Зеликова